Прочь от мертвой точки— Ты ошибаешься!
— Конечно! Это ведь только ты можешь знать всё наверняка, всезнайка!
— Рон, не говори так.
— Скажи мне правду, просто скажи.
— Хочешь правду? Я люблю его! Люблю! И все с этим, Рон, это, может, и ранит твои чувства, но ты должен понять, что мы просто не подходим друг другу, что мы лишь друзья, ничего более. И ты ведь знал это, догадывался, по крайней мере, но все равно сделал мне предложение, а я, как глупая, согласилась, лишь бы никому не сделать больно. Да, Рональд, я виновата, но и ты виноват, хотя намного меньше меня, — именно эти слова донеслись до моего слуха при трансгрессии в гостиную своих друзей
Я, разумеется, знал о чувствах Гермионы, видел разницу в ее глазах при взгляде на двух братьев Уизли. Знал, что она пожертвует своим счастьем, чтобы другие не страдали. Знал, но не вмешивался. Почему же? Этот вопрос я задаю себе до сих пор: почему я не сказал всё Рону, не поговорил с Гермионой? Почему? Они, конечно, уже взрослые люди, сами могут разобраться, но все равно не по себе: это все-таки мои лучшие друзья. И все же зачем жертвовать собственным счастьем, чтоб только другим было хорошо? Зачем забывать о себе? Да, эгоистом, может, и нельзя быть, но точно не в таких случаях. Нельзя рушить своё будущее ради других. Безусловно, она не должна была отказаться, нагрубить, исчезнуть бесследно, она должна была просто объяснить ситуацию, все бы поняли, быть может, попереживали бы, но поняли, ее отказ ничем бы не повлиял на грядущее, а вот согласие… Ох и не нравится мне это «она должна была, она не должна была», Гермиона ведь никому ничем не обязана. Но нельзя и ее винить во всем, Рон тоже знал. Знал все, но на что-то надеялся? На Стокгольмский синдром, при котором жертва влюбляется в своего мучителя? Да, Гермиону не мучают, не причиняют ей боль, но в браке с нелюбимым человеком как в неволе. А разве свободолюбивый, открытый человек, находясь в заточении, пусть и формальном, будет счастлив? Нет, конечно, нет. А несчастие уже мучение. Вот и получается, что она жертва, а муж — мучитель. Мои друзья не виноваты. Ни он, ни она. А виной всему это доводящее до безумия чувство, о котором все так грезят. Это любовь. Самая что ни на есть настоящая. Да только почему любовь так восхваляют? Быть может, одним она и приносит светлые чувства, однако большинство других только страдают от неразделенного чувства. Вот и все.
После всех тех восклицаний слышались лишь всхлипы и тихое бурчание. Видимо, я всё-таки пришёл не вовремя, поэтому собирался уходить, как был окликнут:
— Гарри? — удивлённо спросила Герм, стараясь как можно быстрее утереть слёзы, до сих пор катившиеся по её щекам.
— Я, кажется, не вовремя, поэтому… — хотел ответить я, но был прерван, правда, уже не Гермионой, а Роном:
— Нет, останься, нам нужно обсудить кое-какие дела касательно Пожирателей. Ты же сейчас не очень занят?
— Вообще-то, мне нужно будет встретиться с Лилиан Гилмор по поводу того, что я видел в той комнате с книгой, может, увидимся позже?
— Кстати об этом, что ты всё-таки видел в комнате? — дрожащим голосом спросила Герм, видимо, стараясь перевести тему.
— Я пока не могу рассказать вам об этом. Рон, что там с Пожирателями?
— Фред и… и Гермиона, — с каким-то презрением произнёс Уизли, — они все же хотят встретиться с нашим шпионом. Я подумал, что это было бы не так плохо, но мы обязаны поискать ещё варианты.
— Их нет, — стояла на своём Герм.
Рон лишь кинул на неё полный злости взгляд.
— Они должны быть, — твёрдо произнёс я. — Нужно наведаться в библиотеку на площади Гриммо: всё-таки Блэки были сведущи в делах тёмной магии и различных секретах.
— Ладно, делайте, что хотите, мне ещё нужно встретиться с Джинни, — устало произнесла Гермиона и поднялась наверх.
Я проводил ее взглядом и посмотрел на Рона.
— Не хочешь поговорить?
Рон замотал головой, и я, убедившись, что он не сделает ничего глупого, аппарировал в Министерство Магии.
Там у меня была назначена встреча с Лилиан, она обещала рассказать мне о тех загадочных видениях в комнате.
Я подошёл к дубовой двери кабинета мисс Гилмор и аккуратно постучал. В ответ раздалось «Входите!», что я и сделал.
— О, мистер Поттер, — улыбнулась женщина, разгребая какие-то бумажки на столе, — я вас ждала, присаживайтесь, — вновь улыбнулась она, указывая рукой на кресло.
— Добрый день, рад вас видеть, может, перейдем к делу? — нетерпеливо произнёс я.
— Да-да, конечно. Итак, для начала, мистер Поттер, расскажите мне о своих самых счастливых моментах детства.
— Вам не кажется, что это слишком личное?
— Кажется, конечно, кажется. Но это необходимо знать, считайте, что отвечаете на вопросы самой, так скажем, комнаты.
— Но ведь вы не комната, — заупрямился я.
— Да, но все же я одна из ее создателей. Вы можете верить мне: подробности нашего разговора не выйдут за стены этого кабинета.
— Хорошо, допустим, наиболее запоминающимися были вечера, проведенные в кругу семьи Уизли.
— О, тогда все ясно, — воодушевилась она.— В комнате вам привиделось Рождество, проведенное с Уизли.
— В таком случае почему я не догадался до этого и откуда вы знали о моих видениях при первой встрече?
— Так задумано. Комната делает это для того, чтобы ослабить вашу бдительность. А насчет моих знаний, так это пустяки, я и другие создатели напрямую связаны с комнатой, поэтому мы можем видеть всё, что там происходит. Знаете, мистер Поттер, любопытным остается тот факт, что, даже зная о причудах помещения, посетив его снова, вы не сможете воспротивится влиянию магии, забыв все на свете. Этого мы даже не старались создать, все произошло без нашего участия, вот в чем загвоздка.
— Что ж, это всё? Если да, то мне нужно идти…
— О, не смею вас задерживать, вот только есть одно но, — перебила она меня. — Вы не должны говорить кому-либо о подробностях нашего разговора и о том, что вы видели в комнате.
— Конечно, до свидания, — проговорил я, а мисс Гилмор лишь улыбнулась и вновь увлеклась бумагами, лежащими на столе.
Меня немного расстроили слова Лилиан о том, что я должен молчать обо всём. Этого, конечно, стоило ожидать, но мне бы не хотелось скрывать что-то от друзей, постоянно спрашивающих о комнате. Кстати о молчании, что случится, если я все же расскажу кому-то? Я вроде бы ничего не подписывал, да и непреложных обетов не заключал, так чего мне, по идее, бояться? Ах, точно, Министерства, ведь все в любом случае не так просто. Испытать на себе гнев правительства я не горю желанием, поэтому придется молчать.
С этими мыслями я покинул кабинет мисс Гилмор и аппарировал на площадь Гриммо. Мрачный дом встретил меня холодом и ворчаньем с портрета Вальбурги Блэк. Последнее время я редко сюда возвращался, чаще засиживался на работе. И все-таки это поместье так и не стало для меня тем самым уютным домом. А злые взгляды, бурчанье Кикимера и его бывших хозяев лишь накаляли обстановку, так что приходил я сюда с большой неохотой.
Пройдя в глубь коридора, я вошел в гостиную и опустился в кресло, призвал заклинанием пергамент, перо с чернилами и принялся писать письмо Рону:
«Рон,
Как ты смотришь на то, чтобы встретиться на Гриммо и поискать какую-либо информацию в библиотеке Блэков через час?
Жду твоего ответа,
Гарри».
Отправив Уизли сову с письмом, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Отдых мне точно не помешает. Столько всего произошло за такое короткое время. А ведь я надеялся, что после Хогвартса жизнь станет хоть немного спокойней, а оно вот как получилось. Смешно даже. Мне вот интересно: я что, всегда должен бороться с этими чертовыми Пожирателями, да еще и друзей своих в это втягивать? Что ж они всё не угомонятся-то? Одно дело бороться с нарушениями, ловить пару-тройку темных волшебников, совершивших какую-то ерунду, но вот всю жизнь сражаться с Волдемортом — такая себе перспектива, если честно. Нужно покончить с ним раз и навсегда ради общего блага.
С этими мыслями я не заметил, как заснул. Разбудил меня Рон, задевший ногой вазу, стоявшую на кофейном столике, а позже и разбившуюся.
— Ой, извини, — произнес он, а затем восстановил предмет с помощью обычного «Репаро».
— Ничего, пойдём, — позвал я и направился в библиотеку.
Из всего, что было в библиотеке, только упоминание о сожжённой копии книги «Тайны всего темного» оказалось хоть как-то связанным с нашими поисками. Уставшие и обессиленные, мы с Роном выпили по чашке чая в гостиной и принялись обдумывать дальнейшие действия.
— Нужно принять предложение Фреда и Гермионы, — начал я, снимая очки и потирая переносицу. — Теперь других выходов нет.
— Ты прав, — вздохнул Рон. — Я аппарирую и позову их, совы — это слишком долго, — с этими словами он исчез и появился через пару минут с Фредом и Гермионой.
— Привет, — поприветствовал их я и продолжил: — Мы с Роном искали в библиотеке некоторую информацию о Дарах Смерти, но, к сожалению, ничего не нашли. Если уж здесь нет никаких упоминаний, то, должно быть, их нигде не найдётся, поэтому мы все же решили связаться с нашим человеком в рядах Пожирателей.
— Но как ты это сделаешь? Посылать сову слишком опасно, о патронусе и речи быть не может… — возразила Гермиона.
— Мы давно позаботились об этом. У меня есть пергамент, аналогичный есть и у нашего человека. Если что-либо написать здесь, — я указал на маленький клочок бумаги, который достал из кармана, — то надпись отразится на пергаменте собеседника. При всём этом другие не могут прочесть эту надпись: они просто-напросто ничего не увидят. Я уже написал обо всём нашему человеку, он прибудет через несколько часов.
— Так быстро? — с сомнением спросил Фред.
— Мешкать нельзя. После побега он сразу станет врагом Беллатрикс. Она ни перед чем не остановится, чтобы вернуть книгу и разделаться с предателем, но мы гарантируем ему защиту. Остается только ждать.
— А где Сириус? — спросил вдруг Рон.
— Он уже около месяца находится в отъезде, приедет лишь через две недели. Это даже хорошо: он в безопасности.
Ждать долго не пришлось. Где-то через двадцать минут в комнату прямиком из камина ворвался запыхавшийся волшебник.
Примечания:
Хух, вот и новая глава. Тапок мне, топоров, да побольше!
1. Очень хочу знать ваше мнение по поводу главы, и да, в следующей обязательно появится Пожиратель, знаю, что многие из вас очень ждали этого. И я этого ждала, просто предвкушала момент и под конец... усомнилась. А правильно ли я выбрала персонажа? Может, стоит его заменить? Ибо, боюсь, вы меня просто за сумасшедшую посчитаете, узнав о том, кто это. Ну в жизни бы (а точнее в каноне) этот персонаж не предал бы Волдеморта, умер бы, но не предал. А тут я со своим фанфиком, в котором он не то что предаёт группу Пожирателей, он еще и помогает Золотому Трио. Уж слишком это нереально. Будет интересно почитать ваши догадки, кстати, стоит ли менять персонажа на более логичного?
2. Есть ли среди моих читателей любители Томионы? Появилась интересная задумка, интересно бы было почитать работу по этому пейрингу?
