Часть вторая
Глава 1
«Нет, я не собираюсь открывать глаза», - в очередной раз убеждала себя Элен. Несколько минут назад она пришла в себя и поняла, что лежит на чем-то очень мягком, широком и удобном. На чем-то очень похожем на ее собственную кровать. «Глупости, зачем Малфою трансгрессировать меня на мою кровать? Ну почему, почему этот дурацкий обморок случился именно сейчас?»
Элен давно и безрезультатно боролась с одной особенностью своего организма. Из-за особенно сильных переживаний или потрясений, когда она находилась на границе нервного срыва, ее тело вдруг решало уйти от всех проблем очень простым и действенным способом - обмороком. Саму Элен, которая никогда не убегала от сложных ситуаций, предпочитая мужественно с ними бороться, такое слабоволие ее организма страшно раздражало. Но ничего с этим поделать она не могла.
Элен и сама не могла объяснить, почему боится открывать глаза. Наверное, потому что ее воображение рисовало совершенно ужасающие места, в которые Малфой мог ее переместить. «Учитывая мой печальный опыт общения с отцом Драко, я не могу рассчитывать на уютную светлую комнатку с живыми цветами на подоконнике», - думала Элен, по-прежнему лежа с закрытыми глазами.
Неожиданно ей в голову пришла невероятная мысль: «А если мне все это приснилось? Все-все? И Драко, и магия, и школа волшебства? Может быть, это просто был невероятно правдоподобный сон? Если, конечно, существование мира магии и превращение меня в хомяка можно считать правдоподобным…»
Эта мысль очень испугала Элен, и теперь она тем более боялась открыть глаза, чтобы не увидеть, что все, что с ней произошло, было всего лишь сном.
«Как забавно: всего секунду назад я проклинала Малфоя, теперь же я буду очень рада увидеть его рядом, только ради того, чтобы убедиться, что все это происходило на самом деле…»
Наконец после долгих уговариваний и убеждений Элен собралась с духом и открыла один глаз. То, что она увидела, немного удивило ее: довольно милая комнатка, правда, больше похожая на комнаты в Хогварце, чем на современную маггловскую квартиру, с большой кроватью, на которой Элен сейчас лежала, канделябрами на стенах и огромным зеркалом в причудливой раме. Комната была залита солнечным светом, откуда Элен с помощью несложных умозаключений пришла к выводу, что уже по крайней мере утро. Поднявшись, девушка подошла к окну. Как она и ожидала, никаких цветов на подоконнике не было, но этот недостаток вполне компенсировался великолепным видом, открывшимся из окна.
- Ничего себе!.. - тихо воскликнула Элен, осматривая белеющие вдали горы и сверкающее на солнце озеро. - Просто как в сказке!
- Благодарю, - произнес холодный голос позади нее.
Элен резко обернулась и увидела стоящего в дверях незнакомого мужчину. Даже если не учитывать совершено белый цвет волос мужчины и его тонкие, заостренные черты лица, Элен бы безошибочно поняла, что он родственник Малфоев: такое надменное выражение лица, такой высокомерный взгляд девушка видела только у Драко и Люциуса.
- Вы кто? - не слишком вежливо поинтересовалась она, не очень-то рассчитывая на ответ.
Несколько секунд мужчина молчал, оценивающе изучая ее, будто решал, стоит ли ей отвечать и нужно ли говорить с ней вообще. Наконец он, лениво растягивая слова, ответил:
- Я хозяин этого поместья. И тот несчастный волшебник, которого дорогой кузен Люциус попросил, - его тонкие губы презрительно изогнулись, - присматривать за тобой. Насколько я понял, «присматривать» означало не дать тебе пока умереть. Для чего Люциусу понадобилась маггла, меня совершенно не интересует, поэтому, сколько я буду вынужден жить с тобой под одной крышей, мне неизвестно. Но все то время, что ты будешь здесь находиться, я запрещаю тебе выходить из этой комнаты. Тебе все понятно?
Не дожидаясь ответа, блондин вышел из комнаты. Элен медленно подошла к зеркалу и, задумчиво рассматривая свое отражение, пробормотала:
- И почему мне всегда так везет?..
Северус шел по коридорам Хогварца в поисках хотя бы одного нарушителя правил, на ком можно было бы выместить свой гнев. Однако вскоре стало совершенно очевидным, что сегодня, как назло, все студенты вовремя успели вернуться в гостиные своих факультетов. То ли декабрьские морозы охладили пыл юных влюбленных и любителей приключений, то ли студенты решили наконец соблюдать школьные правила. Или же сегодня просто не его, Северуса, день. Между тем, настроение падало все ниже и ниже.
Давно Снейп не приходил настолько недовольным с вызова Темного Лорда. В принципе, ничего экстраординарного на сегодняшней встрече не произошло. В который раз Темный Лорд приказал Снейпу привести к нему Поттера, в который раз Снейп ответил, что Дамблдор и так подозревает его в измене и пристально следит за всеми его действиями, а потому выполнение задания означало бы для Снейпа полный крах миссии шпиона номер один. После практики заклинания круциатус на Снейпе Темный Лорд согласился, что потерять ценного шпиона сейчас, накануне Большой Войны (как называли ее Пожиратели), было бы совсем некстати.
Однако расстроили профессора вовсе не перенесенные заклинания, к которым он уже почти привык. Причиной его злости стал Люциус Малфой, заверивший Темного Лорда, что у него есть хороший план, как схватить Поттера, не жертвуя при этом совершенно ничем и никем. Узнать подробности плана Снейп не смог: Люциус настоял на том, чтобы рассказать свою идею лично Темному Лорду, «во избежание ненужной утечки информации». Таким образом, у Снейпа появились две новые заботы: выяснить, какой план придумал Малфой, и охранять Поттера с особым усердием. К слову сказать, его уже и так усердно охраняли. Узнав (от Снейпа, между прочим), что Вольдеморту зачем-то понадобился Поттер, Дамблдор усилил охрану замка и попросил всех преподавателей приглядывать за Гарри. К удивлению Снейпа, все преподаватели (кроме, естественно, его самого) восприняли эту просьбу с большим энтузиазмом.
По крайней мере, Северусу удалось узнать, зачем Темному Лорду понадобился мальчишка. Оказалось, что в конце лета очередной великий провидец из числа иностранцев - приверженцев Вольдеморта сделал предсказание, касающееся Темного Лорда. Точный текст предсказания Снейп не знал, но он выяснил, что смысл его заключается в следующем: когда Вольдеморт собственноручно сразит Гарри Поттера, его сила увеличится настолько, что дальнейшее порабощение мира и очищение его от грязнокровок и магглов станет совсем простым делом. Был ли в предсказании точно упомянут Поттер или нет, Снейп не знал. Кроме того, профессор зелий никак не мог понять, почему такой хитрый и умный маг, как Темный Лорд, верил во все эти нелепые предсказания.
В любом случае, Снейп был уверен, что в недалеком будущем Поттеру очень не повезет. Ведь если раньше его убийство было лишь маленьким шагом на пути Темного Лорда к власти, то теперь он стал средством для получения этой власти. А это означало, что Вольдеморт ни перед чем не остановится, чтобы убить гриффиндорца.
Настроение только ухудшилось воспоминанием о вчерашнем дне. Как он мог не стереть память маггле, сейчас он не понимал. Что могло заставить его проявить такое великодушие? Ее дурацкое признание? То, что она была, в общем-то, во всем права? До сих пор Северус был уверен, что надежно защитил себя и свое сердце от внешнего мира; что бы ни случалось, он всегда все делал правильно (по его меркам, разумеется). Теперь же Снейп не мог больше полагаться на самого себя, и это очень его раздражало: раньше он был единственным человеком, которому доверял.
Неожиданно, собираясь свернуть в другой коридор, Снейп совсем рядом с собой услышал голоса подростков, спорящих о чем-то. Профессор мрачно усмехнулся и хотел уже войти в коридор, из которого слышались голоса, но внезапно остановился, поняв, кому эти голоса принадлежат. Снейп начал прислушиваться к разговору, и с каждой секундой его брови поднимались все выше и выше.
- Драко, ну давай же. Неужели все слизеринцы такие трусы?
- Я не трус! Просто я не хочу сейчас делать это, - было слышно, что Малфой очень раздражен.
- Ха! Ты не хочешь только потому, что боишься. Если хочешь, я могу сделать это за тебя, - Северус никогда еще не слышал, чтобы Грейнджер говорила таким издевательским тоном.
Какое-то время подростки молчали, затем Малфой угрюмо признался:
- Я не хочу делать это перед тобой. Это слишком личное.
Снова молчание.
- Но ты же сам хотел, чтобы я… Зачем в таком случае ты меня позвал? - Грейнджер явно начинала сердиться. - Малфой, знаешь, сколько сейчас времени? Ты просто…
- Ладно, ладно, Грейнджер, успокойся. Я открываю.
Северус услышал шелест разворачиваемого пергамента, а через некоторое время - тяжелый вздох Драко и шепот явно потрясенной Грейнджер:
- Боже мой, только не это…
За окном уже давно стемнело. Элен по-турецки сидела на широкой кровати, нервно выстукивая известную мелодию на деревянной спинке кровати. Когда ей это надоело, она стала напевать эту мелодию вслух. Поскольку музыкальными данными девушка не обладала, получалось совершенно ужасно, но это ее нисколько не смущало. Напротив, в глубине души она надеялась, что кто-нибудь услышит ее подвывания и зайдет наконец в ее комнату. Однако сколько бы она не напрягала связки, какие бы ужасные звуки не издавала, казалось, никому в этом доме не было до нее никакого дела.
- Все, хватит! - воскликнула вдруг Элен, вскакивая с кровати. Подойдя к зеркалу, она начала как бы оправдываться перед ним: - Я не могу столько времени сидеть без дела, к тому же в замкнутом пространстве. Человек - существо социальное. Не помню, кто сказал, но он был тысячу раз прав. Я не собираюсь ни секундой больше находиться в этой комнате. У меня начинает развиваться клаустрофобия; кроме того, я хочу кушать. Все, решено! Прямо сейчас я… я выйду отсюда!
Зеркало благоразумно молчало. Элен последний раз пристально посмотрела на свое воинственно настроенное отражение и, резко развернувшись, подошла к двери и взялась за тяжелую ручку. «Хуже не будет», - успокаивающе сказала она себе и дернула дверь на себя. К ее удивлению, дверь открылась.
- Я думала, он запер ее и мне придется лезть через окно… - пробормотала она себе под нос и осторожно выглянула в темный коридор.
Казалось, что в доме никого нет - настолько было тихо. Элен вышла из комнаты и медленно пошла по коридору, настороженно вслушиваясь и вглядываясь. На стенах висели картины, насколько Элен могла разглядеть в полутьме, это были портреты мрачноватого вида волшебников, которые внимательно следили за передвижениями девушки. Элен просто кожей чувствовала их тяжелые, недружелюбные взгляды.
- Я не собираюсь делать ничего плохого, - почему-то шепотом заверила она их, чувствуя, как по ее телу начинают бегать мурашки.
Неожиданно сзади раздался какой-то тихий звук, очень похожий на стон, и Элен, совершенно испугавшись, вскрикнула и со всех ног помчалась по коридору. Лишь в последний момент она смогла увидеть темную фигуру, будто вырастающую из-под земли прямо на ее пути, но ни остановиться, ни свернуть она уже не могла. Выставив вперед руки, девушка крепко зажмурилась и почувствовала, как врезается во что-то большое и мягкое, а затем в обнимку с этим большим и мягким невыносимо долго катится вниз, постоянно ударяясь о пол. И только лишь когда они остановились, Элен решила открыть глаза.
На нее смотрел, гневно сверкая глазами, родственник Малфоя, которого она все еще обнимала и который лежал на ней. Элен мгновенно одернула руки и поспешно сказала:
- Прежде чем вы убьете меня, позвольте вам напомнить, что ваш кузен просил вас пока оставить меня в живых. Кроме того, я все могу объяснить, я просто…
- Замолчи немедленно! - прошипел блондин.
Стремительно поднявшись, он начал брезгливо отряхиваться, бросая время от времени уничтожающие взгляды в сторону встающей Элен. Сама же девушка старалась делать вид, что не замечает его взглядов, и заинтересованно оглядывалась. Было совершенно темно. С тем, что в магическом мире почему-то не пользуются электричеством, Элен уже давно смирилась (хотя даже Драко нехотя признался, что это одно из немногих «не очень плохих» изобретений магглов), но отсутствие свечей ее удивило. Но поскольку ее глаза уже совсем привыкли к темноте, она смогла разглядеть огромный холл, в котором сейчас находилась. В целом он был похож на холл в поместье Малфоев, в котором ей посчастливилось побывать летом: та же вычурность, то же богатство, та же неуютность. В таких поместьях замечательно бывать на экскурсии, но жить в них, по мнению Элен, было невозможно. «Зачем людям такие дома с такими здоровенными мраморными лестницами?» - раздраженно думала девушка, оценивая размеры лестницы, с которой они только что скатились, и примерно подсчитывая, сколько синяков ей эта лестница оставила.
- Итак, - ледяным голосом произнес блондин, наконец отряхнувшись, - разве я не запретил тебе выходить из комнаты и показываться мне на глаза?
- У меня была уважительная причина, - беззаботно ответила Элен, гордо подняв голову. - Единственное, за что мне следует извиниться, так это за то, что я вас случайно сбила. Хотя я и это могу объяснить.
Блондин мгновенно достал волшебную палочку и направил ее на Элен, злобно сверкая на девушку глазами.
- Не думаю, - протянул он, - что Люциус очень расстроится, если в мире станет на одну бестолковую магглу меньше.
По лихорадочному блеску его глаз и по кровожадности его тона Элен поняла, что на этот раз превращением в хомячка она не отделается. Нужно было срочно что-то делать. Не долго думая, Элен решила воспользоваться одним из древнейших женских приемов. Коротко вздохнув, она закатила глаза и сделала вид, что упала в обморок. Кузен Малфоя зарычал от гнева, а недалеко от них что-то с грустным звоном разбилось. «Наверное, та самая отвратительная ваза, что стояла рядом с дверью, - подумала Элен. - Мне это только на руку: гнев он свой выпустил, убивать меня прямо сейчас, я надеюсь, не будет. Максимум попинает мое бездыханное тело ногами, дополнив мою коллекцию синяков, а потом отнесет обратно в комнату». Но оптимистическим предположениям Элен не суждено было сбыться. Блондин просто пробормотал какое-то заклинание - и через мгновение возмущенная Элен сидела, вытирая воду с лица и чувствуя, как ледяная вода попадает ей за шиворот.
- Так нечестно! - воскликнула она, вставая. - Есть тысяча других способов привести даму в чувство!
- Ты действительно наивно полагаешь, что я могу принимать тебя за даму? - насмешливо спросил ее блондин.
- Если бы я была мужчиной, я бы вызвала вас на дуэль, - оскорбленным тоном сказала Элен. - Но поскольку я всего лишь хрупкая девушка, я соглашусь принять ваши извинения, если вы дадите мне чего-нибудь поесть.
И она, гордо прошествовав мимо остолбеневшего от ее наглости хозяина поместья, направилась в свою комнату.
- Ты за это заплатишь, - поднимаясь по лестнице, услышала она тихий устрашающий шепот блондина.
- О’k, пришлите мне чек, - пробормотала девушка и, стараясь не обращать внимания на уже откровенно воинственные взгляды волшебников на портретах, быстро направилась к двери в свою комнату.
Лишь плотно закрыв за собой тяжелую дверь, Элен прислонилась к стене, нахмурилась и со вздохом прошептала:
- Да-а, милая моя… Правильно мама говорила: язык твой - враг твой. Теперь он меня не только кормить не будет, но и при первом же удобном случае убьет. Медленно и с особой жестокостью.
Бенедикт с закрытыми глазами сидел напротив камина, удобно вытянув ноги и наслаждаясь вкусом отличного вина. Когда позади него раздался негромкий хлопок, он немого поморщился, но глаза так и не открыл.
- О, дорогой кузен, ты не говорил, что у тебя есть винный погреб, да еще и с такими ценными экземплярами, - раздался издевательский голос Люциуса справа от него.
- Тебе до этого не должно быть никакого дела. Я разрешил тебе временно поселиться в моем поместье, я даже разрешил притащить сюда эту магглу, но до вина моего ты не доберешься. Кстати о маггле…
- Давай не будем портить себе вечер напоминанием о маггле, - прервал его Люциус, садясь в только что наколдованное кресло. - У меня сегодня на редкость удачный день. К Темному Лорду, кажется, снова возвращается расположение ко мне.
Услышав фырканье кузена, Люциус скривил губы в ухмылке:
- Ах, да, я же забыл, что ты из-за своей ограниченности - или, может быть, природной глупости? - не в состоянии оценить это.
Бенедикт с отвращением поставил бокал на столик и, поднявшись, злобно посмотрел на кузена.
- По крайней мере, я могу жить в своем поместье, а не просить приюта у родственников, - процедил он сквозь зубы.
Собственное бессилие перед Люциусом раздражало его, но он с самого детства ничего не мог поделать. Он всей душой ненавидел этот несовершенный мир с его причудливыми шутками и издевательствами. Почему именно он стал первым сквибом за всю историю рода Малфоев?
Всю жизнь ему приходилось страдать из-за этого. Он был позором семьи. Над ним все издевались, включая сидящего перед его камином в его поместье Люциуса. Долгими тренировками и огромным усердием ему удалось добиться небольших результатов: он научился выполнять самые простые заклинания, требующие небольшой магической силы. Но разве могли его жалкие потуги сравниться с магией того же Люциуса?
Бенедикт постарался не думать об этом сейчас, чтобы не расстраиваться еще больше. У него сегодня, в отличие от кузена, был очень плохой день.
- И все же мне хотелось бы знать, как долго будет находиться в моем доме эта маггла? - холодно спросил он.
- Столько, сколько потребуется, - улыбнулся Люциус. - Пока мой план не осуществится, она останется здесь. Ах да, кстати, ты должен иногда давать ей есть, чтобы она не умерла раньше времени.
Бенедикт чуть не задохнулся от возмущения:
- Я - должен?! Тебе она нужна - ты ее и корми.
Люциус спокойно поднялся с кресла и пристально посмотрел на кузена.
- По-моему, ты немного не понимаешь, Бенедикт. Я могу ставить тебе условия, потому что ты ничтожный червяк, пятно на нашей фамилии. Что ты можешь возразить мне на это?
Бенедикт побледнел и, ничего не говоря, стремительно вышел из комнаты. Малфой удовлетворенно улыбнулся и, снова опустившись в кресло, призвал к себе вино, стоявшее на столике.
