Ангел потерял крыльяКейт бесшумно поднималась по ступеням лестницы, уводящей в спальни. Гостиная в этот ранний час была абсолютно пуста, и Кейт казалось, что в предрассветной тишине стук ее сердца звучит просто оглушающее. А еще казалось, что за спиной выросли крылья - вот сейчас она взмахнет ими и без труда взлетит над землей. А еще отчего-то хотелось плакать и смеяться. Причем одновременно. Кейт остановилась перед своей дверью, переводя дыхание. Она все еще не могла поверить, что все это произошло с ней. Это было непривычно, странно и даже немного неправильно, но разве могло это быть неправильным, когда у нее выросли за спиной крылья? Нет, не могло!
Она осторожно открыла дверь в свою комнату. За окном занимался серый рассвет, и неяркий предутренний свет был уже разлит по комнате. Кейт небрежно бросила мантию в кресло и подошла к окну. За ночь ветер стих, и теперь над огромным озером властвовал штиль: водная гладь была неподвижной, озеро, казалось, отдыхало от ночной тревоги, которую приносил с собой ночной ветер, умчавшийся отсюда на рассвете.
Озеро безмолвствовало; оно, без сомнения, знало, что произошло с той девушкой, знало, вот только говорить не хотело…
- Привет.
Кейт вздрогнула, услышав за спиной тихий вкрадчивый голос. Она обернулась. На ее кровати сидел Дейв. У Кейт перехватило дыхание - пришел час расплаты. Она постояла несколько секунд в нерешительности, словно раздумывая, куда ей сесть. Потом, решившись, наконец, села в кресло. Дейв усмехнулся.
- Привет. Давно ждешь?
- Порядочно, - он безразлично пожал плечами.
Сегодня произошло то, чего он боялся больше всего на свете: его ангел потерял крылья.
Дейв внимательно посмотрел на Кейт. Все правильно, ведь он знал, что этот день однажды придет. Просто он жил надеждой, что, возможно, он сможет ее уберечь. Сберечь для себя. Как же так вышло?
Он никогда не обманывался на ее счет. Он знал, что Кейт никогда не любила его в общепринятом смысле. Но она всегда умела хранить его любовь к ней. Ангел… Почему-то он всегда думал о ней именно. Для него она всегда была неземным существом, которое он так и не смог разгадать до конца. Она жила не здесь, она жила далеко-далеко, там, где небо, там, где белые пушистые облака каждое утро встречают рассвет, а одинокий месяц пересчитывает золотые звезды в далеких созвездиях, а первые лучи солнца соприкасаются с самой Вечностью. Ее существование было легко и беззаботно, и не было у ангела ни печалей, ни горя, ни разочарований. Она знала только покой, покой и яркий свет неба. Вот только любить ангелу было не дано. Но она всегда хранила его любовь, и ему этого было достаточно. По крайней мере, он научился довольствоваться этим. А еще она умела дарить ему прекрасные сны. Во снах она всегда была к нему ближе: она спускалась к нему со своих снежных облаков и бережно накрывала его душу белыми крыльями. Дейв знал - только тот, кто любит по настоящему, может увидеть такие сны. Ну и что, что на рассвете она неизменно растворялась в свете предрассветных лучей, снова становясь далекой и непонятной? Он был рад даже этому: она была далеко от него, но и всем остальным она была также недоступна.
А теперь вот случилось то, что должно было, в конце концов, случиться, и чего он так боялся. В ее душе проснулось запретное и непонятное чувство - любовь. Любовь к простому смертному, и белокурый ангел на этот раз не растворился в предрассветных лучах - Вечность отобрала у нее крылья. Сегодня Кейт отреклась от неба, и теперь другой ангел должен был хранить его от ошибок, дарить любовь и удивительные сны. Вот только другой был ему не нужен.
- Ты потеряла крылья сегодня.
Кейт опустила глаза. Она знала, что Дейв имел в виду, сказав, что она потеряла крылья. Вот только Кейт не могла с ним согласиться - сегодня она, напротив, их обрела.
- Давай поговорим? - голос ее звучал глухо, и он явственно слышал в нем отчаяние. Но ему было еще хуже. Даже ярость и гнев, которые он испытывал к Блэку, куда-то испарились. Перегорели, наверно. Пережитая ночь дорого стоила Дейву.
- Давай. Что ты намерена делать?
Кейт вдохнула глубоко и как-то обреченно. Нет, права она была: необыкновенная ночь, полная призрачного сияния весенней луны и свежего ветра, закончилась, и наступившее утро разоблачило обманы и иллюзии, которые в лунном призрачном свете казались реальностью. Она могла сколько угодно себя убеждать в том, что все прекрасно и замечательно, но это было не так. Она могла бы себя убедить в этом, если бы не была свидетельницей подобных истории не единожды. Только вот с той разницей, что она не была жертвой, она была зрителем. Она всю жизнь презирала в душе девчонок, которые влюблялись в Сириуса Блэка, а потом безнадежно и беспросветно страдали. Она всегда относилась к ним с легким оттенком пренебрежения, как человек, на сто процентов уверенный в том, что ее это уж точно никогда не коснется. А, как оказалось, ее это коснулось, да еще так сильно, что она теперь не знает, как с этим жить дальше. Она боялась, что не переживет, если он так с ней поступит. Выходило, что она оказалась слабее тех дурочек, которых она когда-то так искренне жалела?
Сириус Блэк… Мечта с пронзительно синими глазами. Он был слишком независим, своенравен и переменчив, чтобы влюбиться в кого-то надолго. И не стоило обманываться на этот счет. А она позволила себе это. По-хорошему, она должна была бежать от него, сломя голову, а не продолжать вязнуть во всем этом глубже и глубже, словно в зыбучем песке.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Думаешь о том, какая ты у него по счету. Надеешься на то, что с тобой-то уж точно все будет по-другому. На одну секунду тебя ослепляет эта глупая надежда, а потом ты понимаешь, что едва ли он говорил хоть одной из своих бывших, что она наскучит ему через неделю.
Каждое слово Дейва было словно пощечина. К горлу подступили слезы, и Кейт до боли закусила губу, тут же ощутив солоноватый привкус крови.
Они несколько минут просидели в молчании, а потом Дейв поднялся с кровати, и, подойдя к Кейт, рывком поднял ее из кресла. Она подняла на него глаза, полные слез.
- Девочка моя, ну пожалуйста, позволь мне уберечь тебя от него! Я не хочу, чтобы ты страдала! Ну не любишь ты меня, ну хотя бы пожалей! Как ты всегда жалела, когда у меня была температура, или когда я ушибал палец. Ты всегда брала меня за руку и начинала шептать какие-то глупые слова утешения, и мне сразу становилось легче. А сейчас ты плачешь потому, что раздражаешься из-за того, что причиняешь мне страдания, и из-за того, что тебе самой совсем не хочется страдать, а хочется на свободу. Только эта свобода на деле не что иное, как плен, силки, из которых ты не выпутаешься. Позволь мне остаться рядом, Кейт!
Дейв обнял ее, а она, словно безвольная кукла, смотрела на слепящий солнечный свет, который теперь лился из окна. А из глаз рекой лились глупые слезы, которые она не могла сдерживать. И дело было не только в Блэке. Дело было в ней самой и в парне, который так отчаянно продолжал шептать ей что-то на ухо. Слишком многое их связывало, и не могла одна только ночь перечеркнуть столько лет жизни. Не могла Кейт обречь его на такие страдания, и если своей жизнью она могла распоряжаться как угодно, то жизнью Дейва нет. И если она хотела сгореть по своей собственной воле, то позволить сгореть дотла Дейву она не могла.
Ей придется дорого заплатить за прошедшую ночь.
- Джеймс, ну что мне сделать, чтобы ты перестал на меня злиться?
Блэк все утро выпрашивал у Поттера прощение за то, что вчера так бесцеремонно выставил их за дверь, но тот оставался непреклонен. Он демонстративно охал от боли в пояснице, которую якобы заработал сегодня ночью на чужой неудобной кровати.
Впрочем, Сириус знал, что Джеймс злится не всерьез, а просто так, отчасти из-за того, что Сириус отказался рассказать им, что же вчера все-таки произошло.
В конце концов, так и не выпросив прощения у Поттера, Сириус вылетел из комнаты. Причем, как ему показалось, в прямом смысле: за спиной как будто выросли крылья. Ему безумно хотелось ее увидеть. Впрочем, впервые в жизни он ужасно волновался перед встречей с девушкой, но все это были пустяки по сравнению с тем, что он через несколько минут увидит ее.
Через положенные десять минут он оказался у подножия лестницы, которая уводила в когтевранскую башню. Студенты, весело переговариваясь кто о чем, спешили в Большой Зал. Кто-то, завидев Сириуса, начинал шептаться, видимо, обсуждая вчерашнее, девчонки строили глазки и кокетливо махали, но ему было не до них. Он отчаянно высматривал, когда же, наконец, появится она. Но она отчего-то все никак не появлялась, и когда Сириус уже почти отчаялся ее дождаться, его терпение было вознаграждено. Кейт Милтон появилась на ступенях лестницы, переговариваясь о чем-то с… Увидев, с кем она шла, Сириус нахмурился. Ему это не понравилось. А еще ему не понравилось выражение ее лица: отстраненное и холодное. Поравнявшись с ним, Дейв пожелал ему доброго утра, и, шепнув что-то на ухо Кейт, быстро пошел прочь. Сириус был в шоке: Дейв Хейгл никогда с ним не здоровался, что-то было не так, и скоро он понял, что.
- Доброе утро, - Кейт остановилась напротив него и взглянула ему в глаза. От этого взгляда мурашки побежали по коже. Совсем не так ему представлялась их сегодняшняя встреча, совсем не так. Сириус растерянно посмотрел на Кейт. Что-то произошло за эти несколько часов, только вот что?
- Привет. Что-то случилось?
Она ничего ему не ответила, просто отошла к окну, подальше от любопытных глаз.
- Нам нужно поговорить, Сириус.
Тон, каким была сказана последняя фраза, сомнений не оставлял: разговор предстоит не из приятных.
- Давай поговорим, - согласился он.
- Знаешь, я хотела извиниться за свое вчерашнее поведение и за сегодняшнюю ночь, - тон был ледяным, еще холоднее, чем вчерашняя вода в озере. - Я хочу, чтобы ты забыл все, что между нами произошло. Так будет лучше для нас обоих.
Теперь его, казалось, окатили ледяной водой с ног до головы.
Они помолчали, стоя по разные стороны окна и глядя друг на друга.
- И когда ты это решила? Десять минут назад?
Кейт сжимала руки в кулаки, и ногти впивались в кожу так сильно, что это отдавалось нестерпимой болью. Было больно рукам, а еще болело где-то в груди, с левой стороны. Кейт отстраненно подумала, что это, наверное, сердце.
- Пять минут назад. Я ведь тебя предупреждала, я человек сложный.
- Когда предупреждала?
В голове было пусто, и на душе тоже. Поэтому он выдумывал какие-то бессмысленные вопросы, цеплялся к словам, только чтобы не остаться одному в этой пустоте.
- Ты вернулась к нему?
Кейт усмехнулась, непроницаемым взглядом смотря куда-то вдаль. На озеро, должно быть. Из этого проклятого окна его тоже было видно.
- Знаешь, Блэк, в книгах по психологии советуют не задавать такие вопросы. Потому что велик риск утратить чувство собственного достоинства. Согласно этим книгам, в такой ситуации можно спросить о планах относительно раздела совместного имущества. Можно, но не в нашем случае. Нам с тобой делить нечего.
Сириус смотрел на нее и не верил, что это говорит она. Что девушка, которая сейчас говорила ему эти циничные вещи таким ужасно безразличным тоном и та девушка, которая взлохматила ему волосы, сидя в его комнате на полу перед камином, один и тот же человек. Не мог же он так ошибаться в ней. Сегодня ночью он понял, что она может быть теплее всех южных ветров и нежнее всех тех, кого он оставил когда-то. Это не могла быть она, она, которая, как и он, навсегда запомнит эту ночь, когда настоящая любовь оказалась такой возможной.
- И что же нам теперь делать?
Кажется, этот вопрос ему задавала она несколько часов назад. А, может, целую вечность назад.
- Самый лучший выход из ситуации - забыть все плохое, сказать друг другу спасибо за все хорошее и идти дальше. Потому что все, что происходит с нами, к лучшему. Я в это верю.
- Прекрасно. Может, объяснишь, почему ты это делаешь?
- Потому что было бы невежливо по отношению к тебе с моей стороны так поступать. Ты мне помог - спасибо, я тебе очень признательна. А поцелуй - это результат пережитого стресса, не более того. Поэтому логичнее сразу расставить акценты. Пожалуйста, оставь меня в покое.
Она резко развернулась и быстро пошла вперед по коридору.
В голове продолжали звучать отголоски ее последней фразы. Как просто, оказывается,разрушается счастье. Сириус разжал руку. На ладони выступила кровь.
Он не заметил, как сильно сжимал руки в кулаки все это время.
- Кейт, ну что ты там копаешься? - Виктория в нетерпении пританцовывала на пороге ее комнаты, всем своим видом демонстрируя нетерпение. Кейт с выражением обреченности на лице расчесывала перед зеркалом волосы.
- Уже иду.
Как же ей не хотелось никуда идти! Но сегодня были выходные, и весь седьмой курс их факультета собрался в Хогсмид. Начало мая радовало солнечной и теплой погодой, деревья, одевшиеся в новую листву, шелестели как-то немного грустно, словно хотели сказать выпускникам Хогвартса, что разлука уже совсем близка, и их оставшиеся прогулки в Хогсмид можно было пересчитать по пальцам.
Кейт не хотелось отказываться, но желание побыть в одиночестве перевешивало все остальное. В последнее время ей редко удавалось побыть одной: Дейв не оставлял ее одну ни на минуту, и она старательно изображала на лице искреннюю заинтересованность и хорошее настроение. Только вот от этой показной улыбки сводило скулы, а по ночам приходилось плакать в подушку, словно бы это было компенсацией за чрезмерное веселье днем. Впрочем, Сириусу Блэку, в отличие от нее, похоже, и в самом деле было весело. Он завел новую подружку, судя по всему, гриффиндорку, ту самую, с которой обнимался тогда в коридоре. Кейт неустанно хвалила себя за то, что приняла правильное решение, только вот каждый раз эта мысль отдавалась нестерпимой болью где-то в области сердца.
При встречах он демонстративно ее не замечал, впрочем, друзья его были не намного вежливее, а Поттер и вовсе смотрел на нее волком. Кейт причину такого их поведения понять не могла, ведь у Блэка, судя по всему, все было просто замечательно.
Впрочем, жизнь Сириуса Блэка ее больше не касалась. Кейт посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась: она не позволит ему испортить свой последний месяц в школе.
Хогсмид встречал их ярким солнцем и веселым гомоном студентов, наводнивших сегодня гостеприимную деревушку. По случаю такой потрясающе теплой погоды было немедленно принято решение устроить пикник на природе, поэтому, купив все необходимое, они облюбовали живописную полянку на краю деревушки, почти у самого леса. Девчонки немедленно насобирали в лесу цветов, и теперь зачем-то решили овладеть искусством плести венки без помощи магии. Кому первому пришла в голову эта мысль, никто бы сказать не мог, но все подхватили эту идею с восторгом, и теперь поляну то и дело оглашали взрывы хохота, потому что ни у кого толком ничего не получалось, но всех это очень веселило. А может, все объяснялось тем, что этим людям было интересно и уютно вместе, и теперь, когда впереди маячила разлука, они радовались каждой минуте, проведенной вместе.
У Сириуса Блэка с утра было просто отвратительное настроение, впрочем, то было его обычное состояние в последнее время. Он раздраженно отмахнулся от своей спутницы. Та что-то весело щебетала ему на ухо, и Сириус хотел только одного - чтобы она замолчала. Но она, то ли не догадываясь о его желаниях, то ли просто, будучи от природы болтушкой, продолжала эту пытку.
Он устал от нее. Устал притворяться, что ему с ней интересно, устал ловить взгляды той, другой, ради кого весь этот спектакль старательно разыгрывался. Но та, другая, не смотрела. Она трогательно держала за руку своего друга, по-прежнему задумчиво грела руки о кружку с чаем за завтраком, безупречно отвечала на уроках, только вот на Сириуса Блэка она не смотрела. Совсем.
Сириус знал, что встретит ее сегодня в Хогсмиде, если она согласится туда пойти. Она согласилась, судя по всему. А потом кому-то из их многочисленной гриффиндорской компании пришла в голову идея последовать примеру Когтеврана и устроить пикник. Услышав это, Сириус буквально прирос к земле, не решаясь сделать ни шага. Джеймс, перехватив его взгляд, все понял и спросил полушепотом:
- Если хочешь, мы не пойдем туда.
Сириус отрицательно покачал головой:
- Нет. Пришли вместе, некрасиво уходить. Пойдем.
Они расположились совсем недалеко от когтевранцев. Но те были заняты исключительно друг другом и братания с Гриффиндором явно не хотели. Этот факультет вообще всегда держался особняком, всегда ровно, дружелюбно, но как-то вместе с тем холодно, не выделяя ни один из трех остальных факультетов и никому не отдавая предпочтения.
Ее он увидел сразу, и уже не спускал с нее глаз. Ругал себя за то, что смотрит на нее, и все равно смотрел. Она сплела венок, черт знает почему они не пользовались магией, а потом надела его на голову рядом сидящей девушке. Девушка восторженно охнула и дотронулась руками до венка, который теперь венчал ее голову, точно корона. Потом она указала Кейт на венок, который плела сама: по всей вероятности, у нее получилось не так хорошо. Кейт ловко исправила огрехи, а потом они, о чем-то пошептавшись, надели венок на голову ничего не подозревающего парня, сидящего к ним спиной. Тот в недоумении схватился за голову, пытаясь понять причины неожиданного взрыва хохота, а потом вскочил на ноги и одним сильным движением сгреб обеих девчонок в охапку, по всей вероятности, нашептывая тем на ухо какие-то страшные угрозы. Девчонки брыкались и хохотали, пытаясь освободиться. Сириус так увлекся созерцанием этого зрелища, что не сразу услышал голос Люпина, который, как оказалось, все это время сидел рядом с ним.
- Сириус, не смотри на нее так. Это уже становится неприличным.
А что он мог поделать с собой? Ничего, это было выше его сил - не смотреть на нее. Она, судя по всему, была бесконечно счастлива, да и дружок от нее не отходил не на шаг. И глаз с нее не сводил, идиот!
Впрочем, в этом они, вероятно, были очень похожи.
Гриффиндорская гостиная встретила привычным уютом. Сириус рассеянно ответил что-то на вопрос Джеймса и сел в одно из кресел. Видеть никого не хотелось, хотелось закрыться от всего мира и смотреть на огонь, весело полыхающий в камине. Но публика расходиться не собиралась, по всей видимости, желая поделиться впечатлениями о прошедшем дне. На подлокотник кресла, в которое опустился Блэк, кто-то сел, и Сириус с раздражением узнал в этом человеке «любовь всей своей жизни», по крайней мере, двух ее последних недель. Как же она ему надоела за это время! Она что-то спросила у него дважды, но он ей ничего не ответил. Он видел, что она раздражена, но ему было все равно.
- Слушай, Бэкки, отстань, мне не до тебя.
Лучше бы он этого не говорил. Девушка взвилась, как разбуженная фурия.
- Блэк, ты свинья!
В комнате повисла напряженная тишина. Лица всех присутствующих обратились к Сириусу.
- Бэкки, уймись!
Куда там, она и не думала этого делать.
- Если ты считаешь, что можешь использовать меня, чтобы досадить своей белобрысой, то ты глубоко заблуждаешься! Или ты считаешь, что я ничего не вижу и ничего не понимаю?
Девушка посмотрела на Сириуса, но, так и не дождавшись ответа, побежала вверх по лестнице. Сириус поморщился. Он не думал, что она поймет, зачем все это. То, что это и вовсе понятно всем окружающим, ему в голову не приходило.
Разошлись все далеко за полночь как-то почти одновременно. Сириус собрался подняться в спальню: ребята уже ушли спать. У самого подножия лестницы его перехватила Лили.
- Сириус, через час встретимся здесь. У меня есть разговор к тебе.
- Джеймсу следует об этом знать? - заговорщически спросил он и улыбнулся.
- Даже не думай, Блэк, - Лили фыркнула, притворно возмутившись. Они оба знали, что это игра, и Сириус великолепно знал, о чем Лили хочет с ним поговорить.
