Глава 15Глава 15. В поместье Малфоев
Бедного Кикимера просто трясло от страха. В следующую секунду он весь как-то нелепо сложился пополам, и из его крючковатого носа фонтаном хлынула кровь. Багровые пятна крови, появившись на заветной салфеточке, в которую был одет домовик, мгновенно слились в одно большое целое пятно так, что одежка Кикимера стала из белой темно-красной.
Пока Гарри довольно бестолково стоял рядом с домовиком и лихорадочно размышлял, чем он может помочь своему меньшому брату, Гермиона действовала быстро и целенаправленно. Выудив из все вместительной бисерной сумочки какую-то пилюлю в обертке, она разломила ее пополам, и чуть ли не силой заставила Кикимера проглотить половинку. Кровотечение сразу же заметно унялось, но домовик продолжал трястись. В его огромных желто-зеленых глазах по-прежнему стоял ужас.
Гермиона, быстро направив свою волшебную палочку на эльфа, проговорила каким-то безумным голосом "Фините инкантатем!". Но жалкое тельце старого эльфа по прежнему продолжали сотрясать конвульсии. Он опустился на траву, засунул голову между коленей, и схватившись ручонками за свои тощие ножки, стал сильно раскачиваться вперед и назад, бормоча при этом про себя что-то совершенно неразборчивое.
И тут у Гарри опять в голове что-то сработало. Он вырвал из-под одежды Бузинную палочку и в отчаянии прокричал то же самое простое заклинание, которое минуту назад безуспешно пыталась применить Гермиона. Заклинание из первого курса, прекращающее действие других заклинаний. Это дало нужный эффект, и их маленький друг стал понемногу приходить в себя. Правда пока это выражалось лишь в том, что его покачивания из стороны в сторону стали более плавными и менее заметными.
На изумленно-одобрительный взгляд Гермионы Гарри, вздохнув, честно признался, что если бы не ее первая неудачная попытка, то он сам ни за что бы не додумался до "Фините инкантатем". Просто палочка, которой колдовал Темный Лорд, напичкав дом Малфоев Темной магией под завязку, находится сейчас в его, Гарри, руках. Вот и сработало.
Кикимер успокаивался медленно. Гермиона, склонившись над маленьким сморщенным тельцем домовика с палочкой в руке, осторожно старалась очистить от крови салфеточку "работы миссис Валбурги". Гарри рассеянно поднял с травы оброненную подругой вторую половинку пилюли. Развернув яркую обертку, он прочитал надпись под нарисованным мальчуганом с карикатурным красным носом: "Кровопролитные батончики от братьев Уизли". Осталась красная половинка батончика. Кикимеру скормили синюю.
- Это мне Рон в сумочку напихал, еще в "Ракушке", - пояснила Гермиона, увидев, что Гарри недоуменно крутит в руках красно-синий фантик. - Ладно, что делать-то будем?
- Да, по-моему все ясней ясного. Наш общий знакомый постарался просто на славу! - в голосе Гарри чувствовалась даже некоторая безнадежность.
Но все-таки, несмотря на жалкий вид старого эльфа, было кое что, внушавшее Избранному немного оптимизма. Он некоторое время рассеянно крутил в руках Старшую палочку Дамблдора, которая невольно подсказывала юному волшебнику решение проблемы. Наконец Гарри решился:
- Гермиона, ведь если бы в доме действительно было бы что-то страшное, ну там дементоры, или интерфалы, то ведь никакое "Фините инкантатем не помогло бы? Ведь так?
- Так-то оно так, но чем это поможет нам? - ухмыльнулась Гермиона, оторвавшись на мгновенье от эльфа, которого заботливо поила каким-то успокоительным зельем из своих предусмотрительных запасов.
- Да тем и поможет, что это всего лишь чары, наводящие панику на незваного визитера, которые никак не должны действовать ...в общем, на меня. - выдохнул Гарри, многозначительно указав взглядом на свежий шрам от укуса паука. - Нарцисса догадывалась об этом, и потому хотела попросить о чем-то важном именно меня. Так ведь?
Гермиона подняла на Гарри сияющее лицо.
- Как же я сама не догадалась! Драко ведь прямо сказал, что Сам-Знаешь-Кто убрал всю вековую кровную защиту поместья и поставил свою...
- ...А поскольку "мы с тобой одной крови, ты и я", глубоко ненавистный Томми, то будем жить по закону джунглей, - злорадно, и то же время победно прошипел Мальчик-который-в детстве-читал-Киплинга.
Боже, храни Королеву! В душе Гарри просто смеялся над Вольдемортом. Действительно, обретя с помощью крови Избранного свое новое тело, которое сейчас "отдыхало" где-то в углу Хогвартса, Вольдеморт так перехитрил самого себя, что, наверное, сам себе этого никогда не сможет простить даже после смерти.
Единственный, кто не разделял оптимизма Избранного, был старый перепуганный эльф. Он как-будто очнулся от своих переживаний и с отчаянием в голосе забормотал:
- Хозяин Гарри не должен ходить в этот страшный дом! Хозяин Гарри не должен... Кикимер ни за что не пустит хозяина Гарри туда!
"У тебя забыл спросить разрешения!" - усмехнулся в душе Гарри, вслух приказав Кикимеру доложить обстановку вокруг поместья.
Повинуясь прямому приказу хозяина, Кикимер выложил все что знал: около дома он видел с десяток мракоборцев. Все двери дома опечатаны, а сам он попал во внутрь через винный погреб в стороне от дома, в саду, который соединен подземным проходом с кухней, специально для эльфов. Волшебники почему-то считают, что при трансгрессии качество вина значительно ухудшается, и потому эльфам был дан строгий приказ: передвигаться с винными бутылками только ножками. Правда, дальше кухни Кикимер пройти не смог.
"Ну это мы уже поняли," - отметил про себя Гарри, и предложил подруге свой план: он под Мантией-невидимкой топает в заветный погреб, а она отвлекает мракоборцев умными разговорами. На что Гермиона скептически заметила, что вряд ли сможет придумать что-нибудь достаточно умное, чтобы отвлечь работников министерства от винного погреба. Тем не менее ее карие глаза лукаво блеснули, и она торжественно вытащила из бисерной сумочки пол-литровую бутыль, в которой лениво плескалось глинистое оборотное зелье.
- Откуда? - удивленно протянул Гарри.
- Стащила из кладовой, у Слизнорта, - отмахнулась Гермиона. Можно подумать, впервые! Так что совесть меня не гложет. И вообще, "когда от большего берут немножко...,
- ...то это не кража, а просто дележка", - закончил за нее Гарри и рассмеялся. - Ближе к делу: кем будешь на маскараде?
- Тобой, разумеется! - пожала плечами Гермиона. - Кто у нас сейчас самая большая знаменитость? Пока они будут на меня глазеть, ты будешь действовать. Так что давай, освобождай голову от лишних волос.
Без ненужных разговоров она налила полный стаканчик тягучего, похожего на глину зелья, и взяв из руки друга черный волосок, опустила его в стаканчик.
- Так, посмотрим-посмотрим, не испортился ли у тебя за год характер? - пробормотала Гермиона, ехидно глядя на Избранного, и с надеждой на содержимое стаканчика.
Но видимо, несмотря ни на какие испытания, характер Гарри по прежнему оставался золотым, поскольку зелье приобрело чистый золотистый оттенок.
Скоро напротив Гарри уже стоял его двойник, только почему-то в джинсах с бахромой по краям карманов и в узком женском джемпере, бывшем когда-то модным и новым, а сейчас отчаянно молящем свою хозяйку об отставке. На откровенный вопрос Гарри, как он показался ей на вкус, Гермиона, густо покраснев, ответила, что "он стал еще приятнее, и даже появились легкие нотки корицы и муската, что сделало зелье похожим на глинтвейн".
"Чего тут краснеть-то?" - не понял Гарри. Наверное потому, что не знал, что такое "глинтвейн".
Гермиона уже отвернулась, и уткнувшись носом в бисерную сумочку, озабоченно перебирала ее содержимое. Вскоре она вытащила оттуда запасные джинсы Гарри и его старый зеленый свитер, связанный мамой Рона.
- Отвернись, я стесняюсь, - потребовала девушка, которая в настоящий момент была парнем.
- А то я сам себя не видел! - возмутился Гарри. - Это я стесняюсь, а ты это... меня сильно не разглядывай...
- Да не смогла бы, даже если бы очень захотела! С твоим-то зрением! - отрезала Гермиона, выуживая из сумочки чудом сохранившийся футляр с очками. - Вот, остались от беспримерного перелета из дома Дурслей. Это из тех, которые еще Грюм всем Поттерам раздал. Кстати, ближе к делу: как ты думаешь, стоит сказать мракоборцам о том, что в визжащей хижине нами обнаружен рог взрывопотама? По-моему, это их здорово развлечет. А?
- Гермиона! Да ты гений! Да обязательно. И пусть немедленно кого-нибудь пошлют обезвредить хижину. А то знаешь, Гарри Поттер, конечно, герой, но отбирать хлеб у аврората он не намерен. И еще про дементоров не забудь намекнуть, которые под остатками паутины прячутся. Но туда, я думаю, они вряд ли сунутся.
Зеленые глаза Гарри ярко блестели. Он, обдумывая прямо на ходу последние детали операции, приказал Кикимеру немного протрансгрессирировать вокруг дома в саду. И постараться при этом наделать как можно больше шума. Тут же хозяин эльфа подробно расспрашивал у своего домовика о точном местоположении погреба и самой "малахитовой комнаты". Гермиона достала из бисерной сумочки старый рюкзачок Гарри, и что-то колдовала над ним своей палочкой, шепча магические формулы. Спустя минуты три она с гордостью вручила рюкзак своему другу, пообещав, что теперь рюкзак стал гораздо вместительнее.
Настоящий Гарри Поттер спрятавшись под самой лучшей в мире Мантией-невидимкой, протянул Гермионе, вернее, своему двойнику, руку, и постарался сосредоточиться на чугунных воротах в конце загородной аллеи, за которыми начиналось поместье Малфоев.
Они приземлились прямо перед абстрактными завитками чугунной решетки. Ворота были заперты, и Гарри с силой потряс решетку. Он уже ждал, что завитки решетки сейчас сложатся в свирепую морду, которая спросит их о цели посещения, но ничего подобного не произошло. Только из глубины сада послышался раздраженный недовольный голос, явно усиленный заклинанием: "Кого там черти носят? Отвечайте, кто такие?"
- Из Министерства! С распоряжением! - не моргнув глазом, соврал Гарри и подмигнул Гермионе, с удовлетворением убедившись по блеску в родных зеленых глазах, что она поняла намек, и с готовностью возьмет дело в свои руки. Когда чугунные решетчатые ворота отворились, и в их проеме показался полноватый лысый министерский работник. Настоящий Гарри быстро проскользнул в распахнутые ворота и побежал к погребу, местоположение которого подробно описал Кикимер. Оказавшись у дверей погреба, Гарри имел удовольствие наблюдать за десятком мракоборцев, которые озадаченно оглядывались по сторонам, прислушиваясь к громкому треску, сопровождающему перемещения верного Кикимера по саду. Вскоре один из них, очевидно, старший, приказал "ребяткам" сходить посмотреть, кто это там "хулиганит". "Ребятки" пошли было уже выполнять приказ начальника, но тут же остановились, как вкопанные, потому что вдоль дорожки прямо к ним, в сопровождении дежурного, шел настоящий живой "Гарри Поттер".
"Как все запущено!" - выругался про себя совсем настоящий Поттер, под шумок домовика скрипнув дверью погреба, и чуть было не столкнувшись в проходе с еще одним мракоборцем, который спешил выйти наружу, держа в руках и под мышкой несколько бутылок из Малфоевских винных запасов.
Решив про себя, что они потом с Гермионой хорошо повеселятся над этими служителями закона, Гарри осмотрел глазами погреб, и обнаружив в углу круглую дверь, подходившую под описание Кикимера, нырнул в узкий проход. Сгибаясь в три погибели, парень вскоре миновал тоннель, оказавшийся не слишком длинным, и вылез через такую же круглую дверь в просторную кухню. Разглядывать ее убранство времени не было, потому что нужно было уложиться со всеми делами, желательно, за час. Пока "Гарри Поттер" развлекает "ребяток из Министерства" занимательными рассказами о своих похождениях.
Гарри взбежал вверх по лестнице на второй этаж, и вспоминая указания Кикимера, направился прямо к нужной двери в конце коридора. Однако у самой комнаты он остановился в недоумении, потому что на дверях красовалась надпись на латыни, сделанная, скорее всего, кровью. "NAGAINA," - с трудом разобрал корявые буквы Гарри. Он дернул дверь за ручку - безрезультатно. "Алохомора" тоже ничем не помогла. Тогда Избранный, вспомнив пещеру у моря, справедливо рассудил, что Вольдеморта не исправит ни могила, ни тринадцатилетний полет в астрале. В своей второй жизни его кровный братец действовал, скорее всего, также грубо, как и в первой. Поэтому вынув из кармана одолженный у Гермионы складной ножичек с серебряными лезвиями, Гарри полоснул себя по руке. Как только капли крови попали на поверхность двери, последняя отворилась.
Закрыв еще одну рану на себе заклинанием, Гарри Поттер переступил порог заветной комнаты, сразу же убедившись, что попал туда, куда нужно. Стены комнаты были отделаны натуральным малахитовым камнем, который своим зеленым матовым блеском создавал в помещении особый уют. О том, что здесь действительно недавно жила змея, напоминала только забытая ею длинная чешуйчатая шкура на спинке кресла.
Юноша сразу понял, что находится в комнате не один, потому что, еще стоя за дверью, слышал чьи-то приглушенные рыдания. Теперь же было ясно, что навзрыд плакала женщина на огромном портрете, висевшем над великолепным резным камином. Можно было бы сказать, что женщина была изображена на портрете во весь рост, если бы не одно обстоятельство. Мать Нарциссы, а это, как догадался Гарри, была именно она, сидела прямо на нарисованном полу. Уткнувшись лицом в колени, закрыв глаза руками, она судорожно рыдала. Ее плечи, прикрытые вязаной шалью, часто и напряженно вздрагивали. Густые темно-каштановые волосы рассыпались по плечам извилистыми змейками.
Гарри подошел к портрету почти бесшумно, так как толстый персидский ковер заглушал все шаги. Он уставился на плачущую женщину, не в силах что либо сказать, и не зная, как к ней обратиться.
Но, видимо, леди Джейн сама почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла заплаканные глаза на стоящего перед портретом юношу. Потом она лихорадочно начала шарить по полу руками, и вскоре нашла то, что искала. Разумеется, это были очки, по странной случайности очень похожие на очки Гарри Поттера. С такими же круглыми, как колеса велосипеда, стеклами.
- Здравствуйте, - сказал Гарри, не в силах придумать ничего, более подходящего. - Я тут нечаянно мимо проходил и вот... зашел...
"Мерлин! Что я несу! - пронеслось в голове у Гарри. - Что она обо мне подумает? Что никакого воспитания... Даже не знает, как нужно с дамами разговаривать!"
Волосы Гарри у корней мгновенно стали мокрыми от выступившего пота. Парень машинально вытер рукой со лба крупные капли, приоткрыв на секунду знаменитый шрам Гарри Поттера, который женщина на портрете, скорее всего, успела заметить.
- Это вы меня простите, молодой человек! Я тут немного расклеилась... Видите ли, в моей семье огромное горе, но я готова Вас выслушать, - было видно, что миссис Блэк стоит очень больших усилий сохранять самообладание. - Итак, с кем имею честь разговаривать? Вы не представились.
- Гарри Джеймс Поттер, - проговорил Избранный, с трудом заставляя язык поворачиваться с надлежащей скоростью.
- Не может быть..., - тихо прошептала пораженная миссис Блэк. - Простите, мое полное имя миссис Джейн Глория Блэк, и я..., я Вас не сразу узнала. Тогда, почти семь лет назад, Вы были совсем еще маленьким мальчиком.
- Вы меня видели семь лет назад? Но я здесь впервые. Может быть где-то еще есть ваш портрет, а я не заметил? - в свою очередь удивился Гарри.
- Нет, этот портрет единственный. Правда у моей дочери Дромеды есть маленькая миниатюра, нарисованная неизвестным художником, но моей душе там слишком тесно, и могу заглядывать в гости к своей средней дочери на очень короткое время. В семье Цисси об этом даже не знают. Имя Дромеды здесь не упоминают, но Вы ведь меня поймете! Ведь Вы, молодой человек, являетесь крестным отцом моего правнука... У него такое славное имя, и такие замечательные голубенькие волосики. Он совсем крошка и уже...уже сирота! Мои девочки тоже, к сожалению, рано остались без матери, но ведь у них был отец..., - выдавив из себя последние слова, леди Джейн опять заплакала, не в силах больше сдерживать в себе свое горе.
Наверное, ничто так не объединяет людей, как общие печали. Гарри мгновенно почувствовал к этой женщине на портрете понимание и сострадание. Да что тут говорить, у них было одно горе на двоих. Дора Тонкс и Ремус Люпин были Гарри гораздо больше, чем друзья. Они в какой-то мере заменяли ему семью.
Когда миссис Блэк снова немного успокоилась, она заговорила своим низким грудным голосом, обращаясь к растерявшемуся юноше:
- Семь лет назад я видела Вас несколько раз перед волшебным зеркалом Еиналеж. Вы тогда, судя по всему, были студентом первого курса Хогвартса. Такой худенький взъерошенный мальчик... Мне вот тоже приходится прилагать массу усилий, чтобы призвать свои волосы к порядку, - пожаловалась миссис Джейн, наспех закручивая в тугой узел свои непослушные волосы, которые все равно стремились всеми правдами и неправдами сбежать от хитроумных заколок.
"Волосы у Беллы и Андромеды от матери, - решил про себя Гарри, - а вот тяжелые веки и холодные глаза, наверное, от отца." Потому что карие глаза миссис Джейн были теплые, а взгляд добрым и понимающим. "Ее можно было бы назвать красавицей, если не эти нелепые очки, Да и волосам не помешал бы более живой оттенок," - рисовал в своем воображении юноша, мысленно перекрашивая каштановые волосы миссис Джейн в темно-рыжие. Потому что это было, по его представлениям, классно! "Интересно, а она знает об аресте своей младшей дочери? - внезапно подумал Гарри почти с отчаянием, потому что знал, что у него никогда не хватит духу сказать об этом своей неожиданной родственнице. Но страхи Гарри оказались напрасными. Судя по всему, миссис Блэк была прекрасно осведомлена о всех случившихся за последние двое суток событиях. Она вдруг посмотрела на победителя Вольдеморта умоляющим взглядом, и взволнованно заговорила:
- Я понимаю, что не смею просить Вас о помощи, но если Вы сможете, помогите, пожалуйста, моей младшей дочери. Видит Мерлин, я не выдержу, я умру во второй раз, если моя дорогая Цисси окажется в... Азкабане! - голос ее упал почти до шепота, когда она произносила вслух название самой страшной тюрьмы в стране.
Гарри, как мог, заверил леди Джейн, что сделает все, что только от него зависит, чтобы помочь Нарциссе, спасшей ему жизнь. Собственно, здесь, в этом доме, он тоже по ее поручению. С этими словами Мальчик-Который-Выжил достал из кармана прямоугольный кусочек пергамента, на котором по прежнему сиротливо ютились два слова и круглая скобочка, заканчивающаяся сверху маленьким острием, которое указывало направление против часовой стрелки. Гарри протянул пергамент своей родственнице.
Она не смогла взять в руки прямоугольный кусочек. Но внимательно присмотревшись, леди Джейн, сказала, что узнала почерк своей младшей дочери, а Гарри коротко рассказал, при каких обстоятельствах эта записка попала к нему. И честно признался, что совершенно не представляет, о чем идет речь в записке.
Было похоже на то, что миссис Джейн Блэк знала, что имела в виду ее младшая дочь. Она еще с минуту размышляла, и, наконец решилась.
- Молодой человек! Я надеюсь, Вы умеете хранить тайны. А также очень надеюсь, что Вы в своей дальнейшей жизни не совершите ничего противозаконного, что заставило бы допрашивать Вас с сывороткой правды или применять к Вам легилименцию. Понимаете, этот предмет требует очень осторожного и очень умного обращения. Эта вещь попала к моей дочери Нарциссе почти два года тому назад, и она помогла ей тогда выбраться из очень большой неприятности. Сейчас это, может быть, единственный экземпляр в мире. Признаюсь, что если во время обыска это обнаружат в доме, то от Азкабана мою дочь ничто не спасет, - твердо проговорила миссис Блэк, пристально вглядываясь в глаза Избранного.
Гарри не очень понимал, о чем это она. И потом, когда Люциуса после событий в Министерстве арестовали, с обыском в поместье Малфоев мракоборцы были уже не один раз. Гарри не видел причин скрывать свое недоумение от леди Джейн. На что она только усмехнулась:
- Эти, с позволения сказать, министерские работники, слишком полагаются на свои детекторы лжи. Нет слов, детекторы хорошо улавливают темную магию и маскировочные чары, но если спрятать небольшой предмет без всяких маскировочных чар и в таком месте, где небольшая часть темной магии является вполне естественным фоном, то нет удивительного в том, что люди из Министерства ничего не смогли заметить и ушли с пустыми руками. Вам ведь, полагаю, известно, что именно Темные искусства помогают уже умершему человеку жить после смерти в своем портрете. Художник, создавая портрет, вкладывает в свое творение часть своей души, связывая ее с изображением сложными магическими формулами. А после смерти человека, изображенного на портрете, душа умершего может вселиться в портрет, если только для этого там будет достаточно места. Иными словами, если художник не поскупился поделиться своей душой при создании произведения.
Увидев испуг в глазах Гарри, леди Джейн тут же быстро уточнила, что художнику вовсе не нужно рвать свою душу на части. Создаваемое произведение служит лишь временным пристанищем для души художника. Просто для того, чтобы почувствовать простор воображения и фантазии, выразить саму сущность характера нарисованного человека. Чем больше души пишущего портрет автора временно переселяется в создаваемое им произведение, тем ярче и живее будет его творение. Даже не важно, что это: портрет или пейзаж. Поставив на картине последний мазок, автор полотна уносит свою душу с собой, оставляя зрителям игру красок и силу своего воображения.
- Так вы не пошли дальше после... смерти, а выбрали своим пристанищем свой портрет? - уточнил Гарри, пытаясь осмыслить все сказанное миссис Блэк.
- Разве я могла оставить одних своих бедных девочек? Ведь когда я умерла, старшая Белли даже еще не успела пойти в школу. Но у меня никогда не хватило бы решимости стать приведением. Душа умершего человека, конечно же, не может обитать в этом мире вне его портрета, но она в любой момент может навсегда покинуть свое пристанище, и пойти дальше, если сочтет нужным. Признаюсь, такая мысль сегодня пришла ко мне в голову, потому что далее находиться в этом доме я больше не могу. Разве Вы не чувствуете, как здесь нехорошо? Мне вот уже месяц все время кажется, что на моя душа раздавлена... - произнесла леди Джейн, откровенно глядя в зеленые глаза Гарри и нервно перебирая в руках концы кружевной шали.
- Но вы могли бы покинуть эту комнату вместе с портретом, - предложил юноша первое, что пришло ему в голову, когда обдумывал про себя, чем же он может помочь этой женщине. Потому что по дому действительно витало что-то зловещее, давящее на душу и лишающее человека радости. Сейчас, находясь в поместье уже больше половины часа, Гарри все сильнее ощущал темную атмосферу дома, более всего напоминавшую ему о страшной пещере на берегу моря. Нескольких дней он здесь точно не выдержал бы. - Я бы мог Вам помочь в этом прямо сейчас. Куда прикажете Вас доставить?
- Как куда? Разумеется, в дом моей дорогой Дромеды. На нее сейчас столько всего свалилось. Всего месяц назад погиб муж. Не успела она его оплакать, единственная дочь вместе с зятем... Оба вчера сложили свои головы... Мерлин мой, ну куда она помчалась, эта непоседа, эта маленькая оторва Дора? Она же даже еще не оправилась до конца после родов! - в сердцах воскликнула леди Джейн, с огромной благодарностью глядя на своего спасителя.
Гарри уже доставал Бузинную палочку, решив про себя, что так будет надежнее, поскольку в последнее время в этом доме колдовали исключительно с ее помощью. Предупредив свою обретенную родственницу, чтобы она ухватилась за что-нибудь покрепче, чтобы не упасть, он осторожно спустил портрет на пол, применив чары Левитации. Слава Мерлину, миссис Нарцисса не приклеила портрет своей матери навечно к стене у камина.
- Подождите, молодой человек! Может быть Вы еще заберете заодно все ценное, что находится в сейфе, в этой же самой комнате? Я уверена, что деньги и драгоценности сейчас принесут куда больше пользы моей дочери Циссе и моему внуку Драко, если будут рядом с ними, а не здесь, в этом покинутом доме. Кто знает, когда мракоборцы смогут очистить усадьбу от темной магии. Я Вам доверяю, вы обязательно передадите все, кому следует, - произнесла миссис Блэк, с надеждой измеряя взглядом Избранного, находясь теперь практически рядом, стоя на одном уровне с ним, как совсем живая.
"Ах да, я и забыл про сейф," - обругал себя Гарри, громко произнося вслух имя Воланд-де-Морта. Это заставило леди Джейн вздрогнуть и спрятаться за рамой, но изобретенное красноглазым монстром универсальное заклинание сработало. Маскировочные чары разрушились, и Гарри увидел, как часть стены между двух окон перестала казаться просто стеной, обнажив металлическую дверцу сейфа.
Не долго думая на этот раз, Гарри опять покапал своей кровью на дверь, после чего она послушно раскрылась. Гарри, не глядя, выгреб оттуда все, что было: какие-то шкатулочки, коробочки, пергаментные свитки и аккуратно сложил все в рюкзак, мысленно поблагодарив предусмотрительную Гермиону за то, что она догадалась сделать рюкзак более вместительным.
Прикрыв дверцу уже пустого сейфа, и вновь замаскировав ее заклинаниями, с которыми здорово подружился за последний год, Гарри надел рюкзак на спину и наставил волшебную палочку на портрет своей троюродной тети, собираясь его уменьшить. Но миссис Джейн Глория Блэк знаком руки остановила его.
- Мы забыли самое главное, - сказала она, вынув из кармана нарисованную волшебную палочку, и направляя ее между холстом и рамой справа от себя. - Осторожнее, не уроните. Это не должно падать ни в коем случае.
Гарри подставил ладонь, и тут же из-под рамы к нему на ладонь скользнула длинная золотая цепочка, на которой болтались крохотные, сверкающие песочные часы. Гарри видел нечто подобное только один раз в жизни, в конце своего третьего курса, но он сразу узнал эту песочную штуковину. Это был Маховик Времени.
