Chapter XIV. Медвежий приют с дурманомУтро застает Леду непривычно ярким солнечным светом, и сперва она думает, что все еще спит. Ей снился дом, младший брат, который снова разбил себе губу, и, отчего-то уже умершая бабушка. Возможно ее смутил запах сена в доме оборотня, потому что деревенские ароматы возвращали девушку в детство к родителям отца.
Леда просыпается от настойчивого жужжания огромного жирного шмеля, распахивает глаза, видит это мохнатое полосатое чудище прямо перед носом и - кричит. Естественно, будит при этом сладко дремавшего под боком Бильбо и Ори на другом конце комнаты-хлева. Хоббит опрокидывается на спину и съезжает с полки, стягивая за собой пледы и плащи, а потом еще долго не может из них выпутаться.
- Прости, извини! - Леда спрыгивает, помогает ему подняться, и вот тут к ним сбегаются часть гномов - бодрых, как после холодного душа - и Гэндальф.
- Во имя Валар, девочка, ты хочешь разозлить хозяина дома заранее?
- А чего у него букашки-мутанты по дому летают... - бурчит девушка себе под нос, сдувая непривычно мягкие пряди с лица. Вчерашняя ванна была что надо, даже волосы говорят ей спасибо.
- Беорн недолюбливает гномов, - ворчит Гэндальф, хватая от косяка двери свой посох. - Так что вы посидите здесь, пока я, хоббит и девочка не договоримся с ним.
Леда с готовностью кивает, пережевывая мятные листочки, что нашла на дне огромной миски на огромном же деревянном столе.
- И без паники, ясно? - вопрошает маг, потрясая перед лицами хмурых гномов своей длинной палкой. Девушка хватает под руку оробевшего Бильбо и тянет за собой к выходу, туда, где слышен стук топора об дерево.
Беорн - огромный, плечистый человек, больше похожий на лесника из ужасных оригинальных сказок братьев Гримм - рубит среднего размера деревца на дрова так, словно режет масло ножом. Леда невольно сглатывает ком в горле и тянется вслед за Гэндальфом. Они с хоббитом прячутся за отворотами его мантии до тех пор, пока это не становится похожим на дурачество, и только потом выползают на солнечный свет. У Беорна жесткие волосы на лице, спине, плечах и животе, и сам он больше похож на медведя, чем на человека, но, тем не менее, Леда пытается думать о нем, как о себе подобном. Подумаешь, превращается в зверя по ночам - она вон, вообще из другого мира сюда свалилась!
- Приветствую тебя! - голос Гэндальфа не сказать, что дрожит, но заметно волнуется. Леда хмурится, кусает губы, пытаясь не смотреть на излишнюю растительность на теле Беорна - она, несмотря на то, что девушка столько времени провела среди волосатых и бородатых гномов, кажется ей странной.
Беорн продолжает колоть дрова, как будто не слышит волшебника, и тому приходится напрячься.
- Доброе утро! - повторяет он уже громче, и оборотень замирает.
- Кто ты такой? - подозрительно спрашивает он, не оборачиваясь. У него зычный грудной голос, в котором слышится рык зверя. Леда тихо ойкает.
- Мое имя Гендальф Серый. Я волшебник.
- А за тобой кто? - отрезает Беорн, и Леде и Бильбо приходится, втянув головы в плечи, показаться.
- Это Бильбо Бэггинс, хоббит из Шира, и Леда, человек из Эребру.
Беорн оборачивается, впивает взгляд колких глаз в неизвестных ему и незваных гостей.
- Из Эребора?! - гремит его голос. Леда вздрагивает, но глаз не отводит.
- Из Эребру. Это далеко за пределами Арды, - поясняет она и, подумав, добавляет, пытаясь придать себе уверенности: - Простите, что потревожили Вас без Вашего согласия. Мы благодарны Вашему дому за приют.
Беорн походит ближе, склоняется, чтобы получше рассмотреть их, и девушка хочет зажмуриться от испуга. Он все еще не выпустил из рук топор, и это - страшно.
- Полурослик, человек и волшебник, - наконец, объявляет Беорн, подводя итог своим мыслям. Что он увидел в лице перепуганной Леды и Бильбо, понять трудно, но их воодушевляет хотя бы тот факт, что они все еще с головой на плечах. - Что привело вас сюда? Мало кто решается зайти так далеко от дома.
- О, да Вы даже не представляете, насколько далеко... - тихонько тянет Леда, не делая скидки на то, что у оборотня отличный слух. Он подозрительно косится в сторону девушки, так что ей приходится давить из себя вымученную улыбку.
- Дело в том, что мы попали в затруднительное положение, - пространственно говорит Гэндальф. - Нас преследуют орки и гоблины с гор, и мы...
Он машет рукой в такт своим словам, но, видно, гномы понимают его превратно, и вот уже Леда слышит за спиной топот тяжелых сапог Двалина и Балина. Она прикрывает глаза, готовясь к чему-нибудь пугающему, потому что топор в руке Беорна тут же взлетает в воздух и даже свистит, с такой силой оборотень его поднимает.
- Признаюсь, с нами путешествует парочка гномов... - растерянно бормочет Гэндальф. Леда готова хлопнуть себя по лбу за этот спектакль, так что, когда из дома вываливаются еще двое, а Беорн выглядит так, словно готов запустить им в головы не только топор, девушка не выдерживает.
- Нас шестнадцать! - восклицает она, невзирая на тычки Бильбо под бок и ошарашенные глаза волшебника. - Да прекрати ты! Тринадцать гномов, хоббит, человек и маг. Ну что? Надо было заставлять его самостоятельно всех считать, что ли?
Она злится, наступает на ногу Бильбо и глубоко вздыхает, повернувшись в Беорну. За спиной толкаются гномы, топающие из дверей каким-то нескончаемым потоком. И откуда их так много - даже Леда удивляется, слыша их перебранку и ворчание.
- Простите, нам пришлось воспользоваться Вашим гостеприимством, чтобы нас не сожрали всякие твари в лесу, - девушка пытается улыбнуться как можно милее, но, кажется, мышцы ее лица просто отвыкли от таких махинаций, чтобы с готовностью подчиняться, так что она просто кривит губы и сдерживает раздражение. Страх и на этот раз выливается у нее в уже привычную злость.
Беорн смотрит на гномов, переводит взгляд к Гэндальфу, Леде и Бильбо и цедит сквозь зубы:
- Это все?
Торин Дубощит собственной персоной становится для него последней каплей.
Но, как ни странно, до рукоприкладства дело так и не доходит. Леда сидит между Бильбо и Ори за широким столом и еле держится, чтобы не забраться на него с ногами - он высокий, так что девушке приходится вытягивать голову, чтобы взять огромных размеров кружку с молоком или чтобы взглянуть на сидящего напротив Кили. Он кажется еще угрюмее обычного, и теперь Леда боится, что в скором времени гном превратится в своего дядю.
- А что ТЫ знаешь об Азоге? - повышает голос Торин, во время обеда пожелавший стоять и мерить шагами комнату, а не сидеть вместе со всеми за столом. Леде хочется пнуть его, но она понимает, что подозрительность гнома не так уж бессмысленна.
- Азог Осквернитель вырезал всю мою семью, когда на таких, как я, шла охота, - говорит Беорн. Печальная фраза звучит, как простая констатация факта, и девушка невольно задумывается: а сколько лет оборотню, который совсем не кажется старым, но с такими глазами, будто он видел становление этой Вселенной?
- А есть еще такие, как ты? - наивно подает голос Бильбо, и вот уж его-то Леда успевает толкнуть плечом.
- Раньше были, - кивает Беорн. - Теперь нет.
Он продолжает осаживать ворчание Торина, который продолжает хмуриться и ругаться на кхуздуле, но, в конечном итоге, их спор приводит к хорошим, что странно, результатам: Беорн соглашается дать отряду своих пони, чтобы те догнали гномов до Лихолесья. Леда заранее боится скакать галопом и не знает, к кому примкнуть багажом в одно седло - садиться в одиночку на, хоть и маленькую, но лошадь, она совершенно не желает. Называйте это лошадиной фобией, если хотите.
Выдвигаться решают с утра, и гномы снова разбредаются по своим койкам. Леда успевает поймать оборотня до того, как он уйдет в ночь.
- Простите, мы можем поговорить?
Он кивает и идет за девушкой вглубь дома. Леде кажется, что рядом с этим огромным человеком она просто теряется, потому что он выше Гэндальфа, выше любого, кого она могла встречать и в этом, и в своем мире - а сама Леда и так никогда не была высокой - так что на фоне Беорна она действительно кажется крохой.
- Волшебник сказал, что ты провидица, - говорит оборотень. Леда неуверенно кивает. - И это ты просила его заглянуть ко мне. Зачем?
Девушка садится на деревянный сундук, свесив ноги, и смотрит в пол. Говорить начистоту или юлить, как с Гэндальфом?
- Я хотела поговорить с Вами о всеобщем зле, о котором никто не решается вспоминать, - наконец, произносит она. Беорн не выказывает никаких эмоций на этот счет, отчего Леда делает вывод, что приняла правильное решение. - Вы знаете про Некроманта в крепости Дол-Гулдур? Это правда, что он собирает армию орков?
- Ходят такие слухи, - отвечает оборотень. У него кустистые брови, волосы от которых теряются где-то в голове, а под ними - пронизывающие до самого основания души глаза, в которые страшно смотреть. Он силен, и волю его, кажется, ничто и никто не может сломить.
- У меня есть основания полагать, что Азог тоже знаком с тем парнишей, верно?
Беорн удивляется нелепым словечкам человеческой девочки, но вида не показывает и лишь соглашается.
- Бледный орк ходит к нему на поклон, верно. Ты что-то об этом знаешь?
Леда глубоко вдыхает пряный сенной аромат, смотрит за спину Беорна на спящих гномов. А вдруг она все же ошибается?
- Я не могу отвечать за достоверность своих знаний на сто процентов, - говорит она, неуклюже заправляя за ухо прядь волос. - Возможно, я совершаю большую ошибку, что сею вокруг паранойю. Но, послушайте, - девушка склоняется ближе к оборотню, понижая голос, так что ему приходится наклониться в ответ. Леда вздыхает. Будь, что будет. - Я думаю, там живет не Некромант. У какого-то фокусника не хватило бы сил оживлять древних королей - или как их у вас называют? Которые кольцами владели, девять штук, такие страшные, как всадники смерти или что-то подобное?
Беорн сердито сводит свои огромные брови к переносице и тяжело выдыхает, будто больше не может сдерживать медвежью натуру. Леда, возможно, ходит по тонкому льду его видимого спокойствия.
- И кто же, по-твоему, там обитает?
Девушка раздумывает, называть ли его по имени, потому что в прошлый раз это вызвало приступ темной тучности у Гэндальфа.
- Ну, я считаю, что там прячется то-самое-великое-зло. Я могу ошибаться, - она начинает паниковать, потому что лицо Беорна вытягивается все больше, и тараторит дальше полную для него несуразицу. - Но фильм, вроде, не сильно врал, да и колечко Саурона никто не видел, не уничтожил, так что тот потом вернуться захочет, войну развяжет, и...
- Это предупреждение? - гремит голос оборотня, Леда ойкает и вжимает голову в плечи. В дальнем конце дома слышится недовольное ворчание.
- Можете считать предупреждением, - кивает девушка. - Гэндальф тоже сомневается насчет некроманта, но мне бы не хотелось, чтобы он пошел в Дол-Гулдур это проверять. Потому что ничего хорошего из этого не выйдет.
Беорн молчит, хмурится, и в глубине его груди Леда слышит утробный долгий полурык-полувздох.
- Я знаю, что моим словам сложно верить, - тихо произносит девушка. - Я и сама не до конца себе верю. Просто считаю, что предупредить лучше заранее и как можно больше людей. А Вы, вроде, охраняете эти места...
Оборотень разглядывает ее нескладную фигурку своим прямым взглядом, в котором кроется какое-то глубинное знание и досада на этот мир. «Неудивительно, - мысленно фыркает Леда. - С таким прошлым я бы сама на луну выла».
- И что же ты хочешь от меня? - неожиданно спрашивает он. Девушка замирает и не может понять, серьезен ли его вопрос.
- В каком смысле?.. - растягивает она слова. Беорн чуть усмехается, прежде чем пояснить.
- За каждое знание все платят свою цену. Чего хочешь ты?
Леда хмурится, и глубина мыслей оборотня ей не понятна и далека - но, Эру, он в конечном счете прав!
- Мира во всем мире? - неуверенно говорит она, чуть улыбается, а потом вспоминает еще одну важную деталь. - Вы знаете, как вылечить рану от ядовитой орочьей стрелы?
Беорн кажется немного удивленным, он вскидывает свои кустистые брови и теперь смотрит на человеческую девочку с еще большим подозрением. Неуверенная в своих словах, запинающаяся и совсем слабая, но с такими конкретными просьбами и угрозами, словно действительно знает наперед грядущие события.
- Зачем тебе это? Боишься попасть в беду?
- Не я, - отрезает девушка, окончательно сражая Беорна. - Я боюсь, что одного гнома могут ранить черной стрелой - черной же? - она ядовитая, он умрет от раны через три дня, если его не спасут. Я не умею врачевать, Гэндальфа может не оказаться рядом.
Оборотень вздыхает. Странная человеческая девочка среди неуклюжих гномов.
- Хорошо, я покажу тебе травы, которыми можно его спасти.
Он все еще удивлен ее месту в гномьем отряде, но вопросов не задает, только хмурится. В конце концов, у валар в самом деле могли быть свои причины, по которым они забросили девочку сюда.
Они покидают дом Беорна ранним утром. Леда топчется вокруг гномов, уже седлающих пони, сталкивается с Бильбо, и тот пожимает плечами - его к себе посадит Гэндальф, чтобы хоббит не свалился по дороге, а вот кто от этого же убережет саму Леду, Бильбо не знает.
- Прыгай в седло и поехали, девочка! - гремит над ней голос Торина, но она упрямо поджимает губы.
- Считайте меня капризной истеричкой, но я сама на пони не сяду, - четко выговаривает она сквозь стиснутые зубы, сжимает руки в кулаки и отказывается двигаться. - В прошлый раз, когда я на лошади пыталась скакать, меня так головой приложило, что я очнулась в Средиземье! Так что - нет уж, увольте!
Она смотрит на Кили с надеждой, хотя еще вчера отказывалась доверяться ему, но гном суровеет и отворачивается. Махал, как ее достали эти игры!
- Садись, Леда, - ей кивает Двалин, и девушка радостно прыгает в седло позади него. Кили вскидывается и снова делается чернее тучи. Думать о его настроениях Леда не желает, а потом и вовсе забывает, потому что они несутся через поля и перелески с такой скоростью, что ее желудок раз за разом стукается об легкие, и его содержимое норовит выскочить наружу уже известным ей способом.
Над гномами, скачущими во весь опор, верещат вороны, Гэндальф кричит через плечо, что это слуги Азога следят за ними, но думать еще и о погоне слишком рискованно - Леда еле-еле держится на спину Двалина, чтобы не упасть, и бросает все свои силы на концентрации на галопе.
Перелески сменяются холмами - девушка не успевает насладиться красотой местной флоры, потому что топор гнома за его спиной очень удачно на каждой кочке бьет ее по виску, так что к концу этих бешеных скачек она награждается изрядным синяком во весь лоб.
Когда пони замедляют шаг, Леда первая спрыгивает на землю, стонет от затекших мышц ног и проклинает здешний вид транспорта. Хотя бы велосипед на трех колесах - и он был бы предпочтительнее!
Девушка чертыхается и поворачивается лицом к нависающему впереди лесу.
Что бы себе не представляла Леда, думая о Лихолесье, не идет ни в какие сравнения с тем, что видят ее глаза: все деревья в нем, даже окраинные, высокие настолько, что она сомневается, существуют ли в ее мире подобные; корявые стволы испещрены такими замысловатыми узорами, словно их создавал скульптор с болезнью Паркинсона; от него веет тоской и предсмертным дыханием, будто лес... умирает. Деревья вянут, листья опадают, подернутые ржавчиной и гниением.
Леда не понимает, как такое величественное царство природы может умирать так безысходно, и кто, собственно, довел его до подобного состояния, но тут же вспоминает киношного лесного владыку и морщится. Он что, и здесь напыщенный высокомерный метросексуал с замашками клептомана?
- Что не так с этим лесом? - задает закономерный вопрос Бильбо и подходит ближе. Леда удрученно вздыхает.
- Он, кажется, планирует окочуриться в ближайший десяток лет, - бросает она, не думая, и получает согласный кивок от Гэндальфа. Волшебник неуверенно ступает на тропу, делает пару шагов и останавливается у высохшего плюща, обвивающего ствол дерева. Леда щурится и понимает, что то не дерево, а статуя, всеми забытая и заброшенная, похожая на скульптуры древнегреческих богинь, какие выставляются в музеях ее мира.
- Отпустите пони обратно домой! - кричит он гномам; Ори идет разматывать поводья.
- Честно говоря, мне туда идти совсем не хочется, - бормочет Леда, краем глаза замечает притихшего Бильбо и поворачивается к нему. Хоббит тянется рукой в карман своей жилетки, где, должно быть, лежит кольцо. Она чувствует себя виноватой, что «подсадила» Бильбо на эту пакость, но знает, что она не настолько величественная прорицательница, какой ее считают другие, чтобы ворочать историей Средиземья в таких масштабных форматах. Кроме того, без этого кольца даже она не представляет, как выпутаться из тех событий, что им предстоят, живыми и невредимыми.
Сейчас кольцо помогает. И одновременно вредит маленькому хоббиту.
- Бильбо, - мягко шепчет Леда, беря его за правую руку. Он мгновенно спохватывается, будто уснул на ровном месте и забылся каким-то призрачным сном. Девушка хочет обнять его и попросить прощения за то, что втянула в такую историю, но, возможно, Бильбо и без ее подсказок нашел бы чужое сокровище.
- Оставь мою лошадь! - вдруг кричит Гэндальф Ори и спешно выходит из леса.
- Ты покидаешь нас? - вскидывается хоббит, Леда бежит за ним к волшебнику.
- В чем дело, мы так не договаривались! - восклицает она. У старого мага, видно, совсем другие планы, он чем-то встревожен, и девушке это не нравится. - Что такое?
- Судьба распорядилась иначе, дитя, - по обыкновению совершенно загадочно отвечает он, беря поводья своей лошади. Леду такое объяснение не устраивает.
- Ты что, собрался все-таки ехать в ту крепость, да? С ума сошел! Я уже говорила, что ничем хорошим для тебя это не обернется! Останься!
Гэндальф, словно глухой, поворачивает животное на запад, туда, где стынут в тумане далекие горы. Леда возмущенно топает рядом и не думает сдаваться.
- Я уже говорила тебе: сунешься в те места и попадешь в ловушку и будешь болтаться там в подвешенной над пропастью клетке, пока тебя не спасет Совет! Гэндальф!
Волшебник кряхтит, раздает свои указания поверх криков девушки.
- Не сворачивайте с тропы эльфов, иначе никогда ее не найдете снова! В лесу есть заколдованный ручей, не прикасайтесь к его водам и не пейте из него!
- Гэндальф, ты нужен здесь! Вдруг кто-то все-таки свалится в него, например, я! Вернись!
- Я буду ждать вас у склонов Эребора. Не входите в гору без меня.
- Да ты застрянешь в Дол-Гулдуре и не успеешь до дня Дурина!
Маг останавливается и глубоко вздыхает. Леду не удивляет, что ее вечные крики вызывают у всех только одну реакцию, и даже знает, какие именно мысли сейчас крутятся в голове волшебника, но это ее нисколько не останавливает. Не свернули шею гномы - Гэндальф уж подавно не тронет.
- Я не иду в Дол-Гулдур, Леда, - говорит он, и девушка хмурится. Нет? А куда? - Мне нужно кое-что проверить в Высоких Холмах...
- И мое предупреждение тебе вообще побоку, как я вижу! - взрывается она, невзирая на смену будущей дислокации мага. - Гэндальф, там кроется зло, которое тебе не одолеть, ты ничего не сделаешь! Здесь ты нужнее, останься!
Гэндальф, конечно же, ее не слушает и взбирается в седло своей лошади, так что от переизбытка чувств Леда с силой дергает его за мантию и тянет назад.
- Ну хватит! - воздух вокруг него чернеет и накаляется, он окончательно разозлен, но девушку это, видимо, не останавливает, особенно теперь, когда она начинает бояться будущего все сильнее. С каждым шагом, с каждым новым днем приближаясь к Одинокой горе, она страшится все больше.
- Гэндальф, пожалуйста! Мы потеряемся и заблудимся, дурман вскружит нам голову, так что с тропы мы сойдем уже через полчаса!
Гномы следят за этим спектаклем, стоя в сторонке и не спеша забрать Леду из-под линии прицельного огня молний Гэндальфа. Бильбо дергается, чтобы помочь ей, но Торин властно придерживает его за плечо.
- Вы справитесь, дитя, - вдруг спокойно говорит волшебник. Может быть, он увидел в глазах Леды панику, и это его успокоило, потому что прежнее неповиновение девушки его только злило. - Я говорил прежде, и повторю еще: ты не случайно попала в этот мир, и я благодарен тебе за участие в моей судьбе, но иногда все мы вынуждены расходиться по своим дорогам. Твоя лежит рядом с гномами, моя же ведет меня в другие места. Мы скоро свидимся.
Леда сердито поджимает губы, скрещивает руки на груди и хмурится, делается угрюмой и неприступной, как скала.
- Нет, не скоро, - фыркает она еле слышно. Ее беспокоит судьба Гэндальфа, она не хочет, чтобы маг пострадал, но, как бы эгоистично и подло это не казалось со стороны, больше ее беспокоят жизни гномов. Персональный маг рядом решил бы многие проблемы и спас бы от орочьих стрел и подземелий лесного короля.
Гэндальф дергает лошадь за поводья и скачет вдаль, бросив на девушку и гномов прощальный взгляд. Торин его бегства не одобряет, но молчит, остальные растеряны. Леда чувствует себя хуже всех.
- Возьми с собой кого-нибудь в помощь! - кричит она вслед магу и поворачивается, натыкаясь на взгляды путников.
- Ну, мисс Истерика, идем? - вякает Торин. Леда фыркает вместо ответа и плетется за остальными в самую гущу зачарованного леса.
Они идут и идут, все дальше, глубже, и Леде уже кажется бесконечным это движение, хотя их отряд не продвинулся и на треть пути. Возможно, и на десятую его часть. Девушка держится прямо за спиной Двалина, который рукоятью топора и ногами разгребает дорогу от листвы, следит, чтобы каменные плиты нужной им тропы не убегали.
- Не отставайте и держитесь рядом, - строго приказывает Торин. Леда старается смотреть себе под ноги, но извилистые тропы и весьма трудные пути ее изрядно выматывают.
На очередном повороте она падает, зацепившись коленом за корягу, и рассекает себе лоб об выступающий каменный булыжник с острыми краями. Откуда в лесу вообще такие взялись?
- Леда! - Двалин ставит ее обратно на ноги, и тут выясняется, что она разбила себе еще и то самое непослушное колено и порвала один сапог. Сапог злит ее больше всего.
- Черт возьми, ну почему снова! Меня что, прокляла обувная ведьма?!
Девушка отбивается от пальцев Бильбо, который пытается стереть кровь с ее лба, и только перевязывает себе ногу куском штанины. Когда она, возмущенно пыхтя, поднимается, то натыкается на хмурый взгляд Торина.
- Знаю-знаю, всех торможу и вообще неуклюжая, - обреченно вздыхает Леда. - Простите, Торин, я стараюсь.
Он напускает на себя еще более угрюмый вид, но враждебности, которая витала вокруг него в начале их путешествия, девушка больше не ощущает. Гном огибает ее и идет дальше, вновь раздавая указания, как будто он один только и знает, как нужно ходить по зачарованным лесам.
Лоб Леды саднит и чешется, засохшую кровь хочется содрать снова, но она напоминает себе о гигиене и старается не тянуть грязные пальцы к ране. В борьбе с чисто человеческими пороками девушка не замечает, как проходит еще какое-то время.
Она уже не спешит за Двалином, а плетется где-то в хвосте отряда, воздух давит и душит не только ее, но и остальных, о чем тут же сообщает то ли Нори, то ли Дори. Их хоть и разделяет несколько десятилетий возраста, но голоса у них похожи почти как две капли воды, что Леду всегда смущает.
- Нечем дышать! - приглушенно стонет гном. - Голова кружится!
Девушка согласно кивает его словам, но тут же понимает, что так делает только хуже - перед глазами все начинает плыть и расходится разноцветными кругами. Она почти задыхается. Кажется, эта дорога будет гораздо сложнее, чем горная тропа.
- Там ручей! - кричит впереди Бофур-Бифур-Ойн-Глойн - Леда уже не различает голосов - и гномы как-то быстро подтягиваются к берегу.
- Это тот самый заколдованный ручей, да? - спрашивает она, но голос ее звучит странно, как будто говорит не девушка. Она жмурится, трясет головой. Этот лес действует на нее опьяняюще, дурит мысли.
- Нельзя касаться этой воды, - разносится гулким эхо предупреждение Торина. - Гэндальф говорил о ней.
- Но нам надо на другую сторону! - восклицает Кили, и вот его голос девушка отлично разбирает среди прочих. За последние несколько дней они не перебросились и парой фраз, и гном вообще был молчалив против обыкновения, так что теперь слышать, как он говорит, кажется Леде приятной неожиданностью.
«Странно, - плавают в ее одурманенном сознании мысли. - Оказывается, мне нравится этот голос...»
Леда на миг приходит в себя, гонит прочь смущающие помыслы, оттягивает стоящего у самого края Бильбо. А потом ее снова бросает в дурман.
- Я вижу там лодку! - радостно вопит Фили. - На том берегу, смотрите!
Леда пытается думать, ей кажется странным, что гномы выглядят вполне адекватными, и только ее и хоббита накрыло, словно на сборище у хиппи. Может, это все потому, что гномий народ постоянно курит свой вонючий табак?
Она садится прямо на землю, подгибая под себя ноги в рваных сапогах, потому что стоять теперь совсем невозможно, и безучастно смотрит, как Фили перетягивает лодку веревкой. Та еле тащится по воде, будто это не вода, а кисель.
Молочные реки, кисельные берега?
Леда на ум приходят совершенно нелепые мысли, но бороться с ними ей уже совсем не хочется. Она дергает за штанину стоящего рядом Кили, и тот удивленно вздрагивает.
- Знаешь, что? - возмущенно тянет девушка, закидывая голову так, чтобы видеть лицо гнома. Чрезвычайно удивленное, растерянное лицо гнома. - Хватит меня игнорировать! Это та-ак бесит! Ты что, золотой мальчик?
Он хмурится, поджимает губы и вдруг понимает, что Леда не серьезна, что ее взгляд расфокусирован, будто она перебрала, и на ее губах, несмотря на возмущение, играет блаженная улыбка. Кили невольно сглатывает, прежде чем присесть к девушке. На нее уже не обращают внимание, глаза отряда сосредоточены на подплывающей к берегу лодке.
- Что с тобой такое? - тихо спрашивает Кили, наконец, позволяя себе то, что он хотел сделать еще у окраины леса - стереть со лба девушки кровавое пятно.
- Ничего! - все так же улыбаясь, шепчет ему в тон Леда и неожиданно наклоняется, почти касаясь своим носом его. - Знаешь, - заговорщицки тянет она. - Ты безумно милый, когда заботишься обо мне. Давай, ты не будешь больше дуться?
Кили не двигается и почти не дышит, теперь все действительно кажется ему помутнением, каким-то бредом, но Леда так улыбается и тянется к нему, что сдержать себя становится просто невыносимо.
- Ты, наверное, просто сама не знаешь, что чувствуешь, да? - ласково говорит он, привычным движением убирая прядь ее волос за ухо. Девушка пожимает плечами и, наконец-то сдаваясь дурману, падает в руки гному в сонном забытьи.
