Глава 14. Кентавр и зеркалоСобравшийся на ЗОТИ класс представлял собой весьма печальное зрелище: от гриффиндорской половины аудитории остались жалкие ошметки в лице друзей Гарри и Лаванды с Парвати. Видимо, не желая акцентировать на этом внимание, Люпин пропустил перекличку, сразу приступив к опросу – он явно решил учинить ревизию знаниям учеников, дабы выявить наиболее обширные дыры в их образовании.
Нахально пользуясь расположением учителя, на ЗОТИ Гарри шепотом поведал друзьям о странной просьбе Дамблдора относительно зеркала ЕИНАЛЕЖ. Рон даже не сразу сообразил о чем, собственно, речь – видимо, его сознанием этот артефакт в свое время не успел завладеть так обстоятельно, как в случае Гарри.
– Ну так вот, я должен буду ходить по школе и думать о белом медведе. То бишь, о зеркале, – быстрым шепотом закончил он.
– Это как искать воду с лозой, – кивнула Гермиона со знанием дела.
– А потом в определенном тобой месте разломают пол до самого подвала? – хмыкнул Рон.
Гарри пожал плечами:
– Это вряд ли, учитывая, что дальнейшее собираются поручить Тэмлину Джонсу.
– Да уж, рудокоп из него тот еще, – развеселился его друг, видимо, представив тщедушного ассистента в каске со здоровенной мотыгой в руках. Однако Гермиону заинтересовало совсем другое:
– Странно, почему зеркало решили извлечь именно сейчас? – тихо спросила она, почесывая лоб кончиком пера. – Времени-то прошло немало…
– Как ты помнишь, хватало более насущных проблем, – назидательно отозвался Рон.
– А я вот думаю, может, директор надеется, что зеркало поможет в поисках ребят?
– Каким, интересно, образом? – насмешливо отозвался гриффиндорец. – Дамблдор встанет перед ним и будет любоваться, как они водят вокруг него хоровод?
– Кажется, это называется доказательство от противного, – вмешался Гарри. – Это, типа, как решать задачу с другого конца, от ответа… Предположим, что студенты найдены…
– Зеркало, – повторила Гермиона многозначительным тоном. – Хм. – Помолчав, она еще глубокомысленнее добавила: – Хм.
– Чего ты хмыкаешь? – не выдержал Рон, но вместо ответа девушка поинтересовалась:
– Как вы думаете, сколько Джонсу лет?
– Восемнадцать, – сообщил Гарри. – Он сам мне сказал.
– А тебе-то это знать зачем? – подозрительно переспросил Рон, но в этот момент терпение Люпина, похоже, иссякло. Возвысив голос, преподаватель предложил:
– Мистер Уизли, не желаете поведать классу о важной особенности популяций руноследа? Насколько я могу судить, вам это понадобится в дальнейшей работе.
Рон бросил вопросительный взгляд на Гарри, но тот в ответ лишь пожал плечами:
– Они не обладают разумом, так что мне до них дела нет.
Гермиона бросила на него сердитый взгляд и шепнула:
– Партеногенез, Рон – помнишь, мы это разбирали?
– А, да, – вполголоса отозвался гриффиндорец и уже увереннее начал: – Как и многие виды немагических рептилий, или же гадов, рунослед обладает способностью к живорождению…
– Партеногенезу! – громким шепотом поправила Гермиона.
– …партеногенезу, – послушно поправился Рон, – в результате чего существуют популяции, в которых отсутствуют самцы. Это особенно важно в связи с тем, что женские особи более склонны к правоголовости – то бишь, решение из трех голов зачастую принимает не левая голова, а правая – и, как следствие, более опасны, ведь правая голова не только более ядовита, но и отличается повышенной агрессивностью.
Люпин предпочел проигнорировать подсказки Гермионы и присудил Рону десять баллов, похвалив за способность к системному мышлению – что, судя по выражению лица гриффиндорца, немало его озадачило. После этого Гойл пустился в длинное и путаное повествование, в результате которого выяснилось, что он путает пеплозмея с василиском:
– Он и называется пеплозмей, потому что испепеляет взглядом… А рождается он из слишком долго простоявших на огне яиц.
Однако Люпин предпочел спустить и это, ограничившись замечанием:
– Главное – не путайте их с дементорами, большего от вас и не потребуется.
Первым делом, выйдя с урока, Гермиона принялась отчитывать Гарри:
– Тебе ведь тоже сдавать Уход за магическими существами – и какой смысл ходить на них дополнительно, если ты не уделяешь внимания самостоятельным занятиям!
– Ты бы лучше спросила: какой смысл ходить на них вместе с Бастиндой? – ухмыльнулся Рон. – Видимо, чтобы не уделять внимания всяким тупым существам и там?
– Да ладно вам, – вяло отбивался Гарри. – Человек, можно сказать, только что из сида вышел, а вы тут на него насели… Кстати, как твои успехи в Прорицаниях? – бросил он, надеясь на смену темы.
– О, это очень увлекательный предмет – разумеется, если его преподает компетентный учитель, – охотно проглотила наживку Гермиона. – Сейчас мы изучаем астрологию – как жаль, что профессор Синистра не охватывает этот раздел, ведь в соединении с астрономией он был бы вдвойне познавателен…
– На звезды, значит, любуетесь, – процедил Рон не столь дружелюбным тоном.
– Рон, я тебя не понимаю, – вздохнула Гермиона. – Почему ты ревнуешь исключительно к профессорам ЗОТИ или кентаврам?
– Еще Виктор Крам! – возмущенно добавил гриффиндорец.
– Почему бы, для разнообразия, не приревновать меня, скажем… – она бросила мимолетный взгляд на Гарри, но благоразумно передумала: – …к Малфою?
Рон хмыкнул:
– Он слишком хорошо маскирует свои чувства.
– Или к Снейпу?
Рон скривился, будто на него накатил приступ тошноты.
– Или к ассистенту Снейпа? – подбросил Гарри, за что получил по затылку Гермиониным учебником и, похоже, поделом – на лице Рона тотчас возникло задумчивое выражение, не сулящее Джонсу ничего хорошего.
В этот момент к кучке студентов подошли Филч и Флитвик, чтобы развести слизеринцев и поредевших гриффиндорцев соответственно на Заклинания и историю магии. Гарри, которому достался Филч, пришлось всю дорогу до кабинета выслушивать, что лично завхоз не видит в недавних происшествиях ничего плохого, ибо главный недостаток школы, как всем известно – это ученики. При этом он бросал на компанию слизеринцев столь злобные взгляды, что Гарри поневоле задумался, уж не приложил ли он руки к последним исчезновениям.
На истории магии Гарри в кои-то веки старался слушать внимательно, пытаясь разобраться в перипетиях дипломатических отношений вампиров и волшебников; но, как ни силился он сосредоточиться, старательно записывая слова Бинса, строчки все больше кренились вниз, и в конце концов его попытки вылились лишь в то, что ему приснился сугубо исторический по тематике сон.
Его окружали высокие гротескные фигуры в черных фраках с головами домовых эльфов, из-под верхней губы которых торчали длинные клыки. Они пританцовывали на отполированном до блеска полу, потряхивая длинными ушами и приговаривая:
– Познай самого себя! Познай самого себя!
– Это, э-э-э, Сократ! – как следует порывшись в памяти выпалил Гарри. В ответ фигуры разразились дребезжащим смехом и расступились, открывая стену комнаты. От пола до потолка ее скрывало огромное зеркало, в котором отражался многократно повторенный Гарри, стоящий посреди пустого зала. «Ну конечно, они ведь не отражаются в зеркалах», – отметил он про себя, и в этот момент в комнату ворвалось совсем уж невероятное существо: фалды такого же старомодного фрака, увенчанного седой головой Келтхайрова управляющего, охватывали лошадиный торс, гарцующий на мускулистых птичьих лапах.
– Гиппогриф в пальто… – восхищенно выдохнул Гарри.
Сложив руки на узкой груди, существо высокомерно прокаркало:
– Не знаю, каким будет второй Темный Лорд, но третий Темный Лорд будет таким!
Вновь бросив взгляд на стену, Гарри вместо себя увидел там Невилла, Рона и Гермиону – они самозабвенно прыгали, взявшись за руки, вокруг стоящего посередине Эштона в костюме Санта-Клауса – тот милостиво улыбался им и раздавал пузырьки с разноцветными жидкостями.
Оказавшееся рядом с ним четвероногое существо подтолкнуло его в бок, хмыкнув со знанием дела. Гарри коротко кивнул ему, продолжая наблюдать за друзьями – они с веселым смехом откупоривали бутылочки и, отпив из них, тотчас исчезали. Гарри кинулся было туда, чтобы остановить уже запрокинувшего сосуд Рона, но Управляющий ухватил его за локоть и настойчиво встряхнул, словно бы недовольный, что тот не понимает его шуток.
– Да отвяжитесь вы, – бросил Гарри, пытаясь высвободиться – и очнулся под сердитое шипение Малфоя, который дергал его за мантию.
«Ну и приснится же такое», – подумал он, проводя рукой по лицу.
На сей раз им более повезло с провожатым – за ними явилась мадам Помфри, в связи с нехваткой персонала и больных подключившаяся к конвоированию учеников и патрулированию школы.
Памятуя о вчерашнем приступе, случившемся с Лоэгайре после их экспедиции к кентаврам, Гарри полагал, что его вновь будет замещать Люпин – однако ирландец, похоже, вновь пренебрег запретами мадам Помфри, которая при встрече смерила его весьма недовольным взглядом. Впрочем, выглядел О'Рахилли на редкость бодрым и лучился жаждой деятельности, что с ним прежде на уроках приключалось крайне редко.
Едва ученики зашли в класс, он по обыкновению захлопнул за ними дверь и объявил:
– С самого начала полугодия у нас так и не состоялось ни одного урока, так что придется поднажать, чтобы успеть пройти хоть что-нибудь. – При этом он постучал палочкой по настенным часам с таким видом, словно учебный год вот-вот закончится. – Конечно, у вас не будет экзамена по ОДУРАЧ…
– По чему? – протянул Крэбб, хлопая глазами.
– Вы что, не удосужились выучить даже название предмета? – начал выходить из себя О'Рахилли, переходя в более известную его ученикам ипостась брюзгливого учителя. – Минус пять баллов…
– Образ действий в условиях репрессии и аберрации чар, – протараторила Гермиона, взвившись с места. – Мы просто никогда не видели аббревиатуры, сэр!
– Что это ты слизеринцам помогаешь? – шикнул на нее Рон.
– Из чувства справедливости, – шепотом бросила в ответ девушка.
– Ну ладно, – нехотя отказался от своего намерения О'Рахилли. – Так потрудитесь теперь не забыть.
– Такое забудешь, – тихо хмыкнул Рон.
– Так вот, – поймал утраченную мысль преподаватель, – хоть экзамена вам сдавать и не придется, но навыки, которые мне предстоит вам преподать, вполне могут однажды спасти вам жизнь – в отличие, скажем, от истории магии или Прорицаний.
Гермиона заерзала на стуле, но на сей раз удержалась от замечаний.
– С этим согласен и директор Дамблдор – в противном случае этих уроков у вас бы не было. – О'Рахилли махнул пачкой листов в сторону директорской башни. – Итак, на прошлом уроке мы обсуждали обстоятельства, мешающие применению магии, ну а сегодня мы поговорим о возможных методах борьбы. Какие поступят идеи? – Оглядев поднятые руки, он сообщил: – На сей раз, учеников из маггловских семей я попрошу воздержаться: мне любопытно, что по этому поводу скажут ваши товарищи.
Гарри разочарованно вздохнул: то-то был бы удачный случай заработать кучу баллов. Малфой же неуверенно поднял руку, шевеля пальцами в воздухе, словно пытался схватиться за что-то невидимое.
– Стоит ли упоминать, что меня интересуют методы самообороны людей без
особых возможностей, – почел за нужное уточнить О’Рахилли, прежде чем дал ему ответить.
– Ну… у магглов есть такая штука… – Малфой продолжил шевелить руками, на сей раз очерчивая в воздухе что-то вроде гранатомета. – Она… стреляет.
– Вынужден вас разочаровать, Малфой, она есть далеко не у всех магглов, – прервал его пассы О'Рахилли. – Если же таковая волей обстоятельств попадет вам в руки, не советую ей пользоваться. Все поняли? – Он возвысил голос, озирая класс. – Запишите! Штука называется
огнестрельное оружие, – продиктовал он по слогам. Гарри не почел за нужное записывать, хотя Гермиона старательно законспектировала и это. – И пользоваться ею настоятельно не рекомендуется, если точно не знаете, как – а то будете потом говорить, будто это я вас надоумил. Если у нас хватит времени, может, и разберем ее принцип действия – впрочем, те, кто ходят на маггловедение, должны бы знать. – Гермиона кивнула, не отрываясь от записей. – Но направление мыслей правильное, так что пять баллов Слизерину. Поехали дальше, кто следующий?
На сей раз руку поднял Гойл – она непривычно торчала поверх голов товарищей, подобно обтесанному стволу.
– Есть такие приемы у магглов, – пробасил он, – называются бокс. – Он сжал кулаки, изобразив пару выпадов, и Гарри в тот же миг понял, с кем именно хотел бы познакомить своего кузена: и весовая категория, и уровень интеллекта, и жизненные ценности – все у этих двоих совпадало до такой степени, что они просто обязаны обнаружить друг в друге родственную душу. Или как следует наподдать друг другу, что тоже вполне устраивало слизеринца.
– Тоже верно, еще пять баллов Слизерину. У магглов существует множество стилей как рукопашного боя, так и с использованием оружия – мечей, шестов.
– А их мы будем изучать? – нетерпеливо спросил Гойл.
– Нет, но при желании можете этим заняться долгими зимними ночами в Азкабане – больше там делать все равно особо нечего, – пожал плечами О'Рахилли. – Про боевые искусства записали? Их, как раз, можно применять по мере сил и возможностей. А теперь третий пункт. На самом деле, именно им мы и займемся, начиная со следующего занятия – я договорился насчет поля для квиддича. Итак, самый эффективный способ самозащиты – это что? – Он выжидающе уставился на аудиторию.
Заскучавший было Гарри с интересом вскинул глаза на приемного отца.
– Метла? – с надеждой бросил он.
– Метлу зачитываю, еще балл Слизерину, – признал О'Рахилли. – Если хорошенько огреть ей по голове, эффект будет получше, чем от оглушающего заклятия. Еще идеи? Ну же? Уж от вас-то я ожидал, что вы сообразите быстрее. – Он в упор смотрел на троицу, однако Гарри был слишком расстроен, что им не предстоит практика на метлах, чтобы думать. Наконец, Гермиона выдавила:
– Бег, профессор?
– Вот, наконец-то голос истины! – обрадовался учитель. – Итак, запишите третий пункт и подчеркните дважды. Я не силен в статистике, но можете не сомневаться, что ему именно обязаны успешным спасением большинство магглов, а также немало магов, в том числе и здесь присутствующих. – Он бросил укоризненный взгляд на приемного сына.
– А я знаю еще один хороший способ, – оскорбился тот. – Это дипломатия. То бишь, заговаривание зубов.
– Это я должен был сказать, – прошипел Малфой.
– Ты и так уже отличился, гангстер магического мира, – шепнул в ответ Гарри.
– А за оставшееся время, – О’Рахилли бросил полный сожаления взгляд на часы, – кое-какие приемы я вам все-таки покажу. Малфой, к доске!
– А-а можно, кто-нибудь другой? – тут же заерзал на месте отпрыск славного рода. – У меня, это, ушиб болит… отрикошетившее заклинание при штурме…
– Вот что вам точно не поможет в отчаянных обстоятельствах, так это попытки давить на жалость. В особенности если вы такой молодой, полный жизни амбал. – Сам Гарри в жизни не применил бы подобных эпитетов к Малфою, хоть о сразившем его заклинании слышал впервые. Повинуясь чувству справедливости, он поднял руку:
– Профессор, а можно я?
– Ну что же, Малфой, поблагодарите мистера О… – Лоэгайре запнулся, – Гарри. Хотя вашему здоровью ровным счетом ничего не угрожало: сейчас, знаете ли, слишком мало кандидатур на вашу должность, чтобы рисковать вашей персоной.
Гарри вышел к доске и развернулся лицом к классу, смутно волнуясь: представления его названого отца о вреде для здоровья существенно расходились с его собственными.
– Слушайте внимательно, это несложно запомнить даже вам, Гойл. Все сводится к трем действиям и одному факту: нога сильнее руки в среднем в шесть раз, хоть и существенно проигрывает в точности движений. Потому выбираем наиболее беспроигрышные. Первое, – О'Рахилли легонько двинул носком по ноге Гарри – пусть и смягченный, удар получился весьма ощутимым, – по щиколотке. Второе, – он прижал кромку подошвы к предплюсне Гарри, по счастью, на сей раз обойдясь без демонстрации, – по своду стопы. Ну а третье разрешите не показывать – коленом в пах. Можешь садиться, Гарри.
– А если это, гм, женщина? – задержавшись, спросил тот, припомнив Беллатрису Лестрейндж.
– Ну, одним ударом меньше, – пожал плечами О'Рахилли. – Всем все ясно? Ну а теперь – главное: не применяйте всего этого без крайней необходимости, потому что все это – лишнее промедление. Если у вас есть возможность – сразу руки в ноги и бежать, всем понятно?
– А отрабатывать мы это будем? – с энтузиазмом поинтересовался Гойл.
– Нет, мне тут не нужна куча переломанных костей и одна разъяренная медсестра, – отмахнулся О'Рахилли. – Еще одно: уясните раз и навсегда, что применять все это допускается лишь в борьбе с человеком, с которым вам никогда больше не придется встретиться за обеденным столом. Иными словами, не пытайтесь впечатлить свою девушку, калеча таким образом одноклассников или обычных хулиганов, а то вам придется познакомиться с мистером Малфоем с несколько неожиданной стороны. Ну а что касается вас, – он перевел взгляд на Гойла, – то наша судебная система столкнется с интересной проблемой, но, поверьте моему опыту, вполне решаемой. Так что найдите себе серийного маньяка или анахронизм в лице Пожирателя смерти и отрабатывайте эти навыки на нем, никто возражать не станет.
На этом урок подошел к концу.
– У нас следующая – травология, – с энтузиазмом сообщил Гарри. – Проводите нас к теплицам, профессор?
– Ваша травология будет в замке, – угрюмо сообщил О'Рахилли. – Вас уже не рискуют выпускать за его пределы.
– Можно подумать, кто-нибудь пропал из теплицы, – надулась Ханна Аббот. – По-моему, все они из замка и попропадали.
– Об этом уж не вам судишь, – отрубил ирландец. – Все идем в Главный зал, а там уж вас разберут, кого куда.
В этот момент в класс заглянул Тэмлин Джонс – и, судя по выражению лица, был бы не прочь выскочить обратно, но совладал с собой.
– Эм, мистер Поттер, – осторожно позвал он, – вас вызывает директор.
– Да, конечно, – Гарри поспешил за ним, решив, что речь идет об экспедиции по поиску зеркала, но между ними вырос О'Рахилли.
– Prynhawn da , я полагаю. – Он воззрился на ассистента тяжелым взглядом, уперев руки в боки. Ученики столпились вокруг, уставившись на преподавателей, и Гарри осталось лишь посочувствовать Джонсу, который так и сжался под любопытными взглядами.
– Зд-дравствуйте, мистер О'Рахилли, – пробормотал он.
– Надо же, а я уж было решил, что это в Уэльсе новый обычай такой – не здороваться, – хмыкнул О'Рахилли.
Кто-то из учеников усмехнулся, и Гарри твердо решил, что потом выяснит, кто эта бестактная личность. Дернув названого отца за рукав, чтобы обратить на себя его внимание, он бодрым тоном сообщил:
– Я сам попросил профессора Джонса проводить меня к директору – ведь одному ходить по школе небезопасно.
– Это еще зачем? – недовольный взгляд Лоэгайре переместился на племянника.
– Ну, гм, надо кое-что сделать… – смешался Гарри, судорожно соображая, что можно и чего не стоит говорить дяде.
– Значит, так – сейчас я сгружу твоих одноклассников в Главном зале, и мы вместе пойдем к директору, – не допускающим возражений тоном заявил О'Рахилли.
– Ладно, – вздохнул его племянник, понимая, что продолжение спора лишь укрепит названого отца во мнении, что от него что-то скрывают, а тут уж ничего хорошего не жди. Тэмлин Джонс и вовсе не решился что-либо ответить, хотя в восторге от этой идеи явно не был – он инстинктивно старался держаться так, чтобы между ним и О’Рахилли все время находился Гарри.
Свою стратегическую ошибку Гарри понял, когда, зайдя в кабинет директора первым, обнаружил там Фредерика Эштона, с комфортом расположившегося в кресле для посетителей. Быстро захлопнув за собой дверь, Гарри прошипел, подпирая ее спиной:
– Спрячьте мистера Эштона, там Лоэгайре!
– Я же говорил, что он приведет хвост, – хмыкнул Снейп, со скучающим видом опирающийся о каминную полку. Обращаясь к Гарри, он процедил: – Ну и куда мы, по-вашему, его спрячем – под стол, что ли? Прекратите ребячиться и откройте дверь, пока ваш родственник ее не высадил.
Однако бояться, как выяснилось, стоило отнюдь не за дверь. Когда Гарри послушно распахнул таковую, то понял причину царящей на спиральной лестнице тишины: Тэмлин Джонс вжался в стену, а О'Рахилли навис над ним со зверским выражением лица.
– Гм, – высказался Гарри, чтобы обратить на себя его внимание.
– Он меня толкнул, – заявил О'Рахилли. – Баран валлийский.
Его племяннику непросто было в это поверить, глядя на Тэмлина, который, судя по выражению лица, пытался применить невербальные щитовые чары. Гарри, тем временем, оказался перед интересной дилеммой: с одной стороны, ему было на руку, чтобы О'Рахилли продолжал уделять все свое внимание Снейповому ассистенту, дабы оно не обратилось на еще более нежелательный объект, с другой – все в нем воспротивилось мысли оставить этого беззащитного юношу на растерзание норовистому родственнику. Наконец его сомнения разрешил Снейп: выглянув из комнаты, он мигом оценил ситуацию:
– Знаете такой анекдот: собрались вместе ирландец, валлиец и англичанин?
– Гарри не англичанин! – тут же взвился Лоэгайре, оставив ассистента в покое – тот воспользовался шансом проскочить в комнату.
– Зато в кабинете директора сидит один небезынтересный англичанин. – Зельевар махнул рукой в сторону двери. – Можно позвать МакГонагалл для полного комплекта представителей обожающих друг друга народов.
Вместо ответа О'Рахилли отпихнул его и прошел в кабинет. Гарри поспешил следом, гадая, не пополнится ли череда исчезновений преднамеренным убийством в ближайшие несколько минут.
Завидя вошедшего, мистер Эштон поднялся с кресла и торжественно провозгласил, раскинув руки:
– Срази меня своим лучшим выстрелом.
– Хватит демонстрировать свою любовь к Пэт Бенатар, – раздраженно одернул его Снейп, – а заодно уподобляться волкам в примирительных ритуалах.
По счастью, О'Рахилли все это время не предпринимал никаких решительных шагов: сложив руки на груди, он дождался окончания обмена репликами и объявил:
– Здесь собралось достаточно подозрительных личностей, чтобы я мог оставить здесь своего приемного сына без присмотра.
– Надеюсь, меня-то ты к подозрительным личностям не причисляешь? – бросил Снейп.
– Что же, – Дамблдор выглядел порядком раздраженным этим неожиданным вмешательством, – признаться, я не хотел посвящать в суть дела тех, кто не умеет держать язык за зубами.
О'Рахилли задохнулся от возмущения, но, сообразив, что, высказавшись, тем самым подтвердит слова директора, промолчал.
– Так что учтите, – продолжил директор, – от сохранения этой тайны зависит, в том числе, и безопасность вашего племянника, равно как и ваша собственная.
Ирландец, похоже, вознамерился продемонстрировать высшую степень безмолвия, ответив на это лишь гневным взглядом.
– Полагаю, не имеет смысла скрывать от здесь собравшихся, что мы ищем, – Дамблдор сопроводил это кивком в сторону единственного непосвященного, – зеркало ЕИНАЛЕЖ. При этом задача вашего племянника будет самой простой – прочим участникам поиска придется труднее. На этом мы разойдемся: все
подозрительные личности отправятся к разрушенным подвалам, а мы с вашим племянником отправимся бродить по безопасным этажам замка.
– Постойте-ка, – Эштон коснулся руки Гарри – тот чуть было не отдернул ее: несмотря на все, что он узнал о роли волшебника в окончательном устранении Волдеморта, впечатление от предательства было все еще слишком сильно, – подумайте о Зеркале.
И Гарри подумал – представил себя, одиннадцатилетнего, стоящего перед темным стеклом – вот только теперь, к его изумлению, бок о бок с его приемными родителями в нем стояли настоящие. Ради этого им пришлось потесниться, но Поттеры отнюдь не возражали: Лили обнимала более низкорослую Эниду, выглядывая из-за ее плеча, а Джеймс уступил место Бреогану, отойдя к краю рамы.
Гарри в изумлении поднял глаза на Эштона, вынырнув из воспоминания, и тот еле заметно кивнул, шепнув:
– Так и должно быть. – Покончив с этим, он объявил: – Мы готовы, – по всей видимости, имея в виду себя и Тэмлина – тот не скрывал облегчения, что наконец-то сможет приступить к делу.
– Если никто не возражает, я также вернусь к своим обязанностям, – заявил Снейп. – Кто-то должен следить за тем, чтобы школа не превратилась в исчезательный шкаф.
Когда они вышли, Гарри вновь призвал образ Зеркала, но директор, видя его зажмуренные глаза, остановил его:
– Пока не время, Гарри; я скажу, когда пора приступать. А пока мы ждем, не желаете чаю?
Гарри тотчас согласился. О'Рахилли, поколебавшись, также сдал позиции, усевшись за стол между племянником и директором. Тот наконец-то сменил гнев на милость, благосклонно заметив:
– Сказать по правде, даже лучше, что вы будете с нами: кто-то должен следить, чтобы Гарри не споткнулся и не ударился обо что-нибудь, а кто лучше позаботится об этом, чем его ближайший родственник?
Гарри хотел было заметить, что и сам в состоянии о себе позаботиться, но видя, какое удовольствие это доставило его приемному отцу, промолчал, вместо этого отправив в рот очередную лимонную дольку.
Чаепитие протекало в мирном молчании, пока Дамблдор не спросил словно бы между делом:
– А что же вы все-таки имеете против мистера Джонса?
Гарри едва удержался от того, чтобы шикнуть на директора: все шло лучше не придумаешь, а теперь начнется очередная серия ситкома «Лоэгайре О'Рахилли ненавидит всех подряд».
– Он – валлиец, – относительно спокойно ответил тот, будто это все объясняло.
– И что же – разве валлийские маги не подвергаются такому же притеснению? – невозмутимо отозвался Дамблдор, отпивая чай из тонкой чашки. – По мне, так им приходится даже хуже: если ирландским друидам удалось отвоевать право творить магию по-своему, то над валлийцами по прежнему нависает карающая рука Министерства.
– Они были против нас в дни Первого противостояния, – сдвинул брови О'Рахилли.
– О, и вы до сих пор в обиде? – мягко усмехнулся Дамблдор. – Тому уж больше полувека минуло. Извечная ошибка слабых: полагать, что, встав на сторону сильного, они заручатся его поддержкой.
У О'Рахилли был такой вид, словно он впервые задумался над тем, что казалось ему очевидным: даже поставил чашку на блюдце, чтобы не мешала размышлениям.
– Вот теперь пора, – внезапно заметил директор, взглянув на часы. – Готов, Гарри? Не начинай сейчас, сперва спустимся.
Оказавшись посреди непривычно пустынного коридора, Гарри прикрыл глаза, вновь вызывая образ зеркала ЕИНАЛЕЖ: он тотчас вспыхнул в сознании, будто дожидался за задернутой шторой. Кто-то потянул его за рукав, и Гарри двинулся вперед, по-прежнему вглядываясь в несуществующие отражения.
Теперь-то он понял, что имел в виду директор: образ ЕИНАЛЕЖ заслонял все поле зрения – студент не видел, куда идет, послушно переступая пороги, спускаясь и поднимаясь по лестнице, следуя по бесконечным коридорам то влево, то вправо – вскоре он совсем потерял представление о том, где находится. Удерживать образ Зеркала оказалось неожиданно легко: оно словно бы притягивало его сознание, как сон, от которого не можешь очнуться. Не то чтоб Гарри желал этого: он мог бы бесконечно вглядываться в лица родителей, родных и приемных, и смотреть на их счастливые улыбки – почему-то он был убежден, что и они его видят точно так же, как и он их – мысленным взором…
Кто-то щелкнул пальцами прямо перед его носом и зеркало ЕИНАЛЕЖ внезапно сменилось лицом Эштона.
– Гарри, ты с нами? Держи шоколад. – Не дожидаясь ответа, волшебник сунул ему в руку половину плитки.
Ощущение было такое, словно, задремав в теплой ванне, он очнулся посреди заснеженной, ветреной равнины. По счастью, на плечо тут же легла рука Лоэгайре – при взгляде на его встревоженное лицо Гарри тут же стало легче.
Откусив от плитки, он огляделся – и заметил рядом Тэмлина, вид у которого был не менее утомленный.
– Эм, мистер Джонс, хотите? – Гарри протянул ему половину собственной доли, и тот принял ее, бросив опасливый взгляд на О'Рахилли – по-видимому, опасался, как бы ирландец не обвинил его в том, что он объедает его названого сына. – Так что с Зеркалом, где оно? – тотчас поинтересовался Гарри результатом своих изысканий.
Тэмлин мрачно покачал головой:
– Зеркала нет в подвале.
Судя по реакции окружающих, Гарри был первым, кому довелось это услышать.
– Как же так? – встревоженно переспросил Дамблдор. – Но раз Гарри удалось установить с ним контакт, значит…
– Это значит лишь, что зеркало ЕИНАЛЕЖ цело, – ответил Эштон, – и больше ничего. Оно может находиться где угодно.
– Но ведь радиус его действия ограничен. – Дамблдор принялся мерить комнату шагами, вскинув глаза к потолку. – За пределами замка…
– Я могу это объяснить, – перебил его двоюродный племянник. – Связь ЕИНАЛЕЖ с Гарри необычайно сильна…
– Ты что угодно можешь объяснить, в этом я не сомневаюсь, – оборвал его директор. – Вопрос лишь в том, насколько я могу доверять твоим объяснениям.
Гарри невольно вжался в стену, чувствуя себя собратом Тэмлина: ему тоже отчаянно захотелось отказаться где-нибудь в другом месте.
– Верите вы мне или нет – не имеет никакого значения, – не менее резко отозвался Эштон. – ЕИНАЛЕЖ там нет – и все тут. Или словам Тэмлина вы тоже не доверяете?
Все взгляды обратились на Джонса, из-за чего и без того бледное лицо валлийца приобрело пепельный оттенок.
– Учитывая, что ты имел достаточно времени, чтобы запудрить ему мозги… – бросил Дамблдор.
– Куда дольше я общался с этим господином, – Эштон указал на О'Рахилли, – и, как ты имел возможность убедиться, никаких идей ему не внушил. А для того, чтобы, как ты выражаешься, запудрить мозги, мне достаточно пары минут!
Отмахнувшись от него, директор объявил:
– Мне нужен твой Фальшивый галеон.
Скрестив руки на груди, Эштон ответил:
– И мне тоже!
– А где же он? – в недоумении отозвался Гарри, полагая, что уж с местонахождением этого артефакта проблем не возникнет: как-никак, какую-то пару недель назад они вручили галеон Эштону лично в руки.
– У Невилла Лонгботтома, вот где! – досадливо отозвался тот. – К сожалению, в сложившихся обстоятельствах это все равно что на луне.
– Хуже, чем на луне, – мрачно добавил директор. – Потому как там он был бы вне досягаемости для нашего врага.
– А разве наш враг – не тоже, так сказать, на луне? – продолжал недоумевать Гарри.
– Увы, нет, – отозвался Эштон. – Мы не знаем, кто он, но можем быть уверены в том, что он где-то рядом.
