Глава 17Глава 2.
Гермиона неторопливо листала новый номер «Ежедневного пророка». Даже по прошествии стольких лет она с замиранием сердца вглядывалась в газетные заголовки, все еще боясь того, что журналюги могут выведать правду, которую она тщательно скрывает. Разлад в их семье когда-то наделал много шума в прессе. Первые полосы пестрели их именами, а статьи изобиловали всевозможными предположениями об их расставании.
Однако истинное положение вещей знали лишь самые близкие. Даже Молли Уизли Гермиона не решилась сообщить правду. Она наговорила что-то про паузу в отношениях, о том, что ей необходимо какое-то время побыть одной… Молли довольно скептически выслушала эту «легенду», однако лезть в их отношения не стала.
Гарри и Джинни, конечно, не стали распространяться прессе о причине разлада в семье друзей, хотя журналисты бегали за ними буквально по пятам, спеша узнать сенсационные новости. Сами Поттеры были немало поражены фактом отношений Гермионы и Малфоя.
Хотя дипломатичный Гарри и постарался поддержать свою подругу, Гермиона уловила фальшь в его словах.А Джинни вела себя с Гермионой подчеркнуто вежливо и холодно.
Даже самые близкие друзья ее осуждали.
Но тяжелее всех, несомненно, пришлось Рону. Потеряв, по сути, весь смысл своей жизни и поддавшись отчаянию, он стал налегать на алкоголь. Результатом этой пагубной привычки стало исключение из квиддичной команды. Рон остался без работы, семьи и средств к существованию. Сердце Гермионы болезненно сжималось, когда Гарри рассказывал ей, в каком состоянии находится ее муж. Да, они не развелись. Никто из них так и не набрался смелости дойти до решающего шага и поставить решающую точку в отношениях.
Гермиона дважды приходили к Рону – он теперь жил в какой-то маленькой и неопрятной квартирке, которую ему снимал Джордж. Именно с Джорджем Рон особенно сблизился в последнее время. Брат учил его выдержке и вере в собственные силы, не давал скатиться в бездну отчаяния, всегда старался подбодрить и вселить надежду, хотя сам после потери Фреда был лишь тенью себя прежнего.
Два визита Гермионы закончились плачевно. Рон наотрез отказывался принимать ее помощь. Казалось, забота жены всегда его неимоверно раздражала. Однажды Джордж сказал, что Рону нужно дать время, и посоветовал больше не приходить. Гермионе нестерпимо больно было принять тот факт, что для мужа она теперь является нежеланным гостем. Однако она была мудрой женщиной, и понимала, что так будет только лучше, и поэтому смирилась и прекратила визиты.
Прошло полгода. Стараясь отвлечься, Гермиона полностью погрузилась в работу: допоздна задерживалась в Министерстве, брала документы на дом, работала на износ.
Она не нуждалась в чьей-либо поддержке. Ее порядком раздражали лживые слова сочувствия и назойливые попытки помочь. Гермионе легче было переносить трудности в одиночку.
Как-то раз, слушая рассказы Гарри о подрастающем сынышке, Гермиона поняла, что не в силах больше так жить. За это время она многое поняла и осознала. Их отношения с Драко всегда были обречены. Во времена учебы им мешали предрассудки – не только предрассудки общества, но и их внутренние барьеры. Сейчас их разделяла целая стена, которая строилась на протяжении двадцати лет. Во-первых, общественное мнение – несмотря на то, что сейчас к бракам грязнокровных и чистокровных относились терпимее, чем раньше, все равно нашлись бы люди, которые могли их осудить. Во-вторых, у Гермионы была семья. Она слишком любила свою дочь, чтобы, наплевав на ее чувства, быть с Драко, тем самым причиняя ей боль.
Дочь. Это была самая большая проблема. Роза изредка слала Гермионе письма, но это были лишь отписки в несколько строчек. Женщина с грустью понимала, что теперь тех трепетных и доверительных отношений не восстановить. Гермиона, сама того не осознавая, положила на алтарь своей страсти слишком многое – и проиграла.
Но она все равно ни о чем не жалела. В ее жизни было многое, а самое главное – была любовь. Такая любовь, которая до сих пор жила в ее сердце и согревала холодными зимними ночами…
Она с волнением постучала в дверь. Получив разрешение войти, Гермиона осторожно прошла в квартиру. В зале развалился перед телевизором Рон. Комнатка показалась Гермионе невероятно маленькой и грязной. В углах была паутина, на подоконнике выстроились в ряд пустые бутылки из-под дешевого огневиски, а тусклое оконное стекло еле пропускало свет.
Окружающая обстановка действовала на Гермиону угнетающе и сквозила такой безысходностью и одиночеством, что ей захотелось рыдать. Мучительно сдерживая всхлипы, она судорожно зажала рот рукой. Сжав губы и зажмурив глаза, Гермиона почувствовала, как соленые ручейки слез текут по щекам, облегая ее страдания.
Словно почувствовав ее присутствие, Рон медленно обернулся. Гермиона боялась, что он опять прогонит ее, опять оттолкнет от себя…Но ее страхи, к счастью, не оправдались.
Придя в себя от удивления, Рон подошел к ней и порывисто заключил в объятья. Гермиона, всхлипывая, уткнулась носом ему в рубашку. Он медленно гладил ее по волосам, шепча какие-то ласковые слова. Хотя она не могла видеть его лица, Гермиона знала, что Рон улыбается.
Позже они, обнявшись, сидели на диванчике и рассказывали друг другу все новости, накопившиеся за период их разлуки.
- Вот так я потерял свою работу. Теперь вернуться вновь в команду уже не представляется возможным. Свято место пусто не бывает, - горько заключил Рон.
- Не сдавайся, слышишь, - сказала Гермиона, ласково проводя пальцами по непослушной рыжеволосой шевелюре. - Все образуется. Я помогу тебе снова вернуться к жизни.
- Ты и так все время мне помогаешь, Гермиона. Без тебя я ни на что не гожусь.
- Прекрати так говорить. Знаешь, пережив разлуку с тобой, Рон, я поняла, что ты давал мне гораздо больше, чем я могла представить. Что бы ни случилось, ты всегда поддерживал и искренне верил в меня. Даже самые родные люди отвернулись, узнав о моей… связи с Малфоем. А ты… Я знаю, что ты простил меня, хотя тебе это решение далось нелегко. Возвращайся домой, Рон.
***
Лили Поттер неторопливо завязывала шнурки, стараясь этим привычным действием справиться с нарастающим волнением.
Год назад она окончила школу, и с тех пор не задерживалась ни на одной работе дольше четырех месяцев. Первым делом Лили, несмотря на средние баллы по ЖАБА, решила пойти в аврорат. Она яростно отказывалась от покровительства отца, но Гарри, волнуясь за единственную дочь, все же незаметным образом контролировал ее работу. Однако, даже в тех немногих заданиях, в которых она принимала участие, Лили порядком портила все дело. Один раз, подправляя магглу воспоминания, девушка стерла всю его память. После этого инцидента всем стало ясно, что Лили не стать аврором.
Следующим местом работы была лавка мадам Малкин. Старушка была слишком слаба, чтобы обходиться своими силами. Лили выполняла всю «пыльную» работу: выносила ткани и мантии, подгоняла их на капризных клиентах по размеру, а потом снова развешивала весь товар по местам. Лили неплохо справлялась с этой работой, но зарплата была очень низкой, а мадам Малкин – слишком требовательной, и эти факторы побудили ее покинуть и это место работы.
Дядя Джордж, узнав о проблеме любимой племянницы, позвал ее в свой магазин. Работа с бухгалтерией Лили не очень удавалась, но вот в торговом зале она справлялась неплохо. Было лишь одно «но»: школьные друзья и знакомые девушки часто заходили в «Волшебные вредилки», и щедрая Лили нередко раздаривала им половину ассортимента магазинчика. Когда такие подарки начали приносить ощутимый урон бюджету, Джордж был вынужден мягко намекнуть об этом Лили. Она вспылила и ушла из лавки. Хотя Джинни настоятельно предлагала дочери вернуться, Лили была слишком упряма и своевольна, чтобы поддаться уговорам матери.
В последнее время Лили чувствовала себя подавленной. Неудачи в работе, отсутствие личной жизни и разлука с двоюродной сестрой… Да, когда Роза переехала во Францию, жизнь Лили круто изменилась. Поттер до этого момента даже не осознавала, насколько сильно была привязана к сестре. Катрин и Роза всегда радушно принимали ее и во всем помогали, как могли. Теперь Лили понимала, что она часто действовала старшим подругам на нервы, но, несмотря на этот факт, они терпеливо выносили ее вечную и неумную болтовню.
Последние два курса в школе Лили было ужасно тоскливо. Всю ситуацию усугубила она сама, потому что, вопреки наказам Розы не говорить остальным о ее местонахождении, все рассказала Рону и Гермионе. Подробностей встречи родителей с дочерью Лили не знала, но прием был явно не самый теплый. С того момента Роза, назвав в письме сестру несерьезным человеком и предателем, прекратила их общение.
Лили за это время ощутимо повзрослела, но помириться с Розой так и не смогла. В ее душе все еще теплилась ничтожная обида. Старшие подруги, несмотря на их теплое отношение к ней, никогда по-настоящему не считали Лили частью своей компании.
Некогда завязывавшиеся отношения между ней и Питером Ригардом сошли на нет. Питер был однокурсником Розы, и с тех пор, как он покинул Хогвартс, Лили больше с ним не виделась.
Джинни, видя подавленное настроение дочери, предложила ей пройти отбор в команду «Холихедских гарпий». Сама она была в декретном отпуске, да и честно сказать, не собиралась больше возвращаться в спорт. Джинни знала, что та команда, с которой она некогда играла, заметно поредела, и ей нужны новые силы. Наведя справки, она узнала, что набор ведется только среди профессиональных игроков, однако Джинни, пользуясь своим влиянием, смогла выхлопотать для Лили право пройти пробы в команду.
Пару месяцев Лили с матерью упорно отрабатывала приемы и навыки полета. Теперь, когда Джинни решила, что научила дочь большей части того, чего знала сама, она с чистой совестью отправила ее на отбор.
Лили, завязав последний шнурок, поднялась на ноги и вздохнула. Страх неудачи, боязнь допустить ошибку и разочаровать родителей по-прежнему был ее проблемой. Однако сейчас она должна взять себя в руки и справить с волнением. Иначе удачи ей не видать.
Вздохнув, Лили толкнула массивную дубовую дверь раздевалки и вышла на поле.
***
- Здравствуйте, мадам Гемар.
- Доброе утро, мадемуазель Уизли, - поздоровалась главная целительница.
- На какой этаж мне идти?
- Пока оставайтесь здесь - у меня для вас есть занятие. Спросите у Мари чашечку кофе для мистера Малфоя и доставьте ее ему.
- Что? – чуть не задохнулась от праведного гнева Роза. С возмущением посмотрев на мадам Гемар, она спросила: - Прошу меня простить, но я сюда не официанткой нанималась!
Главная целительница, схватив Розу за локоть, зашипела ей в ухо:
- Мы тоже не нанимались бегать перед ним на задних лапках! Думаете, нам это приятно? Однако он пожертвовал столько денег нашей клинике, что ничего другого делать и не остается! Поверьте, мадемуазель, если вы откажетесь, другие практиканты с удовольствием выполнят мое поручение. Конечно, призвание врача состоит вовсе не в этом, но для жизни в социуме вам пригодиться умение перебарывать себя и дело то, что вам не по душе.
Нахмурившись, Роза отрывисто кивнула и зашагала к стойке с информацией.
- Шестая палата, - услышала она.
«Самый люкс из люксов», - с отвращением подумала она, стучась в дверь. Ответа не последовало, и ей пришлось зайти в комнату.
На шикарном кожаном диване сидел Драко Малфой, положив голову на скрещенные руки. Он был в той же одежде, в которой приехал вчера. Услышав шум, он лихорадочно вскочил с дивана и спросил:
- Вы с результатами исследования?
- Нет, простите… - растерялась Роза. – Я вам кофе принесла.
Вмиг потеряв весь свой интерес, Малфой молча забрал чашку из ее дрожащих рук.
- Это была инициатива главной целительницы, - незамедлительно сообщила Роза столь важный факт.
Драко растянул губы в усмешке и посмотрел на нее.
- Не сомневаюсь. По доброй воле вы, конечно, такого бы не сделали.
Роза, вспыхнув, опустила взгляд. С одной стороны, этой фразой она выставила себя не в самом лучшем свете, но с другой, разносить напитки действительно не входило в ее обязанности. Пока девушка колебалась, думая, что именно ответить, насмешливый взгляд Драко решил все ее сомнения.
- Естественно. Я все-таки целитель, а не официантка, - воинственно ответила Роза, скрестив руки на груди.
- Пока вы еще только стажер, мисс Уизли, - улыбнулся Драко, с удовольствием наблюдая за тем, как она поджимает губы.
- В таком случае прошу простить: меня ждут стажерские обязанности, - едко ответила Роза, повернувшись, чтобы уйти. Но внезапно она почувствовала легкое прикосновение пальцев Драко к своей руке. Ее кожа тут же покрылась мурашками, и Роза порядком разозлилась на свое тело за такую реакцию.
- Что еще? – резко спросила она.
- Составьте мне компанию, мисс Уизли. Думаю, главная целительница совсем не будет против.
Уловив в его фразе скрытый подтекст, Роза, бессильно вздохнув, села на диван. Она хотела не поддаваться на его провокации, ответить грубостью и уйти, но… Посмотрев в печальные серые глаза Драко, поняла, что просто не в силах отказать ему в этой маленькой просьбе.
Вот черт. Малфой по-прежнему имел сильное влияние на ее, как бы сильно Роза не пыталась убедить себя в обратном.
Она нерешительно посмотрела на Драко, ожидая, пока он начнет говорить.
А у него был совершенно отстраненный вид, словно мыслями он был далеко отсюда. Уставившись в одну точку, Малфой медленно начал говорить:
- Мать всегда была самым дорогим для меня человеком. Она искренне старалась поддержать меня и вселить уверенность в своих силах, показать, что в мире не так много дерьма, как я думаю. Сейчас я просто… боюсь, очень боюсь ее потерять. Ее болезнь действительно серьезна, и каждая минута, которая уходит на то, чтобы провести исследование или взять какой-либо анализ, отнимает время. Я боюсь того, что они могут не успеть. Я боюсь потерять ее именно сейчас, именно в этот момент, когда больше всего в ней нуждаюсь. Что я буду делать один, в этом огромном и зловеще пустом меноре?
Роза громко вздохнула, тем самым вырвав Драко из его размышлений. Он удивленно уставился на нее, словно только что увидев. Роза поняла, что все его слова не были обращены конкретно к ней, это были лишь мысли вслух.
- Забудьте все, что я вам сказал, - досадливо поморщившись, произнес Малфой. Ему было неприятно, что он снова показал этой девушке свою слабую, слишком уязвимую сторону личности.
- Нет, вы говорили так искренне, что… Я бы не хотела это забыть, - прошептала Роза. Она оценила душевный порыв Драко и была поражена им в самое сердце. Впервые она осознала, насколько он был одинок. Роза с удивлением отметила, что теперь понимает, почему Малфой так отчаянно стремился вернуть Гермиону.
- Я так и не помирилась с мамой, - неожиданно начала говорить Роза, чувствуя, что в ответ на его откровенность ей тоже хочется поведать о наболевшем. – Да, мне было больно, мне больно и сейчас, но… Я упивалась ею, этой болью, лелеяла обиду в своей душе, забыв о том, что другим людям было ничуть не легче, чем мне. Теперь я поняла, что думала в тот момент лишь о себе, испытывая страдания при виде того, как мой привычный мир рушится, как карточный домик. Но моей маме и вам было во сто крат тяжелее. Как же я не поняла этого? Почему была такой черствой и бездушной? Вы всегда жили надеждой, не сдавались даже тогда, когда верить было абсолютно не во что… И именно в тот момент, когда вы с моей матерью снова обрели друг друга, тут появилась я – глупая влюбленная девчонка! Я только сейчас поняла, что обижаться на мать было глупо… Обиды ни к чему хорошему не приведут. Простите и вы меня, мистер Малфой… - порывисто сказала Роза, внезапно почувствовав, как слезы бегут по щекам.
Драко ошеломленно смотрел на нее, пораженный внезапным откровением и слезами. А Роза плакала навзрыд, и, как ни странно, это приносило ей облегчение. Она, наконец, облачила в слова все, что так долго мучило ее. Вместе со слезами уходили обиды и разочарования, которые тяжелым грузом лежали на ее душе.
- Успокойтесь, Роза, прошу вас, - Драко даже не заметил, как назвал девушку по имени. Он осторожно обнял ее и прижал к себе, медленно поглаживая по волосам. Роза, доверчиво прижавшись к нему, чувствовала, что начинает успокаиваться.
Но эта идиллия быстро была разрушена. Дверь комнаты распахнулась, и какой-то стажер, увидев их, напряженно замер. Роза и Драко мигом отпрянули друг от друга.
- Мистер Малфой, - нерешительно начал младший целитель, - ситуация критическая. Мы вынуждены сейчас же отправить миссис Малфой на операцию.
