Глава 17- Ауч!
«Что происходит?» - первое, что возникло у меня в голове. Однако, уже через пару секунд ситуация стала проясняться.
В поездах на редкость узкие кровати. Если спать вдвоем, то хочешь - не хочешь, будешь прижиматься к своему «соседу по койке». Вполне логично и то, что все его телодвижения не останутся для тебя незамеченными.
Я не солгу, если скажу, что сегодня так и не смог уснуть. Подремал, возможно, но не более того. То в мой сон проникали какие-то малоприятные видения, которые вполне можно назвать кошмарами, то Китнисс ввиду своих «сновидений» то и дело лупила меня – руками, ногами, даже косой. С девушкой что-то неладное. Только я собираюсь ее будить, чтобы успокоить, как она замирает. Дыхание восстанавливается, и выглядит она вполне мирно. Но как только я собираюсь погрузиться в сон, Китнисс снова одолевают кошмары, снова удар приходится на меня.
Но в этот раз уж слишком неспокойно она ворочается. Дергается. И так больно ударила кулаком по моему плечу.
- Пожалуйста, не надо, хватит! Перестаньте! Отпустите! – вдруг завопила Китнисс.
Так, вот это уже не есть хорошо.
- Китнисс, Китнисс! Очнись!
Сперва она отмахивается, даже защищается, в какой-то степени, но потом все же просыпается. Вся мокрая, испуганная. Дышит прерывисто и учащенно.
- Китнисс, это я. Все в порядке. Посмотри на меня, - я беру ее лицо в свои ладони. – Все хорошо. Это всего лишь сон.
Дыхание Китнисс никак не приходт в норму.
- Прим, - только и выдыхает она.
Ну, конечно. Ей снова снилась Примроуз. Нетрудно представить, что именно происходило с этой маленькой девочкой в кошмаре ее сестры. Ответ один: ничего хорошего.
- Пожалуйста. Китнисс, успокойся. Это сон. Прошу тебя.
Я приподнимаюсь так, чтобы принять положение «сидя». Вслед за собой тяну и Китнисс. Она не протестует, дает поднять себя. Ни всхлипов, ни истерик, ни голоса – вообще ничего, никакой реакции.
В конце концов, будто придя в себя, она вцепляется пальцами в мою футболку и прижимается покрепче. Это уже так естественно, что никто из нас двоих не видит в этом жесте чего-либо двусмысленного.
- Как думаешь, это будет продолжаться всю жизнь? – спрашивает Китнисс.
Ее голос бесцветный. Никаких чувств, никаких эмоций.
Я понимаю, что она имеет в виду. Кошмары и их главные герои.
- Я не знаю, Китнисс.
- Не знаешь или боишься произнести правду вслух? – все тем же сухим тоном парирует она.
- Китнисс…
- Я знаю, Пит. Я знаю. Теперь всю жизнь они будут нам сниться. Никогда не оставят нас в покое. А не хочешь говорить, потому что меня боишься расстроить. Я права?
- Да.
- Нет.
- Что нет? – она приводит меня в недоумение.
- Ты и сам не можешь смириться с этим, не хочешь верить.
- Верить во что, Китнисс? В то, что все эти люди мертвы? В то, что я причастен к их гибели? В то, что уже ничего нельзя изменить? Или в то, что я не способен уберечь ни тебя, ни себя от этих кошмаров? Во что, Китнисс? Скажи мне.
Я ловлю ее взгляд. Вижу: хочет что-то ответить, но слова теряются. Она не знает.
- Китнисс, мы не вернем Прим, - продолжаю я более спокойным голосом. – Мы не вернем всех этих людей. Друзей. Мою семью. Когда ничего нельзя изменить, то нужно просто смириться. Мы с тобой все еще живы. Хочешь ты того или нет, но мы живем. Побитые, сломленные, мы все еще дышим. И я не позволю тебе бросить меня. Я не позволю тебе перестать жить. Слышишь? Ты должна жить! Потому что ты столько преодолела. Глупо отворачиваться от жизни, когда столько сил ушло на ее поддержание. И не за это ли мы боролись? Мы хотели жить, а не выживать. От прошлого не уйдешь, но не позволяй ему затмить твое настоящее. Живи, Китнисс. Живи. А иначе, всё было напрасно. Всё.
Неожиданно для себя обнаруживаю, что ладонями сомкнул, как в наручники, ее кисти. Глаза Китнисс широко распахнуты, рот приоткрыт. На лице – маска отчаяния.
Она делает вдох. Освободительный вдох. Как будто до этого она вообще не дышала.
Я замечаю, как слеза тонкой струйкой скатывается по ее щеке. Ни единого слова не издала девушка. Мы просто молча смотрим друг на друга.
Я поднимаю руку к ее лицу и большим пальцем смахиваю слезу.
- Все хорошо, Китнисс, - убаюкивающим голосом произношу я. – Все хорошо.
- Ненавижу, когда так говорят, - неожиданно дерзко произносит она.
Хах.. Ну, надо же. «Не ты одна» - захотелось сказать, но отчего-то я промолчал.
- Постарайся уснуть, - я решил, что это будет последняя реплика на эту ночь. Китнисс, видимо, была не против.
***
По прибытию в Двенадцатый Дистрикт, Китнисс забежала домой лишь для того, чтобы оставить вещи и освежиться. После этого она ушла на охоту. Сказала, что соскучилась по стрельбе. Я-то понимаю, что дело вовсе не в любви к луку и стрелам. Это некое подобие релаксации для девушки.
Тем не менее, на ближайшие несколько часов я был предоставлен сам себе.
Дома как всегда пусто и одиноко. Не знаю, кого я ожидал здесь увидеть по возвращению?
Взяв пример с Китнисс, я решил не оставаться в четырех стенах, и отправился к Хеймитчу.
Я нашел его в гостиной. Вальяжно развалившись в кресле, он держал в руках бутылку бренди. Видимо, притащил из поезда. Пожалуй, стоит попозже обыскать его дом на наличие спиртного.
- Ты чего, парень? Неужто соскучился? Ну, иди сюда, я тебя поцелую.
Хеймитч не был слишком пьян, но было видно, что он уже успел как следует приложиться к выпивке.
- Не, обойдусь, спасибо, Хеймитч.
- Ну, как хочешь. Но ты, вероятно, пришел разузнать, как все прошло во время нашей поездки. Не так ли?
За что я всегда уважал Хеймитча, так это за проницательность. Хотя в то же время она нередко становилась причиной моей неприязни к наставнику.
- Точно, - отозвался я. – Меня интересуют результаты. Мы справились?
Хеймитч некоторое время, не моргая, смотрел на меня, но потом все-таки ответил.
- Ну, ты же понимаешь, что парочка интервью и ваши красивые личики на первых страницах газет не изменят всей ситуации в корне. Понимаешь ведь?
Я кивнул.
- Ну, ты никогда не был глуп. Что радует! – Хеймитч поднял вверх указательный палец, а затем продолжил. – Ты знаешь, как бы то ни было, съездили мы не зря. Все же ваше выступление на телешоу дало положительные результаты. Что же, ваша легенда о двух нежно влюбленных возрождается. И мы будем еще некоторое время ее придерживаться.
Я не удержался и хмыкнул.
- Парень, я все понимаю, - произнес ментор, - но мне кажется, пора смириться с мыслью, что твоя жизнь полетела в тартарары, когда Эффи достала из того шара листок с твоим именем. Не жди спокойной жизни, сынок.
Он как-то жалко и несчастно усмехнулся, после чего сделал добротный глоток бренди.
- Просто я думал, что после всех этих войн, битв и крови все закончится, - произношу я. - И мы будем свободны.
- О нет, парень! Мы, - он сделал акцент на последнем слове, - никогда не будем свободны.
- Но почему?
- Потому что… Слушай, Игры навсегда изменили нашу жизнь. Хотя это еще можно было бы исправить. Но вот в чем заковырка: Игры навсегда изменили НАС. И с этим мы не сможем бороться. Прими, как факт.
В действительности, я и сам прекрасно понимал все, что только что озвучил Хеймитч. Китнисс права, я просто не хочу с этим мириться.
- Пит, - уже прежним обыденным тоном продолжил Хеймитч, - ты догадываешься, что это не конец. Что это только начало?
- В смысле, весь этот спектакль со мной и Китнисс в главных ролях?
Хеймитч кивнул в ответ, а в его глазах читалось: «Не такой уж это и спектакль с твоей стороны».
- Ну да, - продолжил я. – Если честно, то я знал, но все равно, как идиот, надеялся. Надеялся, что обойдется.
- Да нет, парень, ты не идиот, - возразил Хеймитч. – Это нормальная реакция на действительность, которая совсем не устраивает. Сейчас не желание принимать ее, а потом и полное разочарование в этой жизни поглотит тебя, если уже не поглотило.
- А ты пессимист, ментор!
- Ой, я тебя умоляю. Что ты как девочка наивная? Да и потом, я реалист. И уже не твой ментор.
- Ты можешь отнекиваться, Хеймитч, - я лукаво улыбнулся, - но ты навсегда останешься моим ментором. И ментором Китнисс. Это же не «наставник – ученик»! Ты не станешь спорить: между нами троими установилась некая связь, которую никто не в силе разрушить. Смирись! И не отрицай.
- Черт, парень, думаешь, я сам этого не понимаю?
Хеймитч усмехнулся, размахивая бутылкой.
- И сколько ты стащил? – я бросил взгляд на спиртное в его руке, а затем снова на Хеймитча.
- Тебе-то что? Или появилось желание выпить?
- Это мародерство, - парировал я, проигнорировав его вопрос.
- Ничего подобного. Это всего лишь желание выжить.
- Или выпить…
- В данном случае, это одно и то же. А как там у тебя обстоят дела с Китнисс? – Хеймитча не устраивала тема, которую завел я, поэтому он завел ту, которая не устраивала меня.
Нежелание отвечать четко отразилось на моем лице, и Хеймитч слегка помотал головой.
- Ну, ясно. Да ты не переживай. Девушки… Их никогда невозможно понять. Возможно, стоит переключиться на кого-то другого, - сочувственно произнес Хеймитч.
- Где-то я это уже слышал. Дай-ка подумать… Нет. Пожалуй, я останусь верен своему выбору.
Хеймитч хмыкнул, сделав еще один глоток бренди.
- А ты упрямый.
Я не был согласен полностью с этим утверждением. Настойчивый и целеустремленный – слова, которые наиболее точно описывают мой характер. В конце концов, именно эти качества помогли мне остаться в живых. С Китнисс все обстояло немного иначе. Это не цель, которую поставил и нужно достичь. Это девушка – живая и любимая. Учитывая, что я совсем не знаю, что мне делать, едва ли могу называться упрямым по отношению к ней.
Я уже собираюсь попрощаться и покинуть Хеймитча, как в комнату врывается Сальная Сэй.
- Что? – спрашиваю я. Это единственное, что я смог выдавить из себя, переполненный тревогой и волнением. Причиной такому состоянию был внешний вид женщины. С таким лицом хорошие новости не приносят.
Она еще какое-то время переводит дыхание, но затем все же дает ответ.
- Китнисс. В госпитале.
