Глава 16Чем легче и свободнее Блэк общается с пленником – тем реже появляется в его доме Ремус Люпин. Собственно, в последнее время он приходит только на собрания Ордена – и уходит с них вместе со всеми, не оставаясь ночевать, как иногда это делал, и даже от чая отказывается, ссылаясь срочные и важные дела. Причём уходит, как и приходит, один, или же с Аластором, не пытаясь больше провожать Тонкс. Но если она просто грустит по этому поводу, не понимая, что происходит, то Блэка, когда он всё-таки это замечает, подобная ситуация не устраивает категорически, и он решает в ней немедленно разобраться. Подгадав удачный момент, он останавливает Люпина после очередного собрания, просто загораживая ему дорогу и заявляя безапелляционно:
- Ты никуда не пойдёшь.
- Я тебе нужен? – мягко улыбается Ремус. – Не пойду, конечно. Чем я могу помочь?
- А ну идём, - он берёт его под руку и ведёт – практически тащит – к себе в комнату. Там сажает к себе на кровать и буквально нависает над ним, встав вплотную и скрестив руки на груди. – Ну? – говорит он сердито. – И как тебя понимать?
- В каком смысле? – удивлённо говорит Ремус. – Я тебя чем-то обидел? Прости…
- Ты меня избегаешь, - говорит Сириус яростно. – И я хочу знать, почему.
- Я не… что ты! – почти что пугается Ремус. – Я просто…
Он замолкает, потому что Блэк прав: он действительно его избегает.
Потому что видит, наконец, то, чего не видел с того напряжённого и радостного момента, когда Сириус вернулся в Англию – как его друг сбрасывает с себя мрачное раздражение и словно бы оживает, медленно, потихоньку, и его душевный подъём отражается даже на этом угрюмом и мрачном доме: тот в последнее время кажется светлее и даже теплее. И перемены эти Люпин связывает с обосновавшемся в доме пленником, которого он, на самом-то деле, не так уж плохо и знает по школе, и которого, в отличие от своих друзей, никогда не считал слишком уж плохим человеком.
- Ты просто что? – сурово спрашивает Сириус.
- Я просто не хочу вам мешать, - тихо говорит Ремус.
Он врёт. Он не мешать не хочет – он намеренно хочет уйти, создав тот особый вакуум, который неизбежно заполнят более подходящие сейчас его другу отношения. Ему же давно пора отойти в тень – вот он и отходит.
- Кому нам? В чём? – непонимающе хмурится Блэк.
И слышит в ответ привычно терпеливое:
- Тебе и Мальсиберу… я ведь вижу, ты ожил буквально с тех пор, как он тут появился, и даже дом стал как будто светлее… и я не хочу вмешиваться и…
- Ты рехнулся?! – Блэк настолько изумлён, что даже и не кричит – пока что. – Ты… ты в своём уме, Рем? Я даже не могу… я слов не могу найти! – говорит он больше недоумённо, чем обиженно или возмущённо.
- Ну, я же не ухожу никуда… просто я понимаю, я действительно понимаю, Сириус, что иногда с новыми людьми продолжать проще, - смущённо улыбается тот, поднимаясь с кровати. – У вас ведь нет общего прошлого, и порой от этого только легче…
- И давно ты за нас двоих все решил? – мгновенно мрачнея, интересуется Блэк. – Вот это новость: ты, оказывается, тоже член клуба вершащих мою судьбу и решающих за меня, куда мне ходить и как жить – а теперь вот и с кем дружить, как выясняется. Сюрприз так сюрприз. Вы коллегиально решения принимаете, или у вас председатель есть?
Он смотрит на Люпина, дрожа то ли от ярости, то ли от боли, и тот словно сжимается и отступает назад, хотя на деле стоит, не шелохнувшись, и смотрит на Сириуса, не отрывая глаз. Потом говорит так убедительно и мягко, как только может:
- Ты совсем не так меня понял Бродяга, подумай сам – вы всё начинаете с чистого или почти листа, - говорит он упрямо, - никто из вас никогда не подозревал друг друга ни в чём и не предавал, как я тебя, когда малодушно поверил, что…
- Закрой рот! – на выдохе говорит Блэк – получается едва слышно, но Люпину громкости более чем хватает. Сириус делает быстрый шаг к нему и сжимает его плечи – до боли – тот едва ощутимо морщится и накрывает его руки своими, слегка их сжимая, чтобы то ли удержать, то ли успокоить, но Блэку все эти оттенки его настроения сейчас до фонаря, разумеется.
- Сириус, ты совсем не так меня понял, - говорит Ремус грустно, отводя почему-то глаза и с едва заметным трудом переводя дыхание. – Меньше всего я хотел тебя оскорбить или обидеть… последнее, чего я хотел – это что-то решать за тебя – прости, что…
– Если бы ты только знал, как выводит меня из себя это твоё вечное чувство вины – перед всеми, за всё на свете! – звенящим от накала голосом говорит Блэк. - Сколько я тебя знаю – ты винишь себя просто за то, что ты жив – и вот ходишь тут с видом: «Ах, простите, что позволил себе ненадолго погреться у вашего очага» – и лишь пр
оклятый Мордред знает, какой ты реакции ждёшь на свое нытьё! Молчишь и чувствуешь себя в твоём присутствии бессердечным куском дерма – ну потому что раз уж такой замечательный человек ощущает себя столь несовершенным, то что говорить о тебе, грешнике!
Он останавливается, чтобы набрать воздуха – Люпин ловит этот момент и говорит напряжённо:
- Сириус, пожалуйста, давай не будем сейчас ругаться! Мы оба на взводе и…
- Вот именно! – срывается, наконец, на крик Сириус, встряхивая Ремуса, которого всё ещё держит за плечи. – Ты ведь у нас выше банальной ругани – просто молчишь и с этой своей грустной улыбочкой смотришь, так ещё в школе было! И как с тобой вообще разговаривать – ты же никаких претензий не предъявляешь, даже голос повысить для тебя событие. Всех всегда понимаешь и принимаешь как есть, и при этом рядом с тобой в такие моменты чувствуешь себя просто мокрицей! Ты понимаешь, что это порой едва выносимо?!
- Ну так и не надо меня терпеть, - чуть сощурившись, говорит вдруг Люпин, с неожиданной лёгкостью высвобождаясь из его цепких рук. – Поскольку рядом со мной так плохо и тяжело – дай мне просто уйти. Клянусь, я тебя больше никогда не побеспокою.
- Ты, - задыхается Сириус – и вдруг коротким резким ударом бьёт его точно в глаз. Удар тяжёлый и точный – он сам не ожидает такого, Люпин летит на кровать, падает навзничь, неожиданно резво вскакивает и… отталкивает Блэка с такой силой, что тот тоже падает, правда, на пол. И прежде, чем Сириус успевает подняться, Ремус уже стоит над ним – с направленной прямо ему в лоб палочкой. На его лице застыло яростное и хищное выражение, а в глазах проступило что-то такое, от чего Блэк, кажется, позабывший об этом, мгновенно вспоминает, что в Люпине помимо человека есть волк, и сейчас именно он угрожающе замер над ним. Блэк смотрит на него пару секунд, а потом откидывается на пол, разбросав руки, и говорит с открытой улыбкой: - Рем, ты что? – будь он сейчас собакой, то примиряюще махал бы хвостом, как делал это много раз в свете полной лунные.
Тот моргает – и словно сбрасывает с себя что-то, отступает назад, прячет палочку, закрывает лицо руками и говорит из-под рук, глуховато:
- Прости… Я… Ну, видишь, - он делает шаг к двери, но Сириус, уже вскочивший на ноги, загораживает ему дорогу и вновь хватает за плечи, но уже не зло, а встревоженно.
- Слушай, я был неправ и вспылил… и вообще не важно, что я сейчас говорил, - начинает Блэк, заглядывая ему в лицо. – Мы же друзья, Рем. Всё равно друзья… самые лучшие. Если б не ты, я разве когда-нибудь научился бы анимагии? – он улыбается возбуждённо. – А предательство… никогда, даже самыми темными ночами в Азкабане я не считал тебя предателем. Я горло порву любому зубами, кто так про тебя скажет, - он делает долгую паузу – и тянет его за собой, устало садясь на кровать. Люпин подчиняется и опускается рядом, выглядя, пожалуй, ещё более измотанным. Какое-то время они сидят рядом молча, потом Сириус смотрит на Ремуса, красное пятно вокруг левого глаза которого на глазах темнеет, быстро превращаясь в классического вида фингал, и говорит, слегка улыбнувшись:
- Н-да, хорош…
Он достаёт палочку, поднимает её… и задумывается, потом смеётся смущённо и говорит: - Ты знаешь… а я, оказывается, не помню, как синяки убирать. Это Снейп тут у нас стал в этом в последнее время профи, - неожиданно добавляет он, усмехнувшись. – В общем, извини, но тебе придётся справиться самому. Если умеешь. Ну, или Тонкс попроси, - невинно добавляет он.
Люпин только вздыхает и снова мрачнеет – Блэк, подавшись в сторону друга всем телом и делая стойку, словно гончая, почуявшая, наконец, дичь, говорит настойчиво и убежденно:
- Я уверен, она будет рада помочь. Тем более, она аурор, и ей следует почаще практиковаться.
- Да я сам, - говорит Люпин, доставая палочку, но Сириус перехватывает его руку и спрашивает, слегка оживляясь:
- Ну и когда, дружище, ты успел поругаться с Тонкс?
- Ну что ты… Мы не ругались вовсе, зачем? – говорит он чуть удивлённо и даже головой качает. – Просто сейчас это было бы неуместным, и, пожалуй, в корне неправильным, ей нужен кто-то совсем другой. Кто не будет…
- Та-ак, - тянет Блэк. – Я тебе сейчас добавлю второй фингал – будет красиво и симметрично. Сможешь сказать, что долго не спал и много пил, - язвит он.
- Сириус, я не настолько глуп - возражает Люпин. – Я же вижу…
- ЧТО тебе привиделось на этот раз?! – стонет Сириус. – Если ты снова начнёшь говорить про Мальсибера, я тебя…
Ремус молчит, но молчание его красноречивее любых слов – Блэк ругается, от души и настолько витиевато, что даже вгоняет друга в краску, а потом говорит неожиданно серьёзно:
- Я не могу его опять запереть – я дал ему слово, что не стану этого делать. Но могу попросить не спускаться вниз, когда в доме есть кто-нибудь, кроме нас двоих. Ладно, Кричер и Снейп не в счёт, - хмыкает он.
- Думаешь, это всё глупости? – смущённо улыбнувшись, спрашивает Люпин.
- Чепуха полная, - твёрдо кивает Блэк. – Хотя нет, это уже попадает в категорию абсурднейшей ерунды. Никак не пойму, откуда в тебе это желание вечно сбежать куда-нибудь, забиться в нору и там печально сидеть - ты же не в кролика превращаешься! И вообще, - говорит он возмущённо, - Ремус, в такое тяжёлое время ты не можешь подвести факультет и уступить этот приз слизерину! Ты же староста, соберись!
- А еще не забывай, что я всё-таки оборотень, - говорит Люпин.
- Да при чём тут, - начинает снова закипать Блэк, но тот его прерывает:
- Я чувствую на ней его запах. Совсем слабый, но он есть.
- Хочешь сказать, у них что-то было? – недоверчиво спрашивает Сириус. Люпин краснеет и говорит быстро:
- Нет же… нет – но они… он касался её. За руку брал, или что-то такое… просто был рядом. От тебя вот тоже им пахнет.
Блэк вдруг фыркает и пытается сдержать смех – но у него не выходит, и он смеётся – и сердито, и досадливо, и с облегчением:
- Гр-р-р! – рычит он, скаля зубы. – У тебя сейчас есть все шансы стать первым оборотнем, которого загрызёт волшебник! Потому что я как друга тебя бесконечно люблю и всегда восхищался твоими мозгами, но иногда мне просто невыносимо хочется тебя укусить – раз уж даже подбитый глаз на тебя не действует!
- Сириус, да я просто…
- Такое в своей голове измыслить надо еще постараться, - горячо говорит Сириус. – Ну конечно же, от меня им пахнет – мы живём в одном доме и сталкиваемся постоянно на той же кухне. Как и Тонкс, полагаю – и даже, о ужас, готов допустить, что он с этой своей манерной галантностью действительно целовал её прекрасные руки – и что? Я так вообще с ним пару ночей провел во время этих вызовов драккловых – ты теперь и мне с ним роман припишешь?
- Ну что ты… это совсем другое, - улыбается Ремус.
- Слава Мерлину, - вздыхает Блэк. – В общем, так, - говорит он, устало потирая лицо руками. – Я всегда считал тебя умным – а теперь смотрю на тебя и думаю, а не выпил ли кто-нибудь оборотное с твоим волосом, а тебя настоящего держит где-нибудь в сундуке. Потому что то, что ты выдумал, берёт первый приз по идиотизму среди всех бредовых фантазий на свете. Даже если бы у меня и появился ещё один друг – даже если бы! – повторяет он очень напористо – кто-кто, а ты-то должен же понимать, что дружба не делится на кусочки, эти узы могут связывать не только двоих, ты же знаешь. Как знаешь и то, что друзей заменить нельзя, даже если их уже нет с нами.
- Я знаю, Бродяга, знаю, – грустно улыбается Ремус. – Но… у вас с ним так много общего – гораздо больше, чем со мной, если подумать, - говорит он очень мягко. – И я понял бы…
- Заткнись, а? – просит Блэк. – Я тебя правда сейчас просто прибью. Нашёл общее...
- Молчу, - кивает Люпин, садясь рядом с ним.
Какое-то время они сидят молча, потом Сириус кладёт руку на колено Люпину, и тот накрывает её своей. Они переглядываются, наконец, очень устало и искренне, и вздыхают.
- Может, мы с Мальсибером в чём-то действительно сходимся, но знаешь, если начать считать общее, то мы в лучшем случае можем вместе напиться – и это очень весело, кстати – можем по старой памяти в квиддич сыграть. А с тобой у нас общего багажа накопилось так много, что я смело могу сказать, - он усмехается с явной иронией, - мы словно сто лет женаты. А вот сейчас у нас явно случился кризис в семейной жизни.
Они, не сдержавшись, смеются.
- Знаешь, Бродяга, тебе самому жениться пора, - улыбается, наконец, по-человечески Ремус, - и я с удовольствием бы поспорил с тобой, кто первым на чьей свадьбе напьётся.
- Так спорили же уже, - возражает с улыбкой Сириус. – И первым это пари продул все-таки Джеймс.
Они снова смеются – легко, светло и ещё немного печально.
