Глава 15. Прощальный ужинВечером второго июня в дверь Гарри постучали. Когда он открыл дверь, на пороге стоял извозчик кареты, который собирался доставить мисс Грейнджер в ресторан, где ее дожидался Малфой. Гермиона, будучи готовой, поспешила за кучером, не переставая восхищаться впечатлительным выбором транспорта.
- Тоже мне, романтик! – сварливо отозвался Гарри, прислонившись к дверному косяку, провожая кучера враждебным взглядом. – Не удивлюсь, если на самом деле всё это тыква и мыши, а может и крысы, которых Малфой заколдовал из романтических побуждений!
Кучер недобро сверкнул глазами.
- Гарри, ты же обещал не устраивать сцен! – напомнила ему Гермиона, забираясь в карету.
- Ладно, не буду, - проворчал он. – Когда вернешься, не забудь рассказать, как ты чуть не подавилась кольцом в бокале шампанского… - и с этими словами, он скрылся за входной дверью.
Гермионы прыснула. «Ну уж этому точно не бывать», - подумала она, поправляя складки своего платья. Ее немного озадачила такая помпезность со стороны Малфоя, но учитывая его любовь к роскоши и элегантности, она почла это за его очередную попытку удивить и впечатлить ее. «Но выпендривается он хорошо», - призналась себе девушка, когда кучер взялся за поводья.
- А маглы нас видят? – спросила Гермиона у кучера.
- Нет, конечно! – отозвался извозчик, бросив на нее быстрый взгляд через плечо.
Через десять минут карета остановилась, и кучер помог ей выйти. К Гермионе подошел молодой парень в парадной мантии и повел в здание, напоминающее заброшенный замок. Когда она зашла внутрь, ее ослепила колоссальная люстра, нависающая над ней и сверкающая бесчисленными лампочками. Парень повел ее по длинному коридору, пока они не вышли в большой зал. Помещение было заполнено столиками, накрытыми белоснежными скатертями, за которыми сидели солидные волшебники и волшебницы. В зале звучала музыка, над столиками парили свечи, и Гермиону привели к столику, за которым ее встретил Малфой.
Если бы Гермиона не знала, какой отвратительный характер был у Малфоя, он бы без труда вскружил бы ей голову сегодня вечером. Драко был в парадной мантии из черного бархата, его волосы были аккуратно причесаны назад.
- Можете идти, - он велел проводнику девушки уйти, а сам галантно отодвинул стул для Гермионы.
- Ты ведь не отодвинешь его обратно, как только я попытаюсь сесть? – растерянно произнесла девушка, медленно усаживаясь.
- Мне двадцать пять лет, вряд ли я опущусь до такой варварской и детской шутки, - спокойно ответил он, усаживаясь напротив. – Может ты и находишь меня чудовищем, но я всегда считал себя воспитанным юношей.
Гермиона виновато улыбнулась.
- Давай отпразднуем наш успех шампанским, - предложил Драко, и в тот же момент пустые бокалы на столе наполнились шипучей, золотой жидкостью.
- Нет, - сказала Гермиона, поднимая бокал, - давай лучше выпьем за твой день рождения.
Драко пожал плечами и последовал ее примеру.
- За твое здоровье, - и Гермиона опустошила бокал. Затем она вспомнила о подарке, и вытащила его из своей сумки. – Кстати, вот твой подарок…
И она смущенно положила его на стол перед Драко. Малфой удивленно взял его в руки.
- Тебе вовсе необязательно было это делать… - пробормотал он. – Что ж… Merci beaucoup.
Он развернул подарочную обертку, открыл коробку и извлек оттуда огромное перо яркой окраски. На одном конце пера Гермиона аккуратным почерком пожелала ему счастливого дня рождения и успеха во всех начинаниях.
- С этим пером тебе не нужны чернила, - сказала она. – Довольно удобно…
Малфой долго смотрел на свой подарок, и ухмыльнувшись, положил его к себе в карман.
- Что ты собираешься делать теперь, когда ты наконец получил наследство дяди? – спросила Гермиона.
- Даже не знаю… Много чего зависит от окружающих, - загадочно произнес он, а затем спросил ее, - а когда вы с Поттером собираетесь под венец?
Гермиона опустила взгляд.
- В скором времени… до того, как родится ребенок.
- Придумали имя? – отрешенно спросил Малфой, откинувшись на своем стуле.
- Даже не знаю. – задумчиво произнесла она, наматывая локон на палец. – Как насчет Элизабет? Или Сары?
- Элизабет Поттер… Неплохо, - кивнул Драко. – Но мне лично нравится Айрис.
- Это в честь твоей тети, которая вышла за магла? – вспомнила Гермиона. – А что если мальчик?
Малфой усмехнулся.
- Мне кажется, что выбирать имена бессмысленно. Поттер захочет отдать дань своим родителям и назовет своих детей Лили и Джеймс. А если будет третий, то наверно, Альбус.
И он рассмеялся. Гермиона возмущенно сузила глаза.
- Почему ты так уверен, что всё будет именно так? – негодующим голосом спросила она.
Малфой аккуратно вытер уголок рта салфеткой.
- Потому что Поттер предан своим авторитетам, и я не удивлюсь, если он даже собаку назовет в честь кого-нибудь.
- А что заставляет тебя думать, что Я на это соглашусь? – спросила Гермиона. – Не забывай, что мне, как матери, тоже полагается участвовать в именовании детей!
Малфоя словно озарило.
- Ах да! Ну, наверно вы пойдете на компромисс... Будете называть детей поочередно, кидать жребий, мало ли что…
Гермиона помрачнела. Малфой хоть и выглядел джентльменом, но вел себя исключительно как сварливый мальчишка. Остаток вечера она отвечала на его вопросы неохотно, даже враждебно, но его это вряд ли трогало.
Гермиона заметила странную перемену в Малфое. Хамил он как обычно, но мелкие вещи выдавали его беспокойство. Малфой то и дело бросал на нее быстрые взгляды исподлобья, иногда он подолгу молчал, пока Гермиона громко не звала его по имени, а еду он отстраненно ковырял вилкой, так и не взяв в рот ни один кусок. Смеялся он рассеянно, с натяжкой, и часто смотрел на свои наручные часы. Он словно был в ожидании чего-то, но вечер стремительно подходил к концу, а это «что-то», которым был одержим Малфой, так и не произошло.
В результате странной отрешенности Малфоя, Гермионе самой пришлось придумывать темы для разговора. Наконец, когда ее воображение исчерпало себя, она с поражением умолкла, желая поскорее вернуться домой и рассказать Гарри о скучном, натянутом вечере, проведенного в обществе не менее скучного Малфоя. А она-то наивно думала, что этот последний вечер они с Малфоем проведут весело, чтобы было о чем вспомнить… Но вряд ли он успел проникнуться к ней той же привязанностью, с которой она сейчас боролась. «Что ж, по крайней мере, его будет легче оставить», - досадно подумала она, безразлично комкая салфетки, пока они не становились маленькими белыми шариками.
Когда тишина неприлично затянулась, а десерт уже был позади, Гермиона решила, что момент расставания наконец настал. Она уже было открыла рот, чтобы поблагодарить его за вечер, как Малфой опередил ее:
- Слушай, мы провели вместе два месяца, и как ни странно, не поубивали друг друга, - неуверенно начал он. – Я ожидал самого худшего, но жить с тобой оказалось гораздо лучше, чем я ожидал. Напротив, твое общество мне было только в… радость? – и он вскинул брови, словно впервые слышал это слово.
Гермиона также удивленно вскинула брови. Радость? Ну это уже чересчур… Шампанское легко развязывает даже самый упрямый язык, но вот чтобы оно заставило Малфоя сделать такой немыслимый комплимент…
- Этот вечер будет последним, который мы проведем вместе… - Гермионе на минуту показалось, что в голосе Драко сквозила какая-то грусть, но она приняла это за облегчение, которое Малфой пытался старательно замаскировать. Но тут он сказал то, чего она даже во сне не ожидала услышать:
- А может, это не будет нашим последним вечером вместе. Может, этот вечер положит начало тысячу другим вечерам, которым мы с тобой проведем бок о бок…
И он замолчал, словно сам не мог поверить в то, что сказал. Гермиона даже затаила дыхание, чтобы не смутить его и не сбить с толку.
«Он предлагает мне дружбу?» - вдруг подумала она.
Малфой явно не знал, что сказать дальше. Потерянный, он достал из кармана мантии миниатюрную коробку, и поставил ее перед ней.
Гермиона уставилась на бархатную коробочку в ступоре, словно ее шарахнули Петрификусом Тоталусом. Ей очень не хотелось открывать эту коробку. Совсем не хотелось. У нее появилась странная надежда, что ей вовсе и не надо ее открывать, но как только Малфой прошептал едва слышное «Открой ее», она поняла, что пребывать в счастливом неведении ей не придется. Сначала ей в голову пришла идея притвориться, что она не расслышала, но потом отбросила эту глупую затею. Всё равно она не сможет сидеть здесь до глубокой ночи, уставившись в коробку и упорно игнорируя сверлящий взгляд Драко. Дрожащими руками, она открыла коробку, моля небо, чтобы там оказался любой вид драгоценностей, кроме…
Кольца. Всё кроме кольца. Гермиона с отчаянием созерцала дорогое бриллиантовое кольцо, которое заманчиво сверкало на своем ложе, словно бы ожидая оказаться на ее безымянном пальце.
Гермиона не знала, что сказать. Она даже понятия не имела, с какими намерениями Малфой отдал ей это кольцо. Неужели это на память об их партнерстве? В знак дружбы? Или просто дурацкая шутка?
- Что это? – сдавленным голосом спросила девушка, не в силах сдерживать гробовое молчание, но ее бестелесный вопрос словно бы повис в воздухе и растворился.
Снова молчание. Малфой смотрел на стол, избегая требующего взгляда девушки. Гермиона, начиная злиться, сказала:
- Это обручальное кольцо, да? Опять хочешь заключить со мной сделку? – обвиняющим тоном произнесла она, сильно сжимая коробку, пока кончики пальцев не побелели. – Скажи же, что ты хотел этим сказать?
Малфой наконец поднял взгляд со стола и посмотрел ей прямо в глаза.
- Да, это обручальное кольцо. Настоящее. И, как подобает любому другому обручальному кольцу, оно свидетельствует о предложении руки и сердца.
Гермиону словно поразил гром.
- И зачем ты мне его даешь? – тупо спросила она.
- Я прошу тебя выйти за меня замуж. – после небольшой паузы ответил он.
Гермиона тяжело дышала, вот-вот готовая выпустит свою злость наружу. Даже крылья ее носа дрожали от возмущения.
- Я и Гарри дружим уже четырнадцать лет. У нас скоро свадьба. Вдобавок ко всему, я от него беременна. – медленно и гневно произнесла она закрытыми глазами, словно ее взгляд мог убить Малфоя. – И ты хочешь, чтобы я всё это бросила и побежала с тобой под венец… Да О ЧЕМ ты думал?!
Малфой молчал, словно проглотил язык, пока Гермиона продолжала:
- Я вышла за тебя в первый раз, только чтобы вернуться в волшебный мир. Ты сам говорил, что это «бизнес, и ничего личного». Мы с тобой провели всего два месяца, в течение которых ты мне ни разу не дал понять, что ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО собираешься сделать мне предложение. Думаешь, я в это поверю? Или, еще хуже, скажу «да»?
Малфой наконец заговорил:
- Я никогда не показываю своих чувств, это правда. И твое удивление вполне оправданно, но это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО и есть предложение руки и сердца. И я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО прошу тебя стать моей женой.
Гермиона начала смаргивать непрошенные слезы. Всхлипнув, она сказала:
- Но… но если это правда, то что это значит, Драко? Неужели я тебе небезразлична? Неужели я для тебя что-то значу?
- Ты многое для меня значишь, - Малфой сказал это так тихо, словно бы и не обращался к девушке.
- Тогда почему ты мне этого не говорил? – Гермиона почти перешла на крик. – Почему ты томил меня в неведении, не дал мне понять, что ты хоть ЧТО-ТО чувствуешь ко мне? Почему тебе понадобилось столько времени, чтобы сказать мне об этом только сейчас, когда все уже решено, когда я ясно дала тебе понять, что ухожу к Гарри?
- Я хотел сказать тебе это раньше, но… - начал было Малфой, но она его прервала:
- Но что? Что тебя держало? Если ты меня любишь, так почему ты не скажешь, Драко? А что тебя держит сейчас? Скажи, что ты меня любишь!
Малфой посмотрел на нее так, словно она отвесила ему пощечину. Он не мог поверить в дерзость ее просьбы – вот так вот взять и сказать всё, что у него было на сердце. Она просила его о невозможном – произнести вслух то, чего он сам боялся… Но почему сейчас? Почему женщины всегда всё так усложняют?
Но Гермиону не волновало, что происходило в голове(а может и в сердце) блондина. Девушка внезапно вспомнила ту сцену в гостиной, когда Миранда сказала ему тоже самое:
Неужели это так сложно, Драко? Неужели тебе сложно признаться в своих чувствах?
Гермиона долго смотрела на него, думая, что он всё-таки признается. В глубине души она питала надежду, что всё же любима Малфоем, потому что сама была неравнодушна к нему. И в то же время, она боялась его признания, потому что оно могло разрушить ее решимость уйти… и заставить остаться. Скажи он ей в тот самый момент, что любит, она бы без колебаний осталась, несмотря на сумасшествие своего решения. Ей было все равно на Гарри, на их ребенка, на всё, потому что ради признания Драко, она бы променяла всё на свете.
Гермиона не могла оторвать от него взгляда. Он был так похож на грустного ангела - отрешенный, с почти непроницаемым выражением лица, с печальными глазами серого цвета. Но сущность у него была дьявольская; его взгляд был полон какой-то разрушительной силой, которой Гермиона не могла противостоять. Может он и был дьяволом, но она готова была сгореть дотла в аду, лишь бы быть с ним…
«Сумасшедшая! Ты всю жизнь себе испортишь…» - протестовал здравый смысл, а сердце бешено колотилось при виде этих глаз.
«Только скажи, что любишь», - с замершим сердцем думала она. «Просто скажи…».
Но он ничего не сказал. Он не сказал того, чего она так жаждала услышать. Его тонкие губы оставались плотно закрытыми, и заветная фраза так и не слетела с его уст.
- Миранда была чертовски права, когда оставила тебя, - медленно произнесла Гермиона, вставая. – Очевидно, у тебя нет никаких чувств. Ты никого не способен любить, кроме самого себя.
Она словно вышла из своего оцепенения. Всё встало на свои места – он был Малфоем, она Грейнджер, и не было речи об их воссоединении.
- Гермиона, подожди, - внезапно произнес он, вставая вслед за ней, но на этот раз она не обернулась, пытаясь скрыть бусинки слёз, блестевшие на ее щеках.
- Гермиона!
Всё также не оборачиваясь, она уже бежала к выходу, подальше от него.
«Я готова была променять всё, ради этого ублюдка», - думала она, несясь к карете. «И ради чего?»
Ей было невыносимо стыдно за свое легкомыслие. Всего несколько минут назад она готова была променять своё счастье на этого Люцифера, который и мизинца ее не стоил.
«Вот дура!» - с горечью думала она, вытирая слезы. «Как я могла? Как я могла допустить только мысль…».
Ей было страшно. Она могла лишиться всего, чем дорожила, и от этого страшного момента ее разделяли жалкие минуты. Малфою стоило только сказать одну фразу, и она бы принадлежала ему, как марионетка. Дьявол…
Гермиона никак не могла понять своё безумство. Никогда в жизни она не принимала поспешных решений, никогда не отдавалась на волю необузданных эмоций… И вот, вся ее жизнь готова была разбиться из-за одного дикого желания – быть любимой Малфоем.
«Он никогда не любил меня», - мрачно заключила она, уставившись в пустоту. «Он вообще никого не любит. Он на это просто неспособен».
Неужели она никак не могла уяснить для себя эту простую истину? Как Гарри и говорил, Малфой был холодным, бесчувственным существом, кому человеческие радости были чужды… И ради него она готова была променять всё, что у нее было. По коже пробежались мурашки, и она боязливо закрыла глаза. «Теперь он далеко. Я его никогда не увижу».
Извозчик молча привез ее обратно к дому Гарри. При выходе он сунул ей в руки какой-то предмет в обертке, сказав:
- Я должен был отдать это вам в начале вашей поездки, - пробурчал он. – Извиняюсь за задержку. Это подарок от мистера Малфоя. Всего доброго, мисс!
И взяв в руки поводья, он исчез. Гермиона неуверенно убрала обертку, и ее глазам предстала книга: «А. П. Чехов. Избранные сочинения». Она осторожно открыла ее, и на первой странице узнала почерк Драко:
«Это была моя первая магловская книга. Каждый раз, приезжая в поместье дяди, я без конца перечитывал ее, и она стала чем-то поистине ценным для меня. Ты отказалась от библиотеки, и я решил, что книга Чехова – самое бесценное, что в ней было, поэтому я дарю ее тебе. В память о нашем партнерстве».
Гермиона подавила всхлип. Он не стоил ее слез. Она едва поборола желание выбросить эту книгу подальше от глаз. Положив ее во внутренний карман мантии, она зашла в дом, где ее дожидался Гарри. Как только он услышал, как захлопнулась входная дверь, он с нескрываемым сарказмом спросил:
- Ну и как прошел вечер?
Гермиона глубоко вздохнула и выдавила из себя вымученную улыбку.
- Жутко скучно. Даже профессору Бинсу не удалось бы так утомить человека.
У Гарри тут же поднялось настроение и он поцеловал ее в щеку, при этом одаряя Малфоя «лестными» эпитетами. Обнимая своего жениха, Гермиона наконец поняла, как любила его. Нет никакого Малфоя, не было никаких чувств к нему. Он был просто коварным дьяволом, который пытался разрушить всё, о чем она мечтала. Но теперь его больше не было, и она была под защитой своего ангельского жениха. И смотря в его зеленые глаза, полные бесконечной нежности, она наконец-то осознала, что сделала правильный выбор.
