Глава 17Гарри тяжело ворочался с боку на бок.
Уже четвертая ночь без сна. Вроде и хочется спать, а как закроешь глаза, так такое привидится, что вскочишь и не знаешь что делать: то ли материться, то ли орать от ужаса.
Ну вот опять, стоило ему чуть-чуть расслабиться и задремать, как оборвалось все внутри и полетел он в геенну огненную, пышущую нестерпимым жаром.
Вскинулся Поттер в очередной раз и сел, таращась в темноту. Светильники на стенах мягко вспыхнули. Это да, этого умения у него теперь сколько угодно. Словно замок в его мысли заглядывает. Или сторожит желания, как старый и опытный слуга, который знает, когда хозяин захочет пить и терпеливо ждет, пока его позовут.
Кстати, насчет пить. Точнее выпить.
Он тут уже и виски баловаться на ночь попробовал. Думал, что сработает. Раньше ведь помогало. Накапаешь перед сном на два пальца и спишь без сновидений. Ни фига не получилось. Сначала подумал, что мало выпил и на следующий вечер оглоушил полбутылки.
И что? А ничего.
Даже выхлопа изо рта не было, как такового. Зато утром вышел из туалета в благоухании односолодового скотча. Ничего в нем не усвоилось. Прошло все насквозь и вышло, нах! Понял?
Ничего он тогда толком не понял, но испугался. Ясно же, что просто так такого быть не может.
А на утро к нему Малфой-старший прирулил. Вроде как продолжать занятия, но при этом смотрел на Гарри, как на пустое место. Раньше чуть ли не под руку, а теперь и в лицо не глядит. Разозлил он этим своего ученика, а потом еще сдуру насчет Гермионы проехался, дескать, что магл, что маглокровка — невелика разница. Ну, Гарри и выдал ему разницу. Как раз новая тема началась — они воздушные смерчи и вихри «думали». Поттер и устроил своему преподавателю русские горки над озером. Ох, и потрепало аристократа всеми ветрами, перекидывая, как квоффл из одной воздушной воронки в другую. Ох, и погонялась за ним по набережной воздушная линза, фокусируя лучи бледного солнышка на его дорогущей мантии. Дымящийся благородный лорд позорно сбежал в замок и поспешил убраться восвояси, под издевательские вопли Поттера:
— Куда же вы, профессор? Занятие еще не кончилось!
Злость Гарри сорвал, а легче не стало. Теперь, чтобы спустить пар он каждый день уходил в лес и там десятками расстреливал деревья. Зверье обходило стороной, а птицы облетали кругом урочище, в котором он бесился…
По набережной, что ли, прогуляться? Гарри кое-как напялил на себя мантию, шикнул на Робби, который сунулся помогать, повязал на шею по холодному времени толстый шарф и шагнул из спальни.
Вяло шаркая ногами по плитам коридоров, он дошел до главного зала и покосился на Омут Памяти, взгроможденный на каминную доску. Показалось ему или нет, что крышка на нем плохо закрыта, но решил проверить от греха. Гермиона предупреждала его о способности этого артефакта связываться со своим хогвартским близнецом.
Он уже протянул руку к крышке, как вдруг в камине фыркнула зеленая вспышка, и из него выскочила Гермиона. Была она вся какая-то взъерошенная. Взгляд бешенный, и действовала девушка агрессивно, быстро и напористо. Не успел Гарри «мяу» сказать, как был опрокинут на ковер и прижат к полу ее горячим телом. Несколько минут заняла борьба с одеждой. Больше всего пострадал шарф. Сначала Гермиона чуть не удавила им своего возлюбленного, потянув не за тот конец, а когда тот захрипел, просто разорвала шарф на лоскутки и раскидала по сторонам. Впрочем, мантия Гарри и плащ Гермионы тоже получили по заслугам. Виданное ли дело? Мешать двум сгорающим от страсти людям ощутить соприкосновение тел и услышать стук сердцец!
Была мантия — стала рванина!
Был плащ — стал тряпкой!
А уж про майки, трусы и лифчики и разговора нет.
В топку!
То есть в камин, конечно…
Робби, украдкой заглянув в зал, мгновенно стал пунцовым и забился в самый дальний угол коридора, но так, чтобы услышать, если хозяин вдруг позовет.
Но хозяину было не до слуги. Закипев душой, он не уступал подруге ни страсти, ни в выносливости. Это было не занятие любовью, и не радостное упоение друг другом. Это была схватка двух изголодавшихся хищников, отбросивших все условности и жадно вкушающих наслаждение из чаши страсти!
Кстати о чаше.
Крышка на ней действительно оказалась сдвинута. Произошло ли это во время уборки или по какой-то другой причине, но Омут Памяти неожиданно откликнулся на тот колючий клубок страстей, что кипел в двух шагах от него. Из-под крышки артефакта потекли перламутровые языки тумана. Они жадно потянулись к обезумевшим от страсти любовникам и собрались вокруг разгоряченных тел, образуя вокруг них переливающуюся ауру. Они ласковыми языками морозной свежести касались их влажной от пота кожи. Они легко и незаметно впитывались в тела молодой пары, пока та совершала последний рывок к вершине наслаждения. И они растаяли без следа, когда по юным любовникам пробежала последняя судорога пароксизма страсти…
— Гарри, ты был просто чудо… — невнятно пробормотала девушка и уснула.
Уснула прямо на голом полу, непринужденно обнимая Поттера одной рукой и положив другую под щеку.
Гарри с некоторым трудом пришел в себя и тихонько выбрался из-под девушки. Она ничуть не возражала и тут же сунула себе под щеку и вторую руку.
Юный маг с некоторым недоумением рассмотрел кровавые полосы от ногтей у себя на груди и два укуса на левом соске. Круто оторвались! Интересно, а он ее кусал? Если да, то за какое место?
Хотя, ни фига это сейчас не интересно. Спать хочется. И просто нет сил идти в спальню и тащить туда же Гермиону.
Гарри протянул руку к выходу из зала и нетерпеливо пощелкал пальцами, и в него тут же влетела пара огромных одеял и с десяток подушек. Он сунул две подушки под голову Гермионе и укрыл ее, потом сообразил, что надо и под нее подсунуть чего-нибудь, но девушка, почувствовав одеяло, как-то неуловимо ловко сама в него завернулась и тихонько засопела. Гарри последовал ее примеру, правда, не так ловко. Заодно он убедился, что на спине трассы от ногтей у него такие, что груди и соску и не снились. Но голова уже сама тянулась к подушке, и на все остальное кроме сна было глубоко наплевать.
— Милая моя пантера, ты была просто очаровательна, — пробормотал он в последнем приступе галантности и провалился в глубокий, крепкий сон без сновидений.
Омут Памяти на каминной решетке тихонько звякнул крышкой, как бы в подтверждение его слов…
* * *
Гавейн Робардс вернулся с Совета министерства и вызвал к себе начальников секторов отдела Магического Правопорядка, который он возглавлял. Главный аврор был сильно не в духе и с неодобрением смотрел, как его подчиненные неторопливо подтягиваются и рассаживаются, лениво переговариваясь между собой. Последней вошла секретарь Муфалда Хмелкирк, встретила грозный взгляд шефа и тихой мышкой юркнула за дальний конец стола.
— Значит так, коллеги. Клиника Мунго прислала в министерство представление. Сегодня зафиксирован двадцать третий случай обращения работников министерства за помощью к колдомедикам, по поводу зубной боли.
— Так они годовой бюджет все неделю принять не могут, а это еще та зубная боль! — откликнулся весельчак Уильямсон и тут же съежился под свирепым взглядом главного аврора.
— Позубоскаль мне тут! — гаркнул Робардс. — Ничего смешного нет. За две недели мы имеем два с половиной десятка ценных работников с зубной болью. При этом никакие заклинания и зелья не помогают! Такими темпами мы скоро останемся без нескольких ведущих отделов министерства.
— Я кое-что слышал об этом, — нахмурился начальник следственного сектора Праудфут, — но какова статистика по отделам министерства — я не знаю.
— Финансовый, Юридический и отдел Регулирования Торговли, — наливаясь венозной кровью, перечислил Робардс, — почти все сотрудники из этих отделов страдают зубами. Нам поручено провести расследование. Прошу представить мне до конца дня план следственных и розыскных мероприятий.
— Еще искать-то некого, — пробормотал озадаченно начальник оперативного сектора Сэвидж.
— Были бы пострадавшие, а преступники найдутся! — рявкнул главный аврор на болтливых подчиненных. — Серьезное дело, а они устроили тут… пердимонокль какой-то, понимаешь! Все свободны!
Праудфут быстро заскочил в свой кабинет, закрыл дверь изнутри и извлек из кармана Сквозное зеркало.
— Скабиор! Передай своим друзьям, что они очень грубо работают! Нельзя же обрабатывать только тех магов, которые их интересуют. В Совете министерства уже сделали выводы и дали отмашку Гавейну. Старый дурак, конечно ничего не накопает, об этом уж я позабочусь, но сделайте что-нибудь, чтобы не было такого явного указания на кого направлен удар… Хорошо, займись с ними сам. А что у вас нового по Грейнджер? Ну, собирайте-собирайте, только время идет и уже лишь слепой не видит, что авторитет министерства падает. Надо торопиться, Скабиор. Твои низкорослые друзья это затеяли, вот им и карты в руки. Все, до связи…
В это же самое время «старый дурак» Гавейн Робардс задержал в своем кабинете секретаря Муфалду Хмелкирк и дал ей срочное поручение в отдел Тайн. Сказанное при этом напутствие прозвучало несколько загадочно:
— Давай, Муффи, поспешай не торопясь. Главное накрыть этих недобитков с поличным. Спецколдотехника у Невыразимцев готова, следствие объявлено и эти кроты сейчас зашевелятся. Но помни, главное — это не спугнуть. И учти, что для тебя это хороший шанс вернуться на нормальную должность. Давай, Муффи! Во всем аврорате я могу доверять считанным людям, и ты в их числе. Не подведи меня!
* * *
Гермиона виновато вздыхала, смазывая следы ночной оргии на спине Гарри. Тот негромко шипел, но находил в себе силы подшучивать над девушкой и над собой.
— Обычно ордена и награды на грудь вешают, а ты мне зачем-то их на спину налепила. Орден Страсти первой степени!
— На грудь ты тоже получил, — хмуро напомнила Гермиона.
— Упс! Как же я забыл, — заблажил Поттер, рассматривая свой посиневший сосок, — это будет медаль Сладострастия!
— Ничего это не будет. Сейчас заживет на тебе все как на собаке, Принц Гарри.
— Ну, моя кошечка-цапка-царапка, видимо, говорит со знанием дела?
Гермиона шлепнула его по затылку, чтобы не вертелся, и продолжила обработку.
— Да ничего я не знаю, — с досадой возразила Грейнджер, рассматривая глубокие борозды, которые и не думали исчезать, хотя мазь, которую она нашла, гарантировала полное исцеление при любых поверхностных рассечениях. — Больно еще?
— Да как было, так и осталось.
У девушки возникло подозрение, что с этими царапинами все не так просто. Нанесены они не просто магу, а темному магу, и нанесла их тоже не просто колдунья… У нее возникло ощущение, что она знает, как это излечить, но привыкнув доверять не интуиции, а «официальным источникам», она некоторое время боролась сама с собой, но потом решилась и широким полотенцем стерла всю мазь со спины Поттера.
— Оу! Больно, между прочим. Я еще не настолько темный, чтобы не чувствовать боль, Миона.
— Извини. Сиди спокойно, я попробую по-другому.
Она положила ладони на спину парню и провела языком по одной из самых глубоких царапин. Гарри вздрогнул. Гермиона посмотрела на результат. Рана исчезла, оставив лишь розовый след, который стремительно бледнел, сливаясь со здоровой кожей.
Вот значит как! Она может разорвать плоть, а потом сама же залечить. Да уж, таким умениям в Хогвартсе не учат.
Она быстро уничтожила языком все следы ночной вакханалии на спине у Гарри. Пронаблюдала процесс заживления и отодвинулась от возлюбленного. Сейчас следовало ожидать вопросов. Тем более что их должно было накопиться уже немало.
Гарри подвигался, проверяя ощущения на пострадавшей части тела, потом, завернув руку, провел по спине сверху и снизу, и в недоумении повернулся к подруге.
— Только не надо говорить мне, что я сильно изменилась!
— Тогда расскажи сама, — просто предложил Гарри тепло, но пристально глядя на девушку.
Начинать рассказ надо было с признания своей беспросветной глупости, но Гермиона решила, что это будет непедагогично. Поэтому она просто хронологически изложила все, что происходило с момента побега Гарри. Она рассказала о борьбе за наследство, о договоре с гоблинами, об учреждении фонда и покупке редакции…
Во время этого рассказа, Поттер в восхищении крутил головой и время от времени с некоторой обидой вскрикивал: «Что же ты мне сразу не рассказала?»
Девушка отвечала на это что-то типа «да просто некогда было» и продолжала рассказывать. И действительно рассказывать об этих делах было просто, а временами даже легко и весело.
А потом она заговорила об Омуте Памяти и вся простота куда-то подевалась. Когда же дело дошло до последнего разговора с Дамблдором, Гермиона уже с трудом подбирала слова, а Гарри сидел, нахмурившись, и желваки у него слегка шевелились.
— Я понимаю, что поступила как последняя дура, — чуть не плача, закончила она свой рассказ тем, с чего не хотела начинать.
— Темная магия и темные маги… — пробормотал Гарри и принялся расхаживать по комнате, грызя ногти. — Это ведь не одно и то же, не так ли?
Девушка подавлено кивнула головой.
— М-да. Такого оборота я не ожидал. Хотя, по большому счету, все получилось случайно. Горбин ничего не знал о содержимом Омута…
— Почему ты так думаешь?
— Он же торговец. Ели бы он знал, то взял бы дороже или тебе не продал бы вовсе. Получается, что ты передо мной не виновата, хотя, конечно, жаль, что так получилось.
— Погоди, Гарри, я очень виновата…
— Ты не понимаешь! — перебил он ее. — Я не терплю тех, кто пытается мной манипулировать. Но ты же не стремилась превратить меня в темного мага?
— Нет. Я хотела, чтобы ты научился только некоторым магическим приемам. Как Малфой или Снейп…
— Вот видишь? А к наследству и деньгам я отношусь… — он махнул рукой. — Деньги мне нужны, чтобы о них не думать. Ты же не собираешься потратить их все до последнего кната?
Глаза девушки налились слезами, и она отрицательно помотала головой.
— О чем тогда разговор? Будем думать, что делать в той ситуации, в которой мы оказались. Что толку упрекать друг друга? По большому счету я же мог отказаться от того просмотра воспоминаний, ты же меня не заставляла.
Гарри вдруг остановился и внимательно посмотрел на девушку.
— Но это все так, только в том случае, если ты мне рассказала все.
Гермиона не ожидала такой атаки и растерялась.
— Да, знаешь… да, в общем-то… ну да, наверное…
Гарри подошел к ней, присел и наклонился, заглядывая девушке в лицо.
— Я допускаю, что у тебя есть причины, по которым ты сейчас не можешь мне рассказать что-то важное. Допускаю. И я сейчас не буду настаивать. Ты можешь сделать это позже. Но знай, что если ты не хочешь все испортить между нами, то такая возможность и такая попытка у тебя осталась только одна. Только одна, Герми! Договорились?
Девушка подавлено кивнула.
— Пошли завтракать или обедать. Что там сейчас со временем, совершенно не представляю. А потом позовешь Снейпа и попробуем выяснить масштабы нашей темной проблемы. Давай на выход, моя Моргана!
Девушка с некоторым усилием улыбнулась. Она ожидала более бурной реакции и словесной трепки, а вместо этого любимый человек очень взвешенно, но очень серьезно дал ей понять, что играть собой он не позволит ни Гермионе, ни Моргане, ни лысому Мерлину.
«Думай, Гермиона, время у тебя еще есть. А вот права на ошибку — уже нет».
— Мне еще в ванную надо. Иди уж, тоже мне, Мордред!
