ПадениеВнизу я обнаружил себя среди угловатых заснеженных громадин, едва видневшихся в темноте. Видимо, с освещением у ныне живущих так же плохо, как было тысячу лет назад. Только свет, лившийся из окон, казался мне намного ярче, чем прежде. Дома у современных людей - огромные скалы, ровно обточенные с боков. Растительность - лысые деревья, растущие в ряд. Довольно скучно.
- Холодно-то как... - пробормотал я и с неудовольствием заметил, как жалобно звучит мой голос.
Наверное, у нас я уже обращался в мираж и должен был вот-вот исчезнуть, если бы не вмешался мой давний знакомый. Однако с таким голосом рассчитывать на хорошую роль не приходилось. Я решил что-нибудь выкрикнуть и послушать, что получится. Только вот что кричать? Ничего в голову не приходило...
- О, здравствуй новый мир, прекрасный, но тоскливый! - хриплым, отвыкшим от громких звуков голосом крикнул я что есть мочи. - Клянусь, о, мой кумир, я приложу все силы, чтоб холод растопить в душе твоей унылой!
- Бля! Гляди, псих! - сказал кто-то рядом со мной. Я так привык к одиночеству, что забыл о том, что в обществе не принято орать во всю глотку. Люди же меня, обычно, не видят, если я этого не хочу. Если же я зрим, значит, я принят в некую игру.
Я строго вгляделся в лица своих будущих вассалов (обычно у меня всегда были слуги, приятели-разбойники, чернь, трепещущая при моем приближении, а потом благодарившая меня за спасение от чего-нибудь ужасного).
Но вассалы смотрели в ответ довольно нагло. Даже в ледяном воздухе (который, между прочим, начал меня серьезно беспокоить - не помню, чтобы я так мерз) разносилось ужасающее зловоние, исходившее из их глоток. Один из них оказался коренастым крепким стариком с гнилыми зубами и неприятно ощупывающими глазами. Другой - очень высокого роста мужчина, с длинными серебристыми из-за седины волосами. А третий - маленький жилистый мужичонка с волчьим взглядом.
- Эй, приятель, на шкалик добавишь? - спросил гнилозубый фальшиво приветливым тоном.
Я совершено не представлял, что отвечать. К тому же я уже почти не чувствовал ног. Не удивительно - я был в легких сапожках, на мне красовался небесно-голубой бархатный камзол и шелковые чулки. А им вряд ли было холодно - они кутались в толстые пухлые стеганки, ноги защищали невысокие ботфорты несколько странноватого фасона.
- Ну что же ты молчишь, голубенький? - осклабился гнилозубый. - Откуда ты здесь вообще взялся, чудо природы?
Обычно слова возникают сами собой. Часто я слышу мысли собеседника и, как бы сказать - нечто вроде карты мелькает перед моим внутренним взором. На ней горят точки, в которых я непременно должен побывать, все четче, из мелких штришков, обозначается смысл моих передвижений... Но тут явно что-то было не так. От гнилозубого исходила ощутимая угроза, его молчаливый приятель был выше меня ростом, причем, значительно. "Когда же люди успели так вымахать? - подумал я. - Уверен, кое-кто здорово веселится, глядя на меня сверху, если за него еще не взялись, как следует, старейшие".
Однако я начинал осознавать, что это не игра, а реальная действительность, потому-то от холода я едва дышал. Мы иногда попадаем в мир живых, но всегда это некая аномалия. Потом о нас сочиняют легенды, вроде сказок о вампирах, вурдалаках, ферри, инопланетянах и прочей нечисти.
- Я артист, - сказал я со спокойным достоинством. Никакого более адекватного объяснения я найти не смог. Не говорить же, что я дух, явившийся из небытия, чтобы призвать к порядку мечтательных бездельников. От холода меня начало трясти, и все мои силы ушли на то, чтобы не подпрыгивать.
- Да я так и подумал! - заржал гнилозубый. К нему присоединились его приятели, но как-то не очень охотно. У того, который был маленьким, в глазах мелькнуло что-то вроде сочувствия.
- Нарик что ли? - задумчиво пробормотал он.
- Не-е, для нарика вид слишком цветущий. Гляди какой! И духами от него так и прет, - задумчиво протянул молчавший до сих пор седоволосый.
- Тьфу, пидор что ли? - так же, будто обращаясь к самому себе, пробормотал мужичонка.
- Так ты артист, значит? - уточнил гнилозубый. - А где эти... Операторы там и прочая шушера, мотающая пленку?
Я не понимал, о чем он спрашивает. Нет, я что-то такое припоминал, - что живущие позволяют себя фиксировать, то есть отражаются от особенных поверхностей, мелькающих со скоростью двадцати пяти промельков в секунду. И что? Иногда наших притягивает действо, и они отыгрывают роль, сливаясь с артистами. Но так мы всегда участвовали в их представлениях.
- Да, я ненадолго отлучился, а они уехали.
- Я же говорю - нарик. Конкретно куда-то уехавший, - резюмировал мужичонка.
- Он сейчас окочурится, - предположил седоволосый. И был прав. Все мои силы ушли на то, чтобы сдерживать дрожь, ноги примерзли к земле, а голове стало так легко, что я уже засомневался - не очередной ли сон вижу?
- Это что? Театральный реквизит? - Гнилозубый коснулся пальцем золотого пояса, к которому был подвешен кинжал, сверкавший драгоценными камнями. Вещь заметная. Как у него хватило наглости к ней прикоснуться? Я ощущал себя глыбой льда. Я не знал, могу ли я умереть. Вряд ли, но мне почему-то сделалось немного не по себе. Чуть-чуть. Словно через толщу сна до меня донесся далекий тревожный звон.
- Нет, - пробормотал я, пытаюсь поднять руку, потому что мне было неприятно прикосновение Гнилозубого, но у меня не вышло - рука закостенела.
И вообще, мне эта пьеса стала противна. Я больше не рыцарь без страха и упрека, и уж конечно никогда не был у Люцифера на посылках. Уснуть бы и проснуться среди грез, в надежде на что-то лучшее. Или вовсе не просыпаться.
Из неги, похожей на обморок, меня вытолкнула сильная боль. Деревья в ряд и дома, напоминавшие скалы, кувырком полетели мне под ноги. Хлопьями падал снег - много-много снега. И тут я провалился в забытье, сквозь которое напоследок услышал:
"Пусть его. Не бери греха..."
Вот и все...
- Эй! Ты живой? - произнес хрустальный голосок над моей головой.
Голосок заставил меня открыть глаза, и кошмарная боль пронзила все мое тело. Мне хотелось вскочить и бежать от боли, но я понимал, что у меня нет ни рук, ни ног. Я улыбался. Надо мной склонилась едва различимая в темноте фигурка. Это была молодая женщина. Люцифер приготовил мне интрижку? Неужели уже больше нечем заняться? Или это моя первая жертва?
"Я хочу назад. Я не готов. Я устал".
"Вовремя же я тебя разбудил! Смотри только, во что ты превратился! Имей в виду, назад пути нет. И у тебя здесь дело. Забыл?"
"Это твое дело. Неужели Реуэл стерпел и в этот раз? Скорее всего, да. Вися вниз головой, ты бы не тревожил меня. Значит, ты сидишь себе в тепле и уюте, придумывая новый способ морочить людям головы".
"Ошибаешься. Я здесь, неподалеку мерзну и даже тебе сочувствую. Ты хоть моргни. Не пугай девушку"
Я моргнул.
- Так живой? И что с тобой делать? Ты можешь встать?
- Нет, - прошептал я, еле-еле шевеля губами.
Ее рука – обжигающе - горячая - скользнула мне под одежду, прикоснулась к коже. Это было приятно, жарко и восхитительно. Дамы не должны вести себя так бесцеремонно.
- Бесцеремонно, - пробормотал я.
- Что? - удивленно спросила она, а потом рассмеялась.
Она продела мне подмышки руки и с силой приподняла мое вялое тело.
- Легкий какой... Вроде, не маленький, а как пушинка.
Прекрасная дева вела меня через вьюги, помогала переходить замороженные пороги рек. Она - красавица с золотистыми кудрями, спускающимися до самых пят. Ее ступни - узки, ее лодыжки - тонки и изящны. А глаза у нее зеленые, как свежая листва.
- Молодец. Еще несколько шагов.
- Угу, - согласился я.
Она вела меня куда-то. Становилось то темнее, то светлее, но в целом - всюду царила беспроглядная ночь, скудно позолоченная светом из квадратных окон.
Последние шаги удались мне едва-едва, но потом спиной я почувствовал мягкое облако и провалился в долгожданное небытие".
*******
****
У меня не сохранилось записей о том, как Ольга встретила откровенность своего гостя, мне только известно, что именно тогда она решила закурить. И плевать на везение и ворох чудес, свалившихся на ее голову.
- Итак, - должно быть, сказала Ольга, - ты пришел, чтобы убить меня? Но почему именно меня? Разве я единственная, кто создает вам там туман, неразбериху и вызывает черные смерчи?
- Я уже говорил тебе - ты выбрала не того персонажа. Его нельзя тревожить безнаказанно. А твоя выходка на балу? Ты воспринимаешь все слишком буквально, поэтому он отправил меня именно к тебе.
- Понятно, - сказала Ольга. - Чего же ты медлишь?!
Она зажмурилась от боли и ужаса. От боли - потому что это очень горько, когда тот, о ком ты заботился и к кому успел привязаться, оказывается твоим убийцей. А от ужаса... ну здесь, думаю, все понятно.
- Возьми его, - мягко произнес голос.
Ольга открыла глаза. Александр протягивал ей кинжал, рукояткой вперед. Она взяла его дрожащими руками.
- Но зачем он мне?
- Он магический. Он может стать любым предметом. Например кольцом...
С этими словами Александр осторожно коснулся кинжала пальцами. Провел по его лезвию, словно хотел согнуть перышко, и предмет в самом деле легко изогнулся, а потом уменьшился. Теперь на пальце Ольги поблескивало кольцо, достойное Бильбо Бэггинса.
- Но что ты сделал? И как же приказ?
- Если ты помнишь, я не подчиняюсь его приказам. Кроме того, у меня не было указаний именно убить тебя. Я отдаю эту вещь тебе, пусть твоя магия просто останется здесь, с тобой, в этом мире. Думаю, так будет лучше всего.
- А ты?
- Я?
- Что теперь будет со тобой?
- Представь, что я ухожу. Туда, откуда пришел. На этом и расстанемся.
- Но что тогда будет?
- Будь, что будет. Подумай только: теперь ты можешь все! Но не у нас, а здесь.
- А вдруг я не хочу, чтобы ты уходил? - наверное, вскрикнула Ольга. - Вдруг я хочу, чтобы ты остался здесь, со мной?
- Я итак всегда с тобой, - должно быть, улыбнулся он. - Давно уже. Многие годы. Отпусти.
- Тебе так плохо со мной?
- Нет. Но для меня это всего только миг, а для тебя - вся твоя жизнь. Знаешь, как бы много у тебя теперь ни было магии, используй ее для того, чтобы сделать лучше этот мир. Начни с себя. сделай себя счастливой.
- Ты смеешься? Ты соображаешь, что ты вообще сделал, дав мне это кольцо? А если я загадаю, чтобы ты стал человеком и остался со мной? Или сделаю так, что все станут магами? Только представь как будет здорово: те, кто только и умеют зарабатывать бабки, окажутся в полной...
- Тссс... - улыбаясь, он ласково прижал к ее губам палец. - Слова материальны. Тем более слова, произнесенные ведьмой.
Сказав так, он вдруг стал растворяться и исчез.
- Нет! Я же не представляла, что ты исчезнешь! - закричала Ольга.
Но Александр не вернулся.
