Глава 14Драко.
Вы знаете, какая самая страшная вещь может случится с человеком?
Я вам расскажу.
Это когда вы, довольный своей жизнью, в новом щеголеватом костюме "от мадам Малкин", с букетом самых шикарных цветов, которые только можно достать за галеоны, идете на свидание с самой прекрасной, самой любимой женщиной. Солнце светит, люди вокруг улыбаются, и вы тоже улыбаетесь всем подряд: начиная от карапуза в розовых штанишках, и кончая беззубым пьянчугой около "Волшебной Рюмочки".
И вдруг, в каком-то безлюдном переулке, вам преграждает дорогу человек.
Такой, что улыбаться ему совершенно, ну просто ни за какие деньги мира, вам не захочется.
Он грязный, уродливый, вшивый, засранный - такого хочется обойти на расстоянии, брезгливо зажав нос надушенным платком.
Человек смотрит на вас, скаля мелкие, изъеденные зубки, и мерзко, глумливо подмигивает, не уходя с пути.
Вам хочется сбежать - сию минуту, немедленно, срочно! - но человек, растопырив грязные, потные руки, преграждает вам дорогу.
Вы делаете шаг влево - он делает шаг влево.
Вы отступаете назад - он, радостно хихикая, проделывает тоже самое.
И - так до бесконечности, то того самого момента, пока не придет осознание, что перед вами - вы сами. Ваша душа, во всей ее красе, не прикрытая шелковыми рубашками, не надушенная "Мерлином бергамотовым"- такая, какая есть.
Я, Драко Малфой, кажется, сегодня повстречал самого себя.
Всем нам нравится ощущать себя очень поверхностно.
Всмотритесь пристально в самого себя.
Смотрите, внимательно, напряженно, не моргая, и если вы хоть на капельку умнее для того, чтоб обнаружить в своих глазах не только белки и зрачки, увиденное, могу поспорить, вам совсем не понравится...
Я могу вам это гарантировать - ведь я увидел себя.
Засыпая в кровати в Штабе Ордена Феникса, после схватки с Пожирателями, после драки с Поттером, в которой мы чуть не поотрывали друг другу головы, я думал только одно: "Кто-нибудь, хоть кто-нибудь, убейте меня, а?"
***
Два дня я провел в одиночестве - не хотелось видеть никого. Пару раз Кикимер приносил еду, ворча что-то о том, что дом Блэков скоро будет совсем разрушен - кажется, что-то случилось с полом на кухне. Несколько раз ко мне заглядывала Уизли, но я довольно быстро выпроваживал ее – мне было совершенно не интересно общаться с этой рыжей дурочкой.
На третий день, уже вечером, ко мне пришел Поттер. Я как раз курил, вернее сказать, докуривал последние сигареты, оставленные мне в наследство Даниэлем, когда пришел он. Честно сказать, я ожидал новой ссоры, но Поттер просто сел рядом на мою незаправленную кровать (ибо другой мебели в этой комнатушке не было), повертел в руках полупустую пачку моего "Честера", и совершенно не к месту констатировал:
- Куришь.
Мы помолчали.
- Может, и мне закурить? - спросил Поттер.
- Не стоит, - фыркнул я. - Дурацкая, совершенно бесполезная привычка. Изо рта вечно воняет, как из помойки. Зубы желтые. Легкие болят каждое утро...Я вот бросаю, - вопреки своим словам я в очередной раз затянулся горьким дымом.
- Куришь. Ты куришь. - в очередной раз, как заведенный, повторил парень. - Ты куришь, а я пью.
Он неожиданно рассмеялся, так резко и отрывисто, что я с опаской на него посмотрел, ожидая подвоха.
- Серьезно, - Поттер вытер выступившие на глазах слезы. - Клянусь. Постоянно пью, и уже не могу без этого, - он продемонстрировал мне небольшую, обшитую кожей фляжку. - Если кто-нибудь умирает на моих глазах - пью. Есть кого-нибудь убиваю я - пью. Если я кого-нибудь не успеваю убить - тоже пью.
Я впервые за свою жизнь смотрю на Поттера серьезно. Замечаю морщины в уголках губ и глаз - и это-то в неполные двадцать лет! Если приглядеться, оказывается, что волосы у Поттера не полностью черные: их часто перемежают седые, словно серебряные ниточки...
- Ты не кори себя попусту, Малфой, - продолжает Поттер, отхлебывая из фляги и морщась. - Тебе судьба такой шанс дала, о котором другие и мечтать не могут: пересмотреть свою жизнь...
- И когда ты научился философствовать! - я закатываю глаза. - Ты подумай только: я же чуть Грейнжер твою не угробил!
Поттер кивает. Мало того, что я вытащил беременную девушку навстречу Пожирателям, так еще и портал у меня получился из рук вон плохо - сам чуть богу душу не отдал, целый стакан укрепляющего снадобья пришлось выпить, чтоб хоть как-то в чувство прийти.
- Ты бы сходил к ней, что ли, - глядя в сторону, говорит Поттер. – Проведал…
- Зачем?
Гарри молчит, покусывая нижнюю губу. Он очень красивым вырос, этот Поттер, недаром Уизли не спускает с него глаз, ревнуя к каждой табуретке. Настоящий идеал мужчины: широкоплечий, с мужественными чертами лица – настоящий Избранный, черт его побери.
- Зачем? – повторяю я, но этот Избранный Засранец игнорирует мой вопрос.
- Ты точно…точно ничего не помнишь про крестраж? – спрашивает он. Теперь моя очередь молчать, глядя в сторону.
- Почему же не помню? – наконец усмехаюсь я. – Помню. Мать попросила меня помочь заменить его на подделку: ведь диадема хранилась в нашем поместье.
- Почему ты согласился на это?
Я снова закуриваю. Знаю, что Поттер хочет услышать: мол, хотел я предать Лорда и все такое. Для Гарри это бы звучало удобно – тогда бы ему не пришлось корить себя за то, что он общается со мной, бывшим Пожирателем.
- Подстраховка, - специально выдыхаю дым прямо в лицо Гарри. – Наша семья в любой момент могла снова попасть в немилость, и тогда…
- Но риск был гораздо большим, чем возможность получить выгоду, - продолжал настаивать парень.
- Нарцисса говорила очень убедительно, - пожал плечами я, напустив на себя равнодушный вид. – Мол, Люциус мертв, а он – единственный из нашей семьи, кто приносил Лорду пользу. На заступничество тети Беллы и рассчитывать нечего: она давно уже сошла с ума, и заживо нас на куски порежет, если Повелитель прикажет…Бежать куда-то тоже бесполезно. Крестраж же – хоть какой-то вариант спастись. Если хорошенечко его спрятать, да подправить друг другу память, то, ежели мы попадем в опалу, всегда можно огорошить Лорда тем, что крестраж, хранящийся в подземелье замка Малфоев – не настоящий. Пропажу настоящего свалить, скажем, на Люциуса…
Молчу. Да, логично все смотрелось: а теперь вот остается только удивляться своей глупости – как это я поверил в авантюру Нарциссы, тут же все белыми нитками шито, ей-богу!
Слава Богу, Поттеру хватило такта не возражать. Все-таки молодец этот Поттер…он бы, пожалуй, не испугался, увидев свое «Я» лицом к лицу…
***
Я все-таки пошел к ней. Трансфигурировал герань в горшке в шикарный букет белых роз и поперся, как на свидание, в комнату к Грейнжер. Чувствовал я себя крайне паршиво.
Она спала. Я вздохнул с облегчением – признаюсь, мне было бы крайне неловко сейчас с ней говорить.
Поставив цветы в старинную вазу и пристроив ее на прикроватной тумбочке, я отошел к окну. Город затопил закат: словно волшебное алое марево окрасило дома и дороги в причудливые цвета, будто все в порыве единой мировой скорби закровоточило, заплакало кровавыми слезами…Не знаю почему, я всегда чувствовал невероятную тоску, когда наблюдал за заходом солнца…А вот Нарцисса обожала закат.
Нарцисса…Мама…Я погубил тебя, мамочка. Своей трусостью, своей подростковой бравадой – я, Драко Малфой, толкнул тебя навстречу ужасной, мучительной смерти. А ведь ты, а не Люциус, воспитывала меня…Почему же тогда я воспринял его ложные ценности, как истинные, а про твои идеалы, втолковываемые с детства, забыл? Если бы я хотя бы помнил, где этот проклятый крестраж, я бы мог отомстить красноглазой твари за тебя, но нет – скорее всего, я просто напросто не знал, где находится эта частичка души Лорда. Куда же ты могла ее спрятать, мамочка?
Грейнжер слабо застонала во сне, я торопливо повернулся к ней. Жалко ее: такая молодая, а все жизнь уже разбита…Я снова почувствовал укол вины: еще совсем недавно я плясал бы от счастья, если бы мне удалось подставить Гермиону под смертельное заклятие, а сейчас мне хотелось убить себя за это.
Поттер прав: я действительно переосмыслил всю свою жизнь, словно просмотрел ее со стороны, но вот благо ли это? Я сомневался. Да, Драко Малфой был обречен на несчастную, искусственную полужизнь: если бы его не убили мракоборцы или сам Лорд, то скоро он сам бы превратился в жестокого, циничного, подлого…хм…Люциуса? И, женившись через пару годов на холодной, молчаливой аристократке, породил бы и воспитал таких же никчемных уродов с жиденькой рыбьей кровью…Вспомнив кандидаток в мои невесты, я поморщился: ни к одной из них я не смог бы смело повернуться спиной, не то чтоб доверять – каждая из них в первую очередь была бы предана Темному Лорду, затем – своему роду, а потом уже мне…
Я, повернувшись, исподлобья взглянул на спящую Грейнжер – вот уж кто станет идеальной женой! Добрая, смелая, умная, – такая любого сделает счастливым…При условии, конечно, что будет его любить: так, как она любит своего Уизли…Надо же, я даже завидовал рыжему: чего-чего, а такую невесту, как Гермиона, не приобрести ни за какое состояние. Конечно, она мне не нравится (мне всегда были симпатичны блондинки, а не шатенки), но я не могу не уважать ее за душевные качества…да и миленькая она…немного. Когда улыбается, например. Или когда задумается и начинает легонко покусывать локон волос. И в свете камина она очень мила – куда красивее той же Уизли, которую все почему-то считают супер-красоткой…
Я снова отвернулся: как-то неприятно было осознавать, что мои мысли вертятся вокруг подружки Поттера. Такие мысли были простительны для Даниэля, а Драко стоило дать себе по башке, когда ему впервый раз в голову пришло подумать о внешности этой гриффиндорки. Это опасные, очень опасные размышления! Ведь…Даже если бы я начал ухаживать за ней, ну просто так, без всякого, по-дружески…
Нет, глупо это: ни к чему хорошему это бы не привело. Кто я? Бывший Пожиратель, трус и эгоист. Зачем ей моя дружба? Мы с ней, как говорится, разного поля ягодки…
Цвета заката за окном стали предельно яркими, пронзительными, и от тоски, рвущей сердце, мне захотелось взвыть, как умирающий пес и забиться в темный угол, где можно спокойно сдохнуть.
- Рон!
Слабый голосок заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я снова повернулся к кровати:
- К сожалению, это всего лишь я, Грейнжер…
Все-таки очень хорошо, что она мне совершенно не симпатична.
***
Гермиона.
Через четыре дня я наконец-таки самостоятельно спустилась к ужину на кухню. В Штабе сегодня было много народу: по традиции первый понедельник каждого второго месяца являлся «Днем Отчетов» и «Днем Составления Планов» - приблизительных, конечно, и чаще всего несбыточных. Я поздоровалась со всеми и присела за краюшек стола, не желая перебивать выступавшую Ромильду Вейн.
- …скорее всего, это нападение произойдет двадцать седьмого числа: дата еще будет уточняться, но я уверенна, что мой осведомитель не подведет и в этот раз. Предлагаю устроить засаду прямо возле площади, это будет неожиданно для Пожирателей…
- И еще более неожиданно для магглов! – фыркнул Симус Финниган. Ромильда мгновенно ощерилась:
- Зато действенно! Пожиратели, между прочим, и не думают о магглах…
- Ромильда, мы – не Пожиратели, - покачал головой Гарри. – И мы не можем устроить бойню посреди центральной площади столицы. Представляешь, сколько будет невинных жертв? Лучше встретим Пожирателей в Косом переулке…
- Но это будет игра на их поле, Поттер! – практически взвыла Вейн, взмахнув рукой. – Мы обречены на поражение!
- Гермиона, ты знаешь, что девушке нельзя сидеть на углу? – прошептала Лаванда, наклонившись к самому моему уху. – Примета плохая: замуж не выйдешь!
Я, не выдержав, фыркнула, сразу поймав недовольный взгляд Ромильды, принявшей фырканье на свой счет.
- Лаванда, я и не собираюсь замуж, если ты не знала, - потупившись, пробормотала я. Смешное дело: кто, интересно, взял бы меня в жены, даже захоти я этого? – Так что я могу сидеть на углу хоть двое суток…
- Ерунда, мое магическое око ясно видит, что ты обязательно выйдешь замуж…за Малфоя.
Вот это было действительно неожиданное заявление – даже от Лаванды я не ожидала услышать подобной ереси.
- Да-да, так и выходит, - продолжала горе-прорицательница, пользуясь тем, что я от возмущения потеряла дар речи и была не в силах ее заткнуть. – Вы обязательно поженитесь, если Малфой не погибнет…Это тоже очень даже вероятно, если взглянуть на схему звездного неба, под которым он родился…Сильнейшее влияние кровавых планет! Прямо ужас какой-то: созвездие Стрельца перерыто поясом метеоритов, что говорит о весьма трагических событиях во втором десятилетии жизни.
Я прокашлялась: да, вот это шокотерапия! Еще парочка таких «предсказаний» и я поседею, наверное. Мое слишком живое воображение сразу нарисовало картину: Малфой, идеально красивый в строгом костюме, сморщившись, ведет под руку меня в белом платье: располневшую, похожую на корову, и поясняет всем: «Да-да, женюсь на грязнокровке…Да-да…Ага, с довеском беру…Да вот, Поттеру желание в карты проиграл…».
От представленного мне стало смешно и грустно одновременно. Радовало одно: в жизни столь нелепая ситуация не случится никогда. Мне вообще не надо никаких отношений амурного плана: быть матерью-одиночкой не так уж и страшно. По крайней мере, для меня – все равно я никогда никого не полюблю так сильно, как любила Рона…Воображение, как назло, снова услужливо нарисовало образ Малфоя, грустного, чуть ссутулившегося, высокого, и я досадливо покраснела, сжав кулаки: Лаванда дура! Я, конечно, благодарна ей, что она меня спасла (и, видит Бог, буду благодарна всю свою жизнь), но это не значит, что она стала предсказывать хоть немного лучше! Малфой…тоже мне, женишок…Он даже не красивый: худой чересчур, какой-то бесцветный – вылитая тень, призрак из подземелий. Хорошо хоть, он сейчас не зализывает волосы: вот такая прическа ему и вправду, не буду лукавить, идет - даже глаза кажутся другими, более глубокого цвета. А когда Драко улыбается, он становится почти…ладно, он становится действительно очень красивым. Или когда задумается…
Поймав себя на том, что я улыбаюсь, вспоминая Малфоя, сидящего с книгой у камина, я чуть вторично не потеряла дар речи: ну Браун, ну язык твой без костей! И главное не объяснишь ей, будет теперь на всех углах кричать о нашей с Малфоем свадебке, чего доброго, и «жених» скоро в курсе будет…Нет, надо ей растолковать доходчиво: разного мы с ним поля ягодки. Аристократы не женятся на беременных грязнокровках – думаю, такое пояснение Браун поймет. Тем более, это правда…
- …если оставить развед-отряд в пункте А, то здесь получится неплохой эффект внезапности… - словно сквозь вату донесся до меня голос Гарри, что-то усердно чертившего углем на куске ватмана.
- Это ты называешь внезапностью? – стукнула кулаком по столу Вейн. – Да глупее будет только послать Лорду письмо с подробным планом наших действий…
Несколько голосов поддержали ее, остальные возмущенно зашикали. Я с интересом всмотрелась в импровизированный план: на мой взгляд, и Вейн, и Гарри были не правы: изменив расположение отрядов можно было одновременно добиться и желаемого эффета внезапности, и не «засветиться» перед магглами. Конечно же, я решила высказать свое предложение, и уже открыла для этого рот, как…
По лестнице спускался Малфой. Конечно, в этом не было ничего необычного (все-таки он жил в этом доме), но из-за идиотского предсказания Лаванды я моментально покраснела, встретившись взглядом с его серыми глазами. Впрочем, не я одна почувствовала себя не в своей тарелке. До сих пор Малфой был представлен как наш союзник только некоторым членам Ордена, перед такой толпой он появился впервые (мы с Гарри благоразумно решили, что раз уж мы с Драко умудрились «засветиться» перед Пожирателями, то скрывать от своих же товарищей ничего уже не стоит).
- Мерлин Великий, да это же Малфой! – воскликнула Натали Макдональд, семнадцатилетняя смуглая блондинка, бывшая гриффиндорка, бросившая Хогвартс уже более двух лет назад (ее семья так и не сумела доказать, что имеет родство с чистокровными волшебниками). – Что он тут делает, Гарри, скажи на милость?!
- Малфой! Малфой в Штабе! – сразу несколько человек подскочили с мест, держа наготове волшебные палочки.
- Стоп! Прекратите! – Гарри поднял вверх правую ладонь. – Послушайте: Драко Люциус Малфой – наш союзник, он помогает нам в поисках весьма важного для победы артефакта!
Повисло напряженное, воспаленное молчание. Члены Ордена с недоумением переводили взгляды с Гарри на Малфоя, застывшего бледной тенью на лестнице. Я заметила, что он напряженно сжимает волшебную палочку – ожидает, что придется вступить в сражение.
- Какого хрена ты говоришь этот бред, Поттер?! – из палочки красного, как помидор, Симуса вырвался сноп зеленых искр. – Его папаша убил мою мать! Его тетка грохнула твоего крестного! Да его самого не раз видели среди Пожирателей, и уж он явно занимался не штопаньем носков в их компании!
- Его казнить надо! – выкрикнул Элайя Гринн, высокий одноглазый мужчина, бывший работник Гринготса. – Или нет…Обменяем его на Анну Фрай: она уже второй месяц находится в плену у Того-Кого-Нельзя-Называть!
- Тихо! – на этот раз Гарри, чтоб добиться тишины, пришлось выпустить из волшебной палочки целый фонтан огненно-красных искорок. – Тишина! Повторяю еще раз: Драко Малфой – на нашей стороне. Его мать не раз помогала нам, предупреждая о планах Лорда и его прихвостней…
- И ты ему веришь, Поттер? – с горечью воскликнул Симус.
Гарри твердо посмотрел на бывшего однокашника.
- Да. Верю. К тому же, - он вздохнул. - К тому же, Драко дал мне Нерушимый Обет.
