Глава 15Всю ночь Блэка не было ни видно, ни слышно, и пару раз я, к недовольству Фреда с Джорджем, даже ходила проверять, не ушел ли он восвояси; но предположения мои, слава Мерлину, не оправдались. Гость лежал на отведенной ему кровати, закинув руки за голову, и, кажется, не спал, а только невидяще смотрел в потолок, погруженный в свои мысли, о содержании которых я могла только догадываться. Позы он не менял ни во второй раз, когда я заглянула, ни даже в третий – тогда-то я и решила дать о себе знать: окликнула его и присела на край кровати.
– Всё в порядке?
– Да, – глухо отозвался он. – Не надо так со мной носиться, ради всего святого, иди спать. Тем более что тебя очень ждут.
– Я знаю, – только и сумела ответить я. Мое повышенное внимание к Сириусу заметно напрягало близнецов, и, хотя при нем они этого никак не показывали, от Блэка их недовольство не укрылось – как я уже заметила, он оказался отличным психологом. А еще – порядочной язвой, пусть это к делу совсем и не относится.
– Тогда что ты здесь делаешь?
Ответа на этот вопрос я и сама не знала. Почему-то казалось, что здесь я в данный момент нужнее. Сириус делал все, чтобы доказать окружающим: он одиночка, сам справился со всеми трудностями и невзгодами и так же планирует действовать и далее. Настоящий романтический герой: сильный, исключительный человек в исключительных обстоятельствах. Такие всегда привлекают внимание: и в кино, и в литературе, и, само собой, в жизни.
– Изображаю из себя заботливую хозяйку, – не слишком уверенно предположила я, буравя взглядом спадающий на пол край одеяла.
– Заботливую хозяйку, которая бродит ночами по спальням своих гостей? Интересно...
– Джейни?.. – донеслось с другого конца коридора. Да, еще немного – и Фред с Джорджем придут за мной сами и утащат за руки и за ноги.
– Сейчас приду, – крикнула я в ответ и вопрошающе взглянула на Сириуса.
Чего я тяну? Он явно не настроен на общение и ждет, чтобы я убралась поскорее. Спросить, не нужно ли ему чего? Да зачем, и так же видно, что не нужно... Правда, что это я так с ним ношусь? Никогда не навязывала людям свою персону (наверное, поэтому за шесть проведенных в Хогвартсе лет у меня появилась только одна подруга), никогда не стремилась поддерживать общение с людьми, которые вполне обошлись бы и без него. Что же тогда сейчас со мной происходит? Такое впечатление, что Блэк обладает каким-то внутренним магнетизмом, раз меня так к нему тянет, что лечу, как бабочка на свет. Черта с два! А еще Гермиону ругала!
– Ступай, хозяйка, – ухмыльнувшись, посоветовал мне Блэк. – Другие гости изнывают от недостатка внимания, разве не слышишь?
– Спокойной ночи, – выдохнула я, вставая.
– Спокойной, – эхом отозвался он, провожая меня глазами – я чувствовала на себе его пронизывающий взгляд. – И... Джейн?
– Что?
– Забавная пижама.
Щеки мои вспыхнули, сравнявшись по цвету с ярко-красными шортиками и маечкой на тонких бретелях – хорошо, что в темноте этого не было видно. Впрочем, на Блэка это могло и не распространяться – за двенадцать проведенных в Азкабане лет он вполне мог научиться отлично видеть в темноте…
***
– Ты сейчас такая… – Фред задумчиво нахмурился, явно подбирая слова; а я заинтересованно наклонила голову вбок и спиной прижалась к груди Джорджа еще теснее. Мы с ним проснулись раньше и перебрались на подоконник, опасаясь разбудить Фреда. Сначала целовались, да так увлеклись, что чуть не выдавили стекло. А теперь я сидела спиной к Джорджу, нежась в его объятиях, накинув на плечи его рубашку, и курила. Уже не для расслабления, а просто по привычке. Было в тонких сигаретках между пальцами, в выпускаемом колечками дыме что-то такое элегантно-порочное – именно оно мне и нравилось. Неужели и Фред имеет в виду именно это?
– Какая? – уточнила я, выдыхая.
– Не знаю, вроде бы, с одной стороны, и недоступная, а с другой... настолько своя, родная...
– Мило, – оценила я, но, заметив появившееся на его лице обиженное выражение, поспешно добавила: – Нет, правда. Не стоит видеть иронию там, где ее нет, дорогой, – легко соскочив с подоконника, я подпорхнула к нему, взяла его лицо в ладони и запечатлела на губах поцелуй.
Когда мы спустились к завтраку, Сириус уже сидел на кухне, подперев руками лохматую голову. Кажется, он чувствовал себя неуютно, но при виде нас мгновенно натянул на лицо маску напускного безразличия. Заметив это, я вдруг почувствовала себя задетой: ну когда, когда же он прекратит строить из себя невесть что, когда начнет нам доверять? Сколько нам еще доказывать, что мы – его друзья? Фред говорит, я слишком тороплю события. Наверное, так и есть...
От завтрака Сириус долго отказывался, однако я, помня, что впереди у него снова жизнь в пещере, впроголодь и безо всякого комфорта, не обратила на возражения никакого внимания.
Трапеза заняла не более двадцати минут, и вскоре я, оттолкнув опустевшую чашку, в третий раз за утро потянулась за знакомой пачкой. Сириус, проводив глазами поднимающийся сизый дымок, одним глотком допил кофе и неожиданно поинтересовался:
– А цыганские поцелуи вы, случаем, никогда не практиковали?
– Нет, – тотчас оживилась я, – а как это?
Блэк снисходительно качнул головой, а затем, переведя взгляд на Фреда, со знанием дела распорядился:
– Подойди к ней. А ты – затянись поглубже, – обратился он уже ко мне, и я, заинтересованно прищурившись, последовала указанию. Фред выжидающе замер напротив, а Джордж наблюдал за происходящим, стоя в двух шагах от нас.
– Так, а теперь поцелуй его и выдохни дым ему в рот, – объявил Сириус. – А вот он уже – нет-нет, не глотай! – пусть выдыхает наружу. Да, вот так, – хмыкнув, он кивнул и сделал вид, что зааплодировал.
– А что, занятно, – оценила я, послав в его сторону лукавую улыбку. – Ну-ка, повторение – мать ученья! Джордж, иди сюда!
Если бы не многозначительно покашливающий Блэк и не необходимость к трем часам быть в замке, мы практиковались бы до самого вечера, но время поджимало. До жути не хотелось портить остаток такого замечательного дня возвращением в школу, где нас ожидала гора несделанного домашнего задания, но от этого, к сожалению, никуда было не деться.
Я красила глаза в ванной, когда туда, постучав, заглянул Сириус, осведомившийся:
– А куда положить одежду?
– О чем ты… – тут я заметила, что он опять облачился в свои жуткие лохмотья, а предоставленные мной джинсы и рубашку держал в руках. – Сдурел, что ли? – увиденное настолько меня поразило, что я напрочь забыла об установленной между нами негласной дистанции.
– Не понял...
– Мерлинова борода! Эти вещи – они твои! Неужели ты думал, что я тебе их всего на день одолжила?
Судя по выражению его лица – да, именно так он и думал. Ну не дурак, а?
– Немедленно переоденься обратно и выкинь эту рванину! – заявила я безапелляционным тоном. – И никаких возражений – шмотки отцовские, они, наверное, мне ровесники, но все лучше, чем то, что было.
– Спасибо, – смущенно пробормотал Блэк, – за всё спасибо... Я просто...
Он не договорил, но я поняла всё и без слов: разучился ждать от людей хоть чего-то хорошего. Меня вновь затопили сострадание и дружеское участие. Как жаль, что он не желает никого подпускать ближе к себе… И как хочется верить, что со временем это изменится!
Прикрыв глаза в знак согласия, я скользнула в коридор, но, поравнявшись с Сириусом, вдруг остановилась: в голову вдруг пришла интересная идея, как и в большинстве случаев, граничащая с безумием.
– А об эскимосском поцелуе тебе известно?
– Нет, – он, кажется, немного удивился.
– Показываю, – с готовностью среагировала я и, приподнявшись на цыпочки, подалась вперед и потерлась носом о его нос, затем на миг прижалась к его щеке и только потом – медленно отстранилась.
– И это что – поцелуй? – оторопел Сириус. В широко раскрытых глазах читалось удивление и еще что-то такое, от чего во мне сразу взыграл стыд: дура ты, Джейн, конкретная. Выдумала дразнить мужчину, у которого двенадцать лет не просто не было женщины – не было элементарной возможности завести с кем-нибудь знакомство.
– Да, самый настоящий эскимосский поцелуй, – подтвердила я, мысленно ругая себя на чем свет стоит.
– Ну, если у них поцелуи такие…
– ...то лично я предпочитаю не думать о большем. Знаешь, по-моему, неудивительно, что их на Земле так мало.
И тут, на этой фразе, Блэк вдруг рассмеялся – легко, беззаботно и беспечно. А ко мне вдруг пришло четкое и ясное осознание того, что человек, стоящий сейчас напротив, и человек, счастливо улыбавшийся мне со свадебной фотографии Поттеров, показанной мне на днях, – одно лицо. Нет, я знала это и раньше, но тогда эти двое никак не желали сливаться в воображении воедино, а теперь подобной проблемы попросту не возникло. И я смогла по-настоящему поверить, что Сириус был в свое время рисковым, безбашенным авантюристом вроде моих Фреда с Джорджем и покорителем множества женских сердец.
– Да, Джейн, с тобой не соскучишься, – признал он, уже делая шаг по направлению к спальне.
– Понял наконец?.. – дружелюбно проворчала я, пряча улыбку.
Как же все-таки жаль, что нельзя поселить его здесь, хотя бы до возвращения моей сумасшедшей семейки – но ведь этот гордец ни за что на подобное не согласится! К сожалению...
***
Когда Гермиона влетела ко мне в комнату, я как раз лежала на кровати в компании близнецов – мы совмещали приятное с полезным: прогуливали травологию и уплетали шоколадные конфеты. Подсказываю: полезным считается отдых от совершенно ненужного нам предмета.
Выглядела подруга заговорщицки. Глаза ее блестели, щеки и подбородок, словно поцарапанные чьей-то (интересно, чьей?) трехдневной щетиной, пылали – только что на лбу не было написано желание немедленно обсудить со мной нечто важное. При виде Фреда с Джорджем Гермиона заметно стушевалась, но мои мальчики сразу поняли, что к чему, и исчезли под благовидным предлогом. Проводив их благодарным взглядом, Грэйнджер опустилась на кровать.
– Я так рада, что ты здесь, – выдохнула она, взмахом головы отказываясь от протянутой конфеты.
Погодите, я не ослышалась? Гермиона Грэйнджер рада, что меня нет на уроке? Она рада, что я прогуливаю? Вот те раз! Ее сегодня по голове случайно не били? Не оглушали? Надо будет поинтересоваться…
– Я была сейчас у Сириуса... – порозовев, она смущенно отвела глаза.
– И-и-и? – я в предвкушении потерла руки.
Гермиона, не поднимая взгляда, водила пальцем по покрывалу. Мерлин мой, это она мне до рассвета рассказывать будет!
– Целовались? – деловито уточнила я, в то время как губы сами собой расползлись в широкую улыбку.
– Да...
– Да! – издав боевой клич, я бросилась обнимать ее и повалила на постель. – И… как он? С Крамом не сравнится, а? Рассказывай, рассказывай…
– С Крама и началось. Я... случайно его упомянула в разговоре, а Сириус ухватился, спросил, нравится ли он мне – в смысле, Виктор. Я сказала, что это скорее я ему нравлюсь... А дальше я даже опомниться не успела, как-то спонтанно все получилось... Он просто наклонился и... поцеловал.
Я слушала, затаив дыхание.
– Знаешь, жадно так, грубо, я даже испугалась сначала. Он извиняться начал, сказал, что неправильно это, что не должен…
– А потом?
– А потом еще раз поцеловал, – и Гермиона виновато улыбнулась.
Знаете что? Этот парень своего не упустит! И, думается мне, с этого дня у нас тут о-о-очень многое изменится. А пока не помешает уточнить, насколько искушен Сириус Блэк в вопросах
французских поцелуев…
