Глава 14. ПолнолуниеРадость от открытия уже через пару часов значительно сократилась. Шерсть кизляка в невидимом состоянии блокировала любую магию. Никакое заклинание приклеивания на нее не действовало. А чтобы блокировать магию врага, необходимо было, чтобы достаточно большой ком шерсти находился на шее или голове противника. Или на руке, тогда колдовать этой рукой будет невозможно. Только как этого добиться? Варианта было два. Первый предложила Луна: перед боем пожирателям можно выдавать мешочки и вежливо просить не снимать до конца боя. Гарри предложил вариант не особенно более реалистичный: найти ту мастерскую, где шьют фирменные мантии Пожирателей смерти, прокрасться туда и вшивать в мантии шерсть. Лучших вариантов пока не появилось.
Вскоре время пребывания в Англии профессора Димитрова подошло к концу. Он распрощался с Лагудами и Поттером, захватив пару экспериментальных зелий, сваренных Луной с добавлением шерсти кизляка. А еще мэтр обещал заглянуть, как только у него появится на это время.
- Тренируйте хотя бы то, что я вам показал. Для серьезного боя этого мало, но где вы серьезный бой еще в вашей Англии отыщите? Мистер Поттер, я постараюсь найти способ уничтожить крестраж, который в вас засел, но обещать ничего не могу. Сами тоже думайте.
Настало время долгих тренировок. До идеала, до автоматизма. Чтобы был хоть какой-то шанс выжить.
Несколько недель Гарри с Луной тренировались. Получалось все лучше, но работать предстояло еще много.
Как-то после тренировки Луна загадочно посмотрела на Гарри…
Взгляд этот юноша запомнил, и правильно, ведь и в будущем, когда Луна смотрела так, это означало, что ее голову посетила очередная идея, способная самым неожиданным образом изменить историю магической Англии…
- Гарри, а вдруг есть те, кто сами по своей воле наденут себе на шею мой мешочек?
- И кто это? Кто настолько ненавидит свою магию?
- Может, не свою, а навязанную. Тот, кто ничего не может поделать с имеющейся в нем магией?
- Ты так предлагаешь блокировать крестраж?
- Нет, хотя и об этом можно подумать. Я тут подумала… Оборотни.
Гарри был шокирован. Лекарства от ликантропии не существует. Оборотень – это не диагноз, а приговор. За всю историю в Хогвартсе учился только один оборотень, да и преподавал тоже. Ни образования, ни работы, жизнь в замкнутой стае… Так Ремус Люпин описывал судьбу оборотней…
Внутренний волк, вырывающийся в полнолуние – это тоже магия. Заблокировать ее – возможно ли? А вдруг…
- Луна, я знаю, кто согласится испытать на себе…
Ремус Люпин сидел в небольшом домике посередине огромного леса. Это было его убежище в эти страшные дни. До полнолуния оставалось всего два дня. Всего два…
Волк внутри него уже рвался наружу, хотел получить свободу и кромсать любое существо, которое попадется на пути. Денег на аконитовое зелье у Ремуса не было, поэтому и сдержать волка, увы, не получится. Лишь бы никто не пострадал…
Люпин вдруг увидел, что к его окну подлетает сова.
Ремус открыл окно, впуская птицу. Обычная сова, сотни таких разносят почту. От кого она?
Как только бывший профессор забрал письмо, сова улетела. Ждать ответа она не собиралась. Ремус проверил письмо на возможные наложенные заклинания, но оно оказалось абсолютно чистым. Только тогда оборотень открыл послание. Помимо письма в конверте лежал еще пустой мешочек на веревочке. Ремус начал читать.
«Профессор, здравствуйте. Только не удивляйтесь, это пишу вам я, Гарри Поттер».
Откуда у него могла взяться сова? Ведь за Гарри установлено постоянное дежурство, он отрезан от всего внешнего мира. Ловушка?
«Олень и собака, «Клянусь, что замышляю шалость и только шалость». Надеюсь, вы поверите, что письмо от меня. Прошу вас, завтра вечером наденьте на шею мешочек, который найдете в конверте. Возможно, завтрашняя ночь пройдет намного приятнее, чем вы полагали».
Что это значит? Ремус проверил мешочек на любую наложенную на него магию, но тот оказался просто обычным куском ткани. Что может произойти?
«Если завтра ночью что-нибудь интересное случится, приходите в дом Лавгудов, думаю, вы знаете, где он находится».
Еще бы не знать, адрес публикуется в каждом номере «Придиры», газеты, конечно, странной, много пишущей всяких небылиц, но отдельные статьи – настоящие прорывы. Но причем здесь Лавгуды?
«Все узнаете на месте».
Похоже, узнать предстоит многое. Гарри, ты опять во что-то ввязался.
Ночь полнолуния приближалась. Солнце уже клонилось к закату. Ремус ждал. Волк внутри него уже чувствовал, что скоро возьмет вверх над этим человеком. Еще немного и … Свобода!
Люпин взял в руки мешочек и грустно улыбнулся. Сколько уже раз он давал себе обещание не надеяться. Примерно раз в месяц где-нибудь появлялось очередное сообщение о том, что ликантропия теперь излечима… Всегда ложь… Кроме аконитового зелья, не помогало ничто. А зелье слишком дорогое, слишком сложное в изготовлении…
Но в этот раз все было по-другому. Мешочек не от кого-то, а от Гарри. И сын лучшего друга ничего оборотню не обещал. Может, разрешить себе право на еще одну надежду?
Ремус надел мешочек на шею, и чуть не упал от неожиданности.
Организм оборотня начал готовиться к превращению примерно за сутки: слух, зрение, обоняние необыкновенно обострились. И вдруг все исчезло. Ремусу пришлось включить свет в комнате, чтобы видеть расположенные в ней предметы. Запахи, ощущения – как будто кто-то все это вдруг выключил. Странно.
Люпин взял первую попавшуюся книгу и спустился в подвал. В подвале из мебели стоял только один ободранный стул, стены украшали бесконечные следы от когтей и зубов оборотня. «Комната превращений» - так называл ее Ремус.
Люпин сел на стул, открыл книгу и стал читать в ожидании превращения. Неизбежное произойдет, и думать об этом – только себя лишний раз бесполезно изводить. Поэтому пока лучше почитать.
Книга оказалась очень интересной, и Ремус перестал следить за временем.
Закончив очередную главу, Люпин посмотрел в небольшое окошко под крышей подвала. За окном было темно.
Ремус встал, подошел поближе… Книга сама выпала из его рук.
На небе сияла полная луна.
Возможно, что уже и не оборотень сел на пол и зарыдал. Он обещал себе не надеяться… А зря…
- Не знаю, как ты это сделал, но спасибо Гарри, спасибо тебе, спасибо, - повторял и повторял бывший профессор.
А сам Гарри в это время сидел в своей комнате в доме Дурслей и с надеждой смотрел на полную луну.
