Глава 16Приподнятому настроению Гермионы на следующий же день пришел конец. Поцелуй с Сириусом начал казаться ей огромной ошибкой, этаким минутным помешательством. Никакие мои доводы не действовали: уверенная в собственной правоте, эта упрямица не желала ничего слушать и вообще затрагивать болезненную для нее тему. А поняв, что я не намерена сдаваться, она попросту начала избегать меня под предлогом собственной занятости и неизменно ходить везде с Гарри и Роном, при которых я не могла завести разговор.
Такое положение вещей не просто меня бесило, а заставляло буквально кипеть от ярости. Хотелось при всех подойти к Гермионе, встряхнуть за плечи и заорать: «Опомнись!». Как могла она так поступать с Сириусом? Он ведь и без того хлебнул горя сполна, не хватало ему еще и капризов одержимой какими-то идиотскими предрассудками девчонки! Да-да, именно капризов, потому что я готова была поклясться, что Блэк действительно небезразличен подруге. Не будь это так, я ни за что не стала бы настаивать и переубеждать Гермиону, но при существующем раскладе просто не могла оставаться в стороне.
– Ты должна будешь пойти с нами! – объявила я, заходя в туалет следом за Грэйнджер. Попалась, птичка. Думала, от меня так просто отделаться? Глупо, очень глупо.
– Что? Куда?
– А то ты не знаешь.
В субботу мы с Фредом и Джорджем планировали неофициально выбраться в Хогсмид и навестить Сириуса, но само наше появление без Гермионы было бы поводом сделать определенные выводы, и я боялась даже представить, что почувствует при этом Блэк.
– Нет, Джейн, я же сказала!
– Да что с тобой происходит? – выкрикнула я, надвигаясь на нее. – Это же ты, ты сама говорила, что тебе с ним хорошо! Сама ходила к нему, хотя он предупреждал! А потом все вдруг за одну ночь изменилось!
– Это как раз ты не понимаешь, что происходит, – Гермиона нервно сдула со лба челку и наконец подняла на меня глаза. – Это же неправильно! Ненормально! Он же... он на столько лет меня старше, он крестный Гарри, и...
– И он тебе нравится!
– Может и так, – неуверенно согласилась Гермиона, однако я видела, что на самом деле она нисколько не сомневается в верности моего утверждения. – Но после того, что было, – она приглушила голос, – я даже в глаза ему не знаю как смотреть!
– Что за глупости? Ты говоришь так, будто вы переспали по пьяни! Один поцелуй, оба были в здравом уме, оба были не против и обоим понравилось – хоть убей, не понимаю, что тебя так беспокоит... Или ты просто боишься его?
– Нет! – торопливо вскинулась Гермиона, чем еще больше убедила меня в обратном. – Не боюсь, но… Джейн, я не знаю, как с ним теперь себя вести; не знаю, что из всего этого получится... Я не ожидала...
Ох, а я и забыла, что для нее это все почти что в новинку – Крам не считается, она сама говорила, что он «не тот»… Теперь все ясно: нашей умнице просто непривычно не знать, что делать; книги ведь в любовных делах не советчики. Я не беру в расчет всякие пособия о том, как соблазнить мужчину: на мой взгляд, все, что там пишут – самый настоящий бред, и к каждому человеку нужен свой подход.
– Просто будь собой, – посоветовала я, обнимая Гермиону за плечи. – Тут бесполезно планы строить. По ситуации и поймешь, что говорить и делать. Или просто напиши ему...
– Не знаю... – она шмыгнула носом.
– А ты понимаешь, как больно можешь сделать Сириусу? – возопила я, сжимая кулаки. – Мол, дала надежду и в кусты? Он и так до недавних пор считал, что ты к нему ходишь из жалости! Добить его хочешь, что ли? Ладно бы у тебя чувств к нему не было – но отказаться от всего из-за каких-то дурацких принципов... Да, непросто будет, и не все поймут, но если ты боишься сложностей... тогда вам с ним вообще говорить не о чем. И нам с тобой тоже, – безжалостно закончила я и, развернувшись на каблуках, вышла в коридор.
Фред и Джордж поджидали меня на школьном дворе и, едва завидев, сразу бросились навстречу.
– Ты где была?
– Пыталась вправить Грэйнджер мозги, – мрачно усмехнулась я, присаживаясь на лавочку около фонтана.
– Опять насчет Сириуса, – Фред не спрашивал, а утверждал. – И не надоело тебе? Зачем вечно лезть куда не просят?
– Затем, что она не должна так с ним посту...
– Хватит, Джейн, – перебил Джордж. – Правда, хватит. Нам тоже жаль Сириуса, и мы хотим ему помочь, но ты переходишь все границы! Он у тебя в последнее время с языка не сходит, при первой же возможности рвешься его увидеть... Знаешь, это уже начинает настораживать!
– И наводит на кое-какие мысли, – поддержал брата Фред, глядя на меня исподлобья.
Я закусила губу. Все ясно, как божий день: они оба подозревают, что я втрескалась в Сириуса Блэка. И подозрения эти отнюдь не беспочвенны: признаться, до недавних пор я думала, что так и есть. Да, личность Сириуса притягивала, мне отчаянно хотелось стать ему ближе, заставить поверить в себя и других; да, я пыталась с ним заигрывать, а когда зашла эта тема национальных поцелуев, мне и впрямь хотелось, чтобы цыганский он показал на практике, но... это была лишь легкая заинтересованность. Мимолетная искра, не стоившая того, чтобы ради нее рисковать отношениями с Джорджем и Фредом, дружбой с Гермионой и душевным равновесием самого Сириуса, только-только начавшим восстанавливаться. Блэку была нужна спокойная, терпеливая и понимающая девушка (в отличие от меня, Гермиона под это описание подходила идеально), а мне – мои мальчики, эти два безбашенных и бесконечно любимых шалопая, готовых терпеть все мои истерики и выходки и до сих пор не перестающих меня удивлять.
– Очень хорошо вы обо мне думаете, я погляжу, – я прищурила глаза. – Да, я беспокоюсь за Сириуса и хочу быть ему другом! Да вы хоть представляете, что ему пришлось пережить? Он все потерял, он совершенно одинок – хотя вам не понять, вас всегда было двое, а он... Я просто хочу помочь! Но люблю… Люблю я только вас!
– Джейни!
– Если бы это было не так, я бы ушла!
Между прочим, все, что я говорила, было чистейшей правдой – пусть и не всей; но зачем же упоминать о том, что даже не вышло за пределы моих мыслей?
– Джейни! Успокойся, мы тебе верим! – повысил голос Фред. – И даже не имеем ничего против общения с Сириусом, но... не придавай этому такое большое значение, хорошо?
– Мы в твоем внимании нуждаемся не меньше, – с улыбкой напомнил Джордж, и я не смогла не улыбнуться в ответ, а затем крепко обняла обоих близнецов разом. Какие же они все-таки... мои. Никому не отдам и ни на кого не променяю.
Что же до Сириуса… Мерлин, пусть у них с Гермионой все получится! Чтобы я могла быть спокойна за обоих…
***
Несколько дней мы с Гермионой не разговаривали вовсе, даже не здоровались при встрече, поэтому, когда она вдруг пересела за мой стол в библиотеке, для меня это стало полным сюрпризом. Приятным, разумеется.
– Я написала Бродяге, – сообщила Гермиона, вертя в руках перо. Называть Сириуса по имени, когда в радиусе видимости был хоть кто-то посторонний, мы не решались: мало ли что. Не хватало еще рисковать его безопасностью.
– Вот как? – я устало оглядела стол, заваленный книгами и исписанными листками пергамента. Проведенные здесь два часа не прошли даром, я расправилась с большей частью домашнего задания, оставалось лишь закончить сочинение по трансфигурации – и все, свобода!
– Да, – Гермиона взглянула мне в глаза, – написала, что... не жалею о том поцелуе, – последнее слово она произнесла чуть слышно.
– Правда не жалеешь? Или не захотела его ранить? – уточнила я, направляясь к ближайшему стеллажу со стопкой уже не нужных книг в руках.
– Правда, – сказала подруга тихо, но вполне уверенно, и мои губы сами собой расползлись в улыбку.
– Ну тогда я тобой горжусь, – расставив книги по полкам, я вернулась к столу и уже собралась присесть напротив Гермионы, но именно в этот момент ощутила сильный толчок в спину, от которого рухнула грудью на стол, при этом больно ударившись коленом о его ножку.
– О, прости меня, пожалуйста, – забормотала Анжелина, поправляя на плече сумку, – я такая неуклюжая...
Чувствуя, как блузка пропитывается разлившимися чернилами, я медленно поднялась, готовая разразиться гневной тирадой; но тут взгляд упал на свиток с наполовину готовым сочинением по трансфигурации, которое теперь представляло собой одну сплошную кляксу. Все слова мгновенно улетучились – и если бы не удержавшая меня Гермиона, я непременно бросилась бы на эту гадину с кулаками.
– Джейн, мне так жаль! – она картинно всплеснула руками и на всякий случай сделала шаг назад. – Кажется, по моей вине погибла твоя домашняя работа…
– Да неужели? – процедила я, сбрасывая руки подруги. Несмотря на виноватое выражение на лице Джонсон, глаза ее горели победным огнем; и, заметив это, я не стерпела и бросила ей в лицо то слово, которым уже давно про себя величала мерзавку и которое, на мой взгляд, лучше всего ее характеризовало.
– Джейни! – с явным осуждением воскликнула Гермиона: она терпеть не могла сквернословия. И не одна она: к нам уже спешила разгневанная мадам Пинс, выражение лица которой при виде книжных страниц, испещренных крапинками разлитых чернил, сделалось еще более суровым. Всю ответственность за этот инцидент отчего-то свалили именно на нас с подругой, а истинная виновница произошедшего преспокойно отправилась по своим делам. Но разве могла я допустить, чтобы подобное сошло ей с рук?.. Риторический вопрос. Конечно же, не могла.
***
Я в который раз взглянула на часы: до начала урока оставалось пятнадцать минут. Столько же я, наверное, уже проторчала на площадке в ожидании Фреда с Джорджем. Мы втроем как раз собирались шагнуть на отходящую лестницу, как вдруг невесть откуда появившаяся Джинни, заявив, что ей нужно срочно обсудить что-то с братьями, утянула их за собой. Решив дождаться их возвращения, я крупно просчиталась: разговор затянулся, и, кажется, близнецы сочли его важнее заклинаний. Могли бы хоть выйти предупредить, что не пойдут... Хотя, скорее всего, они решили, что я ушла без них. Что ж, пожалуй, так и сделаю.
Дубовая дверь за спиной заскрипела, и я резко обернулась, надеясь увидеть Фреда с Джорджем, но испытала лишь разочарование, которое секундой позже сменилось мрачным удовлетворением: в мою сторону шла Анжелина. Ага, вот и мой шанс отплатить ей за тот случай в библиотеке!
Джонсон вскочила на пришедшую в движение лестницу – я сделала то же самое и с мстительным удовольствием наступила ненавистной соседке на ногу острым каблуком.
– Ой, извини, я такая неловкая! – кажется, она это сказала, толкнув меня на стол.
– Я заметила, – процедила Анжелина, морщась от боли. – Что, без поддержки и шагу нормально сделать не можешь?
– А ты, я погляжу, от нее бы и сама не отказалась, – поддела я. – А то пошатнешься, как в библиотеке, а плечо-то подставить и некому...
– Что делать, если парни в наше время предпочитают потаскушек вроде тебя.
– Ах ты... – задохнувшись от гнева, я выхватила волшебную палочку. – Диффиндо!
Несколько черных косичек Джонсон, отделившись от остальной копны, беззвучно упали на ступеньки. Неверяще коснувшись коротких прядей, Анжелина на миг замерла, а затем вдруг одним взмахом руки выбила у меня палочку и, не давая опомниться, схватила за шею. Недолго думая, я отвесила ей звонкую пощечину, которая тут же была возвращена с процентами: сил у Джонсон было явно больше. Она с легкостью заломила мне руки за спину, заставив согнуться, и ненавидяще прошипела:
– Не привыкать к такой позе, а?
Вместо ответа я вновь воткнула ей в ногу тонкий каблук. Вскрикнув, Анжелина с силой толкнула меня под колени, и я полетела вперед, запоздало осознав, что не чувствую опоры под ногами, а уже через миг распласталась на каменном полу; голова и все тело взорвались болью, а к горлу комком подкатила тошнота.
– Мерлин! – вскрик Анжелины потонул в шуме других голосов, послышались гулкие шаги и сильные руки перевернули меня на спину.
– Живая? – голос принадлежал Роджеру Дэвису, моему когтевранскому приятелю. – Так, крови вроде нет, это уже хорошо...
– Кажется, – простонала я, делая вдох и часто-часто моргая.
Вокруг меня, лежащей на площадке пятого этажа (когда дело дошло до рукоприкладства, на подходе вроде бы был шестой; получается, сколько я пролетела, один?), уже образовалось плотное кольцо разновозрастных учеников. Из них из всех я знала лично только склонившегося надо мной Роджера и замершую в нескольких шагах Анжелину.
– Я не хотела! – прошептала она белыми губами. Смуглое лицо покрывала мертвенная бледность.
– Ага, не хотела, как же, – рявкнул Роджер, помогая мне сесть. – Я сам видел, как ты ее столкнула!
– Что здесь за собрание? – донеслось откуда-то справа, и толпа расступилась, пропуская встревоженную Макгонагалл. – Мисс Льюис, мистер Дэвис, что произошло?
– Джейни! – появившиеся следом за деканом близнецы с разбегу рухнули рядом со мной на колени; и Джордж, бесцеремонно оттеснив плечом Роджера, привлек меня к себе.
– Что, что такое, родная, что случилось? Тебе плохо?
– Они вот с ней сцепились, – указав на Джонсон, вылезла вперед какая-то пуффендуйка, – а потом толкнула, прямо на ходу...
– И Джейн упала сюда футов этак с десяти, – угрюмо закончил Роджер, поднимаясь на ноги. – Хорошо еще, что лестница была почти над площадкой, а иначе... – он многозначительно глянул вниз, и я невольно вздрогнула, представив, во что могла бы превратиться, пролетев мимо спасительного выступа.
– Всё, всё, не думай об этом, всё хорошо, – зашептал проницательный Джордж, прижимая меня к себе.
– Ну, знаете ли!.. – возмущенно воскликнула Макгонагалл, но мое внимание было приковано вовсе не к ней, а к Фреду, выражение лица которого, по-моему, не шло ни в какое сравнение с деканским. Выпустив мои руки, он медленно встал, при этом не сводя яростного взгляда с попятившейся Анжелины.
– Ты что, совсем спятила? – завопил он. – Ты убить ее могла, ты понимаешь это, идиотка? Да как тебе вообще это в голову взбрело... Счеты решила свести?
– Это случайно вышло... – оправдывалась та; в голосе уже отчетливо звучали слезы.
– Мистер Уизли! – вмешалась Макгонагалл, но Фред лишь отмахнулся от нее, заставив поперхнуться от изумления, и продолжил:
– Случайно? Случайно? – схватив Джонсон за руку, он подтащил ее к самому краю лестничной площадки и, игнорируя всхлипы и отчаянные попытки вырваться, насильно заставил посмотреть вниз. – А теперь представь, чем могло обернуться твое «случайно»! На себе не хочешь попробовать?
– Уизли, прекратите немедленно! – во весь голос закричала Макгонагалл, делая решительный шаг к ним, – одновременно с этим я слабым голосом позвала своего заступника по имени.
Это его и отрезвило: выпустив рыдающую Анжелину, которую сразу же взял под крыло благородный хогвартский чемпион Седрик Диггори, Фред повернулся в мою сторону. Не обращая ни малейшего внимания на возмущения разгневанного декана, он приблизился к нам с Джорджем и у всех на глазах взял меня на руки.
– Тебе нужно в больничное крыло.
– Погоди, моя палочка... Где-то здесь... – слабо запротестовала я, обвивая его шею руками.
– Акцио, палочка Джейн! Всё, она у меня, – успокоил Джордж, демонстрируя мне пропажу. – Идемте отсюда.
За время пути никто из нас не произнес ни слова: я все еще пребывала в полуобморочном состоянии и опомниться смогла только приняв успокоительное снадобье мадам Помфри, которой на то, чтобы подлатать меня, потребовалось не более пяти минут. Вот после этого-то меня и прорвало: слезы, которые до сих пор каким-то образом удавалось сдерживать, сами брызнули из глаз. Следующие полчаса я, задыхаясь, рыдала на груди у Фреда; а они с Джорджем, обнимая меня с обеих сторон, гладили по волосам и в один голос твердили, что все уже хорошо, они рядом и ни за что не позволят случиться ничему плохому.
Ночевала я у них, другие варианты мы даже не рассматривали: отправиться в женскую спальню я не согласилась бы ни за что на свете (даже несмотря на то, что Анжелина еще не вернулась от Макгонагалл) – впрочем, близнецы бы этого и не допустили.
Я уже почти отключилась, как вдруг сквозь полудрему различила голос Джорджа:
– Знаешь, я как представлю, что мы могли ее сегодня потерять...
– Знаю, – эхом отозвался Фред, нежно отводя прядь волос с моего лица (я тут же вновь притворилась спящей). – Но предпочитаю об этом не думать.
Почувствовав, как меня укрывают одеялом, я только и успела подумать: «А ведь они перепугались ничуть не меньше моего», а затем окончательно провалилась в сон.
