Глава 16
Чаепития у Помоны стали традицией совсем недавно. Начало ей было положено в предрассветных майских сумерках сразу после окончания битвы за Хогвартс. Еще суетились санитары и колдомедики, перемещая раненых в госпиталь. Деканы вместе с Поппи увели оставшихся в живых старшекурсников в больничное крыло, напоили успокоительным и зельем сна-без-сновидений. После этого преподаватели, не сговариваясь, вернулись в Большой зал.
Повсюду сновали эльфы, пытаясь навести хоть какую-то видимость порядка. Тела погибших успели убрать. На месте преподавательского стола лежала упавшая потолочная балка. Помона не помнила, как добралась до этой балки и уселась на нее. Флитвик и Слагхорн последовали ее примеру.
Филиуса трясло. У него было сильное магическое истощение, но он бодрился и все повторял:
— Три часа! Невероятно, я думал, защитных чар хватит максимум на сорок минут, учитывая, как мало времени у меня было…
Слагхорн рассеянно пытался закрепить разрезанный заклятием ворот своего самого роскошного парадного сюртука. Помона поначалу удивилась, что Гораций, не желая изменять своим принципам, не поленился переодеться перед битвой. А потом поняла, почему он надел лучший из своих костюмов. Декан Слизерина и любимый учитель Волдеморта был уверен, что не выживет.
У самой Помоны безумно болела правая рука. Но боль в сердце была гораздо страшнее. Тогда она подозвала одного из эльфов и распорядилась заварить ее особый травяной чай.
Они сидели посреди разгромленного Большого зала и пили обжигающий напиток. Этих недолгих минут оказалось достаточно для того, чтобы свыкнуться с мыслью, что мир изменился и теперь все будет по-другому.
Пятничное чаепитие у Помоны обычно проходило за тихой беседой. С недавних пор «на огонек» к декану Хаффлпаффа заглядывала и Сибилла Трелони. А в этот раз компанию прорицательнице составила мисс Грейнджер.
Усадив в кресло заметно покачивающуюся Сибиллу, Гермиона деловито пояснила:
— Профессор Трелони заблудилась по дороге к вам. Тыквы отказывались слушаться и спускать ее с башни, мне пришлось…
— Спасибо, что присоединились к нам, Гермиона! — мягко прервала ее объяснения Помона. — Не поможете мне с чашками? Боюсь опять уронить и разбить что-нибудь, пальцы совсем не слушаются…
Помона все сделала правильно: бывшая студентка не смогла отказать ей в просьбе и осталась на чаепитие.
Однако разговорить Гермиону так и не получилось. Она улыбалась шуткам Филиуса, с усмешкой слушала воспоминания Горация об особо успешных выпускниках, односложно отвечала на вопросы Минервы и самой Помоны.
А затем неожиданно обратилась к Филиусу:
— Профессор Флитвик, а вам известно что-нибудь о том, кто отец Елены, дочери Ровены Рэйвенкло? — Поймав более чем удивленный взгляд Филиуса, Гермиона как ни в чем ни бывало пояснила: — Просто интересно. Я тут книгу читала… Ровена же не была замужем.
Минерва МакГонагалл внимательно смотрела на свою подопечную и молчала. Филиус явно растерялся. Гораций смущенно разглядывал узор на своей чашке. В полной тишине прошелестел голос Сибиллы:
— Нити судеб порой переплетаются самым причудливым образом. Поспешишь, дернешь сильнее — разорвется связь. Приложишь старания — узел сплетется, такой, что не разорвать, не распутать. И твоей судьбе недолго одинокой нитью скользить.
Помона закашлялась. А Гермиона во все глаза смотрела на прорицательницу.
— Это что, еще одно предсказание? — недоверчиво спросила девушка. — Тогда почему вы не завываете, как в прошлый раз? Эффект совсем не тот.
Сибилла неспешно допила свой чай, со стуком поставила чашку на столик и только потом подняла на Гермиону вполне осмысленный взгляд.
— Это, деточка, не предсказание, а мудрость. Доиграешься ты со своим отношением к жизни, помяни мое слово!
