Обворожительная "змея" В понедельник четвёртого декабря около пяти часов вечера в кабинете заклинаний раздался пронзительный вопль. Он заставил некоторых шестикурсников Гриффиндора и с упоением рассказывающего новую тему Флитвика вздрогнуть от неожиданности и лёгкого испуга. Едва дикий, наполненный неподдельным ужасом и страхом вопль смолк, как за ним последовал другой, ещё более громкий. А за ним ещё и ещё, и ещё…
Побледневшая Джессика Фаррелл, на чьих щеках минуту назад играл задорный румянец, вскочила со своего места, пронзительно вереща. Гриффиндорцы непонимающе посмотрели в её сторону. Профессор Флитвик, торопливо перебирая коротенькими ножками, подошёл к орущей девушке. Некоторые гриффиндорцы встали со своих мест, кто-то приблизился к Джессике.
-Мерлин, что случилось? – Растерянно вопросил Флитвик.
-Помогите! Оно там! Там, под моей блузкой! – На глаза Джессики уже навернулись слёзы, и она начала как-то странно дёргаться, извиваясь всем телом. – Сделайте что-нибудь! Умоляю! – За этой проникновенной, душещипательной мольбой последовал оглушающий вопль, так что профессор Флитвик, как, впрочем, и многие гриффиндорцы, поморщился оттого, что у него зазвенело в ушах.
-Скажите мне, ради всего святого, что с вами творится?- Флитвик слегка повёл волшебной палочкой, но ничего не произошло, он ведь в конце концов не знал, что делать.
Джессика снова издала полный отчаяния вопль. Присутствующие в классе напряжённо переглядывались.
-Джесс, что с тобой? – Спросил Арчибальд.
-Я не знаю! – Обливаясь слезами, воскликнула Джессика и задёргалась ещё сильнее. – Это всё оно!
-О чём ты говоришь? – Мэри вскинула брови и с выражением крайнего замешательства и плохо скрываемого испуга на лице посмотрела на Джессику.
Джессика завопила громче прежнего …и замерла. Гриффиндорцы растерянно переглянулись. Это странное изменение в поведении, этот резкий переход от истерики к совершенной неподвижности тела пугал больше, чем её крики и дёрганья. Джессика как в оцепенении стояла посреди класса и только иногда еле слышно всхлипывала и шмыгала носом. Все словно бы затаили дыхание, боясь кашлянуть или двинуться, как будто это грозило новой истерикой их однокурсницы.
-Оно…оно исчезло…- Прошептала Джессика, и, несмотря на то, что говорила она тихо, все прекрасно расслышали каждое произнесённое ею слово.
-Что с вами сейчас было? – Спросил Флитвик; он должен был узнать, в чём тут дело, в конце концов на его уроках такого никогда ещё не случалось.
-Это…как будто что-то ползало по мне… - С придыханием проговорила Джессика.- Я не видела…под мантией незаметно…но это что-то такое противное…- По щеке Джессики прокатилась слезинка – тень пережитого ужаса.
-А теперь с вами всё в порядке? – Флитвик вопросительно поднял брови.
-Да. – Утвердительно сказала Джессика.
-Может, вам нужно в больничное крыло? – Заботливо спросил Флитвик, но Джессика лишь помотала головой, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. – Что ж, как хотите. Но вот умыться вам бы не помешало.
Джессика кивнула и, схватив сумку, быстро вышла из класса.
Профессор Флитвик растерянно оглядел класс. Почти все ученики ответили ему такими же взглядами.
-Вы не знаете, что это было? – Флитвик нахмурился.
Гриффиндорцы покачали головами, хмурясь, как и Флитвик, и тихо перешёптывались между собой.
-Может, это чья-то дурацкая шутка? – Сказала Мэри.
-Кому в голову придёт так шутить? – Удивился Арчи.
-Да мы же даже не знаем, что произошло. – Возразил Фрэнк.
Прозвенел колокол, извещая об окончании последнего урока. Ученики высыпали в коридор, продолжая обсуждать произошедшее на уроке заклинаний.
-Что с ней случилось? – В раздумье проговорила Элизабет, ни к кому особенно не обращаясь.
-Это давно уже должно было с ней случиться. – С усмешкой сказал Сириус, идущий сзади и случайно услышавший вопрос Элизабет.
-Что «это»? – Спросила Элизабет, оборачиваясь к Блэку.
-А что? Это вполне заслуженно. – Шедший рядом с Сириусом Джеймс пожал плечами. – Разве нет?
-По-моему, ты слишком жесток, Сохатый. – Заметил Римус.
-Откуда мне было знать, что Джессика боится мышей? – Джеймс невинно похлопал глазами.
На Элизабет снизошло озарение.
-Ты сунул ей под блузку мышь? – Спросила Макензи с некоторым отвращением в голосе.
-Что-то типа того. – Ответил за Джеймса Сириус.
-Что значит: что-то типа того? – Элизабет нахмурилась.
-Трансфигурировал из пера мышь и…ну, в общем – да, засунул ей мышь под блузку с помощью магии. – Кивнул Джеймс.
-Это было не смешно, Джеймс.- Элизабет насупилась; по ней было видно, что выходка Поттера ей не по душе.
-Всё Сохатый сделал правильно. – Заступился за друга Сириус. – Меньше будет сплетничать.
Элизабет на секунду задумалась, а потом вдруг всё поняла.
-Так это ты ей за то, что она распускает про тебя сплетни? – Спросила Элизабет у Джеймса.
-Не про меня, Элизабет. Про нас. – Джеймс многозначительно посмотрел на девушку. – Ты ведь знаешь, что благодаря Джессике полшколы считает, что мы встречаемся.
Элизабет вздохнула и покачала головой.
-Ребят, вы идите. – Обратился Джеймс к Сириусу, Римусу и Питеру. – Нам с Элизабет нужно поговорить.
-О чём? – Макензи непонимающе посмотрела на Джеймса.
-Давай сядем. – Джеймс сел на ближайший подоконник; Элизабет сделала то же самое.
-Когда всё это случилось с Джоном, и потом моё назначение… Я давно хотел стать капитаном… - Джеймс явно с трудом находил подходящие слова. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что поддержала меня, за то, что смогла меня понять… Это много для меня значит, поверь. Но…я люблю Лили. А ты мой хороший друг, и я очень люблю тебя как друга…
Джеймс замолчал, потом взглянул на Элизабет. Ему очень хотелось, чтобы она сама всё поняла, и ему не пришлось ей объяснять.
Элизабет с подозрением воззрилась на Джеймса, а потом вдруг хлопнула себя по лбу, как делают люди, внезапно осознавшие какую-то простую истину.
-Ты что, подумал – я в тебя влюбилась?! Нет, Джеймс, только не это! – Простонала Элизабет. – Скажи, что ты так не подумал! Ну, пожалуйста, скажи!
-Так ты не…
-Ну, конечно, нет! – Воскликнула Элизабет. – Как тебе вообще такое в голову могло прийти?
-Так мне это и не приходило в голову. – Джеймс улыбнулся. – Это всё Сириус.
-Спихиваешь всё на другого, значит? – Элизабет хитро улыбнулась.
-Вовсе нет. Я ни о чём таком и не думал, а вот Сириус с чего-то взял, что, когда мы обнимались, то не сильно смахивали на друзей.
-Может, он и прав. – Элизабет пожала плечами. – Глядя со стороны, можно что угодно выдумать. Но мы-то с тобой знаем, что мы друзья, верно?
-Ага. – Джеймс довольно улыбнулся. – Я рад, что всё выяснилось.
-А я рада, что у меня есть такой друг.
А ведь правда – наблюдая со стороны, можно выдумать, что угодно, принять желаемое за действительное, действительное за желаемое, запутаться в чужих взаимоотношениях, в которые лучше бы и вовсе не лезть, увидеть то, чего на самом деле нет, перепутать любовь с искренней, преданной дружбой. Понять чувства других нелегко, особенно если грань между ними едва различима. Существует такая дружба, какая возникает редко, но всё же порой можно её повстречать. Это дружба между людьми противоположного пола, когда между ними возникает настолько глубокое взаимопонимание, что им хватает пары слов, чтобы понять или поддержать друг друга, или же им вовсе не нужны слова, а достаточно лишь пары лёгких прикосновений. Такую дружбу грубо и очень утрированно можно назвать наивысшей степенью дружеских отношений между мужчиной и женщиной, но, к сожалению, некоторые путают это с любовью, причём иногда не только окружающие, но и те люди, между которыми это чувство возникает. Но если у вас есть такой друг – поверьте, вам очень повезло.
-Кстати, я хотела сказать, что Лили не обижается на тебя за Хэллуин. Причём уже давно. – Элизабет посмотрела на Джеймса.
-Она сама тебе сказала? – Спросил Поттер.
-Да.
-Почему она мне этого не сказала?
-Потому что думает, что тебе не нужно её прощение.
-На мой взгляд, она слишком много думает и почти ничего не знает обо мне.
Элизабет вздохнула.
-А ведь ты знал, что Джессика до смерти боится мышей. Весь курс это знает.
-Знал, конечно. – Джеймс усмехнулся. – Но так ей и надо.
В тот вечер закатное солнце было красным. Через оконные стёкла в пустой класс проникали его лучи, и из-за этого пол, стены и единственная парта, на которой сидели и самозабвенно целовались Сириус и Кэти, были тёмно-оранжевыми.
-Я тебя люблю. – Прошептала Кэти, щекоча Сириусу ухо своим тёплым дыханием.
Наверно, любому парню приятно было бы услышать такое от девушки, с которой он встречался, но только не Сириусу. Он знал, что последует за этим пылким признанием.
«Вот сейчас она спросит, люблю ли я её». – Обречённо подумал Сириус.
-А ты, Сириус? Ты любишь меня? – Не успел Блэк закончить свою мысль, как с чуть припухших от долгих поцелуев губ Кэти слетел вопрос.
Сириус не знал, как быть. Не первая девушка говорила ему эти слова и не первая спрашивала его о таком, но он никогда не знал, что в таком случае делать. Он не хотел обижать Кэти, но и не хотел изменять себе, солгав о том, что любит её. Она нравилась ему, она его привлекала, но он её не любил. Дело было не в том, что мистер Блэк считал, что в шестнадцать лет человек ещё не может испытывать столь серьёзное чувство как любовь, не в том, что ко всем своим девушкам он относился примерно одинаково и давно уже перестал отличать настоящую любовь от простой симпатии, и даже не в том, что он отрицал само существование любви, но лишь в том, что любви, скорей всего, ещё не удалось покорить его аристократическое сердце, а лгать он бы не стал просто потому, что, говоря изо дня в день неправду (сказав Кэти однажды, что он её любит, ему пришлось бы это ещё не раз повторить, отвечая на вопрос своей девушки), он боялся сам поверить в то, что он её любит, пусть даже это было не так.
И вот в этот момент Сириус сидел, обняв свою девушку за талию, и напряжённо хмурился, не зная, что сказать. Он ненавидел моменты, когда девушка, с которой он на данный момент встречался, признавалась ему в любви, а после ждала того же самого от него. Не все его девушки так поступали, и всё же тех, кто любил эти глупые разговоры о вечной и прекрасной любви, было подавляющее большинство.
-Что ты молчишь? – Сознание Кэти было ещё затуманено сладостным ощущением его близости и наслаждением от прикосновений его губ, но Сириус должен был вывести её из этого блаженного состояния, не хотел, но должен был – иначе никак.
-Давай не будем сейчас об этом. – Сказал он как можно мягче, стараясь не задеть те струны её души, какие могли почувствовать неладное и отрезвить разум, который непременно навёл бы её на те мысли, о которых, как бы очень хотелось Сириусу, Кэти лучше сейчас не думать.
Но его девушка была не так глупа и не так сильно поддавалась власти эмоций, чтобы не насторожиться.
-Почему? – Спросила она, улыбнувшись, но в её глазах уже не было того счастливого, беззаботного огонька, что горел в них минутой ранее.
-Просто сейчас не время. – Сириус коснулся губами её щеки, стараясь отвлечь Кэти от этого разговора.
-Почему же не время? – Кэти слегка отстранилась. – Мы одни, мы можем говорить обо всём, что касается нас. И если сейчас не время, то когда?
-По-моему сейчас вообще не время для разговоров. – Сириус повторил попытку её поцеловать, запустив руку в её густые волосы, но Кэти встала с парты.
-Ты уходишь от темы. – Сказала девушка, нахмурившись и сощурив глаза от яркого солнечного света.
-Вовсе нет. – Сириус улыбнулся.
-Да. – Кэти сложила руки на груди. – Просто скажи, что ты меня не любишь, и что я ничего для тебя не значу…
-Ну, кто тебе сказал, что ты для меня ничего не значишь? – Сириус закатил глаза.
«Такое ощущение, что все девчонки сговариваются, как себя в таких случаях вести, а потом действуют по уже заранее продуманной и отработанной схеме. – Подумал про себя Сириус. – Вот сейчас она скажет: «Но ведь ты не сказал, что ты меня любишь», а потом надует губки, и сколько ей не объясняй, что она тебе не безразлична, она ничего не будет слушать. Разобидевшись, вылетит вон из комнаты, а на следующий день в компании подруг будет гордо вышагивать по коридорам, делая вид, что тебя не замечает, а когда ты будешь отворачиваться, вслед тебе будут бросать испепеляющие взгляды и её подруги будут говорить, какой ты гадкий и противный, и что ты и мизинца её не стоишь».
-Ты не сказал, что ты меня любишь, тогда как я сказала! – Воскликнула Кэти.
«Что и требовалось доказать».
-То, что я тебя не люблю, ещё не значит…
Кэти широко распахнула глаза.
«Не надо было этого говорить».
-Так зачем ты со мной встречаешься, раз ты меня не любишь?!
«Вот только истерики сейчас не хватало».
-Ты мне нравишься, разве этого мало? – Сириус попытался взять Кэти за руку, но она рывком высвободила руку.
Она хотела ещё что-то сказать и непременно сказала бы, не будь она так взволнована и расстроена. Дверь пустого класса хлопнула, и Сириус остался один. Ему было необидно и негрустно, ему было не жаль Кэти, но всё же какой-то неприятный осадок после разыгравшейся сцены остался. Но всё это было не впервой, и Сириусу Блэку было к этому не привыкать, поэтому он лишь бросил взгляд на медленно клонящееся к горизонту солнце и, сунув руки в карманы магловских джинсов, которые он любил больше, чем мантии, вышел из класса.
Сириус медленно брёл по опустевшим коридорам Хогвартса; солнце слепило глаза. Странно, а почему никого нет, еще ведь не поздно? Ах, да, он совсем забыл, в этой части замка вообще редко кого можно встретить, здесь же нет ни одного используемого класса, ни одного профессорского кабинета или комнаты, и добираться отсюда до любой из четырёх гостиных, Большого зала или библиотеки очень долго – есть пути и короче. Сириус за то и любил эту часть замка, что здесь можно было уединиться со своей девушкой, побыть вместе и так, чтобы на них не пялились другие девчонки, втайне мечтающие оказаться на месте той счастливицы, что сейчас была с ним. Но любовь к уединенным местечкам замка вовсе не означала сентиментальность души, а лишь желание быть подальше от назойливых поклонниц.
Сириус свернул в очередной коридор. Он думал, что никого здесь не встретит, но на пути ему всё же попалась одна живая душа.
Какая-то девушка стояла у окна спиной к Сириусу и созерцала пейзаж. Наверно, она не услышала его шаги и поэтому не обернулась. Одета она была в школьную форму: белую блузку и чёрную юбку, только мантии не доставало. У неё была хорошая фигура: правильная осанка, тонкая талия, красивые ноги; по спине струились блестящие волнистые чёрные волосы и чуть-чуть не доходили до талии. Сириусу некуда было спешить, он остановился, прислонился плечом к стене и стал разглядывать незнакомку. Поскольку ничего его не отвлекало, он ловил каждое её лёгкое движение. Он смотрел, как она бесцельно водит пальчиком по подоконнику, как иногда поправляет волосы, как порой поворачивает или наклоняет голову. Непонятно, почему ему вообще захотелось остановиться и понаблюдать за ней, а не пройти мимо. Сириус и сам задавался этим вопросом; наверное, ему просто нечем было заняться.
Пока Сириус, задумавшись, в общем-то, не о чём, внимательно наблюдал и разглядывал девушку, ей, видимо, надоело смотреть в окно, и она обернулась. Увидев, что за ними так бесстыже и нагло наблюдают, девушки обычно либо гордо уходят, награждают нахала неприязненным взглядом, либо говорят, что пялиться вот так неприлично, либо делают и то и другое третье, либо смущённо хихикают. Когда незнакомка обернулась, Сириус уже знал, что она сделает что-то из выше перечисленного, однако она, вместо того, чтобы скорчить обиженную и высокомерную мину, стала так же внимательно и беспристрастно разглядывать Сириуса. Блэк удивился, но ничего не сказал, лишь спокойно стоял, позволяя девушке осмотреть его с ног до головы, словно товар в магазине. Когда она наконец закончила его осматривать и посмотрела Сириусу в глаза, на лицах обоих появилась лёгкая усмешка, будто они только что осуществили что-то, что давно замышляли и о чём давно договаривались.
Они стояли метрах в пяти друг от друга, ничего не говоря и не выражая никакого желания заговорить или каким-то образом показать, что они друг другу интересны. Сириус всматривался в её красивое лицо с аккуратным носиком и красивыми карими глазами, обрамлёнными длинными чёрными ресницами, которые она слегка томно (причём это у неё выходило не специально) опускала и из-под опущенных ресниц глядела на него.
Сириус пытался вспомнить её имя (если он его вообще знал) или хотя бы с какого она факультета. С какого она факультета он вспомнил.
«Слизерин. – Подумал Сириус. – «Змея», значит».
Это не было оскорблением, просто у Сириуса была привычка называть слизеринцев змеёнышами, а слизеринок соответственно змеями.
«А «змея» однако красивая. Даже очень». – Отметил про себя Сириус.
Она как будто прочла его мысли, усмехнулась и, поправив волосы рукой, удалилась, стуча каблучками по каменному полу. Сириус не стал провожать её взглядом, а пошёл в другую сторону, направляясь в гостиную Гриффиндора, но «змея» никак не шла у него из головы, чем-то она его заинтересовала. В первую очередь, наверно, всё же внешностью, ну а потом, конечно, уже шло её необычное поведение.
«Сразу видно – девушка без комплексов». – Решил Сириус, подходя к портрету Полной Дамы.
Правда, у неё был и существенный минус – она была слизеринкой. А Сириус слизеринцев терпеть не мог.
Не задерживаясь в гостиной, Сириус поднялся в спальню, где нашёл Римуса и Джеймса, играющих в волшебные шахматы.
-Первая партия? – Спросил Сириус, садясь на кровать Люпина, на которой играли Римус и Джеймс.
-Третья. – Ответил Джеймс. – Решающая.
-Ага, у нас пока 1:1. – Сказал Римус.
Сириус некоторое время без особого интереса наблюдал за игрой. Хоть Джеймс с оленьей упёртостью продолжал борьбу, было видно, что ещё пара ходов – и ему поставят мат.
-Шах и мат! – Победно воскликнул Лунатик, загнав белого короля Джеймса в угол.
-Сегодня просто не мой день. – Джеймс пожал плечами и отодвинул шахматную доску.
-Да уж конечно. – Ухмыльнулся Римус.
Они ещё пару минут спорили, а потом Сириус, которому уже порядком надоели возгласы Джеймса и рассудительные ответы Римуса, спросил, не знают ли они некую девушку и, описав внешность незнакомки, Бродяга вопросительно посмотрел на друзей. Но ни Сохатый, ни Лунатик такой не знали или просто не помнили.
-Чего ты на меня так уставился? – Спросил Сириус, заметив лукавую улыбку и хитрый взгляд Джеймса.
-Что, Бродяга, опять Слизерин, да? – Джеймс ухмыльнулся.
Сириус прекрасно понял, на что намекает Джеймс, он всю дорогу до башни Гриффиндора гнал от себя мысли об этом.
-Нет, Сохатый, это совсем другое. – Сириус наигранно беззаботно рассмеялся. – Это не то, что прежде. Тогда было совсем другое…
