Глава 16Дни потекли ровной чередой. Перси регулярно занимался, регулярно разговаривал с Гарри, регулярно беседовал с Госпожой, регулярно с особой щепетильностью подбирал воспоминания для своего последнего и самого главного послания. Ре-гу-ляр-но. Новый стиль жизни.
В таком ритме прошли три недели. Гарри проводил в доме все больше и больше времени. Последнюю неделю он ночевал там практически каждый день. Перси же, несмотря на неослабевающую решимость, чувствовал, что его время так быстро утекает, и это повергало его в отчаянье.
На исходе двадцать второго дня подготовки, Гарри пришел в комнату Перси и заявил, что останется в доме до самого ритуала. Уизли в ответ лишь кивнул. Несмотря ни на что, ему было страшно, а присутствие Гарри как-то… умиротворяло.
Равен каждые три дня отводил Перси в небольшую комнату, полностью, включая пол и потолок, облицованную темно-зеленым гладким камнем, где проводил непонятные Персивалю манипуляции. Единственное, что понимал юноша, так это то, что «непонятные манипуляции» были диагностикой, поскольку после каждого посещения комнаты Равен удовлетворенно кивал и ронял негромко:
- Все идет так, как и должно быть. Ты молодец.
С утра двадцать седьмого дня в комнату заглянул все тот же Равен и позвал Перси на очередную диагностику.
- Как ты себя чувствуешь, Персиваль? Физически и психологически.
- Я… Ну физически – превосходно, а психологически – примерно на четверочку. – Равен скосил на юношу заинтересованный взгляд. – Мне просто страшно. – Перси покраснел и смущенно отвернулся.
- Не стоит смущаться. В страхе смерти нет ничего противоестественного. Ты и так держишься превосходно. Помогает осознание высокой цели, а? – Хранитель вдруг совершенно по-мальчишечьи подтолкнул Перси под локоть и подмигнул.
- Ну тебя. Это не шутки. Я вообще до сих пор особо не соображаю, что происходит. Все это слишком странно.
- Очень интересно. А ты в курсе, что это твое предпоследнее посещение комнаты? Через три дня ты войдешь туда в последний раз, а на следующий день после этого – ритуал обмена.
- Да, я считаю дни. Я просто не хочу задумываться об этом, как о своей смерти. Это воскрешение моего брата и только.
- Ну, твое право. Входи.
Найдя состояние Перси удовлетворительным, Равен отправил того на завтрак, наказав в последние дни с особой тщательностью следить за своим телом.
Оставшиеся трое суток Гарри не отходил от Персиваля практически ни на минуту. Единственное хоть сколько-нибудь значимое время, которое они проводили врозь, это время сна и ритуала, напитывающего тело Уизли магией для обмена. Все остальное время – завтраки, обеды, ужины, конные прогулки, тренировки, даже иногда беседы с Госпожой – они проводили вместе.
Рассвет тридцатого дня застал застал Гарри в комнате того, кто за прошедший месяц стал ему очень близок. Брюнет сидел на стуле рядом со спящим Персивалем и размышлял о том, сколько нужно умения признавать свои ошибки и отвечать за них, чтобы выбрать такой путь, и мужества, чтобы пройти по нему до конца.
Светало.
- Последний раз такое было лет четыреста назад. – Раздался тихий голос от двери. Гарри вздрогнул и обернулся. В проеме виднелась могучая фигура Сета. – Скажи мне, Гарри… Скажи, что ты чувствуешь, когда смотришь на меня? Когда ты видишь мое тело, полностью идентичное тому, что ты видел в семейных альбомах.
- Сейчас уже ничего. Ты – не он. Теперь я это понимаю.
- А хотел бы ты поговорить со своими ушедшими? С теми, с кем ты не успел попрощаться?
- Не находишь этот вопрос бессмысленным? – Слабая горькая улыбка тронула губы юноши. – Каждый, кто потерял близкого человека, мечтает об этом. Но при этом каждый осознает, что это невозможно.
- А возможно воскресить мага, Гарри? Возможно встретить наяву Ту, Которую боятся упоминать всуе? О Которой тысячелетиями слагали легенды десятки разных народов. Возможно ли разговаривать с теми, в чьих венах не кровь, но сама Магия?
- Ты хочешь сказать, что…
- У тебя есть время, Гарри, у тебя есть возможность. Госпожа благоволит тебе. Используй свой шанс. – С этими словами Хранитель развернулся и вышел. Отдаленный бой колокола возвестил шесть часов утра. Перси заворочался.
Настал новый день.
