Глава 17Комбинация – душа шахмат. Ценность комбинации значительно возрастает вследствие того, что она является логическим завершением предшествующей позиционной игры.
Последние дни августа выдались трудными, и основной головной болью, свалившейся на Раймонда, оказался дом на площади Гриммо. Еще в свой первый визит в особняк Блэков молодой человек понял, что портрет Вальбурги – кладезь ценной информации, которой она готова поделиться при одном условии. Возрождение рода.
Трудно представить человека более преданного идее, чем Вальбурга Блэк. Наверное, поэтому к концу жизни она быстро состарилась, потеряв обоих сыновей, и больше напоминала сумасшедшую старуху, чем представительницу древнейшего волшебного рода. Все, что она хотела сейчас, будучи лишь портретом, навсегда запертым в золотой раме, – это вернуть величие своей семьи. В этом Раймонд и обещал ей помочь, в мгновение ока завоевав расположение обычно скандальной картины.
Проводить самому обряд вхождения в род, о котором он упоминал во время беседы с людьми Дамблдора, Раймонд не хотел. Он только сейчас заявил о себе как о Певерелле, и менять фамилию в такой момент… Нет, это было бы крайне неудачно. Раймонд хотел быть Певереллом, жить на Азкабане, общаться с Генрихом Геллертом и Мираж и не собирался отказываться от всего этого! Но, к сожалению, волшебный мир устроен так, что ты имеешь право быть главой только одного рода, и если Раймонд предпочтет стать Блэком, сможет ли он сохранить все то, что только обрел? Да, по крови он имеет право называться многими именами: Поттер, Певерелл, Блэк и наверняка еще несколькими, о которых юноша пока только подозревал. В нем есть сила и знания всех этих предков, но это не значит, что он имеет привилегии от каждой фамилии. Так устроена магия и жизнь: из многого мы должны выбирать что-то одно.
Сомнения юноши даже не имели конкретной формы; он чисто интуитивно хотел оставаться тем, кем считал себя последние полтора месяца – Раймондом Певереллом. Но кто сказал, что для выполнения обещания, данного Вальбурге, непременно самому Раймонду надо стать Блэком? Есть ведь и другие волшебники, в чьих жилах течет кровь этого благородного семейства, надо лишь правильно выбрать. Да, дети самой Вальбурги погибли. Барти Крауч, который был внуком Чарис Блэк и мог стать неплохим кандидатом на титул лорда Блэка, хуже, чем мертв. О Невилле Лонгботтоме отзывались как о полусквибе, а его родители и вовсе сошли с ума. Долгое время Раймонд собирал информацию о Беллатрисе Лестрейндж, но затем пришел к выводу, что женщина, являющаяся Пожирателем смерти и беззаветно преданная своему господину, – плохой выбор. Она не станет уделять достаточно внимания и сил восстановлению рода, да и повлиять на нее вряд ли удастся. Об Андромеде Тонкс и ее дочери Раймонд даже заикаться не будет – он слишком хорошо помнил, какими словами обеих женщин поносил портрет Вальбурги. А вот Драко Малфой… Прямой потомок Блэков, но носящий фамилию отца. Воспитанный как будущий наследник, но пока еще не являющийся главой рода. Гордящийся своим происхождением, но видящий его подводные камни. Он был идеальной кандидатурой, и все, что требовалось, – убедить наследника Малфоев стать наследником Блэков.
Раймонд провел ладонью по лицу и сел прямо на траву. В последнее время он полюбил гулять в окрестностях замка, наслаждаясь чудесными видами. Сейчас юноша расположился у небольших озер, голубой цепочкой протянувшихся от самых гор. Под тенью раскидистого ясеня было невероятно приятно чувствовать легкое дуновение ветра и любоваться искрящимися на солнце островками магических кристаллов, растущих вдоль берега. Эти разноцветные минералы были довольно редки и представляли большую ценность в магическом мире, но сейчас Раймонд не задумывался ни об их редкости, ни о ценности, а просто смотрел на кристаллы и думал, что они даже светятся волшебством. Все вокруг было пропитано магией, прекрасной, светлой, наполняющей новыми силами.
Раймонд сорвал травинку, покрутил ее между пальцев и кинул в озеро. Гладь воды едва заметно поморщилась и неохотно понесла травинку вдаль, где ивы склонились над озером зеленой аркой, скрывшей дальнейший путь невольной путешественницы. Не так ли он сам плывет по течению, созданному невидимым ветром?
***
– К вам снова приходил этот молодой волшебник?
– Да, Вертоух. Он кажется мне весьма занятным для человека.
– Хм… – неопределенно хмыкнул гоблин, предпочитая не спорить с директором банка.
– По крайней мере, он неплохо разбирается в наших традициях и мог бы стать приличным предпринимателем.
– Откуда такие выводы, гур Урглот?
– Сегодня он поздравил меня с Сумасгаром, а затем вложил часть своих сбережений в акции, доходность которых я бы назвал неизбежной.
– Так ли это удивительно? – пожал плечами Вертоух. – О Сумасгаре пишут даже в школьных учебниках, а дальновидность присуща и некоторым людям.
– Но при этом далеко не каждый утруждает себя поздравлением гоблина и покупкой акций, – заметил директор «Гринготтса», сцепив когтистые пальцы.
– Вы симпатизируете этому мальчику? – удивленно спросил Вертоух.
– Нисколько, – покачал головой Урглот, – но он мне любопытен. Знаете, что он сделал со своими акциями?
Вертоух в немом вопросе уставился на директора банка.
– Он открыл счет на имя Блэков и положил акции на сохранение в этом сейфе.
– Что?! – Глаза гоблина неверяще расширились. – Но род Блэков пресекся!
– Вот именно, – задумчиво произнес Урглот, почесывая подбородок. – Странное поведение для главы рода Певереллов, не так ли?
Оба банкира замерли, глядя друг на друга. Каждый в этот момент думал о чем-то своем.
– Странность этого юноши, – наконец нарушил тишину Вертоух, – разве что в его невероятном везении. Всего за несколько дней он приобрел состояние, достаточное для безбедной жизни, и вряд ли сам рассчитывал на такую удачу.
– Он – нет, – согласился с собеседником Урглот, – но на это явно рассчитывал кто-то другой.
– У вас есть определенные подозрения?
– Возможно, – обронил Урглот, но делиться своими домыслами не стал.
Директор банка покрутил инкрустированную рубинами чернильницу.
– Как бы то ни было, – подводя итог, хищно оскалился гур, – зрелище обещает быть веселым.
***
Из всех помещений замка самым трудоемким в наведении порядка оказалась лаборатория. Это была небольшая комната, расположенная в полуподвале северного крыла, с двумя столами, письменным и лабораторным, и кучей полок, уставленных разнокалиберными баночками. Как только Раймонд сюда попал, он сразу понял, что на уборку здесь уйдет не меньше трех дней. Пришлось пересмотреть все запасы, выкинуть испорченные, пополнить оставшиеся необходимыми ингредиентами и расставить их в логичном порядке, в чем юноше невероятно помогла Мираж. Надо было позаботиться и о безопасности хранения зелий: на стенах лаборатории Раймонд обнаружил волшебную плесень оранжевого цвета, избавиться от которой не так-то просто.
Зато теперь юный лорд имел в распоряжении отличную лабораторию. Она, конечно, по-прежнему была мрачновата, но виной тому прохлада комнаты и отсутствие солнечного света, который мог испортить зелье еще на стадии его приготовления. Впрочем, в своей лаборатории Раймонд мог этого не опасаться.
– Молодой господин собирается в бой? – полюбопытствовала Мираж, наблюдая за тем, как Раймонд снимает с огня очередное зелье.
– С чего ты взяла? – спросил полтергейста Певерелл, закидывая в котел новые ингредиенты.
– Я неплохо разбираюсь в зельях и вижу, что готовит господин, – ответила Мираж. – В основном это несложные, но мощные зелья для лечения ран и магического истощения, такие как Рябиновый отвар или Укрепляющий бальзам.
– Все верно, – кивнул юноша, не отрываясь от работы. – Не хочешь взглянуть на те три котла?
Мираж по обыкновению обратилась серебристым шариком, яркой полоской пронесшимся через полкомнаты, и снова приняла вид милой девушки.
– Болтушка? – удивленно произнесла Мираж, склонившись над одним из котлов. – Но зачем? Обычно колдомедики дают ее пациентам, испытавшим большой стресс, для того чтобы они выговорились.
– Наверное, я не знаю, – пожал плечами Раймонд.
– То есть как? – Мираж подняла глаза на Певерелла. – Молодой господин сварил зелье, даже не зная, где его применяют?
– А зачем? Я все равно буду применять его по-своему.
– Господину нужно узнать кого-то ближе, выведать его тайны, – догадалась Мираж.
Раймонд лишь согласно улыбнулся. Ему нравилось общаться с Мираж, она была умной, иногда насмешливой и, что особенно важно, ненавязчивой. Полтергейст понимала все с полуслова и никогда не пыталась выведать то, чем Раймонд не хотел делиться. К тому же, юноше просто нравилось наблюдать за девушкой, ее немного резковатыми движениями и озорной улыбкой. Вот и сейчас Певерелл позволил себе оторваться от зелья, чтобы посмотреть, как Мираж подошла к оставшимся котлам и стала разглядывать их содержимое, нахмурив лобик.
– Зелья Невидимости и Невмешательства, – с ходу определила Мираж. – Последнее блокирует многие отвары ментального воздействия, большинство зелий дружбы и часть любовных напитков. Интересно…
Раймонд ничего на это не ответил, лишь добавил в котел аккуратно нарезанный корень маргаритки, сорванной в лесу Дин. Многие растения, добытые во время того путешествия, пригодились ему сейчас, и юноша был рад, что не поленился тогда собрать эти цветы и травы.
– В школе, куда едет господин, будет очень опасно, раз понадобились такие зелья, – наконец сделала вывод Мираж. – Стоит ли так рисковать?
– Мы всегда рискуем, Мираж, но не всегда догадываемся об этом, – ответил Раймонд. – В данном случае я знаю, на что иду, и это ненамного, но все же снижает риск.
Мираж на такое заявление лишь покачала головой.
– Лучше скажи, откуда ты столько знаешь о зельеварении, – поинтересовался Раймонд, потушив огонь.
– Как будто только мужчины могут быть хорошими зельеварами! – проворчала Мираж, сердито встряхивая волосами.
– Нет-нет, я вовсе не об этом! – поспешно сказал молодой человек. – Я сам плохо понимаю систему, по которой варится зелье. Не высчитываю по формуле, сколько раз нужно мешать зелье по часовой стрелке и как резать ингредиенты – вдоль или поперек. Я снимаю зелье с огня, когда считаю нужным, а не слежу по часам, боясь упустить нужный момент. И самое главное, я не горжусь всем этим, а просто не умею по-другому. Но я уверен, что ты знаешь все это, понимаешь эту науку намного лучше меня, поэтому и задал свой вопрос.
Мираж, внимательно слушавшая Раймонда, улыбнулась уголками губ.
– Мой отец был лучшим зельеваром своего времени и, разумеется, научил многому меня. – Голос Мираж стал глуше, и она поспешно отвернулась от волшебника. – Он так и не смог смириться с моей смертью, не хотел смириться…
Раймонд подошел ближе и внимательно посмотрел на девушку. Она опустила голову, и длинные рыжеватые волосы почти полностью закрыли лицо.
– Мираж, – тихонько позвал Раймонд.
Полтергейст вскинула голову. Встретившись с ней взглядом, Раймонд хотел было поправить выбившийся локон, но его пальцы прошли насквозь, встретив лишь обжигающий холод.
– Мираж, – еще тише повторил юноша, – скажи, твой отец – Генрих Геллерт?
Глаза девушки слегка расширились, после чего она согласно кивнула.
– Мое настоящее имя – Мира Геллерт. Я была очень неспокойным ребенком, все время куда-то убегала и появлялась неожиданно для всех. Наверное, поэтому меня и прозвали Мираж.
– Мира – славянское имя, – заметил Раймонд, о чем-то задумавшись.
– Моя мать была родом из Польши, – объяснила Мираж. – Я плохо ее помню... Она умерла, когда мне было четыре, так что моим воспитанием занимался отец.
– Но сэр Геллерт говорил, что плохо знает небританских волшебников.
– Он как всегда умаляет свои знания, – слегка улыбнулась Мираж. – Мы водили дружбу со многими магическими семьями, и часть из них родом из других стран: Патилы из Индии, Долоховы из Болгарии… Гриндевальды из Германии.
– Вы были знакомы с Гриндевальдами? – переспросил Раймонд.
– Да, и довольно близко, – печально ответила Мираж. – Молодому господину лучше не говорить об этом с отцом, он не любит вспоминать этих людей.
– И даже делает вид, что никогда их не знал, – вздохнул Раймонд.
Только тайн в собственном замке ему не хватало. Остается надеяться на то, что когда-нибудь все прояснится само собой.
– Мираж, – снова обратился к полтергейсту юный лорд, – поможешь мне разложить все зелья?
Девушка задорно улыбнулась и, превратившись в серебристую молнию, приступила к работе. Раймонд покачал головой: перемены в настроении Мираж были непредсказуемы.
***
– Альбус, вы спятили!
Северус Снейп чуть ли не брызгал слюной от возмущения. Подумать только! Еще месяц назад директор Хогвартса обещал ему место учителя защиты от Темных искусств. А теперь? Старый манипулятор опять переиграл все свои планы!
– Я уже смирился с тем, что вы никогда не позволите мне вести защиту, но какого Мордреда вы приглашаете на эту должность Пожирателя смерти?!
– Северус, успокойся, – примирительно сказал Дамблдор. – Не тебе ли знать, что каждый имеет право на второй шанс?
– Но не Элеазар Селвин!!! – гаркнул Снейп и без сил рухнул на соседнее кресло. – Вы прекрасно понимаете, что этому человеку чуждо раскаяние. Он никогда – слышите, никогда! – не откажется от своих убеждений и идей Темного лорда.
– Мы не можем быть уверены в том, что произойдет в будущем, – все так же невозмутимо изрек Дамблдор.
– Но при этом вы всегда пытаетесь это сделать и, как ни странно, делаете. – Голос Снейпа, казалось, был пропитан ядом. – Зачем вам понадобился летом Слагхорн? И почему после пропажи Поттера вы резко потеряли к нему интерес?
– Мне всего лишь не удалось уговорить Горация вернуться в Хогвартс, – спокойно ответил Дамблдор, поглаживая длинную бороду. – Мы же оба знаем, насколько он осторожен и...
– Не пудрите мне мозги, Альбус! – резко оборвал директора зельевар. – Слагхорн был рассчитан на Поттера, и с пропажей мальчишки он оказался лишней фигурой, которую вы заменили на Селвина. Вы хотя бы понимаете, как подставляете меня этим ходом? Дьявол, конечно понимаете, вы всегда все просчитываете до малейших деталей. Просто это не играет для вас никакой роли, вы привыкли рисковать другими людьми, не так ли?
– Ты переходишь границы, Северус, – строго произнес Дамблдор, и его глаза за очками-половинками опасно блеснули. – Неужели ты считаешь, что я не подумал о тебе? О том, как реабилитировать тебя в глазах Тома?
Северус Снейп выжидающе уставился на Дамблдора, усилием воли подавив свою ярость и заставив прислушаться к старику. Тот вытянул вперед правую руку, давая зельевару возможность как следует разглядеть почерневшие от проклятья пальцы.
– Мне осталось недолго, Северус, – тихо сказал директор Хогвартса, – и моя смерть может оказаться спасением для тебя. Ты же понимаешь меня, мой мальчик?
Снейп судорожно вцепился в подлокотники кресла, ясно показывая, что действительно все понимает.
