ЭпилогГде твои семнадцать лет?..
(С) Высоцкий
- Да не дави ты так сильно! Мастер Салазар никогда не признавал грубой силы. Мягче, аккуратнее…
Тринадцатилетний мальчишка недовольно поморщился, однако послушно сменил тактику. Осторожно надавив на кладку, он, нащупывая, провел по чуть сдвинувшемуся камню изящными пальцами.
Стена легко, будто по маслу, сдвинулась в сторону. В черных глазах юноши сверкнуло секундное торжество, и он легко проскользнул в открывшийся проем. Призрачный наставник последовал за ним.
- Много еще осталось? – поинтересовался у привидения юноша.
- На твою учебу хватит, - пообещал Кровавый Барон.
Темнота не являлась для него помехой, и он прекрасно видел красивое лицо мальчика. Еще по-детски гладкая кожа, однако взгляд отнюдь не ребяческий. Обычно Салазар Гонт выглядел равнодушным и надменным, однако здесь, вдалеке от всех, его лицо становилось подвижным, обладающим удивительно живой мимикой.
– К тому же, не забывай, - продолжил Барон, - я могу показать тебе лишь то, что мне показал Мастер. Думаю, ты понимаешь: это были далеко не все тайны подземелий. А ведь есть еще и верхний замок.
- Это прекрасно, - кивнул Салазар. Он обернулся к своему проводнику, чуть сощурив глаза: - А что, дядюшка, разве для призраков остаются тайные коридоры и комнаты?
Кровавый Барон поджал губы – впрочем, учитывая его полупрозрачность и общий полумрак подземелий, юноша этого не заметил.
- Мастер Салазар не доверял людям… и не-людям тоже. Кое-какие места здесь зачарованы на его кровь. Во мне, как ты сам понимаешь, не то что его, но и вообще никакой крови нет.
- Это да, - юноша едва заметно ухмыльнулся. – Что ж, тем лучше. Здесь не будет разгуливать всякий сброд. – Кстати, давно хотел спросить… Какая выгода в том, чтобы быть привидением?
- Выгода… - повторил вслед за ним Барон.
Он еще раз внимательно посмотрел на племянника. Этого отрока он познавал вот уже несколько месяцев и прекрасно понимал, отчего им так гордятся родители и как бы был доволен им дед. Юный Салазар унаследовал с обоих сторон только самое лучшее – конечно, по меркам их семей. Приехав в школу, юноша быстро установил свои порядки, даже старшекурсникам пришлось слегка потесниться. Прирожденный лидер, умеющий в зависимости от необходимости быть и до жестокости резким, и до очарования обаятельным, Салазар с легкостью заставлял людей следовать своей воле. Конечно, иногда и у него возникали проблемы – юный возраст давал волю горячности, но Барон видел, что она была не следствием натуры, а лишь проявлением молодых лет.
- Выгоды никакой, - наконец произнес Барон. – Разумеется, если судить с твоей точки зрения.
- Думаете, я чего-то могу не понять? – Салазар вопросительно приподнял бровь. – Сомневаетесь в моих способностях?
Кровавый Барон покачал головой.
- Нет, что ты. Но тут дело не в уме. Есть вещи, которые понимаешь лишь достигнув определенного возраста.
- А! – по лицу юноши скользнуло насмешливое выражение. – Боюсь, Вы неправильного мнения о моем возрасте, дядюшка. Такое я уже способен понять. Та красивая леди, не так ли?
У Барона не было ни крови, чтобы прилить к лицу, ни легких, чтобы судорожно вдохнуть воздух. Поэтому он всего лишь смерил племянника спокойным взглядом.
- Это не то, о чем ты подумал.
Он как бы невзначай приподнял руки, скованные тяжелыми цепями. Лицо Салазара заметно поскучнело.
- Я знаю эту историю, - лениво протянул он. – Матушка рассказывала. Я считаю, что влюбляться глупо.
- Мда, твои родители тоже так думают, - кивнул Кровавый Барон, не отводя взгляда от юноши. – Я помню, Саласия мне даже как-то высказала целую теорию насчет того, что любовь – непозволительная роскошь.
- Я с ней согласен, - безапелляционно заявил Салазар. – Когда я буду жениться, я выберу такую же девушку, как она: достойную и благородную, из хорошей семьи, такую, которая будет хранить честь моего дома.
Не дожидаясь ответа, он устремился дальше по тайному коридору. Барон некоторое время смотрел ему вслед.
- Путь будет так… - еле слышно прошептал призрак Дома Слизерин. – Пусть никогда твоего сердца не коснется жажда Прощения…
* * *
Хельга сидела на скамейке возле двух аккуратных могил, скрытых от посторонних глаз в глубине школьного сада. Прошло уже десять лет с тех драматических событий, когда Хогвартс потрясли две неожиданные и яркие смерти.
- Здравствуй, Ровена, - произнесла пожилая женщина.
Она привыкла разговаривать с подругой так, будто та была еще жива. С тех пор, как Годрик, получив известие о смерти Салазара, уехал из школы для того, чтобы сгинуть по дороге, в Хогвартсе не осталось ее ровесников. Друзья ушли один за другим – а она опять осталась, точно так же, как это было с ее семьей.
Конечно, скучать ей не приходилось. Дома набирали теперь еще больше учеников, было решено несколько расширить учебные дисциплины, так что вместо четырех лет учеба занимала пять.
Учеба, хозяйство, юные студенты и разномастные преподаватели – все это требовало внимания. Хельге не привыкать было заботиться об окружающих, и она делала это со всей присущей ей ответственностью.
Но иногда она позволяла себе приходить сюда и в воображаемых разговорах снова чувствовать себя малышкой Хельгой.
- Знаешь, - продолжала говорить пожилая леди, - я сперва тебе хотела рассказать про этого мальчика… Про сына Саласии. Ты помнишь: я всегда называла студентов по именам, но его… не могу. Пытаюсь произнести – а вижу совсем другое лицо перед собой. Мальчик, конечно, удивительно способный, талантливый… Умненький – уверена, тебе бы он очень понравился. Конечно, несколько заносчивый, но за Салазаром тоже такое наблюдалось, но это ведь не мешало нам его любить… Я просто уверена: Саласия не могла воспитать плохого мальчика.
Но… Я поняла, что не этим по-настоящему хочу поделиться. Знаешь, в последнее время от меня настоящее будто ускользает. Не поверишь, иногда смотрю на студента – и не могу вспомнить, как его зовут! Но при этом прошлое проступает все четче и четче. Мне стоит труда припомнить то, что было вчера – но дела давно минувшие будто сами стоят перед моим взглядом.
Я помню, как Годрик вернулся в нашу лощину. Ты представляешь, ведь матушке он так нравился… Да Годрик вообще всем нравился, наверное, не было в нашей округе такой матери, что не желала бы сосватать за него дочку. А я вот глупая была, убежала. Думаю, когда матушка пошла к Гриффиндорам за помощью, она мечтала, что Годрик потом на мне женится. А мы взяли и не вернулись.
Я помню, как мы доехали до вас с Салазаром. Это ведь совсем близко отсюда… Но теперь-то, конечно, мне туда не добраться – годы не те. А ведь знаешь, так хочется снова посмотреть на нашу поляну. Понимаю, что ничего особенного в ней нет, да и, наверное, не узнала бы я ее теперь – а все равно, она ведь была нашей…
Я помню всех вас… Не помню нас старыми, когда наша школа уже устоялась. Не помню нас, когда мы только затевали все это дело. А вот тогда, на поляне, помню. Помню, как я была восхищена тобой – никогда я не видела такой красивой девушки! И такой изящной, утонченной… Мне стоило таких усилий заговорить с тобой – я все казалась себе такой простушкой рядом с принцессой. Но я полюбила тебя всей душой!
Я помню эту смешную щетину на подбородке у Годрика – он тогда гордо звал ее бородой, а там и было-то всего три рыжих волосинки. Разумеется, я ни за что бы не хотела его обидеть, но это выглядело так забавно… Он ведь всегда был похож на большого кота, я даже как-то не удивилась, когда узнала, что он научился оборачиваться во льва.
И, конечно же, я помню Салазара. Если честно, его я поначалу даже побаивалась… Но знаешь, мне иногда становилось его жалко. Мы уезжали все вместе – а он шел в замок своих родичей в одиночестве. Он всегда делал вид, что ему это нравится, но… не знаю. Может, конечно, я чего-то не понимаю, но мне всегда казалось, что не должен человек оставаться один.
Хельга вздохнула, переводя дыхание. Наклонилась и осторожно подправила один из цветков, растущих на могиле Ровены.
- Спасибо, - тихонько произнесла женщина. – Спасибо, что слушаешь все мои фантазии. Молодежь-то я не хочу отягощать этими домыслами, хотя, конечно, моя внучка очень милая и заботливая девочка. Но у нее-то своя жизнь, а моя, как мне кажется, осталась где-то далеко-далеко… С вами.
Миа шла по саду, пробираясь к дальнему уголку. Уже вечерело и приближалось время трапезы. Ее милое лицо в окружении белокурых волос выглядело спокойным и ласковым. Закончив учебу, она осталась в Хогвартсе. Выйдя замуж за своего одноклассника, молодая женщина с радостью присоединилась к работе бабушки, перенимая не только школьную программу, но более глубокие познания по ее предмету. В последнее время она все чаще и чаще подменяла леди Хельгу на занятиях, но в этом не было ничего удивительного – бабушке перевалило уже за восьмой десяток.
Наконец Миа достигла того места, где она ожидала обнаружить Хельгу. Действительно, старушка мирно сидела на скамейке возле двух аккуратных могил и, казалось, задремала. Миа подошла к ней и, наклонившись, позвала:
- Бабушка! Бабушка, настало время ужина. Пойдем!
Хельга не ответила ей. Склоняющееся к закату солнце золотило опущенные ресницы, а на губах у Хельги Хаффлпафф сохранилась последняя теплая улыбка.
