Рождественские каникулы, часть третья или жизнь налаживаетсяДолго не писала - неделя зачетов. Извините.
........
Рем отрыл глаза. Вокруг было темно, и лишь небольшая полоска света, выглядывающая через маленькую щель шкафа, хитро улыбалась ему. Рем присел и резко толкнул дверцу.
Эйприл лежала на его кровати и заинтересованно смотрела в потолок.
- Проснулся? - без тени улыбки спросила она. - Я вижу, вчера ты так и не поел…
Она задумалась и еще некоторое время лежала неподвижно, но потом резко встала. Ремус поморщился, он не любил, когда кто-то лежал на его кровати. А ЕЙ он тем более не позволит этого делать.
Мама… (тут Ремус едко хмыкнул) Миссис Люпин подошла к сыну и положила руки ему на плечи. Казалось, она смотрела на него с заботой и нежностью, будто бы любовалась, но нет…это утопия.
-------------
- Ты ничего не хочешь понять!
- А я и не должен!
Сириус замер перед дверью.
Миссис Люпин металась по комнате, а Ремус спокойно сидел на подоконнике, глядя куда-то в сторону.
- Ремус… - она вдруг упала на колени и закрыла лицо руками, собираясь с силами. - Пожалуйста, выслушай!
- Почему, мама? Ты ведь ненавидишь меня потому, что я… болен? Не так ли?
Ремус подошел к матери и посмотрел ей в глаза. Губы Эйприл задрожали, и она обессилено кивнула. Ремус побледнел и отвернулся.
Немая сцена…
Он не мог найти смысла. Не мог и не хотел, хотя в голове Ремуса крутилась та спасительная мысль, что отделяла его от сумасшествия. Но он не мог ее никак уловить, остановиться, хотя бы замедлить ее дикое вращение…
Он потерял смысл жизни и находился в состоянии чем-то похожем на покой, между сном и реальностью. Мысли и чувства объединились в одну нить, но нить оборвалась…
Мир остается миром, думал Рем. С его законами, понятиями, идеями. Он вечен и неизбежен, и человек в этом мире не должен отделяться от своего муравейника. А я отделен. Оставаться здесь? Нет сил, уйти к ним? Что может быть хуже, чем признать то, что ты зверь, и что право на человеческое существование тебе не дано... А кто придумал эти правила? Ах, да, мир.
А ведь сегодня канун Рождества.
- Ты не понимаешь, - Эйприл посмотрела на сына. - Они ведь у меня тебя отняли.
А он лишь подошел и обнял ее, уткнувшись носом в шерстяной воротник, который приятно пах ее духами.
И еще корицей и миндалем.
----------
Вот уже несколько минут Сириус Блэк пребывал в прострации, наблюдая за тем, как старая миссис Люпин, бегает по комнате за филином. Бедная птица уже и не знала, как спастись от такой напасти, и поэтому, единственным верным решением было бросить пачку писем на пол и лететь подальше от этого опасного места. Филин так и поступил.
- Ага! - заверещала старуха, хватая трясущимися жилистыми руками письма. - Сейчас я от вас избавлюсь! Предатели, кругом одни предатели! Но меня не проведешь. Я стара, но все вижу!
Он подбежала к камину и бросила их в огонь, и, вспыхивая красными искрами, письма снова оказывались на столе. Долго продолжалась эта игра, очень долго, и успела надоесть юному лорду и вот он, наконец, решился:
- А что с Ремусом? - старуха замерла перед камином и подняла на мальчика глаза. Глаза были большими и хитрыми, что-то постоянно в них менялось. - Я слышал, он болен.
- Что? - проскрежетала старая волшебница и медленно подошла к Сириусу. Минуту она смотрела на него, а потом, жутко заорав, кинулась в атаку.
Сириус сам не понял, как оказался вжатым в стену.
- Что ты сказал?! - прошипела миссис Люпин, странно улыбаясь. - Я знаю кто ты! Шпион! Что ты им передал?!
- Кому? - Сириус постарался освободиться из цепких пальцев старухи, которые начали смыкаться на его горле. Вот мать обрадуется, если эта милая женщина задушит его!
- Панни! - Эйприл вошла в комнату, и старуха разжала хватку. Сириус упал на пол, судорожно вдыхая воздух. Эйприл недовольно посмотрела не старуху. - Опять вы за свое?
Он подошла к мальчику, помогла ему подняться и бросила презрительный взгляд на старую женщину.
- Шли бы вы на кухню, боюсь, ваше печенье скоро обуглится.
Старуха поджала губы и удалилась.
- Маразм крепчал, - вздохнула Эйприл, а Сириус ухмыльнулся.
--------------------
Рождественский ужин был приготовлен на славу, и что самое удивительное, дружное семейство Люпинов смогло-таки создать поистине праздничную атмосферу. Умиротворенно и красиво мерцал в камине огонь. По комнате распространялся удивительный запах лаванды и остролиста. Такой сухой, приятный запах. А красные зерна граната завораживающе блестели.
- Поедим, а потом будем раздавать подарки! - радостно заметил Джон Люпин, поглощая жареную картошку.
Сириус вопрошающе взглянул на друга, в его семье подарки получали только утром двадцать пятого.
- Это у нас такая традиция, - заметил Ремус.
- Так же как и не горящие в камине письма?! - Сириус поднял бровь.
- А… это камин заговоренный. Бабушка после того, как кто-то убил ее старую знакомую, Хэпзибу Смит, немного…хм…расстроилась. Похоже, у нее развилась мания преследования, вот отец и решил обезопасить нас от неприятных случаев. И это касается не только почты.
- Очень мило, - саркастически улыбнулся Блэк, а Ремус потянулся за шоколадом. - Ты мне хоть что-нибудь оставь!
- Угу, - Ремус скромно посмотрел на друга. - Хоть что-то - оставлю.
------------
- Это тебе, - в руках у Рема возник увесистый сверток, а он посмотрел на друга. Тот лишь кивнул. Ремус развернул его и увидел большой старинный фолиант "История от создания мира" - значилось на обложке. И Рем посмотрел на дату выпуска: 1036 год.
- Она постоянно обновляется, - смущенно заметил Блэк, слегка покраснев. А Ремус, улыбнувшись, вскочил со своего места и исчез за дверью. Наступила тишина.
- Куда это он? - спросил Джон, глядя на жену.
- Терпение, - ответила она, хитро косясь на дверь.
Вскоре Ремус появился, держа в руках…обычную вязаную шапку. Он подошел к другу. Тот лишь брезгливо покосился.
- Бери, - спокойно сказал Рем. Сириус протянул руки, чтобы принять подарок. - Да не шапку, - Ремус странно улыбнулся. И достал оттуда котенка.
Маленький и рыжий, он с таким удивлением глядел на мир, будто пытаясь познать его целиком, хотя пока у него не слишком это получалось. Красавцем его назвать было сложно: тонкие лапы, большая голова, глубокие раскосые глаза, цвета хризолитов, - но почему-то, глядя на него, можно было почувствовать странное тепло. Котенок, казалось, был частью огня и этого праздничного рождественского настроения. Да и в глазах его было столько жизнелюбия…
- Это мне? - недоверчиво спросил Блэк, принимая котенка.
- Тебе, - согласился Рем и улыбнулся. - Теперь ты никогда не будешь один.
Сириус кивнул и улыбнулся.
Эйприл достала коробку, которую еще вчера ей вручил сын. Она открыла ее и обнаружила самодельную музыкальную шкатулку. Осторожно повернув ключик, мама услышала удивительную мелодию. Тихую и безумно прекрасную. Ту самую, которая так понравилась Рему.
- Я люблю тебя, мама, - тихо прошептал он.
А за окном шел снег, звенели колокольчики, и среди этого великолепия грустно светил фонарь, как будто бы говоря: "С Рождеством!"
