Лапы… крылья… Главное – хвост! (часть вторая)
Два дня спустя незадолго до завтрака гриффиндорцы подловили Малфоя, когда тот шел на свою утреннюю анимагическую тренировку, у выручай-комнаты.
– Ну, теперь твоя очередь! – взыскательно уставилась на слизерница Гермиона, когда студенты с удобством расположились в удобных креслах вокруг камина – чудо-комната свое дело знала.
Тот, недоуменно поморщившись, вопросил:
– Какая такая очередь?
– Учить!
– Кого?
– Нас!
– Чему?!
– Вот Мерлин, и в кого он такой?.. Все-все, молчу, и не надо на меня так смотреть!
– Правильно, Рон, помалкивай. А ты, Малфой, не притворяйся овечкой, ты все прекрасно понял – мы тоже хотим научиться анимагии!
Драко с преувеличенным интересом уставился на нее, затем обвел задумчивым взглядом остальных:
– Вам не терпится стать хорьками? Ну-ну… Знаешь, Грейнджер, я подозревал, что гриффиндорцы с фанабериями, но что настолько…
– Не валяй дурака! – Гарри отложил потрепанный экземпляр книги «Квиддич: сквозь века», найденный на журнальном столике рядом, который он лениво перелистывал уже в n-й раз, рассматривая иллюстрации, и включился в беседу.
– Поттер, я тебя еще не валял, – Малфой слегка добавил высокомерия, дабы противник не расслаблялся.
– А вот сейчас я дам тебе в глаз, чтобы не выставлялся, хорек! – радостно предложил Рон и привстал с кресла, демонстрируя готовность беспромедлительно выполнить обещание.
– Тихо, тихо! Рон, держи себя в руках. Драко, перестань его провоцировать, а то хуже будет!
– Да? И что же со мной такого приключится, позвольте вас спросить?
– Тебе объяснить или сразу продемонстрировать? Так это мы мигом, за милую душу! – Гарри был сама любезность.
Слизеринец оглядел супротивников, оценил численный перевес, прикинул шансы и сокрушенно покачал головой.
– И они еще собрались у меня учиться! А не боитесь, что я вас в благодарность за такую любезность малость не тому научу?
– Что ж, значит, превратимся в чудищ, – покладисто рассудил Невилл, закрывая журнал с фотографией цветущего тигрового кактуса, также обнаруженный на столике. – А тогда мы тебя сожрем! И даже не будем мучиться желудком, пусть ты и ядовитый.
– Эх… ну ладно, так и быть. Займусь просвещением сирых и убогих. Так, слушаем сюда. Для начала надо высчитать для каждого из вас формулу трансформации, так сказать, личное заклинание. Пока не сделаем, нет смысла продолжать.
– Формулу? – Гермиона, чьим коньком была арифмантика, оживилась.
– Угу, – Малфой выудил из кармана замусоленный блокнот, который по привычке все еще таскал с собой, и показал ей последовательность расчетов.
Девушка, ощутив себя в своей стихии, мигом раздобыла пергамент и перо, бесцеремонно спихнула со стула Рона – он имел несчастье сидеть у единственного в комнате стола – и приступила к работе.
– Интересно, а мы можем выбирать, в какое животное перевоплощаться? – задумчиво поинтересовался Гарри, наблюдая за Гермионой.
– У меня не получилось, – пожал плечами Драко. – Да вы сами видели.
– Но тебе Грюм, в смысле Крауч, всю малину испортил! – резонно заметил Рональд, благополучно переживший падение со стула и теперь устроившийся в кресле однокурсницы. – А мы ни в кого не превращались… в животных, я имею в виду.
– Вообще-то, – протянул Малфой, вытягивая ноги, – там упоминалось зелье. С его помощью можно осуществить так называемое пробное превращение, чтобы посмотреть, что из тебя получится и стоит ли заморачиваться дальше.
– Что же ты сразу не сказал? – сердито спросила Гермиона, отрываясь от своих расчетов. – Я бы тогда –
– Не хотел тебе портить праздник, ты же любишь цифирки! – ехидно сообщил в ответ слизеринец и с трудом увернулся от пущенного ему в лоб увесистого пергаментного свитка. – Вот так всегда! И это – вместо благодарности!
– Где рецепт зелья? – взыскательно уставилась на него девушка, ни капельки не смущенная упреком.
– Вот в этой книге, – блондин лениво достал из внутреннего кармана мантии небольшую толстую книжку в темно-сером кожаном переплете. – Но учтите, я сам не пробовал!
– Разберусь как-нибудь! – высокомерно отрезала гриффиндорская всезнайка, аккуратно перелистывая хрупкие, пожелтевшие от времени страницы. – М-м-м… рог единорога… яд бякоклешней… спорень широколистный… грива фестрала… крысиные мозги… в принципе, ничего сверхъестественного. Готовится за полтора часа, настаивается сорок минут, применяется исключительно наружно.
– Слава Мерлину! – переглянувшись с Гарри, благочестиво сообщил Рон. – Пить зелье, куда добавлены крысиные мозги, негигиенично!
– Да? Помнится, ты как-то пил Оборотное зелье, а туда был добавлен помет нарлов! – едко напомнила приятелю Гермиона, оторвавшись на минуту от изучения списка ингредиентов.
– Так то когда было! – беспечно отмахнулся Рональд. – А сейчас я не хочу!
– А тебя никто и не заставляет. Отравиться насмерть, к слову, этим нельзя, а вот неприятных ощущений целый букет заработать – запросто.
– И каких? – Гарри с интересом покосился на книжку в руках подруги.
– Симптомы сильнейшего расстройства желудка плюс фиолетовые пятна по всему телу.
– Нет, не фиолетовые, – возразил вдруг Невилл, – а пурпурные! Спорень широколистный, попадая в организм человека, воздействует на естественную окраску кожи и волос, в особо тяжелых случаях – роговицы. Дает красно-синий оттенок классического пурпура, пятна в виде клякс и звезд по всей поверхности тела, а если доза очень велика, то цвет может стать сплошным. Для здоровья не опасно, является косметическим дефектом, лечится довольно сложно – при помощи хвоща древовидного…
– Спасибо, Невилл, мы поняли! – посмеиваясь, остановил друга Гарри. – А еще на память жаловался, надо же!
– Что ж, думаю, можно попробовать! – заключила Гермиона, аккуратно закрывая книгу. – Вот только как достать яд бякоклешней? Все прочее мы без особого труда найдем, а вот это есть только в кладовой профессора Снейпа. И нечего на меня так смотреть, я туда не полезу! Я ему обещала…
Гриффиндорцы переглянулись и дружно, как один, уставились на Драко; тот, еще не подозревая о том, что ему грозит, тихо-мирно сидел, развалившись в кресле, и полировал о мантию ногти – совсем как папочка на ежедневной встрече с деканом Слизерина. «Наследственность, чтоб ее», – подумал блондин. Наконец, уловив повышенный интерес окружающих к своей нескромной персоне, настороженно уточнил:
– В чем дело? У меня что-то на лбу написано?
– Не совсем! – мило улыбнулся Рон. – Просто мы подумали, что ты мог бы…
– Ничего я не мог! – переполошился Малфой, подскочив в кресле. – Даже не мечтайте. Да если крестный меня застукает, на месте прибьет!
– Не только тебя, – философски заметил Поттер, вертя в руках истрепанное перо. – Думаю, будет честно, если я составлю тебе компанию, может, если он сцапает нас обоих, то слишком удивится и забудет убить.
– Угу. Убить забудет. А вот побить – вряд ли! – сварливо отозвался слизеринец, уже уяснивший: от похода в хранилище ему не отвертеться. Да и не особо хотелось – это обещало быть небезынтересно. – Вот только как мы его отвлечем? Он почти не выходит из подземелий, обедаем мы все вместе, и если кого-то не будет, профессор непременно спросит почему. А врать ему… вы как хотите, а я пас.
– Это я беру на себя! – деловито сообщила Гермиона, доставая из сумки длинный пергаментный свиток. – У меня к нему есть несколько вопросов по поводу нашего нового экспериментального состава…
– Которые займут его до глубокой ночи! – присвистнул Рон, с уважением оглядев изрядный список. – Когда идем на дело?
– Сегодня сразу после зелий. Мы с Малфоем тоже пишем контрольную, ради разнообразия, – отозвалась Гермиона, аккуратно сворачивая пергамент и пряча его обратно в сумку. – Вот только на дело идем мы втроем. Ты, Рон, наведайся к Хагриду, выпросишь у него рог единорога и волосы из гривы фестрала. Может, там еще пара крыс найдется? Он же вечно выкармливает какое-нибудь жуткое страшилище.
– Клык давит крыс десятками просто из любви к искусству. Они там по всему дому валяются. Дохлые сойдут? – Гермиона, поморщившись от отвращения, кивнула, и гриффиндорец кивнул ей в ответ, давая понять, что задание принято к сведению.
– А ты, Невилл, раздобудь нам спорень широколистный, вроде бы в четвертой теплице был.
– В пятой, Гермиона, – поправил ее Лонгботтом, мечтательно улыбнувшись. – Там еще потрясающий звездчатый болиголов расцвел, погляжу заодно.
– Вот и славно! – подвел итог Гарри, поднялся на ноги и потянулся. – Думаю, нам пора на завтрак и зелья. Любопытно, что на сей раз измыслит для нас профессор?
– Что-то кое-что, – пробурчал Рон, вытаскивая из-под стула свою сумку. – Одно знаю точно – скучать не придется.
Он оказался прав – скучать действительно не пришлось, поскольку это едва ли возможно в процессе изготовления Веселящей эссенции. Котлы кипели, извергая клубы пара, и с каждой минутой все, пришедшие на занятие, становились все бодрей и веселей. Исключение, понятно, составил лишь хозяин утренника – по-видимому, за долгие годы у профессора Снейпа выработался иммунитет к любым испарениям. Так или иначе, но студенты покинули подземелья в превосходном настроении, невзирая на скудные оценки, сопровождавшиеся крайне уничижительными комментариями учителя. Вполне вероятно, что именно поэтому авантюра с проникновением в кладовую Мастера Зелий прошла без сучка, без задоринки. Гермиона благополучно загрузила профессора своими вопросами, утроив настоящую научную дискуссию, а Гарри и Драко тем временем тихой сапой просочились в хранилище и позаимствовали искомый ингредиент.
На истории магии, которую собратья по понедельнику решили пропустить, что делали уже неоднократно, старшекурсники втретились в выручай-комнате, притащив туда каждый свою добычу. Профессор МакГонагл о прогулах узнать и соответственно вчинить им выговор не успевала, а профессор Снейп на отсутствие прилежания у студентов на упомянутом предмете смотрел сквозь пальцы.
Гермиона придирчиво оценила количество яда, качество спорня, длину волос из фестраловой гривы, величину кусочка рога единорога, а также вес двух крысиных тушек и милостиво согласилась, что можно готовить зелье.
Выручай-комната на этот раз преобразилась в лабораторию, и неугомонные юнцы рьяно взялись за дело. Впрочем, слишком рьяно: после того как Рон едва не вывалил на пол тщательно растертые крысиные мозги, а Гарри и Драко поцапались из-за спиртовки, Гермиона решительно отстранила парней от тонкого искусства приготовления зелий, велев не путаться под ногами, и взялась за дело своеручно. Четверо ее однокурсников сидели на стульях вдоль стены и увлеченно наблюдали, как она снует от стола к котлу, взвешивает, измельчает и помешивает.
– Ловко у нее получается! – пробурчал Малфой, наблюдая, как девушка проворно и не без изящества шинкует спорень. – Странно, что она готовить не умеет.
– Почему странно? – поинтересовался Гарри, глядя, как зелье медленно меняет цвет с желтого на синий.
– Зельевары обычно хорошо стряпают, – пояснил Драко. – Правда, иногда увлекаются всякими экспериментами.
– Это как бифштекс с вареньем, что ли? – уточнил Рональд, уловив любимую тему – еда в любых проявлениях.
– Нечто вроде, – согласился Малфой, припомнив, как однажды его двоюродная тетушка Хериберта приготовила мясное рагу с лесной земляникой и медом.
Между тем предаваться воспоминаниям было особо некогда – зелье поспело, ему осталось лишь настояться, и можно было начинать эксперимент. Позже они так и не смогли прийти к единому мнению относительно того, как все-таки это было. Правда, все пятеро дружно сходились в одном: во всем виноват… правильно, Пивз. Именно он так некстати просочился через пол и вынырнул из котла с хриплым воплем «Банзай!», напугав Гермиону. Девушка отшатнулась, наткнулась на табурет и взмахнула рукой, чтобы сохранить равновесие; в руке этой она держала черпак, который зацепил котел и выплеснул его содержимое в огонь. Почти готовое зелье зашипело, затрещало и взорвалось мощным фейерверком сияющих искр, забрызгав все и вся. Незадачливых экспериментаторов накрыла тьма…
– Мерлиновфффы подшшшшштанникххи!.. – возмущенный вопль Гарри заставил остальных открыть глаза.
Семикурсники недоуменно озирались, и не напрасно – им было на что посмотреть. Выручай-комната превратилась в огромный зал; высоченный потолок терялся невообразимо далеко, а окна стали больше главных ворот Хогвартса. Гермиона остолбенело разглядывала нависающую над ней металлическую полусферу высотой в четыре ее роста. По стенкам стекали крупные маслянистые капли с безумно знакомым запахом. Девушка приглушенно пискнула, сообразив, что эти капли – то самое зелье, которое она варила с таким старанием. А огромное нечто, у подножия которого она находилась, – всего-навсего черпак, что она выронила из рук полминуты назад.
– Что?.. Что такое? – слабо пролепетала она, уже поняв, что комната осталась прежней, а вот она сама изменилась радикально.
И не только она!
– Зелье, Грейнджер, вот что! – голос Драко звучал как-то странно, однако был вполне узнаваем. – Между прочим, мне это вообще не надо, я и так знаю, в кого превращаюсь!
Белый хорек раздраженно почесал задней лапкой за ухом и уставился на гриффиндорку голубыми глазами; он глядел на нее свысока, причем далеко не в переносном смысле – Драко перевоплотился в обычного хорька, однако и теперь был намного крупнее Гермионы.
– Ч-ч-ч-черт! – простонал Гарри, как-то странно проговаривая звуки; больше всего они напоминали шипение. – Йя тхак не с-с-согласссенн!
– Поттер, держи себя в руках! – сварливо отозвался Малфой, усаживаясь на задние лапы. – Разговариваешь, как любимая змея Темного Лорда!
– Мможшно подхуммать, тхы йейо лич-ч-ч-чно сслышшшалл! – мрачно огрызнулся Поттер, раздраженно высовывая длинный язык и разглядывая собственное отражение в отполированной стенке котла – крупную змею с блестящей, антрацитово-черной чешуей с изысканными зеленоватыми разводами и яркими изумрудными глазами. Красиво, да. Но определенно не то, кем он хотел бы стать! Да еще акцент этот…
– Позо-о-оррррр! – раздался откуда-то сверху пронзительный голос, по которому с некоторыми сложностями можно было опознать Рона. – Безобррррразие! Пивза – за рррррешетку!
Подняв глаза, жертвы злонамеренного поведения гадкого полтергейста увидели на спинке стула, казавшегося им выше Джомолунгмы, большого попугая-какаду. От обыкновенного этот отличался только синими глазами, каковых у птиц не бывает, и ярко-рыжим оперением. Взмахнув крыльями, птица довольно неуклюже приземлилась на пол рядом с товарищами по несчастью. Рон забавно прокосолапил поближе к остальным и озабоченно поинтересовался:
– А где Невилл?
– Тут я! – раздался печальный голос откуда-то сверху.
На другом стуле, где-то высоко, сидел серенький ежик и печально смотрел вниз. Поскольку летать он не умел, а падать с такой высоты не хотел, ему предстояло провести в своей воздушной тюрьме немало времени.
– Еж… хорек… змея… птица… – пробормотала ошарашенная Гермиона, пытаясь понять, кто же она. Не насекомое – они видят мир иначе. И уж точно не паук (спасибо Мерлину!), не то Рон ни за что не подошел бы к ней. Девушка медленно, словно нехотя, шагнула к блестящей громаде опрокинутого котла. Шажок… еще… и вот на выгнутой стенке проступило отражение. Гриффиндорка со стоном закрыла мордочку лапками.
Хомячок!
Крошечный полосатый хомячок-джунгарик, почти втрое меньший, нежели обычный хомяк: палевая шерстка, темные полоски, темно-карие глазки-бусинки и каштановый хохолок на макушке – она готова была разрыдаться от горя.
– Не переживай, Грейнджер! – донесся до нее ехидный комментарий Малфоя. – Подумай о том, как удобно будет пробираться по ночам в Запретную секцию!
Гарри неодобрительно зашипел и подобрался, Рон развернул крылья, готовясь треснуть пару раз наглеца по шее, однако они не успели вмешаться. Гермиона вдруг ощутила, как в ней поднимается всепоглощающая ярость, стремящаяся испепелить все вокруг. Крошечная полосатая зверушка стремительно метнулась к хорьку, многократно превосходящему ее размерами, подпрыгнула, словно на пружине, и с размаху вмазала ему по носу лапой.
– Не зли меня, хорек!..
Тот охнул, скорее от удивления, чем от боли, попятился, наступил в скользкую лужу зелья, натекшего с черпака, поскользнулся и шлепнулся.
– Так его, Герррми! – кукарекнул Рон, забыв, что попугаям этого делать не полагается.
Гарри, удовлетворенно свернувшись кольцами, сообщил:
– Я слышшшал, что джшшшунгарики – зсслые и агресссссивные сссуществва. Теперь вфижу – не вффрали!
– А еще, похоже, это зелье пагубно воздействует на эту… как ее… Грейнджер, на какую систему организма всякие потрясения влияют?
– Нервную! Нервную! Нервную!.. НЕ РАЗ-ДРА-ЖАЙ МЕНЯ! – взвизгнула Гермиона, бешено подскакивая на месте и с трудом соображая, что ведет себя как-то не так.
Впрочем, Малфой уже осознал, что нарываться на грубость со стороны гриффиндорской умницы, а сейчас по совместительству злюки, не в его интересах, и перешел к сути дела.
– Так, воплотиться-то мы воплотились. А вот сколько продлится действие зелья? Грейнджер?
– А я почем знаю! – мрачно огрызнулась поостывшая Гермиона, приглаживая лапками шерстку. – Зелье незакончено, не настоялось! Может, мы всегда теперь такими будем!
– Геррррми! – всплеснул крыльями Рон и нервно забегал туда-сюда вдоль длинной ручки черпака. – Ты пррредставляешь, что с нами тогда будет?!
– Представляю, – отрезала девушка, поудобнее усаживаясь на свой куцый хвостик. – Мы станем любимыми экспонатами в больничном крыле. К нам будут водить первокурсников.
– Зсссачем? – вяло поинтересовался Гарри. В комнате было прохладно, и он, как холоднокровное существо, почувствовал сонливость.
– А чтоб знали, что бывает с теми, кто варит всякую дрянь без разрешения! – бесстрастно пояснила его однокурсница.
– Одно радует, – задумчиво сказал Драко, пристраиваясь подальше от подсыхающей лужи. – Завтра все будет как прежде.
– Хоррошо, что так! – буркнул Рон; птичий акцент в его голосе становился все менее заметным. – А то пришлось бы звать прррофессора, и он бы нам выдал по перррвое число!
– Ухху… – сонно согласилась змея-Гарри, сворачиваясь клубком и твердо намереваясь поспать. – Повезссло…
Про то, что еще надо готовить обед, помогать зельевару в лаборатории, встречать родителей студентов и тащиться на занятия по непосредственной магии, они как-то подзабыли…
…Однако, вспомнили! Несколько часов спустя, как раз в тот момент, когда дверь выручай-комнаты распахнулась, и на пороге появился…
– Профессор Снейп! – выдохнули все пятеро, испуганно таращась на громадную фигуру в черном, застившую небо.
Декан Слизерина окинул взглядом карманный зоопарк на полу, узнал в хорьке крестника Драко, разглядел перевернутый котел и цвет зелья, из него вытекшего, и моментально все понял.
– Решили поэкспериментировать? – едко поинтересовался он, глядя сверху вниз на смущенно заерзавших питомцев.
– Подумаешь, – пробурчал Драко, угрюмо ковыряя задней лапой пол.
– Мистер Малфой, Вы имели смелость что-то сказать? – еще холодней вопросил профессор, наклоняясь пониже и вперяя взгляд пронзительных черных глаз в незадачливого хорька.
Выглядел он очень внушительно и устрашающе, особенно для Гермионы, которая была сейчас меньше каблука на профессорском ботинке. Однако Снейп, нагнувшись, опустил руку на сиденье стула, на котором… по-прежнему сидел Невилл, перенервничавший настолько, что, руководствуясь ежиным инстинктом, свернулся в колючий шарик. Как совсем скоро выяснилось, очень колючий – вопль профессора эхом отозвался в коридорах, а сам он отпрыгнул в сторону, опрокинув стул, и наступил в лужу пролитого зелья…
Спустя пару минут рядом с пятью застывшими в столбняке зверюшками (когда стул перевернулся, Невилл комочком скатился на пол, здорово струхнув, но ничуть не пострадав) появился крупный растрепанный ворон. Он стоял, неловко покачиваясь на когтистых лапах и нелепо раскинув крылья, словно пытаясь понять, откуда они взялись и для чего нужны.
– Добро пожаловать, профессор! – учтиво приветствовал крестного Драко, втайне наслаждаясь ситуацией. Наслаждаться явно ему мешало одно весомое обстоятельство, а именно мощный и тяжелый клюв новоиспеченного ворона. Как выяснилось, опасаться следовало не только клюва – Мастер Зелий дерзости, даже тщательно скрываемой, не терпел, и хорек за свою любезность получил крылом по шее.
– За что?! – обиженно завопил хорек, проворно отпрыгивая в сторону.
– Было бы за что, уже бы убил! – сухо просветил его профессор, складывая крылья и выпрямляясь. – Не сомневаюсь, что идею с зельем этим безмозглым гриффиндорцам подкинул именно ты!
– И ничего не безмозглые! – немедленно взъелась Гермиона. – Это все Пивз виноват, пусть только попадется мне, зараза, убью, и не гляну, что полтергейст! – от нервного возбуждения она вновь начала подскакивать на месте и лязгать весьма острыми резцами, словно уже вцепилась в виновника своего теперешнего состояния и энергично откусывает ему что-нибудь ненужное.
– Мисс Грейнджер, извольте держать себя в руках! Или что там у Вас в настоящий момент?.. А что касается Пивза, то пора бы уже усвоить: приступая к изготовлению любого зелья с подобным эффектом, следует непременно озаботиться наличием антидота. Судя по всему, об этом Вы благополучно забыли, в очередной раз проявив свойственную гриффиндорцам самонадеянность и беспечность. И не сметь на меня зубы скалить! Не сметь, я сказал!.. Минус двадцать пять баллов с Гриффиндора – за неуважение к учителю и выдранное из хвоста перо!..
Джунгарик, кровожадно раздирающий означенное перо на мелкие черные пушинки, лишь плотоядно заурчал. Снейп, оценив степень занятости юного грызуна, понял, что взывать сейчас к совести и сознательности зверька бесполезно и скорей всего вредно для здоровья взывающего. Мысленно пожав плечами, профессор добавил:
– И скажите спасибо, что полтергейст не заявился на пять минут позже – в этом случае мы все оказались бы немыми, как подобает порядочным зверям и птицам.
– И пресссмыкающщимсся! – уточнил проснувшийся Гарри, лениво шевеля хвостом.
– Профессор, – робко поинтересовался Невилл, готовый в любую минуту свернуться клубком, чтобы избежать праведного гнева наставника. – А мы долго пробудем… такими?
– До завтрашнего дня! – сухо ответствовал ворон, неодобрительно разглядывая острые иглы. – В кои-то веки можно порадоваться тому обстоятельству, что время для нас замкнуто в кольцо. Не будь так, нам предстояло бы пребывать в таком виде не менее недели.
– Хорррошо, что никто не знает! – с облегчением пробормотал Рон, приподнимая рыжий хохолок. – А то пррришли бы полюбоваться.
– Накаркаешь – убью! – рыкнула в ответ Гермиона, благополучно расправившаяся с пером, явно не прочь найти еще одно, желательно рыжее.
Попугай опасливо попятился, пробурчав:
– Что с ней творррррится, мы ведь не такие чокнутые…
– Она оказалась в эпицентре, соответственно, черты зверя в ней проявляются более отчетливо.
– Так и было, профффессссор. Я ссстоял ближшше всех к Гермионе, и у меня сссамый ссссильный зсссвериный акцсссент. Сссслава Мерлину, что она – джшшунгарик, а не росссссомаххха! – глубокомысленно сообщил Гарри, высовывая раздвоенный язык. – Ксссстати, а мы дейссствительно должшшны были ссстать такими, как сейчассс, или это Пивзсс вссе исспортил?
– Мы едва ли когда-нибудь это узнаем. Однократно принятый звериный облик неизбежно налагает отпечаток на возможную анимагическую форму.
– Досссадно, – пробурчал Поттер, шлепнув по полу кончиком хвоста. – Не хххотел никогда быть зсссмеей!
– Вы в любом случае вряд ли сумели бы этого избежать, – ехидно сообщил ему ворон, блеснув черными глазами. – Змееусты неизменно принимают змеиное обличье, в крайнем случае, иного пресмыкающегося.
– Любого? – от любопытства Гарри поднял треугольную голову и уставился на важно расхаживающего туда-сюда наставника. – Дажшшше дракона?
– Даже дракона. Но я советовал бы Вам удовлетвориться нынешним обликом.
– Почшшшему?
– Потому что черная вересковая гадюка – одна из самых редких и опасных в мире змей!
– Ой…
– В чем дело, мистер Поттер? Неужто язык прикусили?
– Нет вфффроде…
– Это радует. В сложившейся ситуации могу порекомендовать Вам только одно – следите за языком! Во всех смыслах.
