1.14Сириус давно пришел к выводу о том, что его появление в этой вселенной стало для Мелькора настоящим подарком — пусть тот никогда бы этого и не признал. Его другу — что неуловимо роднило его с Джеймсом — требовалась свита, что будет, затаив дыхание, наблюдать за тем, насколько он восхитителен. Именно эта роль была возложена на Сириуса, когда, скрытый по привычке чарами невидимости, он отправился сопровождать Мелькора на предыдущее место встречи с Майроном.
— С чего ты вообще взял, что найдешь его там? — ворчал он. Время, что они потратят на эту вылазку, можно было провести с пользой: например, продолжить обучать Тхури вызывать патронуса. Как и некогда Белле, ей эта магия категорически не давалась. — Разве он не должен неотлучно находиться при Ауле?
— После твоего напутствия? — Мелькор насмешливо изогнул бровь. — О, тогда я буду ужасно разочарован.
— В те минуты, когда ты оказываешься прав, мне хочется тебя убить, — процедил Сириус. Даже издалека он узнал Майрона, сидевшего теперь на тех же камнях, что и в прошлый раз он сам.
— То есть, практически постоянно? — усмехнулся Мелькор. — Не выдавай своего присутствия. Пусть считает, что я пришел сюда один.
— Думаешь, так на него легче будет влиять? — прищурился Сириус.
— Думаю, что за ним могут следить, — покачал головой Мелькор. — Что бы ни случилось, не вздумай бросаться мне на выручку. Я то знаю, чего от тебя ожидать.
Вздохнув, Сириус занял удобный наблюдательный пост, откуда ему хорошо было слышно все, происходящее у камней. Мелькор неторопливо поднялся выше и остановился в отдалении, пока Майрон не почувствовал на себе его пристальный взгляд. Нервно оглянувшись, юноша тот же вскочил на ноги.
— Ты! — выпалил он, явно не зная, как реагировать на встречу с тем, кто вызывал в нем такое неукротимое любопытство. — Я… я думал, что Сириус… — он осекся и спросил уже спокойнее: — Как Тхури?
Мелькор выдержал издевательскую паузу.
— Пережила вашу трогательную заботу и опеку. Я полагал, коль скоро обе стороны признали отсутствие взаимных обязательств, ее судьба больше не должна тебя заботить.
Майрон заметно побледнел — Сириус, признаться, и сам ненавидел беседовать с Мелькором в таком настроении.
— Чтобы ты знал, — все же набрался наглости заявить он, — секреты Альмарена ей неизвестны. Все это время она не покидала покоев Мелиан, а она умеет плести чары, пробиться через которые не сможешь даже ты, после того, как растерял свое могущество.
Мелькор кивнул, будто отмечая для себя некую полезную информацию.
— С твоей стороны весьма предусмотрительно раскрывать мне сильные стороны стороны ваших союзников, благодарю. Что до последнего твоего заявления — на чем же оно основано, позволь узнать? Возможно, ты считаешь, что мог бы противостоять мне в поединке?
— Вала Манве говорил о том, что великую силу, данную тебе Эру, ты растратил в неистовом желании властвовать над Ардой, — прищурился Майрон. — Ведь ты трусливо бежал от сражения с валой Тулкасом. Но я не собираюсь с тобой биться и давать повод причинять новые разрушения Арде. Я уже говорил Сириусу: где бы вы ни скрывались, оставайтесь там и не провоцируйте их дальше.
— Так ты сейчас выступаешь, как посланник валар? — развеселился Мелькор. — Или как верный друг, пришедший с советом исключительно по доброте душевной?
— Ни то, ни другое, — безрассудной смелости Майрону явно было не занимать — теперь Сириус охотно верил, что тот и в самом деле отказал валиэ Эстэ в ее просьбе. — Я лишь хочу, чтобы мир оставался в равновесии!
— И веришь, что валар могут сохранить его? — с притворной заботой поинтересовался Мелькор. — Превратить всю Арду в подобие Альмарена и населить его безвольными, неспособными к независимым суждениям существами?
— Ты неспособен увидеть красоту в порядке и гармонии, — высокомерно ответил Майрон. — Валар не случайно говорили, что ты способен только разрушать. Твои балроги недавно стали причиной страшных пожаров, уничтожая творения моей госпожи Йаванны!
— Верно, — лениво отозвался Мелькор. — Готмог, их предводитель, очень серьезно воспринял исчезновение Тхурингветиль. Отсутствуй она дольше — и, возможно, даже я не смог бы запретить им… выразить свое беспокойство, — он неспешно прошелся к обрыву. — Валараукар — удивительная и весьма одаренная магическая раса, мы предполагаем — прародители драконов из параллельных миров. Мы живем бок о бок с ними с самого сотворения Арды, однако дом наш являет собой вовсе не груды пепла. Остается задуматься: балроги ли непригодны для существования в Арде или же Арда недостаточно совершенна для всех созданий, ее населяющих?
Майрон не выглядел убежденным, но все же не удержался от любопытства.
— От Тхури мне известно имя Готмога. Не думал, правда, что она назовет своим другом балрога… — он помолчал, будто собираясь с силами для следующего вопроса: — Ты снова говоришь о других мирах, как тогда, во время песни айнур. Но ведь все слышали, как Эру отверг саму возможность того, что твои догадки могут быть правдивы.
— Оставляю за собой право не соглашаться с мнением Эру, — рассмеялся Мелькор. — Если он так всемогущ, как утверждает, а я представляю собой угрозу благополучию Арды, он мог бы повергнуть меня в небытие одной своей волей, однако, как видишь, я все еще здесь, невзирая на все козни валар. Лично меня это наводит на мысль о том, что есть некто сильнее Эру, кому мое существование нисколько не мешает, но ты можешь попытаться придумать более убедительное объяснение.
— Кто такой Сириус? — тихо спросил Майрон. — Его не было среди валар во время песни, он не спускался с нами в Арду, однако он говорит странные вещи, называет Тхури своей дочерью, словно это он ее сотворил. Но ведь это невозможно. Ты встретил его во время своих прогулок по пустоте, верно? Он какой-то могущественный дух?
Мелькор усмехнулся.
— А кем он показался тебе?
— Он похож на валар, — впервые в глазах Майрона мелькнуло нечто, похожее на ужас, — и одновременно не похож. На тебя, пожалуй, больше, чем на остальных. Он говорит и делает невозможные вещи. Мне казалось, его взгляд пронзает самые мои мысли. Он напоминает существо, древнее всех нас на целую вечность…
Сириус поежился — хотелось бы взглянуть на того, кто на земле даст ему такую характеристику.
— Однако, мне любопытно, — сверкнул глазами Мелькор, — чего ради лучший мастеровой Ауле оставил свою кузницу и посетил пользующиеся недоброй славой земли? Неужели только ради бесед с врагом?
Майрон дернулся, будто застигнутый на месте преступления.
— Больше я здесь не появлюсь. Я лишь хотел убедиться в том, что у Тхури все в порядке.
— Глубоко впечатляет такая привязанность, — насмешливо отозвался Мелькор. — А вот я, к твоему сведению, намерен бывать здесь как можно чаще. Слишком уж меня интересует природа этих странных приспособлений, — и он устремил свой взгляд на словно выточенный из хрустального столпа Иллуин.
— Мне нет до этого никакого дела, — вздернул подбородок Майрон. — Ты ничего не сможешь сделать против создания моих учителей.
— Я? — Мелькор недоуменно изогнул бровь. — И в мыслях не было. Если мы лишимся этих уникальных творений, что же, в конце концов, будет освещать ваш Авалон?
Майрон, твердо намеренный гордо удалиться, ничем не выказав, как его заинтересовали слова врага, споткнулся на ровном месте. И только Сириус, внимательно наблюдавший за юношей, заметил, в каком глубоком изумлении исказилось его красивое лицо.
