Глава 15. Метка школы Жизни— И надолго это?
— Навсегда.
— Навсегда это как?
— Это на всю жизнь.
— И когда это закончиться?
— Когда мы умрем.
— Я не могу ждать вечность. Это слишком долго.
— Я знаю.
— Это можно изменить?
— Нет.
— Прыгаем?
Нашли семью Маши Ворониной. Эта новость должна радовать? Директор выглядел довольным. Том чувствовал гордость, ведь это полностью его заслуга: он тратил по двадцать часов в сутки, чтобы отслеживать, куда переезжали семьи из Николаева в конце лета. Ведь никто не знал, в какой город переехала чета Ворониных. Никто, кроме НЕГО. А он не жаждал делиться столь важной для дела информацией. Все, кто были замешаны в этом, чувствовали удовлетворение от проделанной работы, что же чувствовал он?
— Стив!
Том махал ему, чтобы он подходил. Они подъехали к дому, где должны были находиться Воронины. Полной уверенности в правильности дома у них не было, но Стив чувствовал каким-то внутренним чутьем: они на месте.
— Эх, Одесса, Одесса, не подведи нас, — Том был явно в хорошем расположении духа. — Ну, это какая попытка? Номер пять? Должна быть удачной.
— Скорее номер десять! — рассмеялся незнакомый Стиву парень, он вместе с Томом проверял все дома, где предположительно могли поселиться Воронины. Стив впервые отправился с ними. И уже жалел об этом.
— Ну, Стив, ты идешь? Давай докуривай быстрей.
Какую-то отстраненную пустоту. Да, наверно, это то, что он сейчас испытывал. Плюс небольшой пофигизм. Встречаться с Машиными родителями было опасно и неправильно, и могло поставить под угрозу Машино нахождение в школе. Но ему отчего-то очень хотелось столкнуться с ними лицом к лицу, услышать их обвинения, возможно, даже проклятья в его сторону. Увидеть их реакцию. Почувствовать ответственность.
— Заходите без меня. Если это они, я подойду через секунду, — здравый смысл никогда не покидал его, даже когда он давал волю чувствам.
Он наблюдал. Звонок в дверь. Женщина открыла дверь и вышла на порог, через секунду к ней присоединился мужчина. Стив не видел их лиц и не слышал, что сказал им Том, но это было не нужным. Он знал, что тот просто спросил их спокойным голосом: «Алевтина и Юрий Воронины?». Важна была их реакция. И она оказалась ожидаемой. Шок. И страх. Это были они.
Том и незнакомый парнишка сработали молниеносно. Два точных укола в плечо, и они заносят спящих мужа и жену обратно в дом. Доза снотворного была небольшой, примерно на два часа. Но этого времени вполне хватит на обыск всего дома. Стив неторопливо прошелся до входной двери и зашел внутрь. Коридор. Дальше на звук голосов. Гостиная. В креслах удобно расположены Машины родители. Он узнал их практически сразу. Их лица были напряжены даже во сне. Никому не дается легко потеря ребенка. А в их случае, потеря двоих.
— Включим телевизор перед уходом, и наш приход покажется им просто сном, — Том оценивающе посмотрел на спящих. — Все, пошлите искать вещи их дочери и все, что могло достаться ей от Сью: письма, вещи, фотки.
— Стой! Ты не забыл о младшей дочери? — затормозил его Стив.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Том.
Маленькая Вера нашлась в детской, она безмятежно спала среди мягких игрушек и подушек. Они тихонько вышли в коридор, стараясь не разбудить ее.
— Я обошел все комнаты, — шепотом произнес третий парень. — Нету ни еще одной детской, ни памятной комнаты для погибшей. Думаю, они не хотят травмировать ее сестру еще больше.
— Не выкинули же они ее вещи! — воскликнул Том.
— Чердак или подвал? — предположил Стив.
Оказалось второе. За запертой дверью (легко открываемой отмычкой) они обнаружили горы коробок и прочий хлам. Работы было много.
Спустя полтора часа оказалось, что родителям было намного важнее сохранить вещи, принадлежащие лично их дочери, а не подарки ее подруг. Детские фотоальбомы, грамоты и тетрадки со школы, немного одежды и ничего, ничегошеньки, связанного со Светой. Даже совместных фотографий. Видимо, они все же избавились от некоторых вещей дочери, оставив лишь самое важное. Еще минут двадцать ушло на уничтожение всех свидетельств их пребывания в доме. Они спешили покинуть его прежде, чем проснуться его обитатели. Стив задержался на пару минут дольше.
— Что ты там делал? — раздраженно спросил Том. Они уже сидели в машине, включив мотор.
— Перепроверил все напоследок, — пожал плечами Стив.
Он сомневался, стоит ли, но решился. Оставил на кофейном столике фотографию, помятую и истрепанную: слишком долго она валялась в его кармане. Пару строк на обороте, и можно уходить. Что он написал? А что можно было написать? Ни времени, ни правильных слов. Все, что он мог написать, было: «С ней все в порядке. Она жива». Подпись? Подписаться, значит, принять ответственность, разве он не этого хотел? Но здравый смысл всегда пересиливал желания.
— Директор будет очень недоволен! — рассуждал Том, неровно ведя машину. — Столько времени на поиски, и все — зря. Черт!
Внезапно он резко затормозил.
— Ты чего? — спросил Стив, потирая ушибленное плечо.
— Неизвестно как отреагирует Директор на плохие новости. Предпочитаю напиться, пока есть шанс.
Они могли себе позволить снять верхний этаж самой дорогой гостиницы в Одессе. Могли позволить себе распивать дорогой коньяк на крыше. Единственное, что не могли: пьяных откровений, которые иногда не забываются под утро.
Стив сидел на самом краю. Хмель не сильно ударил ему в голову. Он все еще мог соображать, и мысли не давали покоя. Холодный ночной ветер сильно ударял в спину, будто подталкивая его вперед, в пустоту. Том, с полураспитой, третьей по счету, бутылкой плюхнулся рядом с ним. Стив протянул ему пачку, и они молча закурили.
— Знаешь, — Том уже был далеко не трезв, — всегда хотел спросить, но не было предлога.
Нет, они не могли позволить себе откровений!
— Спрашивай.
Или могли?
— Ты никогда не думал послать Директора к черту… — он говорил с трудом, делая паузы и нелепо размахивая бутылкой «Хеннесси Экстра Парадиз» 10-летней выдержки. — Послать к черту эту работу… и просто свалить куда-нибудь… во Францию? В Париже так чертовски клево…
Сказать правду?
— Если честно, думал, — медленно проговорил Стив. — И понял: бесполезно даже мечтать о другой жизни. Мы добровольно выбрали такую работу. И это навсегда.
— Вот я всегда интересовался, — Том сделал огромный глоток и поморщился. — А навсегда это как?
И пожалеть об этом завтра.
— Навсегда — это на всю жизнь.
***
На следующий урок по психологии Мишель вошла с видом смертника. Джефф уже был там, сидел за ИХ партой, переговариваясь с Энтони, напарником Тамилы. Как только она подошла, он сразу переключился на нее.
— Ммм… пришел мой напарник, мой лучший друг и товарищ!
Мишель одарила его сердитым взглядом.
— Это, между прочим, не мои слова, — оправдательным тоном произнес он. — Я процитировал Устав, какой там это пункт..?
— Нету такого, — Мишель бухнулась на свое место.
— Раздел II «Напарник», пункт… 3? Кажется так.
— Пункт 3 гласит, что мы должны отдать жизнь за напарника.. О господи! Это получается, я должна умереть, спасая ТЕБЯ?
Джефф ухмыльнулся.
— Ладно. — Мишель устало вздохнула. — Я на днях прочитала одну умную мысль, которая идеально подходит под наш случай. Звучит примерно так: «Раз уж мы с тобой плывем в одном корыте, то не дырявь дно, пожалуйста».
Джефф на секунду замер, а потом расхохотался на весь класс.
— Это восточная мудрость, между прочим!
Джефф продолжал смеяться, уже чуть ли не валяясь под столом.
— Ты необразованная деревенщина! — Мишель попыталась перекричать его смех. — Там очень глубокий смысл.
— Один вопрос, — Джефф глубоко вздохнул, приходя в себя. — Ты ее дословно щас сказала?
— Ну, я ее немного укоротила, — ответом ей был новый взрыв хохота. — Я передала смысл. Все, заканчивай ржать! Джефф! Черт, — и она отвернулась в другую сторону, полностью игнорируя своего соседа.
Дверь громко хлопнула. Вошел Стэнли Айронс. Все разговоры мгновенно стихли. В руках он, как обычно, нес всем знакомую и ненавистную коробку с кинжалами и такой же до боли знакомый пузырек с прозрачной жидкостью.
Это началось как-то незаметно. Никто толком не мог вспомнить когда, но уроки по психологии стали проходить все чаще, и теперь они видели Стэнли Айронса каждый день. И по каким-то абсолютно непонятным причинам это стало настолько привычным, что никто уже не ужасался этому.
А где-то неделю назад у них прошел очень необычный урок первой помощи. Необычный хотя бы потому, что Лоррейн Трид пришла на урок не одна, а в паре со Стэнли Айронсом. Все удивленно переглядывались между собой, не смея нарушить тишину, когда в классе находился учитель по психологии. Учителя о чем тихо спорили, но, видимо, Стэнли Айронс сумел переубедить свою коллегу, потому как скоро он заговорил:
— Сегодня мы приступим к новому этапу вашего обучения, как по моему предмету, так и по данному. Он будет намного сложнее, и потому вы должны серьезно отнестись к выполнению заданий, данных вам на уроке, и домашних. Мы долго решали, когда начать. Потому что это требует серьезной подготовки, но я думаю, вы готовы. А теперь слово тебе, Лоррейн.
Медсестра говорила как бы нехотя, видимо, она не была уверена в их готовности.
— Возможно, вам известно, что в школе проводятся исследования. Лучшие химики города, во главе с Михаилом Боцменко работают над изготовлением некоторых микстур по требованию Директора. Они значительно помогают в обучении. Среди них опасные яды, которые очень сложно приготовить и еще сложнее обезвредить. Это то, чему будут посвящены наши последующие уроки вплоть до апреля.
— Но, — вмешался Стэнли Айронс, — наши ученые работают не только, над ядами. Сейчас я продемонстрирую вам действие очень полезного их изобретения. Хоть его используют только в учебных целях, это очень эффективное средство.
Тут он достал откуда-то из кармана нож и быстро провел им по внешней стороне ладони. Вроде бы, еле коснулся, но кровь выступила сразу, пачкая манжеты его рубашки.
— А вот это то, чем мы с вами будем заниматься до апреля включительно на моих уроках, — прокомментировал он свои действия, засекая время на часах. — Запомните, если подождать дольше 50 секунд — не подействует.
Все удивленно смотрели, как он спокойно рассматривает рану на руке: кровь не прекращала течь, он поднял руку над партой, чтобы она капала не на пол. Лежавшие там листы, быстро окрашивались кровавыми каплями. Еще один взгляд на часы, и он достал свободной рукой небольшой пузырек.
— Давай помогу, — тихо проговорила медсестра.
Она быстро, как будто (а скорее всего так и было) проделывала это сотню раз, капнула пару капель прозрачной, как слеза, жидкости на рану. И спустя секунду кровь перестала течь. Рана затянулась.
— Если применить это меньше, чем через тридцать секунд, не останется даже шрама.
Под пораженные взгляды учеников учитель достал салфетку, вытер руку от крови и продемонстрировал им ее без следа пореза.
— Я не ученый, не знаю, как это действует… — начал он.
— Устойчивое соединение белка фибрина и призматического эпителия под воздействием… — вмешалась Лоррейн Трид, но вскоре была перебита.
— Неважно! Повторюсь, это используют ТОЛЬКО в учебных целях, чтобы у вас не оставалось миллион шрамов после уроков психологии. А именно столько ранений вам придется пережить, прежде чем я пойму, что вы научились подобающе реагировать на боль, причиненную холодным оружием.
— Ну-ну, — прокомментировал его приход Джефф, — сейчас кого-то будут резать.
Мишель отрешенно смотрела на свои руки: у нее все же осталось пару шрамов: один, не очень глубокий, она получила после первого же урока, когда они с Натали неправильно рассчитали время. Рана затянулась, но след остался. Второй, аккуратный такой, маленький, но глубокий шрам, в виде полумесяца вокруг большого пальца остался из-за того, что она расплакалась. Условие было одно: микстуру применяют в том случае, если ты не реагируешь на боль. А без нее рана затягивалась долго, минимум пару дней. Все зависело от ее глубины. А глубина, в свою очередь, с каждым разом увеличивалась. Учитель еще любил делать им фигурные раны: мол, если и останется шрам, то хоть будет интересной формы.
— Сегодня наш урок пройдет в немного необычной форме, — заявил учитель погодя. — Одним из многих полезных умений, которые вы должны здесь приобрести, является нанесение необходимых повреждений. Мы не учим вас жестокости. Устав гласит: «Никакой жестокости без необходимости».
— Да-да, раздел IV «Жертва», пункт 1, — себе под нос пробормотала Мишель.
— И сейчас речь идет не о жертве (цели). Под необходимыми повреждениями я имею в виду те, которые вы наносите своему напарнику. Я не буду приводить пример ситуации, когда возникает такая необходимость. Вы должны уметь причинить боль своему напарнику без колебаний в таком случае.
— Ну, думаю, с этим у нас с тобой проблем не будет, — прошептал Джефф, обращаясь к Мишель, но Тамила и Энтони, сидящие сзади, тоже услышали и захихикали.
— Это перекликается с теорией пыток, о которой мы говорили ранее: вы должны спокойно наблюдать, как причиняют боль вашему напарнику.
— Без проблем, — протянул Джефф. — Хоть весь день. Главное удобно расположиться и захватить попкорн.
На этот раз даже Мишель хихикнула.
Стэнли Айронс резко развернулся к ним:
— Что за веселый настрой? Видимо, вы хотите попробовать первыми.
— Можно я?! — они выкрикнули это практически одновременно.
Мишель сердито развернулась к своему напарнику:
— Девушек нужно пропускать вперед, так что я — первая!
— Тебе нужно показать сперва как надо! А то ты меня покалечишь!
— О, поверь, я приложу все усилия, чтобы это осуществить — злорадно прошипела Мишель.
Джефф хотел ответить еще одной колкостью, но вместо этого деловито спросил:
— Бросим монетку?
Мишель прищурилась, раздумывая, но спустя секунду кивнула.
— Решка.
Послышался звон монеты, и…
— Очень жаль, но это орел! — радостно сообщил Джефф, протягивая руку за кинжалом.
Учитель подошел к их парте для надзора, тихо давая последние указания. Мишель напряглась в ожидании неприятных болевых ощущений. «Ничего нового, — убеждала она себя, — просто на этот раз это будет Джефф, а не учитель. Главное продержаться тридцать секунд». Какие там наставления давал им учитель? «Почувствуй боль, прими ее, не отторгай, она — это часть тебя» — как заклинание твердила она про себя. Но под пристальным взглядом Стэнли Айронса очень сложно сосредоточиться, а полминуты растягиваются в бесконечность.
— И… время! — учитель быстро капнул ей на рану микстуру и протянул салфетку. — Неплохо, оба с заданием справились.
— Ну, теперь моя очередь! — Мишель выхватила нож из рук Джеффа. Тот, все еще выглядевший оживленным, произнес:
— А у нас будет по этому зачет? Думаю, нам можно ставить пять автоматом!
***
— Do you trust me?
— With my life.
«Dollhouse»
Она ненавидела поезда. Больше, чем что-либо на свете. Потому что однажды была там счастлива. И новое путешествие напоминало: это было тогда, сейчас все по-другому. Начало новой жизни? Жанетт сонно смотрела в окно, за которым медленно проплывали один за другим различные пейзажи. Восторгаться красотой природы не было желания. Она до сих пор не знала, правильно ли она поступила, согласившись променять ту жизнь, к которой она только-только начала привыкать, на новую. Директор сказал, у нее был выбор. Но он сделал его за нее. Обидно? Она привыкла думать, что взрослые принимают верные решения, и Директору можно довериться. Доверить жизнь.
Послышалась возня: это проснулся ее провожатый. Директор приставил его к ней, чтобы убедиться, что ее доставят в целости и сохранности на место назначения. А куда она и сама не знала. Он сказал, его зовут Боб, и он ее, мягко говоря, раздражал. Всем свои видом говоря: я все знаю, но тебе ничего не скажу, потому что это секретная информация. А то, что это касается ее жизни и ее будущего, его абсолютно не волновало. Такой типичный сноб-воображала.
— Ну! — нетерпеливо произнесла Жанетт. — Теперь мы можем поговорить?
— Какие мы нетерпеливые, однако! — Боб зевнул, принимая сидячее положение.
— Мы в купе одни, без свидетелей. Я могу, наконец-то, узнать, куда мы едем?
— Мы? В Харьков.
— Как остроумно, — и вот он снова ее выводит! — Это я прочитала на своем билете. Так куда?
А сейчас он лишний раз напомнит ей, что он-то все знает, это ей не сочли нужным сообщить.
— Тебе разве Директор ничего не говорил об этом?
Ну вот! Это было ожидаемо.
— Нет.
Боб откинулся назад, выжидающе смотря на нее: будет ли продолжение? Но она молчала.
— Видимо, ты недостаточно…
На этих словах ее терпение лопнуло, она метнулась к нему, в руке блеснул металл.
— Говори! — она приставила припасенный нож к его горлу, слегка надавливая, но не до крови.
Это его нисколько не напугало, скорее заинтересовало.
— Ммм… ты сумела пронести сюда холодное оружие. Впечатляет.
— Ты не знаешь и половины моих скрытых талантов! А теперь я тебя внимательно слушаю!
— Убери железку, и я все расскажу, — Боб спокойно смотрел ей прямо в глаза. — А то еще поранишься.
Она хотела ответить колкостью, но передумала. Вернулась на свое место, располагая нож под матрас, где он и находился ранее.
— Тебя перевели в другую школу.
— В школу? — с сарказмом переспросила она. — Какая неожиданность.
— Это очень необычная школа! — на этих словах Жанетт громко хмыкнула.
— Поверь мне, я УЧИЛАСЬ в необычной школе. Не думаю, что меня что-то сможет удивить.
— Поверь МНЕ! Школа Жизни ни в какое сравнение не идет с тем местом, куда ты направляешься!
— Даже так? — в ее голосе все еще слышалась насмешка с привкусом недоверия.
— На самом деле Школа Жизни — всего лишь филиал, созданный по просьбе Директора с соглашения главы твоей новой школы.
— Ну, так что там за школа? — теперь добавился еще и интерес.
— Увидишь, — ему определенно нравилось держать ее в неведении. Чувствовалась его власть.
Спустя три дня, проведенные на новом месте, Жанетт поняла, что он был прав: Школа Жизни была самым, что ни есть обыкновенным учебным заведением.
***
— Они не готовы к такому! — это был первый раз, когда Лоррейн Трид позволила себе повысить голос в его присутствии. Директор был удивлен. И заинтересован.
— Первый урок прошел более чем успешно, — не согласился Стэнли Айронс.
— Они еще дети! Я была с самого начала против, как только он, — она обвинительно указала на учителя по психологии, — решил, что пришло время ознакомить их с ножевыми ранениями…
— Это их будущее! Я готовлю их к реальности!
— Так нет, — продолжила она, — теперь он требует, чтобы они сами наносили их! Друг другу!
— Рано или поздно им предстояло бы это сделать.
— К такому нужно готовить постепенно! Прошло каких-то два месяца!
Директор молча слушал их перепалку. Вечная проблема: когда начинать подготавливать учеников к действительности: реальным травмам, реальной боли и реальным поступкам.
— Лорри… — начал Директор.
— Можешь не продолжать, — перебила его медсестра, — вижу, ты на его стороне. Как типично. Ну, тебе лучше знать, но должна предупредить: это только цветочки. Айронс хочет поставить им метку школы. Уже! Поэтому он сюда и заявился. Знал ведь, что мои доводы не возымеют никакого эффекта.
Сказав это, она вышла, громко хлопнув дверью. Директор задумчиво потер подбородок.
— Два месяца, Стэнли… Раньше мы ждали три, как минимум.
— Сегодняшний поток очень способный! — убедительно заявил учитель. — Пары сформированы окончательно. Незачем тянуть!
— Какова их реакция на резкую эпизодическую боль?
Спросил ровным голосом, а в душе изумился: неужели он всерьез рассматривает его предложение?
— Повторюсь: этот поток очень сильный! Наверно, сильнейший за всю мою педагогическую практику в этой школе. Уже через неделю они уяснили главную задачу моего предмета. Буквально три человека из двух групп имеют проблемы с восприятием и принятием боли. Вы же знаете, я не перешел бы к следующему этапу, не будучи полностью уверенным, что они усвоили предыдущий. Они на лету все схватывают. Я задал им алгоритм поведения, теперь только меняю исходные данные — а они его исполняют. Причем успешно.
— Кто эти трое?
— Виктор и Эви из одиннадцатой группы, и Питер из двенадцатой. Ну, насчет Питера я спокоен: учитывая его возраст, его успехи вполне сносны. Но, если честно, я удивлен, что он смог попасть сюда.
— Его брат работал на меня и погиб. Некуда было девать парня, — объяснил Директор. — Вот я его сюда и определил. А что с остальными?
— У обоих сложный случай. Мальчишка чего-то боится: вечно нервный, не может сосредоточиться. Я абсолютно не представляю, что твориться у него в голове — но это не дает ему покоя. А девчонка совсем странная: ни с кем не общается. В принципе получается у нее нормально, но меня беспокоит другое: создается впечатление, что ей абсолютно все равно получится у нее или нет. Она не прилагает никаких усилий, пускает все на самотек.
— Я правильно понял, что эти двое напарники? — усмехнулся Директор.
— Ну, паршивых овечек сгоняем в отдельное стадо.
— Думаю, нужно подождать еще хотя бы недельку. Удели особое внимание этой троице. Пугливого отправь к Лорри — у нее лучше всех получается разговорить подростков. Все-таки она женщина и неплохой психолог.
— Ей не хватает жесткости, — покачал головой Стэнли Айронс.
— Эти дети сейчас нуждаются в другом, — задумчиво проговорил Директор. — В понимании. И сожалении.
По упрямому виду его собеседника было ясно: он другого мнения. Но решения здесь принимает все-таки не он.
