Глава 14– Ну что же вы?.. – проговорил Блэк спокойным, абсолютно невозмутимым тоном, и я вновь поймала себя на мысли о том, что этот человек ну ни капельки не похож на сумасшедшего маньяка-убийцу – хотя, может быть, он просто умеет производить правильное впечатление на людей?
– Зачем медлите? А где ваша хваленая осмотрительность? – беглец смотрел на нас исподлобья, во взгляде его читался какой-то немой вызов и вместе с тем – обреченность, словно собственная судьба уже не слишком его беспокоила. – Что, говорили вам, нужно сделать, увидев, не дай Мерлин, разгуливающего на свободе опасного преступника? Как это там... «При возможности обезоружить и немедленно сообщить в Министерство»? Так дерзайте!
– Сириус, что ты несешь? – гневно выкрикнула Гермиона, хватая его за руку; глаза ее сверкнули, мне даже показалось, что на них выступили слезы. – Ты что? Никуда они не сообщат! Это же мои друзья, они свои, гриффиндорцы...
– Гриффиндорцы, девочка, тоже разные бывают, – горько, со знанием дела усмехнулся Блэк, и от этой усмешки у меня мороз пробежал по коже.
– Никто. Никуда. Сообщать. Не станет, – четко, по слогам произнесла Гермиона, словно рассчитывая заразить и нас троих этой своей уверенностью. – Это Фред и Джордж, братья Рона, а это Джейн, моя… подруга, – она смерила меня многозначительным взглядом, в котором ясно читалось, что таковой я останусь исключительно в том случае, если не сдвинусь с места. – Им можно доверять.
При этих словах Блэк снова ухмыльнулся. Судя по всему, представления о доверии у них с Гермионой различались кардинально.
Не знаю почему, но страшно мне не было нисколечко, да и Фред с Джорджем, кажется, тоже не находили никаких причин для беспокойства. И хотя в памяти калейдоскопом прокручивались газетные статьи о массовом убийстве, совершенном якобы нашим новым знакомым, и тексты висевших в прошлом году почти на каждом шагу объявлений, украшенных его фото – не самым удачным, кстати говоря; я почему-то была убеждена, что сейчас нам точно ничего не грозит. Ну не походил Блэк на того, кто ни с того ни с сего может броситься на тебя с ножом или вдруг запустить смертельным заклятием. Стоп, о чем то бишь я, каким заклятьем? Да у него даже палочки нет!
Так и не выпустившая ладони своего протеже, Гермиона сверлила нас умоляющим взглядом, очевидно, расценив наше замешательство за сомнение в принятии решения. В любом случае, я просто не могла ее предать, ее, столько раз меня выручавшую и ни разу не позволившую в себе усомниться. Ее - свою единственную школьную подругу. К тому же, я привыкла доверять и Гермионе, и своей интуиции. А последняя в данный момент подсказывала, что лучше всего в данной ситуации будет прислушаться к голосу сердца, а не разума.
– Разумеется, нет, – заговорила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно взрослее и увереннее: отчего-то хотелось произвести достойное впечатление на сидящего напротив мужчину, даже при таких обстоятельствах сумевшего сохранить в своем облике и манере поведения нечто величественное и достойное восхищения. – Еще ни у кого не было повода назвать кого-то из нас доносчиками.
На несколько секунд в пещере воцарилось молчание, нарушаемое только урчанием гиппогрифа в углу. В это время я беззастенчиво разглядывала Блэка, чье лицо, однако, оставалось непроницаемым, так что невозможно было понять, какие эмоции он сейчас испытывает. Выдали его руки, как позднее поведал мне наблюдательный Джордж, заметивший, как «постоялец» при виде нас напрягся, до боли сжав кулаки, и с каким облегчением разжал пальцы, когда услышал мою первую фразу.
– Спасибо, – прошептала еле слышно Гермиона с благодарной улыбкой и, чуть повернув голову, подняла глаза на Блэка. От меня не укрылось, что он в ответ незаметно погладил ее большим пальцем по тыльной стороне ладони – тогда-то я и поняла, что, как бы то ни было, интуиция не подвела, и выбор мы сделали верный. Близнецы оказались правы: в конце концов, Гермиона Грэйнджер всегда знает, что делает. Да и Поттер тоже. А уж Дамблдор – и подавно. Блэк на тот момент же являлся для меня загадкой, разгадать которую было ни много ни мало делом принципа. Но уже тогда я подозревала, что что-то здесь нечисто с вынесенным ему приговором...
***
Вот так вот и появилась у нас еще одна общая тайна. А разве мог хоть кто-нибудь подумать, что что-то может связывать первую хогвартскую отличницу, трех авантюристов-шалопаев и бывшего узника, ложно обвиненного в убийстве? Настоящая история Сириуса Блэка (звучит прямо как название блокбастера, не правда ли?) потрясла и меня, и близнецов до глубины души, заставив посмотреть на ее главного героя совсем другими глазами. Что, спрашивается, должен ощущать человек, прошедший через такое? Как должен жить с грузом таких воспоминаний?
Разумеется, мне было чуть ли не до слез жаль Сириуса и ужасно хотелось сделать для него хоть что-нибудь, однако он, не нуждаясь ни в заботе, ни в жалости, казавшейся ему постыдной, не желал никакого общения, всячески это демонстрируя и все своим видом показывая, что появлению нашему он не рад нисколечко. Фреда с Джорджем такое отношение, безусловно, задевало, они не раз предлагали мне раз и навсегда забыть о Блэке и искренне недоумевали, почему я до сих пор всё это терплю. Честно говоря, я и сама не знала точного ответа на этот вопрос. Но что-то меня к этому человеку тянуло. Может быть, чувство вины за то, что я до последнего так плохо о нем думала? Так или иначе, я отчаянно желала стать ему ближе – наверное, чтобы избавить от мнения, что людям нельзя доверять; чтобы доказать, что не все вокруг – ублюдки и сволочи, как этот Петтигрю. Для достижения цели была предпринята не одна попытка, и каждый раз я натыкалась на невидимую стену блэковского упрямства. И лед вряд ли бы тронулся, не сложись обстоятельства так удачно – в большей степени для меня.
В одно прекрасное утро (прекрасным оно было изначально, ибо разбудили меня близнецы, как обычно – нежными поцелуями, и до полудня мы втроем провалялись в моей постели) за завтраком ко мне прилетела сова от мамы. Письмам из дома я радовалась всегда, но это не шло ни в какое сравнение ни с одним из когда-либо присланных! После дежурных вопросов о моих делах мать сообщала, что они с моей младшей сестренкой улетают в Египет – конечно, мне никто ничего не предлагал, я же вроде бы учусь и все такое, меня это и не удивляло, однако сейчас новость обрадовала меня просто неимоверно. Ведь отъезд родительницы, Стейси и бабушки (она, ненавидящая оставаться одна в пустом доме, в таких случаях всегда отчаливала к сестре) означал, что в моем распоряжении оставался целый дом! Да, уроки и школу никто не отменял, но разве могла я упустить такую замечательную возможность провести время на ура?
Вылазку мы с Фредом и Джорджем запланировали на вечер субботы, рассчитывая отпроситься на выходные у Макгонагалл и пробыть в моих родных пенатах всю ночь и последующее утро. И, кроме того, я тут же поспешила разыскать Гермиону и сообщить ей об этом. Не для того, чтобы похвастаться – у меня вдруг возникла потрясающая идея.
– Ты могла бы предложить Сириусу к нам присоединиться, – прошептала я подруге на ухо, наблюдая, как меняется выражение ее лица.
– Совсем чокнулась, да?
– По-моему, ты меня неправильно поняла, – я оскорбленно передернула плечом. – Не думала, каково ему кантоваться по пещерам и закоулкам, ходить в рванине и питаться чем попало? А так хоть полдня проведет в покое, в человеческой обстановке, примет ванну, поспит в кровати, а не на камнях; я из одежды ему найду что-нибудь... Да можешь, если хочешь, сама пойти с нами и проследить!
– Он не согласится, – тряхнула головой Гермиона после недолгих колебаний. – Ни за что.
– А ты убеди, – у меня уже был составлен план действий, осуществимый, впрочем, только в случае согласия со стороны Сириуса.
– Это же рискованно! Вдруг его кто-нибудь узнает?
– В маггловском районе? В облике собаки? Клянусь, иногда ты меня просто убиваешь, – я скрестила на груди руки, ожидая новых аргументов.
Гермиона закусила губу, размышляя над ситуацией. Толк в моем предложении она однозначно усмотрела – что ж, и на том спасибо, – но, тем не менее, все еще колебалась.
– Ну а Клювокрыл? С ним что делать? Не поведете же вы и его с собой?
Вот черт, о гиппогрифе-то я и не подумала! Конечно, не поведем, мы же не самоубийцы! А оставить своего боевого товарища, пусть и всего лишь на полдня, Сириус никогда не согласится. Так и знала, что в моей задумке есть какая-то несостыковка!
– Хотя ладно, – пробормотала, заставив меня опомниться от неприятных размышлений, Гермиона, – если он все-таки соизволит уступить, Клювика мы возьмем на себя…
Клянусь, в тот момент я расцеловать ее была готова!
Оставалось только посвятить в детали Фреда и Джорджа, и чуяло мое сердце, что известие о возможном присутствии в нашей компании четвертого им вряд ли понравится...
***
Уж не знаю, какими доводами воспользовалась Гермиона, но результата ей – хотя я подозреваю, что тут не обошлось и без Гарри – достичь удалось, и Сириус в конце концов согласился принять мое приглашение. Со стороны это, возможно, выглядело как одолжение, но ведь если бы он был всецело, по-настоящему против, то его ничто и никто не смог бы переубедить, разве не так?
Близнецы ожидаемо не обрадовались, когда я сообщила им о внесенных в свой план дополнениях. Мы даже слегка поссорились по этому поводу и не разговаривали друг с другом целых полтора часа – каюсь, на большее меня просто не хватило, и я, отодвинув в сторону резко опостылевшую гордость, отправилась мириться. И тут же узнала об очередных изменениях относительно нашего будущего уик-энда: оказалось, в мое отсутствие эти двое умудрились заработать наказание от Макгонагалл аккурат на вечер субботы! Было бы не так обидно, если бы в опалу попали все трое, а теперь...
Сказать, что я расстроилась, означало бы не сказать ничего. Промелькнула даже мысль о том, чтобы все отменить к Мерлиновой бабушке, но тут я вовремя вспомнила о том, каких трудов стоило Гермионе упросить Сириуса, и сразу же стало ясно, что ни о какой отмене и речи идти не может – это было бы нечестно по отношению к ним обоим. Да и к Фреду с Джорджем тоже: они разве виноваты, что попались декану? Так что, подумав как следует, мы сошлись на том, что я поеду домой вместе с Блэком, как и планировалось, после обеда; а ребята прибудут как только освободятся. Благо, дорогу они уже знают и уж точно не заблудятся…
***
Щелкнула дверная щеколда, и из ванной вышел Блэк, значительно посвежевший и одетый в предоставленные мной джинсы и клетчатую рубашку – последняя была немного узковата ему в плечах, но в целом сидела неплохо. И я просто не могла не отметить, что фигура у него очень даже ничего – но это так, к слову.
– Быстро вы, – прокомментировала я, жестом приглашая его на кухню.
– Ты имеешь в виду, что для человека, на двенадцать лет лишенного всякого понятия о гигиене, я слишком мало пробыл в душе? – уточнил он, проходя следом и с явным любопытством оглядываясь. – Да, пожалуй. И, ради всего святого, прекрати уже мне выкать.
– Эээ... хорошо, – только и сумела промямлить я в ответ.
Жаловаться нечего, я же знала, на что иду, знала, что легко не будет... Что ж, радуйся, Джейн, хотела помочь – помогла, вот только благодарности ты от него не дождешься. И как я вообще могла рассчитывать, что смогу заручиться его нормальным отношением? Он просто язва ходячая! Я-то, дура, полагала, что за этой маской прячется благородный герой, кто-то вроде Дантеса из бессмертного романа Дюма... А на деле, судя по всему, оказалось, что и нет вовсе никакой маски...
– Чай или кофе? – поинтересовалась я, делая резкий шаг в сторону буфета.
– Потанцевать, стало быть, не предлагаешь? – хмыкнул за спиной Блэк, раздражающе барабаня пальцами по столешнице.
– А вы... ты умеешь? – не удержалась я и тут же мысленно обругала себя за чересчур длинный язык.
– Умел когда-то, – неожиданно задумчивым тоном отозвался гость и как-то прямо-таки обескураживающе втянул носом воздух. Я на секунду замерла, а затем медленно повернулась на каблуках.
Сириус боком сидел на стуле, положив одну руку на его спинку; взгляд его был устремлен вдаль, и в нем читалась такая нечеловеческая тоска, что у меня к горлу невольно подступил комок. В мгновение ока сократив расстояние между нами до минимума, я присела рядом с ним на корточки и накрыла его ладонь своей, ожидая, что он рявкнет на меня или же просто сбросит мою руку. Но вместо этого Блэк вдруг, к моему удивлению, крепко стиснул ее, и в тот же миг мы встретились глазами.
– Извини, – пробормотала я чуть слышно.
– Ничего, – он качнул головой. – Спасибо тебе... Джейн, – за все время нашего какого-никакого, а все же общения он впервые назвал меня по имени, и в его устах оно даже прозвучало как-то по-новому. И в висках вновь застучало безудержное желание того, чтобы этот человек стал моим если не другом, то хотя бы приятелем.
– Куришь? – Блэк кивнул на небрежно брошенную на свободном стуле пачку.
– Бросаю третий год подряд, – мрачно отшутилась я, с некоторым сожалением выпуская его теплую ладонь.
– А я, пожалуй, начну заново, – горько усмехнулся он, растрепывая ладонью мокрые волосы. – Можно?..
– Можно, – эхом откликнулась я.
Мы курили у раскрытого окна: я и этот странный, столько выдержавший и испытавший человек, так отчаянно не вписывающийся в обстановку моей маггловской квартиры; и, глядя, как глубоко он затягивается, как жадно вдыхает едкий дым, как тлеет огонек на конце его сигареты, я не могла избавиться от мысли, что поторопилась с выводами насчет маски...
