Глава 15
- Взгляни на Марс, Драко. А теперь оцени его положение, учитывая фазу Луны. Теперь ты понял, почему данная расстановка небесных тел влияет на пожары и несчастные случаи?
- Да, Учитель, ты всё очень хорошо объяснил. Но… - мальчик неловко замялся.
- Говори, Драко.
- Ронан, ты только не обижайся, но я… я не вижу. То есть, я могу вычислить, в каком доме находится сейчас Луна, могу измерить перемещения созвездий, но не вижу… что из этого вытекает. Да, я беру справочники и читаю там, что дескать это и это – к ухудшению погоды, а то – к улучшению финансового состояния. Но я не ощущаю этого, я… - Драко в досаде щёлкнул пальцами, не в силах выразить словами обуревавшие его чувства.
- Ты не Провидец, Драко, я это знаю, - спокойно кивнул головой Ронан, - Но у тебя есть способности. Немного опыта - и ты сможешь успешно гадать и составлять гороскопы. Я понимаю, в чём проблема. Ты не веришь в предсказания. Можно наизусть выучить астрологические значения планет и звёзд, можно до мельчайших подробностей знать карту ночного неба – и всё равно давать никудышные прогнозы. Ты вырос в жестоком окружении, Драко, где приходилось тщательно продумывать последствия всех своих поступков. Это закалило твою волю и дисциплинировало разум, но это же и несколько сковало полёт твоего воображения. В Хогвартсе ты столкнулся с весьма своеобразным преподаванием Прорицания, что тоже не добавило в тебе увлечённости этим предметом. Видение грядущего – очень тонкая материя, здесь не добиться результата одним чётким исполнением инструкций. Нужно верить в себя, в свою магию, в свою способность приоткрыть над будущим завесу. Нужен своего рода «прыжок веры». Мы, кентавры, рождаемся с ощущением способности прорицать, но у людей этим качеством обладают лишь единицы, остальным нужно преодолевать себя, свои сомнения, глушить в себе голос Рацио, который настырно нашёптывает в ухо: «Невозможно! Глупо! Бессмысленно!» Ты вырос в магической семье, Драко?
- Конечно, - гордо подбоченился мальчик.
- Видишь, с пелёнок волшебство было для тебя естественным, как способность дышать. Тебе никогда не приходил в голову вопрос: «Можно ли превратить стол в бегемота?» Конечно, можно! А представь себе ребёнка из магловской семьи! Взрослые постоянно вдалбливали ему в голову то, что, по их мнению, является картиной реального мира. Потом этот бедняга прибывает в Хогвартс и, при всём своём таланте и силе, которые зачастую ничем не уступают тем же качествам чистокровных студентов (Да, да, Драко, не хмурься, ты же знаешь, я прав!), не может трансфигурировать иголку в спичку, пока не преодолеет этот барьер сомнения.
Драко внезапно представил себя на месте такого грязнокровки (в чём, конечно, никогда бы никому не признался) и поёжился. Это… это же всё равно, что быть калекой! Мерзость какая…
- Вот почему, - невозмутимо продолжал Учитель, - Во все школы магии, в том числе и в Хогвартс, студентов забирают в детстве, в возрасте девяти – одиннадцати лет, в зависимости от страны. В душе каждого ребёнка под спудом сотен «не может быть!», наваленных на него родителями и учителями, теплится огонёк веры в волшебников, драконов, единорогов и, - Ронан немного грустно улыбнулся, - Кентавров. И очень важно не дать этому огоньку погаснуть. Именно для этого в Хогвартсе, да и в других школах тоже, поддерживается такой нарочито магический антураж.
Драко недоумённо наморщил лоб.
- Ах, да! Ты же из древнего магического рода с незыблемыми традициями, Драко. В твоём фамильном Имении приблизительно такая же обстановка, поэтому ты не замечаешь особой разницы. А ведь многие современные волшебники и ведьмы, особенно живущие среди маглов, тщательно маскируются. На первый, да и на второй взгляд их жилища не отличаются от квартир и домов соседей. Теперь попробуй взглянуть на всё глазами первогодки – маглорождённого… Прежде всего, письмо из Хогвартса. Пергамент. Учёная сова. Всё, для мальца этого уже достаточно, он готов бежать в Хогвартс на своих двоих через всё Соединенное Королевство. Ну а для родителей - маглов на послание наложены Убеждающие Чары. Да, а ты как думал? В какую-нибудь семью страхового клерка и бухгалтерши приходит подозрительное послание из некой школы колдовства, и они вот так, за здорово живёшь, отдают свою кровиночку неизвестно кому? Убеждающие Чары, причём очень сильные. В особо тяжёлых случаях для промывки мозгов родителям Хогвартсу приходится посылать своего представителя.
Кроме того, к посланиям в магловские семьи прилагается подробная инструкция, как попасть на Косой Переулок, зайдя в магловском Лондоне в Дырявый Котёл (1). Конечно, уже после этого визита, убедившись в существовании волшебного мира, маглы больше не упираются. С сиротами, которые обитают в магловских детских домах, хлопот и того меньше. В один прекрасный день к директору подобного заведения приходит представительный господин в строгом магловском деловом костюме и заявляет, что он является душеприказчиком, скажем, дядюшки Эндрю, который на днях приказал долго жить в далёкой Австралии и завещал своему племяннику кругленькую сумму, при условии, что последний будет обучаться в определённой частной школе. Да, сэр, именно в этой частной школе, семейная традиция, понимаете? Разумеется, сэр, все расходы будут покрыты из открывшегося наследства. Да, сэр, мальчик весь год будет проводить в школе, за исключением двух летних месяцев каникул. Представительный господин показывает директору все необходимые документы, которые, при необходимости, пройдут любую магловскую экспертизу. Но директор подписывает всё, почти не глядя, он рад избавиться от лишнего рта. Что касается самих детей, они, как правило, довольны. Том, помнится, говорил, - Ронан пошевелил губами, вспоминая, - «Я был готов отправиться хоть в Тимбукту, лишь бы подальше от этого поганого казённого крысятника.» Да, это его точные слова. Он всегда был немного несдержан в выражениях, когда речь заходила о его сиротском магловском детстве. А между тем, представительный господин, который на самом деле специальный чиновник Министерства, берёт ребёнка за руку и приводит в это самое Министерство. В этот день у чиновника очень напряжённый график. Но вот сироты – будущие волшебники и ведьмы собраны со всей Британии в одной комнате, им выданы одинаковые мантии, одинаковые котлы и одинаковые подержанные учебники. Чиновник ведёт стайку не верящих в собственное счастье детей на Кингс Кросс. Ты помнишь свою первую поездку на Алом Экспрессе, Драко?
- Да, - Драко прикрыл глаза. Его окружили воспоминания. Ему одиннадцать. Яркий солнечный день. Шум большого города. Вокруг столько странно одетых маглов, а эти самодвижущиеся дышащие едким чадом повозки… до этого он никогда не бывал в магловских городах, Малфои вообще жили в своём огромном Имении затворниками. Несколько раз в своей жизни Драко уже посещал Косую Алею, но они с родителями переносились прямо туда с помощью Дымолётного Порошка. И три раза, три счастливых раза он ходил с отцом на квидич, попадая прямиком на магический стадион через портключ. И вот, они с Люциусом стоят на магловском вокзале. Они в своей обычной одежде, благородным Малфоям не с руки облачаться в презренное магловское отрепье. Люди смеются, показывают на них пальцами. Драко надевает маску холодного презрения, подражая отцу. Малфой никогда не унизится до обиды на насмешки подлой черни. Вот они стоят напротив невидимого перехода на Платформу девять и три четверти, пережидая бесконечный поток маглов – туристов. Затянутая в кожаную перчатку рука Люциуса поглаживает трость. С каким невыразимым удовольствием он бы выхватил сейчас палочку и превратил здесь всех и вся в копошащихся слизней, чтобы потом спокойно пойти своей дорогой, давя ногами чавкающее месиво. Маленькая девочка подбегает к ним, она смеётся над высоким беловолосым мужчиной в допотопном плаще, который вертит в руках странную штуковину. Люциус на секунду опускает глаза – и девочка с плачем убегает к матери. Драко чувствует, что отец навёл ей какую-то иллюзию, наверняка представ на секунду страшным клыкастым монстром.
Вот проход освободился, и они попадают на заветную Платформу.
- Ступай, сын, - голос отца звучит как всегда сухо, - О твоём багаже позаботятся наши домашние эльфы.
Хлопок – и он исчезает. Драко чувствует, как к горлу подступает комок, но тут же сердито одёргивает себя. Малфои не раскисают. К тому же, он особо и не рассчитывал на тёплые напутственные слова. Мама хотела пойти вместе с ними, но отец ей запретил.
Драко идёт по платформе. Сколько детей! До сих пор он практически не общался со сверстниками, только иногда играя с отпрысками Пожирателей Смерти, которых родители приводили с собой в Имение. В последний визит на Косую Аллею он с интересом присматривался к снующим тут и там ребятам, справедливо полагая, что это его будущие соученики. Однако словечком удалось переброситься только с одним странным растрёпанным пареньком в магазине мадам Малкин, когда они оба стояли, примеряя мантии. Он замечает, что почти все дети на платформе крутятся рядом с родителями, и, помрачнев лицом, забирается в первое же пустое купе. Подумаешь! Он сам со всем справится! Долго его одиночество не продлилось, в купе с топотом вваливаются Крэб и Гойл, одни из его немногих знакомых. Даже когда нам было по пять лет, приходит в голову Драко, они были такими же похожими крепышами. Он вспоминает их первый визит в Имение: Драко, Винсент и Грегори, визжа от восторга, гоняют в двух футах над задним двором на игрушечных мётлах, пока их отцы пьют аперитив на открытой веранде…
- Здоров, Драко! – рычит Гойл, хватая и тряся его руку.
- Привет, Драко! Как жизнь вообще? – вторит ему Крэб.
Драко натягивает на лицо слегка пресыщенную самодовольную улыбку. Малфой не имеет права выглядеть грустным и подавленным. У Малфоев всегда всё лучше всех.
- Отлично, парни! Ну что, едем прямиком в Слизерин?!
- Точняк, Драко! – Крэб в восторге хлопает его по плечу.
Вскоре в купе вбегает раскрасневшаяся Пэнси и первым делом звонко чмокает содрогнувшегося Малфоя в щёку. Потом бочком, робея, в дверь протискивается тщедушный Дэвид Нотт – его только что выгнала из соседнего купе шайка горластых хафлпафцев. Драко подбадривающе подмигивает ему и хлопает рукой по сидению, садись, мол, тут все свои. Подъезжает тележка со сладостями. Драко выходит в коридор и, не считая, высыпает на ладонь ошалевшей ведьме – продавщице горсть золота, заваливая всё купе конфетами и пирожными. «Малфой должен проявлять щедрость по отношению к своим вассалам». Плевать на положения старинного семейного Кодекса! Просто ему хочется угостить этих ребят, единственных знакомых среди огромной пёстрой толпы…
Он задерживается в коридоре, чтобы немного побыть наедине со своими мыслями, смотрит на пролетающие за окном поля, леса и сёла. Его раздумья прерывает громкая беседа двух абсолютно одинаковых рыжих верзил, один из которых, вразвалочку шагая мимо, походя больно пихает его локтём: «С дороги, мелюзга!» Драко хватается за свою палочку. На языке вертится хлёсткое проклятье язвы желудка. Но он сдерживает себя. Потом до него доходит смысл только что сказанных грубияном слов. Гарри Поттер! Он здесь, в этом поезде! Это имя… Отец произносит его с ненавистью. А иногда Драко кажется, что в голосе Люциуса слышен и страх. Мальчик, поразивший Повелителя. Какой сильный враг! Пожалуй, он единственный в этом поезде сможет стать достойным соперником ему, Малфою. Соперником, но быть может… другом? Отец пришёл бы в ярость. Но Люциус уже далеко. Он, Драко, теперь может сам выбирать себе друзей! Маленький мальчик с бледным острым лицом решительно направляется в конец поезда. За ним хвостом увязываются Крэб и Гойл. Заглядывая в купе и расспрашивая всех по дороге, он, наконец, находит то, что искал. Первым Драко замечает рыжего мальчишку, неприятно напомнившего ему двух давешних невеж. Ну конечно! Визли! Он мысленно возвращается в часы, проведённые с отцом над Бархатной Книгой в изучении фамильных древ знатных семейств. Их герб – оскалившаяся ласка на чёрном поле. Благородный род, поправший интересы чистокровных. Друзья маглов! Неудивительно, что они обнищали… Его взгляд перемещается на второго пассажира купе. Это же… это тот самый паренёк, которого он пытался разговорить в платяной лавке! Он болтал с Поттером, сам не зная об этом! Драко протягивает ему руку. Он, Малфой, первым предлагает дружбу! Такого ещё не бывало в истории!
Протянутая рука повисает в воздухе. Его дружбу отвергли. Это страшное оскорбление. Месть… Ты ещё пожалеешь о сегодняшнем дне, четырёхглазый!
- Да, Учитель, - мальчик облизнул пересохшие губы, - Я помню свою первую поездку на Экспрессе.
- Ну, Драко, - Ронан выглядел смущённым, - Ты – особый случай. Должен сказать, - кентавр быстро провёл рукой над белокурой головой ученика, - У тебя вообще мало счастливых воспоминаний.
Драко только угрюмо пожал плечами.
- Ну ладно. Теперь отвлекись от собственных впечатлений. Попробуй посмотреть на всё это глазами маглорождённого – первогодки. Очень важно уметь изучить события с другой точки зрения, запомни это, Драко! Вот такой первокурсник попадает на Кингс Кросс. Пока всё обычно, но вот, он проходит сквозь стену! Он попадает в волшебный мир! Вокруг его сверстники – чародеи и их родители – колдуны. Огромный сияющий старинный паровоз! Все садятся в купе вперемешку, маглорождённые и благородные. Они разговаривают, два мира соприкасаются, - Ронан крепко сплёл пальцы рук, - По вагону катится тележка с магическими сластями. Старшекурсники хвастаются перед малышнёй, показывая уже изученные приёмы волшебства. Ты думаешь, Драко, Министерство не смогло бы собрать всех студентов в Лондоне в какой-нибудь зале и переместить их в мановение ока в Хогвартс портключом? Конечно, могло! И так было бы гораздо дешевле. Но Экспресс – это не просто транспорт, это мостик между двумя мирами, позволяющий ученикам войти в новую реальность без излишнего шока. Что происходит потом? Первачков отделяют от остальных и на лодках перевозят через озеро. Ещё один символ: вы перешли границу, теперь вы в мире магии. Что дальше? Инициация! Церемония распределения между факультетами. Говорящая Шляпа в роли древнего шамана, раздающего жребий судьбы. «Теперь вы влились в нашу семью! Даже если вы были до этого маглами – не важно! Отныне вы – колдуны и ведьмы!»
- Знаешь, - Драко задумчиво подпёр рукой подбородок, - Я об этом раньше как-то не задумывался… А ведь всё верно!
- Теперь подумай о самом Хогвартсе. Каждый камешек замка пропитан волшебством, он – сама суть магии, её душа. Перемещающиеся лестницы и потайные двери, зачарованный потолок в Большой Зале, сотни разговаривающих портретов и движущихся статуй, толпа приведений, озорной полтергейст… Зачем весь этот бурлящий фонтан чудес, ведь зачастую он отвлекает от учёбы?
- Не знаю, - пожал плечами Драко, - Просто так.
- Вот именно, просто. Очень просто и очень мудро. Всё вокруг кричит вчерашнему маглу: «К чертям логику! Забудь слово «невозможно»! Выкинь из головы ту труху, которую туда усердно набивали годами учителя и родители! Это не сон! Ты можешь летать под облаками на метле! Ты можешь превратить табурет в хорька и обратно! [При слове «хорёк» Драко передёрнуло.] Ты можешь разговаривать с птицами или сотворить прямо из воздуха чашку ароматного горячего шоколада! Ты можешь!»
- Я понял, Учитель, - Драко поднял глаза и улыбнулся, - И я понял, почему важно смотреть на вещи с другой стороны.
- Иногда это трудно, - взор кентавра, казалось, проник прямо ему в душу, - Но всегда следует попытаться, прежде чем совершать какие-нибудь необратимые поступки. Ты читал такого магловского писателя Кэрролла, Драко? «Алису в Стране Чудес»?
- Нет, отец запрещает читать мне магловскую литературу.
- Обязательно прочитай. Это очень хорошая книга. Порою, следует добавить в жизнь толику абсурда, чуть-чуть безумия, чтобы не утонуть в собственной серьёзности… Это понимают даже маглы, во всяком случае, лучшие из них. Так вот, Драко, возвращаясь к нашим баранам, то есть, к маглорождённым – первогодкам. В то время, как их бедные мозги скрипят, стряхивая с себя закостенение, ваши наставники начинают исподволь приучать их к мысли, что и магия имеет свои законы, что в будущем они смогут совершить практически всё, что угодно, но для этого нужно учиться, постигать тайны зелий и заклятий, проникать в секреты звёздных карт и целебных трав, запоминать повадки магических тварей и фигурные движения палочками… Так из маленьких маглов рождается следующее поколение волшебного мира.
- Нужны они нам очень, - буркнул Драко.
- Нужны, мой юный друг. Нужны, - Ронан с улыбкой посмотрел на нахмурившегося мальчика, - Ты сам это поймёшь. Застой влечёт за собою гниение. Они – струя свежей крови. Молодое вино в старых мехах. Вечное обновление – вот залог бессмертия…
Над поляной повисла тишина. Потом с тихим шорохом начал падать снег.
- То же самое у тебя с прорицанием, Драко, - прервал, наконец, молчание кентавр, - Как и у многих других волшебников и ведьм. Ты скован узами собственного неверия. У тебя есть талант к предсказаниям, но, если его не пробудить, не развивать необходимыми упражнениями – он зачахнет. Это немного похоже на положение тех бедняг – маглорождённых, чьи способности к магии не были вовремя выявлены школами волшебства их стран.
- А что, - Драко невольно поёжился, - Что с ними происходит?
- Маглы бы сказали, что ничего страшного. Внешне это так и выглядит. Такой человек продолжает учиться в магловской школе, потом находит себе какую-нибудь работу, заводит семью, стареет, умирает. «Всё, как у людей» - есть у маглов такая поговорка. Просто огонёк его души гаснет, оборачиваясь серым пеплом. Только иногда он видит невообразимо яркие чудесные сны, просыпаясь по утрам с чувством ужасной невосполнимой потери.
Драко помотал головой, отгоняя от себя жуткие видения. Уж лучше смерть, подумал он, быстрая милосердная смерть.
- А иногда, - монотонно продолжал Ронан, - Они сходят с ума. Становятся странными. Пугают своих соседей и родственников – маглов. Кричат, что всё вокруг неправильно, не так. Пытаются колдовать. Кончают с собой. Порою, если Министерству удаётся всё-таки обнаружить такого маглорождённого, а пагубные процессы ещё не зашли слишком далеко – его извлекают из среды маглов, помещают в специальный санаторий, где с помощью реабилитационных программ приобщают к волшебному миру. Иногда даже получается.
Снова молчание. Драко невидяще глядит на мерцающие угли костра. Ронан бесцельно ковыряет прутиком снег.
- Не расстраивайся, юный друг. С развитием Чар Поиска количество Потерянных уменьшается с каждым годом. Уже сейчас подобного почти не происходит. Ты наверно хочешь спросить меня, почему? Ответ на этот вопрос знают только боги. Почему в семье потомственных шахтёров рождается маг, а в роду, насчитывающем десять поколений волшебников - сквиб? Нет ответа.
Драко посмотрел Ронану прямо в глаза.
- Учитель, я не хочу, чтобы мой талант умирал. Научи меня прорицанию!
Кентавр улыбнулся и подкинул в огонь ещё хворосту.
- Хорошо. Драко, ты рассказал мне про Внутреннее Видение, которому обучил тебя твой Наставник. Должно быть, он очень мудрый человек. Жаль, что в свою бытность студентом он не приходил в Лес. Ты бывал на охоте, Драко?
Мальчик недоумённо поднял брови. К чему этот вопрос?
- Да, Учитель. Отец с семи лет брал меня на охоту, а когда я жил в лесу с Наставником, мы почти каждый день ходили на зверя.
- Отлично, Драко, я и сам заядлый охотник. Тогда, думаю, ты меня поймёшь. Представь: ты в лесу, ты охотишься.
Глаза мальчика расширились. Ронан провёл рукой над танцующим пламенем, и прямо в воздухе появилось изображение леса: маленькие деревья, зелёный коврик травы – всё как будто сотканное из полупрозрачного тумана. Но лес был живым, ветви покачивались на ветру, белка крохотной рыжей искоркой промелькнула по ели, величиной с карандаш. Драко даже показалось, что он различает тоненькое, на грани слышимости, чирикание птиц.
Иллюзия была великолепной, сам Драко не смог бы так навести морок, хотя отводить глаза для своего возраста у него получалось просто блестяще. Малфои вообще славились талантом к этим древним чарам, появившимся задолго до плащей – невидимок и заклятий – хамелеонов. При отводе глаз маг не приобретал невидимость, он просто становился очень незаметным, люди не осознавали его присутствие в комнате, пока чародей сам этого не захочет. И что самое удобное, это древнее волшебство можно было творить без палочки и произнесения вслух формул. Надо ли говорить, что Дом Малфоев на полную использовал это преимущество в тонком искусстве шпионажа и диверсий, заслужив весьма сомнительную славу в колдовском мире. Драко сам однажды на спор с Крэбом вошёл и почти час находился незамеченным в хафлпафской Гостиной, прежде чем выскользнуть из неё за спиной у ничего не подозревающей жёлто-чёрной стайки первогодок. За это время достойным продолжатель дела Слизерина успел набить карманы трофеями из неприятельского стана (пять пакетиков Бетти Бобс и один шоколадных лягушек), раздобыть сугубо секретную информацию (подглядывая, зажав рот, чтобы не засмеяться, как Сюзана Бонс изливает в дневник свою девичью душу) и, наконец, внести смятение в ряды противника, проведя блистательную провокацию (Драко выудил из кармана заранее припасенную колдографию «Очаровательные Милашки Дедушки Тролля» и подложил в учебник Седрика Дигори). Когда звезда барсучьего факультета открыл свою гербологию, картинка активизировалась, и по всей Гостиной разнеслись громкие страстные стоны. У Ханны Эббот, сидевшей за столом рядом с Дигори, глаза от увиденного выпучились, как у рака. Седрик захлопнул книгу, сунул её под мантию, тщетно пытаясь заглушить сладострастные аханья, и галопом ринулся в спальню. От его лица смело можно было прикуривать, оно горело, как раскалённая сковорода. Драко в этот момент по стеночке пробирался к выходу, трясясь от сдерживаемого хохота.
А сейчас мальчик, затаив дыхание, следил за возникшей перед ним картиной леса. Кентавр слегка шевельнул бровью – и по иллюзорной поляне пробежало стадо миниатюрных оленей. Впереди скакал красавец вожак – могучий самец с большими ветвистыми рогами. За ним – самки с детёнышами, несколько молодых оленей-двухлеток. Вот животные скрылись за деревьями. На поляну вышел человечек. Драко сощурил глаза, получше приглядываясь к фигурке. Да это же он сам! Белые волосы, худое острое лицо, горделивая осанка… Только одет он почему-то в старинный камзол, в руках держит длинный английский лук, а за спиной у него – колчан со стрелами.
- Представь себе, что это всё происходит в действительности, Драко, - голос Ронана звучал спокойно и непринуждённо, кентавр смотрел ему прямо в глаза, хотя, чтобы поддерживать такой сложный «живой» мираж, да ещё и не глядя, требовалась невероятная концентрация и изрядное мастерство, - Ты бы смог определить, что здесь недавно побывала дичь?
Драко тут же, не колеблясь, ответил.
- Конечно, Учитель. Олени наверняка оставили на мягкой земле отпечатки копыт. К тому же, вожак, если я правильно разглядел, задел ветвь вон того бука и надломил её.
Ронан довольно кивнул.
- Вот именно. Ты сказал это, опираясь на знаки. Для хорошего охотника лес – открытая книга. Следы на земле, примятая трава, сломанная ветка, ободранная кора, далёкие крики птиц – всё это говорит нам о местонахождении зверя. Предсказывая, мы опираемся на иные знаки, которые рассказывают не о том, что миновало, но о том, чему лишь предстоит свершиться. Грядущее отбрасывает в настоящее тень, оно оставляет здесь следы. Всё в мире взаимосвязано, Драко. Вчерашний, сегодняшний и завтрашний день сливаются воедино. Люди, равно и маглы и волшебники, любят часто повторять слово «случайность». На самом деле, нет ничего случайного. Если некие события кажутся тебе стечением обстоятельств, значит, ты пока не в силах проникнуть в их истинную суть. Теперь представь, что ты оказался на этой поляне до оленей. Ты видишь знаки будущего, ты знаешь, что стадо побежит именно сюда. Твои действия?
- Я встану за тем ракитовым кустом, Учитель, - Драко говорил чётко и немногословно, словно отвечая на одном из уроков МакНейра по тактике партизанских действий, - Так я буду с подветренной стороны, и они меня не учуют. Из-за куста сразу они меня не заметят, а потом будет уже слишком поздно.
Ронан посмотрел на мерцающее в воздухе изображение. Фигурка Драко поспешно отступила за раскидистый куст. Вот раздался топот. Показалось стадо оленей, они двигались по прежнему маршруту. Вот они уже совсем близко. Беловолосый человечек выпрыгивает из своего укрытия. Драко мог бы поклясться, что расслышал скрип натягиваемой тетивы. Вожак пытается остановиться, взвивается на дыбы. Стрела по самое оперение входит в его грудь, и зверь рушится на землю. Его задние ноги ещё дёргаются. Самки и молодняк в ужасе разбегаются в разные стороны.
Ронан проводит над костром рукой – и иллюзия рассеивается.
- Так-то, Драко. Если ты окажешься в нужном месте в нужное время – ты всегда победишь. Всё вокруг нас наполнено знаками, нужно только уметь их разглядеть. Движение звёзд, полёт птиц, линии на ладони, рисунок чаинок, прилипших к донышку чашки – всё это знаки, они проявляются и в великом, и в малом. Не пытайся заставить их зазвучать для себя насильно. Прислушайся, доверься чутью: они и так повсюду, они хотят быть услышанными, нужно просто раскрыть для них своё сердце.
Мальчик молчал, обдумывая услышанное. Молчал и кентавр, казалось, он полностью погрузился в созерцание неба над головой.
- Учитель, откуда ты столько знаешь о Хогвартсе? Ты же никогда не выходишь из Леса.
Ронан посмотрел на серьёзное лицо Драко и улыбнулся.
- Мне нет нужды приходить в Хогвартс. Он сам приходит ко мне. Драко, я живу возле замка восемьсот лет. Я разговаривал с профессорами, смотрителями земель, студентами… все они приходили сюда, каждый по своей причине, и мы встречались… с кем-то единожды, с кем-то на протяжении многих лет. Они думали, что это случайность, но я же объяснил тебе, случайностей не существует. Я просто жду, я знаю, что те встречи, которым суждено произойти – обязательно произойдут. Я не спешу… я разговаривал с Дамблдором, когда он ещё был молод, он и сейчас иногда ко мне приходит… я беседовал с Томом… его всегда либо ненавидели, либо преклонялись перед ним и служили ему… а парню иногда просто нужно было с кем-нибудь поговорить... теперь ко мне пришёл ты, Драко. Когда я проснулся сегодня, точнее уже вчера, утром, я понял: что-то произойдёт. Я почувствовал это в воздухе, в лучах поднимающегося солнца, в глотке воды из источника. Мы встретились, и в мире что-то изменилось. Все судьбы переплетены, Драко. Ты идёшь по дороге жизни, унося в себе частички тех, кто повстречался тебе на пути, а они уносят с собой частички тебя. Так будет всегда.
Кентавр помешал палкой угли костра, и в воздух взвились искры. Ронан начертил в воздухе перед собой контуры нескольких созвездий, и крохотные огоньки послушно расположились в указанном порядке, изображая звёзды.
- Учитель, вот ты говоришь, знаки повсюду. Зачем же тогда мы используем для прорицания все эти карты, хрустальные шары и прочую дребедень? Провидцы же могут просто видеть будущие события!
- А зачем ты используешь для заклинаний палочку и формулы на мёртвом языке, а, Драко?
Мальчик не знал, что ответить. Палочка, стандартные заклятья… это казалось незыблемым, это было всегда…
- Палочка – это всего лишь инструмент, линза, которая помогает сфокусировать твою волю. Волшебство в тебе, Драко. Когда-то люди творили чары голыми руками, прибегая к палочкам, посохам, бормотанию на непонятном наречии и прочим выкрутасам лишь для того, чтобы пустить в маглам в глаза пыль. Вы, их потомки, уже не можете без этого обойтись. В большинстве своём.
Драко вдруг вспомнил о своём даре вызывать огонь. Ему отчаянно захотелось поделиться этим с Ронаном, но он не решился.
- То же самое с хрустальными шарами и прочими атрибутами гадания, - продолжал кентавр, - Это костыли, на которые вы опираетесь. Провидцам они не нужны, они идут сами. Магия должна быть в твоей душе, Драко. Именно в прорицании это проявляется больше всего, поэтому несведущие называют его «шарлатанством», противопоставляя «точной магии». Но это лишь видимость. При любом магическом действии тебе нужно в него верить, чувствовать его, знать, чего ты хочешь, и направлять на достижение результата всю свою волю. Взять хотя бы зельеварение. Если дать маглу все ингредиенты какого-либо состава, рассказать в каком порядке что добавлять и как помешивать, что, думаешь, у него получиться? В лучшем случае бесполезная бурда. Кроме глаз летучих мышей и когтей дракона маг вкладывает в зелье свою душу. Только тогда совершается магия. Это очень хорошо понимает твой нынешний профессор – зельедел, Драко.
- Снейп?! – Драко не поверил собственным ушам, - Ты и со Снейпом встречался?!
- Северус каждое полнолуние приходит в Лес собирать определённые травы. Как настоящий профессионал, он доверяет пополнять свои запасы только себе, и покупает у торговцев лишь экзотические ингредиенты.
- Снейп вкладывает душу?! Ты не представляешь, что твориться у него на лекциях! Мы-то ещё его факультет, а что он с грифиндорцами делает! Просто приятно посмотреть. Со стороны.
- Он очень умный и чувствительный человек, Драко. Ты молод, поэтому и судишь обо всём так уверенно и без оглядки.
- Чувствительный? Снейп?
- Сосуд его сердца из хрупкого стекла. Слишком часто его разбивали. Теперь он замкнулся в железную скорлупу. Ему так легче.
Драко только покачал головой. Хрупкое стекло! Скажете тоже!
- Вложить душу… - Ронан начал рыться в кожаной сумке, которою он принёс с собой, - Это важно во всём, за что берётся человек, не только в магии. Сейчас я тебе покажу… где же она? Ага, вот!
Кентавр протянул Драко маленькую фигурку… кентавра. Это была довольно грубо вырезанная статуэтка из дерева, легко умещавшаяся на ладони. При всей своей внешней непритязательности, статуэтка выглядела как живая. Маленький деревянный кентавр стоял со сложенными на груди руками и хитро подмигивал. У Драко не появилось ни малейшего сомнения относительно того, кто выступал в качестве модели.
- Что, похож? – Ронан горделиво выпятил грудь, принимая ту же позу, что и фигурка.
- Очень. А кто это сделал?
- Мой друг, - в голосе кентавра звучала неподдельная гордость, - Да, Шон был моим настоящим другом. Он был пастухом, пас овец в тех же горах, где я бродил неприкаянным, когда большинство моих родичей уже перебралось на земли Хогвартса, а я ещё кочевряжился. Он не боялся меня, хоть и был маглом. Он разговаривал со мной, играл мне на этом странном кожаном мешке – волынке (должен признаться, никогда не увлекался особо звучанием этого инструмента) и он дал мне это в подарок. Когда он умер, мне стало совсем невмоготу и я перебрался в Запретный Лес. Я наложил на статуэтку Сохраняющие Чары. Прошло восемь веков, а я каждый день смотрю на эту фигурку. И мне становится тепло. Вот что значит, вложить душу, Драко. Понял?
- Да, Учитель!
- Нет, Драко! – Ронан рассмеялся и взлохматил мальчику волосы, - Пока что ты понял это только вот здесь, - кентавр постучал себя по виску, - Когда ты поймёшь это здесь, - он приложил руку к сердцу, - Я действительно скажу, что был твоим Учителем.
* * *
1 - к приглашению Гарри такой инструкции не прилагалось, так как Дамблдор знал, что Петуния Дурсль наблюдала весь процесс поступления своей сестры в Хогвартс.
