Глава 14. Красота дождяПримечание от автора: У меня возник вопрос о рейтинге этой истории, и я думаю, что сейчас самое подходящее время поднять его. На всякий случай я поставила ему оценку Nc, но думаю, что лучшей оценкой было бы "легкое R". В этой истории нет ничего откровенного, но есть темы, которые, на мой взгляд, не совсем подходят для молодых людей, поэтому я не могу поставить рейтинг PG-13 или аналогичный.
— — —
Она говорит, что ты знал ее самые глубокие страхи потому что она показала тебе коробку с витражными слезами. Это не может быть всей правдой о дожде.
~ Дар Уильямс, «Красота дождя»
— — —
Утром Драко чувствовал себя ничуть не лучше из-за сложившейся ситуации. Он заставил себя заняться своими обычными делами и к половине девятого уже сидел в своем домашнем кабинете с чашкой кофе в руках, готовый приступить к работе. Накануне он провел много времени с Гермионой, и каждую свободную минуту ему казалось, что он теряет деньги.
Однако время, проведенное с ней, всегда казалось стоящим того, и не только потому, что они вместе работали над выявлением шантажиста и прекращением неприятного дела. Она была глотком свежего воздуха в его затхлом мире.
Тем не менее, ему нужно было многое наверстать.
В половине третьего он так и не сдвинулся с места. Он склонился над последним предложением, пытаясь найти какой-нибудь способ сэкономить деньги, но не снизить качество.
Резкий стук в дверь заставил его подпрыгнуть.
Нахмурившись, он пошел открывать. Выражение его лица не изменилось, когда он увидел, кто его побеспокоил.
— Что тебе нужно, Пэнси? — по какой-то причине, возможно, по приказу Нарциссы, домашние эльфы впустили Пэнси, не объявив о ней. Он сделал пометку, чтобы исправить это.
Она приподняла бровь. Как бы он ни злился на нее, она никогда не позволяла этому себя задеть.
— Три вещи. Во-первых, твой домашний эльф сказал мне, что ты весь день ничего не ел. Так что пора перекусить. Во-вторых, я хочу, чтобы ты прогулялся со мной на улицу. Стоит прекрасный осенний день, а ты сидишь взаперти в своем унылом кабинете. Третье… Я думаю, тебе стоит кое-что увидеть.
Драко закатил глаза, но знал, что не успокоится, пока не выполнит просьбу. Он схватил легкую мантию, и они вместе направились к задней части дома, в сад. Драко почувствовал, как расслабляются его напряженные мышцы. Ветер был прохладным и бодрящим и пах опавшими листьями.
Они молча обошли весь сад, прежде чем Драко почувствовал, что готов заговорить.
— Ты права. Мне нужен был перерыв.
Пэнси взяла его под руку и улыбнулась.
— Хорошо. Чиппи приготовит для тебя ужин, когда мы вернемся. Я не могу остаться, но ты должен поесть, Драко.
— Что ты хотела мне показать? — спросил он.
На лице Пэнси отразилась тревога.
— Давай присядем, — она усадила его на скамью, достала что-то из-под своей мантии и протянула ему. — Только помни, не проклинай посланника.
Драко нахмурился и взял листок, развернув его, чтобы показать свежий номер «Ведьминого еженедельника». На обложке была фотография Гермионы и Чарли Уизли, сидящих вместе и улыбающихся на официальном мероприятии. Заголовок гласил: «Что это? Новый мужчина мисс Грейнджер? подробности на страницах 5-13.»
Пэнси, казалось, была готова выпрыгнуть из кожи вон, чтобы не распускать язык.
Драко сохранял бесстрастное выражение лица, разворачивая газету. Внутри были еще фотографии, на которых они были запечатлены в разных позах, и длинная статья.
Наконец, Пэнси не смогла больше молчать.
— Ты знал? Вы расстались? Помни, что я сказала, я серьезно покалечу ее, если она причинит тебе боль.
— Нет, — медленно произнес он, глядя на улыбающееся лицо Гермионы. — Мы не расстались, — Драко закрыл журнал, опасаясь, что выдаст свои эмоции, если продолжит его просматривать. — Она сказала мне, что идет, — это была не совсем ложь. Она сказала ему, что кое-что произошло. Однако она умолчала обо всех деталях этого « кое-что», и он уже начал жалеть, что не задал пару вопросов.
У Пэнси отвисла челюсть.
— Ты знал?
— Она взрослая женщина, Пэнси. Мы встречаемся всего несколько недель, и у нее есть своя жизнь вне меня, — судя по фотографиям, у нее были отношения и помимо него.
Она схватила журнал и поспешно открыла одну из страниц.
— Посмотри на эту фотографию. Посмотри на выражение ее лица. Она когда-нибудь так смотрела на тебя?
Драко ничего не оставалось, как рассмотреть фотографию, которую Пэнси сунула ему под нос. Гермиона выглядела… блаженной. Другого слова для этого не подберешь. Совершенно счастливой. Хотя он видел несколько чудесных улыбок на ее красивом лице, ни одна из них не могла сравниться с той, что она дарила Чарли.
— Нечего сказать? — с ухмылкой спросила Пэнси. — Не могу поверить, что ты позволил ей куда-то пойти с ним! Судя по этой статье, еще несколько лет назад они были в моде. Мне кажется, с тех пор ничего не изменилось.
Это ранило его сильнее, чем он хотел бы признать. Теперь он хотел, чтобы Пэнси ушла, и побыстрее, пока он не потерял самообладание.
— Вряд ли я в состоянии запретить Гермионе что-либо делать. Это Грейнджер, Пэнси. Она бы выслушала мои требования так же, как если бы мучила домашнего эльфа. Кроме того, я ей доверяю.
— Ты ей доверяешь? Как ты можешь так говорить?! Она встречалась с другим мужчиной, пока встречается с тобой! — воскликнула она, снова размахивая журналом у него перед носом.
Драко схватил его и сунул в карман.
— Да, я ей доверяю. Если ты помнишь, она дружит с семьей Уизли большую часть своей жизни. Я уверен, что тому, что напечатано в этой прославленной колонке светских сплетен, есть совершенно разумное объяснение.
Пэнси похлопала его по руке и сочувственно посмотрела на него.
— Драко, я знаю, каково это — заботиться о ком-то больше, чем он заботится о тебе. Ты заслуживаешь лучшего. Я просто не хочу, чтобы тебе причиняли боль.
Он нахмурился и зашагал обратно к особняку, изрекая потрясающую ложь.
— Не беспокойся обо мне. Уверяю тебя, мои чувства к ней под контролем. Она нравится мне не больше и не меньше, чем следовало бы. И теперь, когда ты достигла двух своих целей, я должен позаботиться о третьей.
Она быстро догнала его.
— Я надеюсь, ты не сердишься на меня, Драко. Я подумала, что для тебя будет лучше услышать об этом сейчас от меня, а не от кого-то на работе или от незнакомца на улице.
Он вздохнул и замедлил шаг, чтобы ей не пришлось бежать, чтобы не отстать.
— Да, спасибо. Ты права. Но уверяю тебя, мне не о чем беспокоиться. Я ценю твою заботу, ты хороший друг.
Пэнси на это не купилась, но он не собирался говорить ей правду. Его уже почти трясло от сдерживаемого гнева, и он хотел, чтобы она поскорее ушла, прежде чем тот взорвется.
— Просто помни. Она моя, если причинит тебе боль, — сказала Пэнси, застегивая мантию на шее.
Он попытался изобразить беззаботную улыбку.
— В этом нет необходимости.
Она поцеловала его в щеку и оставила стоять в саду, в нескольких шагах от того места, где накануне они с Гермионой пили чай.
Он уставился на белый железный стол и опустился в кресло. Возможно ли, что прошло всего двадцать четыре часа? Столько всего произошло за это время. Накануне Драко не хотел, чтобы их совместное времяпрепровождение заканчивалось. Вот почему он не говорил об их работе за чаем или ужином, вот почему он предложил приготовить что-нибудь вместо того, чтобы попросить Чиппи принести им что-нибудь. Все в его жизни казалось ярче, когда Гермиона была рядом, и он страстно желал, чтобы она была рядом все больше и больше.
В последний день он понял, что хочет чего-то от Гермионы, сразу после того, как полностью упустил этот шанс. Затем он узнал, что у нее когда-то были отношения с Чарли Уизли и что она ходила с ним на какой-то торжественный ужин.
Драко злился на себя за то, что позволил чувствам к ней развиться, а потом осознал их слишком поздно. Он понял, что что-то происходит, когда ему приходилось сдерживать улыбку каждый раз, когда он думал о ней, и когда его сердце учащенно билось при виде нее. Просто было гораздо проще не обращать на это внимания, оттолкнуть от себя, чем думать об этом.
Однако он не мог игнорировать свой растущий гнев и знал, что в основе его лежит ревность. Вряд ли это было рационально, особенно если учесть, что он был так же виноват в том, что немного погулял на стороне, но осознание этого не уменьшало его дискомфорта.
Хорошо знакомый с жалостью к себе, Драко заставил себя встать. У него был список дел, который не становился короче, и чем больше времени он проводил в беспамятстве, тем позже просыпался. Кроме того, он был глупцом, когда пытался вразумить свое сердце, пытаясь найти логическое объяснение своим чувствам.
ооо
К концу обеда в понедельник Гермиона была совершенно измотана. Весь предыдущий день она провела в своей комнате, заставляя себя продолжить чтение, которое откладывала. Она повторяла арифметические таблицы, чтобы не дать своим мыслям разбегаться.
Последние две ночи она тоже не могла спокойно спать, поэтому приняла снотворное зелье. Это было последнее средство, с которым она никогда не соглашалась. На следующий день они не давали ей уснуть, пока она не смогла немного вздремнуть, а по понедельникам все утро были сплошные занятия.
До последнего урока в этот день — у семикурсников — оставался один час, и она практически побежала в свои комнаты, надеясь хоть немного поспать.
Гермиона почувствовала себя намного лучше, когда заняла свое место за десять минут до того, как прозвенел звонок, возвещающий о начале урока.
Она подняла глаза, когда вошла Самайя, и нахмурилась, увидев выражение лица девушки.
— Добрый день, Самайя. Хорошо ли ты провела выходные?
Девушка задумчиво посмотрела на Гермиону.
— Все хорошо. Итак, профессор, говоря о выходных… Вы изменяетое внучатому племяннику двоюродного брата моего отца?
Гермиона знала, что она могла иметь в виду только Драко.
— Конечно, нет, — сказала она. — С какой стати ты спрашиваешь об этом?
— О, только поэтому.
По своему обыкновению, Самайя положила на стол номер «Ведьминого еженедельника». Глаза Гермионы расширились, когда она уставилась на фотографию на обложке. Затем она прочитала заголовок.
— Что? — воскликнула она, хватая журнал и открывая пятую страницу. Она пришла в ужас, обнаружив множество страниц с фотографиями, но хуже всего была статья, написанная Ритой Скитер.
Новая любовь? Или измена?
Мисс Грейнджер, похоже, наверстывает упущенное со своими последними поклонниками. Во-первых, очень привлекательный, но часто замкнутый Драко Малфой, теперь ее любовь возродилась в Чарли Уизли. Мистер Уизли недавно получил очень престижную награду в кругах любителей драконов, и мисс Грейнджер присутствовала на церемонии награждения в качестве его спутницы.
Они были почти неразлучны весь вечер, и им было очень уютно за своим столиком. На самом деле, они не могли оторваться друг от друга. Если она держала его за руку, он что-то шептал ей на ухо или запускал пальцы в ее волосы.
— Он ничего подобного не делал! — воскликнула Гермиона.
— Что, волосок прикусил? — спросила Сама. Она зашла Гермионе за спину, чтобы прочитать через ее плечо.
— Да, волос прикусил, — раздраженно ответила Гермиона.
Когда мистер Уизли встал, чтобы произнести свою вступительную речь, воздух между ними затрещал от электричества и сексуального напряжения. В то время как она с обожанием смотрела на своего возлюбленного, он втайне считал ее источником своего вдохновения, и репортер не сомневается, что ее «увлечения» не ограничивались защитой магических существ (полная речь напечатана на странице 9).
Гермиона закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание. Она была так зла на Риту, что подумывала о том, чтобы прямо сейчас пойти к ней домой и заколдовать ее до беспамятства.
Притяжение между этой парой было очевидно любому, чей взгляд падал на них в течение вечера. Босс мистера Уизли, мистер Рассел Филдс, сказал, что он давно надеялся, что его подчиненный помирится со вздорной ведьмой, поскольку «Чарли был счастливее всех, когда встречался с ней». Похоже, желание Филдса исполнилось!
Тогда возникает вопрос: что с мистером Малфоем? Всего две недели назад он, казалось, был по уши влюблен в мисс Грейнджер, и его заметили, когда они держались за руки в Косом переулке, не сводя глаз с объекта своей привязанности.
Так что же произошло? Она настолько непостоянна, или мисс Грейнджер просто играла чувствами мистера Малфоя, в то время как ее сердце оставалось верным бывшему возлюбленному? Если вы читаете это, мистер Малфой, пожалуйста, примите мои личные соболезнования. Это не первый случай, когда мисс Грейнджер ухаживает за важными мужчинами, преследуя свои собственные цели.
Наконец, незамужние ведьмы Англии задаются вопросом: готов ли мистер Малфой снова полюбить? И где нам записаться?
До следующего раза, вечно ваша,
Рита
У Гермионы были слезы на глазах, когда она закончила. Драко! Что, если ион это увидел? Что, по его мнению, произошло, что он подумал о ней? Мерлин, она даже не предполагала, что кто-то может так подло повести себя в тот вечер! Предоставь это Рите, с горечью подумала она. Если бы в статье не было доли правды, пусть даже скрытой, ей не было бы так стыдно.
Все эти фотографии! Она думала, что они просто интересовались ею, но потом, когда Чарли объявили лауреатом премии, стало понятно, почему так много людей фотографировали их — они хотели его. Ну, во всяком случае, за исключением Риты.
— С вами все в порядке? — спросила Самайя.
— Я в порядке, — сказала Гермиона спокойным, но напряженным голосом. Она должна была увидеть Драко, должна была все объяснить. Как можно скорее она отправится в поместье и дождется его возвращения домой. Нельзя было допустить, чтобы он думал, что она влюблена в Чарли! Это было не так! Наконец-то, после стольких лет, проведенных в воспоминаниях, она не была влюблена в Чарли. Ей нужно было, чтобы Драко знал это, поверил ей. Ей нужно было, чтобы кто-то услышал эти слова
К тому времени все места были заняты, и Гермионе пора было начинать урок. Каждое слово, которое она произносила, казалось пеплом во рту, каждая улыбка казалась вымученной, и она смотрела на часы столько раз, что не могла сосчитать.
Когда двойной урок, наконец, закончился, Гермиона собиралась схватить свои вещи, убежать в свою комнату и заглянуть в шкаф Драко, когда Шитал остановила ее.
— Я надеялась поговорить с вами, профессор, — застенчиво сказала она.
Разум Гермионы кричал ей, чтобы она уходила, уезжала отсюда, добиралась до Драко, даже если его не будет там несколько часов.
— Конечно, Шитал, — сказала Гермиона, закрывая дверь палочкой. — Что у тебя?
— Это… ну, я по-поводу Эвана.
Гермиона моргнула. Она была так поглощена своей собственной жизнью, что совсем забыла о том, что в эти выходные состоится поход в Хогсмид, и последнее, что она слышала — что Эван собирается пригласить Шитал пойти с ним.
— Эван? — повторила она, усаживаясь на стул. — Что-то не так?
— О, нет, — заверила ее Шитал, качая головой. — Все в порядке. Наш проект продвигается очень хорошо.
— Понятно, — Гермиона давно усвоила, что иногда лучше не задавать слишком много вопросов и дать ученикам самим разобраться с ответами.
Шитал теребила уголок пергамента, торчащий из ее книги.
— Он… он пригласил меня пойти с ним в Хогсмид на этих выходных.
Гермиона изобразила удивление.
— Пригласил? Это… Вау.
Шитал энергично закивала.
— Я знаю. Я был потрясена, — она замолчала, и на ее щеках появился румянец. — Я действительно не знаю, что сказать.
— Ты еще не дала ему ответа? — спросила Гермиона, ее сердце болело за Эвана.
— Нет, я сказала ему, что подумаю.
— И что ты думаешь? — Гермионе не терпелось узнать, интересуется ли Шитал Эваном.
Слизеринка вздохнула.
— Дело в том, что… Он мне действительно нравится. Он веселый, умный и очень привлекательный. Все девчонки заискивают перед ним, — она нахмурилась, качая головой. — Просто это так давит. Мы были бы первой парой, которая с разных факультетов, и хотя я знаю, что это нормально, я также знаю, что в моем факультете есть те, кто был бы недоволен этим.
Гермиона усмехнулась.
— Ты никогда не должна позволять кому-то другому диктовать тебе свои действия. Это дает им слишком много власти! Это как раз то, что приводит к предрассудкам, и не успеешь оглянуться, как у нас уже есть другой Темный Лорд, пытающийся захватить власть над миром. Если тебе нравится Эван, и ты хочешь проводить с ним больше времени, то ты должна.
— Что бы вы сделали, если бы наши ситуации поменялись местами? — спросила Шитал. — Если бы кто-нибудь из Слизерина пригласил вас на свидание в школе.
— Этого бы никогда не случилось, — ответила она. — Я магглорожденная.
— Неужели вы не можете себе этого представить, хотя бы на мгновение? — настаивала Шитал. — Ни с того ни с сего парень из Слизерина приглашает вас в Хогсмид.
Гермиона фыркнула.
— Я бы подумала, что он замышляет что-то нехорошее, и заколдовала его, — Шитал выглядела расстроенной. — Прости, я не помогаю.
— А как насчет Драко Малфоя? Что, если бы он проявил к вам неподдельный интерес во время учебы? Вы бы пошли с ним на свидание?
В голове Гермионы промелькнул образ Драко на шестом курсе. Он ухмылялся, глядя на нее поверх своего бледного заостренного носа с отвращением в глазах. Затем изображение сменилось на Драко постарше, его губы изогнулись в улыбке, глаза пристально смотрели на нее.
Все, что теперь требовалось — это представить, что во время учебы Драко вел себя с ней так же, как сейчас, когда они притворялись. Сомнений не было.
— Если бы Драко тогда относился ко мне так, как сейчас, я бы, безусловно, пошла с ним на свидание, — твердо заявила Гермиона.
— В самом деле? — глаза Шитал расширились. — Вот так просто? А как же ваши друзья, ваши факультеты?
— Я очень… противоречивая женщина, Шитал. Я не была воспитана с магическими предрассудками, поэтому они никогда не распространялись. Мне не нравились Драко и его друзья, потому что они были высокомерными, мерзкими придурками, а не из-за их факультета и крови. Но если я чего-то очень сильно хотела, если я знала, что это подходит именно мне, то никакие слова или действия не смогли бы меня удержать от этого, — она пожала плечами. — Просто я такая, какая есть.
— Что, если бы другие слизеринцы плохо с вами обращались? — спросила Шитал.
— Мне хотелось бы думать, что Драко вмешался бы за меня, — Шитал начала говорить, и Гермиона подхватила ее вопрос. — Что касается моих друзей, они были бы рассержены, даже взбешены, но они бы увидели, что я… Я не знаю, это все сбивает с толку!
Они вместе рассмеялись, прежде чем Гермиона продолжила.
— Они бы увидели, как я счастлива, что он относился ко мне так, как я заслуживала, и они бы приняли это. В конце концов.
— Я не думаю, что я такая же храбрая, как вы, профессор, — призналась Шитал. — Но я также знаю, что если кто-то из моих сокурсников доставит мне неприятности, вы отплатите им тем же в десятикратном размере.
Гермиона улыбнулась.
— Это верно. Так ты собираешься сказать «да»?
— Я … Я так думаю. Я хочу.
— Тогда скажи «да». Скоро ты выйдешь отсюда и поймешь, насколько глупы разногласия. Когда ты знакомишься с кем-то, твой первый вопрос не будет таким: «На каком факультете ты учился?» — Гермиона ободряюще похлопала Шитал по плечу.
— Вы правы, — сказала студентка. — В любом случае, это всего лишь одно свидание. Кто знает, что произойдет?
— Именно, — сказала Гермиона.
— Спасибо, профессор, — поблагодарила Шитал.
— Всегда пожалуйста, — ответила она.
Когда Шитал ушла, Гермиона уже не так отчаянно спешила к Драко. Она пошла в свою комнату, выпила чашку чая и без четверти пять отправилась к нему в комнату.
Неудивительно, что его там не было. Однако, находясь в его доме, она чувствовала себя то лучше, то хуже, и попыталась успокоиться настолько, чтобы обсудить их план на следующий день.
Она не могла сосредоточиться. Ждать возвращения Драко домой было трудно. Она начала представлять себе их разговор, что бы он сказал, как бы она отреагировала.
Потребовалось больше часа и три чашки чая, любезно предоставленные Чиппи, прежде чем она смогла заставить себя сосредоточиться на чем-то другом, кроме того, что она скажет Драко, когда увидит его.
Ей удалось дочитать их заметки о деньгах, а затем она нашла на полке книгу и легла на диван, чтобы почитать. Не успела она опомниться, как у нее заурчало в животе, и, подняв глаза, она обнаружила, что солнце уже село. Гермиона позвала Чиппи и попросила чего-нибудь поесть, и эльф с радостью согласился.
Гермиона с беспокойством поела. Где был Драко? Почему его до сих пор не было дома? Что, если он так разозлился на нее, что у него… что? Во-первых, с чего бы ему злиться? Они даже не встречались по-настоящему!
ооо
Драко вернулся в поместье в половине одиннадцатого. После того, как его обычный рабочий день закончился, он провел некоторое время, просматривая бухгалтерские книги и готовя депозит на следующий день. Когда с этим было покончено, ему просто не захотелось возвращаться домой. Гермиона начала ассоциироваться у него с поместьем, и он не мог думать о ней без ощущения странной смеси эмоций.
Его первоначальный гнев несколько утих после того, как у него появилось время подумать обо всем, что произошло. Вряд ли было справедливо с его стороны расстраиваться из-за того, что Гермиона пошла куда-то с Чарли, в то время как он регулярно виделся с Кэрри. Мысль о том, что Гермиона, возможно, встречается с Уизли, все еще заставляла его кровь кипеть, и он сказал себе, что это только потому, что она с самого начала сказала, что ни с кем не встречается.
Он медленно, тяжело ступая, направился в свою комнату. Он не был уверен, что сделает или скажет, когда снова увидит Гермиону, но ему хотелось с ней поговорить. То, что она сделала, хотя, возможно, и непреднамеренно, поставило под угрозу их работу и то, что они планировали сделать. Ей нужно было это понять.
Однако больше всего на свете он чувствовал странное желание рассказать о Кэрри. Он не знал, что скажет, но ему нужно было знать, что она не считает его жалким, отвратительным или мерзопакостным.
Добравшись до своей спальни, Драко с удивлением увидел, что в гардеробной горит лампа. Он не стал включать свет, а вместо этого достал волшебную палочку и прокрался к проходу между комнатами.
У него перехватило дыхание при виде Гермионы, крепко спавшей на его диване с открытой книгой на груди и разметавшимися по подушке волосами. У него защемило сердце. Мерлин, она была прекрасна.
Убрав палочку в ножны, Драко налил себе стакан бурбона и сел на стул у ее ног. Несколько долгих мгновений он наблюдал за легкими движениями ее тела, сопровождавшими дыхание.
— Гермиона, — мягко позвал он.
Она пошевелилась, и ее глаза постепенно открылись. На мгновение она, казалось, растерялась, осматриваясь, а затем ее взгляд упал на него. Гермиона выпрямилась, и книга с глухим стуком упала на пол.
— Драко! — она быстро схватила книгу и разгладила помятые страницы. — Прости, что я ничего не написала, и я не должна была вот так просто засыпать.
— Все в порядке, — сказал он, не в силах встретиться с ней взглядом. — Вообще-то, я рад, что ты здесь, — нерешительно ответил он, украдкой взглянув на нее из-под челки. Пора заканчивать с этим. — Есть кое-что, что я хотел бы с тобой обсудить.
Вот и началось, подумала она. Фотографии в «Ведьмином еженедельнике»… Конечно, он видел их, читал сопроводительную статью!
— Ладно, — сказала она, смирившись с неприятным, но необходимым разговором.
Он встал и начал расхаживать по комнате, нахмурившись.
— Речь идет о том, что произошло в субботу вечером.
Это застало Гермиону врасплох, ведь в пятницу вечером она встречалась с Чарли.
— В субботу? — повторила она.
— Насколько я понимаю, когда ты выходила из моего дома и направлялась в «Комнату путешествий», ты… встретила кого-то.
О! Щеки Гермионы покраснели, и она опустила взгляд на свои колени. Женщина, которая думала, что Гермиона спала с Драко в пятницу вечером, которая была одета в откровенное нижнее белье, которая не потрудилась прикрыться, когда встретила незнакомого человека. Хотя Гермиона и собиралась упомянуть об этой дерзкой женщине, это было последнее, что она ожидала услышать от Драко.
— Я хотел бы объяснить, — натянуто произнес Драко.
— Нет! — воскликнула Гермиона, широко раскрыв глаза. За последние несколько дней она пережила более чем достаточно мысленных образов, и ей не нужна была дополнительная информация, которая только разыграла бы ее воображение.
Он посмотрел на нее с растерянным выражением лица.
— Я имею в виду, — сказала Гермиона, напряженно жестикулируя руками. — Что тут объяснять? Я прекрасно понимаю.
Все пошло не так, как он ожидал. Он ожидал, что она расстроится.
— Но…
Обычно, когда Гермиона нервничала, она была немногословна. Но когда она очень-очень нервничала, то начинала болтать без умолку.
— Я понимаю, Драко. Она… она… ну, ты понимаешь. Это совершенно понятно, ты мужчина, и ты… ну. То, как ты проводишь свое личное время, меня не касается. В любом случае, не то чтобы ты был единственным, я…
— Ты что? — спросил он, сузив глаза и произнеся это более резким тоном, чем намеревался.
Ее взгляд метнулся к нему, и она поняла, что сказала.
— Я… ничего.
Драко был благословлен и проклят живым воображением. Он считал, что это отчасти объясняет его неспособность стать адекватным пожирателем смерти, поскольку он слишком хорошо представлял себе боль и страдания, которые он мог бы причинить. Очевидно, он также был чрезвычайно чувствителен — то, что он всегда считал слабостью — потому что не мог заставить себя стать причиной такой боли и страданий.
Теперь его воображение разыгралось, вызвав в воображении образы Гермионы и Чарли Уизли из «Ведьминого еженедельника» и продвинув их на несколько шагов вперед. Взгляды, которыми они обменялись, невинные прикосновения… все это указывало в одном направлении. Она собиралась в чем-то признаться, а в чем еще это могло быть?
— Речь идет о вечере пятницы, не так ли? — спросил он спокойным голосом, хотя в нем и слышался гнев, который клокотал где-то под поверхностью.
— Значит, ты это видел? — спросила она, понизив голос до шепота. — Журнал?
Вчерашний гнев Драко необъяснимым образом всплыл на поверхность. Когда он впился взглядом в Гермиону, пытаясь придумать самый обидный и язвительный ответ, на который был способен, ему пришло в голову, почему он был так зол в тот момент. На самом деле он с ней не встречался, но его реакцию можно было охарактеризовать только как ревность, которая снова подняла свою уродливую голову. Мысль о том, что она может быть с другим мужчиной, заставила его кровь вскипеть.
— Да, — отрезал он.
На мгновение Гермиона почувствовала себя ужасно, почувствовав острое сожаление от того, что предала того, кто был ей дорог. Но затем, обдумав весь их разговор, гнев заструился по ее венам.
— О, так для тебя все в порядке, но не для меня? — парировала она.
Глаза Драко расширились от шока из-за ее опровержения и того факта, что она не опровергла его худшие предположения. Загнанный в угол, у него не было другого выбора, кроме как сопротивляться любым доступным способом.
— Это совершенно разные люди, — прорычал он. — То, что я делаю в уединении своего собственного дома, никогда не выйдет за пределы моего дома! Исписано девять страниц этой чертовой газетенки, как ты строила глазки другому мужчине, когда должна была быть со мной!
— Чарли — мой друг! — закричала она, вскакивая с дивана. — Ему нужно было встретиться с кем-то, и он пригласил меня! Я понятия не имела, что это банкет в его честь и что там будет так много репортеров. Вот почему я была там, ты, огромный придурок!
Они… друзья? И, тем не менее, она не отрицала, что спала с ним? Сложившийся у Драко образ Гермионы, стоявшей на пьедестале почета, рухнул. Возможно, с его стороны было глупо предполагать о ней то, что он предполагал — что она не одобрила бы то, что он сделал с Кэрри, что она никогда бы не поступила так сама… что она была не совсем человеком, как и он.
Осознание этого требовало тщательного обдумывания, но в тот момент у него не было такой возможности.
— Ты со мной, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Сердце Гермионы екнуло от заявления Драко, несмотря на то, как они были взбешены, несмотря на то, что находились в самом разгаре ожесточенного спора. Это прозвучало почти как настоящий гнев и ревность, как будто он был так расстроен, узнав, что она встречалась с другим мужчиной.
— Ты читала статью? — продолжил он, доставая из-за пазухи потрепанный журнал и размахивая им. — Читала, что они написали о тебе? О нас? То, что ты сделала, поставило под угрозу все, чего я пытался достичь.
Конечно. Как глупо с ее стороны было думать, что он действительно заботится о ней — снова. Когда же она поймет?
— Нет, — возразила она, пересекла комнату и, схватив тряпку, с силой ткнула его ею в грудь. — Все, что было написано в статье, — это предположения. Много.
— Вот именно, — сказал он. — Наши отношения были поставлены под сомнение, и это мне очень не нравится. Кстати, идея о том, чтобы мы встречались, была только для твоей защиты. Я, конечно, ничего от этого не получаю. Но если ты хочешь все испортить, переспав с каждым попавшим в беду другом, то кто я такой, чтобы тебя останавливать?
Гермиона не думала, не задумывалась о том, что она делает, и о последствиях своих действий. Все, что она видела, было красным. Прежде чем она смогла остановиться, она влепила ему пощечину. Его лицо дернулось в сторону, и звук удара ее ладони по его щеке, казалось, эхом разнесся по комнате и отразился от стенок ее черепа.
Когда она, наконец, перестала думать, то не пожалела о своих действиях.
— Ты конченный придурок! Я не спала с Чарли!
Драко медленно повернул голову, чтобы посмотреть на нее, отказываясь поддаваться желанию прикоснуться к его пульсирующей щеке. Ее глаза сверкали, а грудь тяжело вздымалась. Она была в ярости.
— Ты сказала… — тихо начал он.
— Я знаю, что сказала, — огрызнулась она. — Я не спала с ним в пятницу вечером, — затем она вспомнила, как была близка к тому, чтобы сделать это, и ее захлестнула новая волна вины. — О, Драко, прости, что ударила тебя.
Он попятился, угрожающе глядя на нее.
— Это сложно, — сказала она, и ее гнев улетучился при мысли о том, что она попытается объяснить ему свои отношения с Чарли, но она знала, что попытается.
— Ты сказала мне, что ни с кем не встречаешься, — сказал он, и в его словах снова зазвучал гнев. — Когда все это началось, когда я пришел к тебе в кабинет Макгонагалл. У меня была очень веская причина задать этот вопрос.
— Я не встречалась, — заверила она его, подходя на полшага ближе, но останавливаясь, когда он повторил ее движение и отодвинулся.
В голове Драко промелькнули воспоминания о первой игре в квиддич, на которую она пришла с Уизли. Гермиона и Чарли были почти неразлучны, они разговаривали близко, фамильярно, прикасались друг к другу так, как это делают тайные любовники, когда думают, что никто не видит.
В то время это необъяснимо раздражало Драко, но теперь его воображение дополнило его мысли фактами. Чарли Уизли был с ней. Драко не мог отрицать, что причиной его гнева снова была ревность. Он хотел не обращать внимания и на боль, но слишком многое обрушилось на него одновременно. Они были вместе… но когда? Как долго? Почему они расстались, если было так очевидно, что они все еще хотели друг друга?
Пэнси была права — фотографии в журнале были весьма красноречивы.
— И что теперь? — спросил он.
— Это сложно, — повторила она, понизив голос почти до шепота.
— Это не мое дело, — холодно сказал он. — Решай сейчас, чего ты хочешь. Ты дала слово помочь мне, и ты его выполнишь. Но мы можем прекратить эти притворные отношения, чтобы ты могла снова быть со своим Уизли, если захочешь.
Слезы наполнили ее глаза, прежде чем она отвернулась, и на мгновение Драко почувствовал себя виноватым. Но это длилось недолго. Ему стало дурно от мысли, что она ухаживала за другим, находясь с ним в отношениях на публике. Это слишком сильно напомнило ему о материалах для шантажа и об отношениях, которые, должно быть, когда-то были у его родителей, чтобы они были созданы. Ему была ненавистна сама мысль об измене, и его больше не волновало, что все это было фарсом. Его по-прежнему ранило, как будто их отношения были настоящими. Неохотно он признал, что это было потому, что он влюбился в нее, и он хотел, чтобы это было по-настоящему, приветствовал это раньше…
— Это не так просто, — сказала она.
— Да, ты упоминала об этом, — выпалил он, пересекая комнату, чтобы увеличить расстояние между ними.
Гермиона глубоко вздохнула, готовая рассказать Драко всю правду, готовая принять его гнев, даже если это не имело никакого смысла.
— Мы с Чарли были вместе около года. Это закончилось два года назад.
Драко был настолько поглощен тем, что злился на нее, что не мог скрыть своего удивления. То, как они вели себя вместе на тех фотографиях, никак не вязалось с их давними отношениями.
Она села на диван, ее руки дрожали.
— После того, как мы с Роном расстались, я встретила Чарли на мероприятии в Румынии. Исследовательская группа, с которой я работала, направила меня туда для участия в конференции, и Чарли остановился в том же отеле на другую встречу. Мы очень хорошо поладили.
Драко возненавидел боль в ее голосе. Это означало либо то, что Чарли Уизли заслужил, чтобы из него выбили все дерьмо, либо то, что Гермиона все еще любит его. Драко был бы рад сделать одолжение, но подозревал второе. Было больно… Мерлин, это ранило его сильнее, чем что-либо когда-либо в его жизни. Единственная женщина, которой он открылся, с которой разделил часть своей жизни, какой бы незначительной она ни была, с которой хотел быть, и не только на одну ночь, любила другого мужчину. Он подошел к окну и в оцепенении уставился на улицу, а она продолжала:
— Сначала мы колебались, но потом уже не могли игнорировать то, что происходило между нами. Это было… Я никогда в жизни не чувствовала такой связи с другим человеком, — сказала она, игнорируя сомнения, которые закрались в ее сердце. Когда-то ее утверждение было правдой: до Драко никто не был так близок ее сердцу, как Чарли. Однако с Драко она чувствовала, как легко они взаимодействуют, как их мысли сливаются воедино, становятся неразличимыми. Между ними, несомненно, существовала связь.
— Рон… воспринял это не очень хорошо, и это еще мягко сказано. Он сделал все почти невозможным. По сей день я не понимаю почему, но он ненавидел то, что мы с Чарли так хорошо ладили, когда у нас с ним ничего не получалось, хотя именно он в конце концов сказал: «Все кончено». Рон был злым, озлобленным, обиженным и мстительным, и он расколол семью, сделал невозможным цивилизованное общение с кем-либо из них. Я не могла пойти к Джинни и не хотела, чтобы Гарри оказался между нами. У меня не было никого, кроме Чарли, но даже он разрывался на части. Так не могло быть, и мы расстались.
Этот человек — идиот, подумал Драко.
Гермиона прерывисто вздохнула. Она рассказала только своим родителям о том, что на самом деле произошло с Чарли и Уизли. Даже сейчас, спустя годы после того, как это случилось, ей все еще было больно. Она поискала Драко в комнате и обнаружила, что он почти спрятался в тени в одном из углов. Яркий луч лунного света пробивался сквозь шторы, но он был погружен в темноту. Она могла видеть только его волосы и лицо, мягко освещенные серебристым светом. Его лицо исказилось от боли, и она не могла понять почему.
Однако, по какой-то причине, когда ее взгляд упал на его высокую, одинокую, заброшенную фигуру, боль, казалось, отступила. После Чарли ничто не могло облегчить эту боль. Время превратило это острое, распирающее ощущение в тупую, но постоянную боль всякий раз, когда она думала об этом. Первый признак того, что что-то меняется, появился у нее, когда за две недели она ни разу не вспомнила о Чарли. Она была так напугана, что приложила все усилия, чтобы вспомнить своего бывшего возлюбленного. И до тех пор, пока Чарли не позвонил ей и не попросил о встрече, Гермиона не замечала, что не скучает по нему. Просто ли время подталкивало ее вперед, к следующему этапу? Или мужчина, сидящий напротив, был отчасти виноват в этом, сам того не подозревая?
Она долго молчала, и Драко, наконец, перевел взгляд туда, где она сидела. Он был удивлен, обнаружив, что она наблюдает за ним. Он нахмурился и, переступив с ноги на ногу, снова уставился в окно.
— Дело в том, — наконец продолжила она, — что… Я всегда думала, что однажды мы с ним будем вместе… — она растерянно покачала головой. — Мы бы во всем разобрались и снова были вместе. Поженились. Иногда, когда мы вместе, мы ведем себя так, как будто ничего плохого не произошло. Гарри и Рон не понимают, но ничего не говорят. Чарли, он… он утешает меня, — Гермиона с трудом сглотнула. Она никогда не признавалась в этом, даже своим родителям. — Когда мне это нужно. И он тоже приходит ко мне. Это не так уж часто, но ни один из нас никогда не отказывал другому.
Драко стиснул зубы. Вот она, правда. После разрыва их отношений она стала регулярно спать с Чарли. Он ненавидел то, как это причиняло ему боль, и то, что он при этом чувствовал. Как будто все его представления о плюсах и минусах, о равновесии и порядке исчезли, и он остался в подвешенном состоянии, пытаясь понять, как ему двигаться дальше.
— До пятницы, — сказала она.
Это было произнесено так тихо, что он не был уверен, правильно ли расслышал ее.
— Что? — прохрипел он, в горле у него странно пересохло.
— Чарли — мой друг, Драко. Но то, что мы с тобой делаем, очень важно. Я не могла рисковать и все испортить. Я знала, что рано или поздно он узнает, что мы с тобой вместе, и не поймет, почему я спала с ним, в то время как была с тобой. Я не изменяю, я категорически отказываюсь это делать. Поэтому я рассказала ему о нас, и, в конечном счете, было лучше отказать ему.
— Ты рассказала ему. О нас, — повторил Драко.
— Да. Я должна была, — сказала она. — Я должна был объяснить, почему…
Драко потер переносицу, не желая дослушивать ее фразу до конца. Он был глупцом, когда думал, что между ними может быть хоть какая-то надежда на что-то большее. Она хотела другого, но сдерживалась, чтобы помочь ему. Нет, это было не совсем верно. Официально они с Чарли расстались пару лет назад. В любой момент за это время они могли бы помириться, но не помирились. Тем не менее, было очевидно, что она чувствует.
— Я искренне надеюсь, что мы сможем завершить это дело как можно скорее, — сказал он, все еще не в силах встретиться с ней взглядом, — чтобы мы оба могли вернуться к той жизни, которой хотим жить.
Гермиона почувствовала странный подъем. Она не была уверена, было ли это из-за того, что она наконец-то освободилась от всего, или из-за чего-то другого. Ей казалось, что она сделала важный шаг вперед, хотя и не знала, куда движется. В тот момент это не имело значения. Важно было просто двигаться.
— Прости меня за то, что случилось в пятницу, Драко, — сказала Гермиона, поднимаясь с дивана и оборачиваясь, чтобы посмотреть на него.
Выражение его лица было пустым.
— Почему?
— Ты был прав, это поставило под угрозу нашу совместную работу. В будущем я не буду такой беспечной. Я также думаю, что нам следует появиться на людях, возможно, в эти выходные. В пятницу вечером, поскольку я знаю, что ты свободен. Дадим людям понять, что мы вместе.
— Хорошо, — вяло ответил он. — Если в субботу тебе будет лучше, я не против. Я больше не буду встречаться с Кэрри.
Настала очередь Гермионы удивляться.
— В самом деле? Я… почему?
Из-за тебя!
Драко устало пожал плечами. Он весь день был одет в свою рабочую мантию и внезапно почувствовал острое желание избавиться от нее, опустить голову на подушку и уснуть, чтобы забыть Гермиону и ту боль и смятение, которые она причинила. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Ты не обязан этого делать, — продолжила Гермиона. — Я знаю, что ты очень осторожен, и пока мне не придется снова с ней разговаривать, я не могу просить тебя отказаться от этого…
— Дело сделано, — вздохнул он, полностью развязывая галстук и расстегивая рубашку. — Это был мой выбор. Не беспокойся об этом.
Гермиона прикусила губу, подозрительно обрадованная тем, что он больше не будет спать с этой женщиной. Не то чтобы у нее было какое-то право ревновать или предъявлять к нему какие-то претензии. Мерлин, она только что излила ему душу из-за Чарли! Она не имела права желать Драко для себя. И все же, когда она смотрела, как он пересекает комнату, снимает ботинки и ремень, расстегивает рубашку, реальность обрушилась на нее, и она упала обратно на диван.
Она хотела его. Конечно, она знала это, но только где-то глубоко-глубоко внутри, далеко за пределами реальности. Эта мысль материализовалась в ее сознании, и ей захотелось пнуть себя за все, что она наговорила о Чарли. Меньше всего Драко мог подумать, что она хочет его. Но она не могла сказать Драко правду, что у нее есть чувства к нему и она больше не любит Чарли. В худшем случае, он бы рассмеялся и сказал ей, какой глупой она была, что влюбилась в него. В лучшем случае он бы отстранился от нее, обратившись за помощью только по почте, если бы даже все еще хотел этого.
— Я думаю, на сегодня мы закончили, не так ли? — спросил он, прислонившись к дверце шкафа, рубашка была полностью расстегнута и висела нараспашку.
Гермиона мысленно прокляла его майку.
— Думаю, да.
Он кивнул.
— На завтра все по-прежнему в силе?
— Да. У меня сегодня выходной. Блейз наблюдает за моими занятиями.
— Хорошо, — Драко нахмурился. — Мы обсудим наше… свидание… в более позднее время.
— Ладно, — ей не понравилось, как он произнес «свидание», как будто это оставило неприятный привкус во рту. — Спокойной ночи, Драко.
- Спокойной ночи, Гермиона, - он не стал дожидаться, пока она уйдет, и направился в свою комнату.
Гермиона уставилась на камин перед собой, наблюдая, как танцуют и мерцают языки пламени. Неужели, освободив свое сердце, она отвратила его от себя — если это вообще когда-либо было в ее пользу? Если нет, то, конечно, теперь его сердце было вне пределов ее досягаемости. Горячие слезы защипали ей глаза, и она дрожащим голосом произнесла в пламя, куда направляется. Она подождала несколько секунд, прежде чем войти.
Драко незаметно наблюдал, как она стояла там, а затем проводил ее взглядом. Несмотря на то, что он узнал, он не смог отрицать свои чувства к ней, оттолкнуть их, похоронить. Он немного приоткрыл свое сердце, и ущерб был необратим. Его лучшей защитой сейчас было оградить открытую рану от дальнейших травм в надежде, что вскоре их общение закончится и он сможет в одиночестве залечивать свои раны.
ooo
От автора: Как всегда, спасибо за чтение! Название главы взято из одноименной песни Дара Уильямса.
