Chapter XVI. Королевские игры в судьбу- Ты думаешь, я настолько наивен, чтобы поверить в такие сказки?
Голос Трандуила льется ледяным потоком сквозь стены и пол темного зала, змеей ползет по витым колоннам, разливаясь протяжным гулом. Леда хмурится и кусает губы - выдать свои страхи сейчас очень просто, но она держит их в зажатых кулаках.
- Я не пытаюсь принизить Ваш интеллект. Просто передаю вам слова лорда Элронда и леди Галадриэль.
Губы лесного короля слегка дергаются, но больше он ничем не выдает свою заинтересованность. Девушка понятия не имеет, правильныt ли струны его души затронула, упомянув этих двоих - она даже не знает, в каких отношениях состоят члены эльфийских королевских семей - но надеется на удачу, потому что сейчас это ее единственный помощник.
- Они считают, что я не просто провидица, - говорит Леда, задрав подбородок как можно выше - может, хоть так она выглядит величественнее? - Что меня в самом деле послали в этот мир, чтобы я стала устами валар.
Трандуил поворачивает голову в разные стороны, наблюдает за девушкой со всех сторон и, кажется, высокомерно плюет на нее.
- И что же ты... - он поправляет отвороты своей длинной, в пол, серебряной мантии. Леда не может отделаться от мысли, что Трандуил - это воплощение Люциуса Малфоя в этом мире. - Что же ты знаешь, провидица? Видишь будущее?
- Да, - кивает девушка, и ее голос разбивается на миллионы осколков в гулком зале. - Я вижу будущее, но только то, которое меняет ход истории. Ваше покрыто для меня темной завесой, из чего я делаю вывод, что Вы не так уж и влиятельны.
Леда не должна дерзить, но ей просто невмоготу сдержать в себе гнев за Торина и это самодовольство лесного владыки. Он просто смешон, потому что девушка знает его слабость, и она делает его в глазах Леды жалким и мелочным.
- Неужели? - Трандуил кривит губы в ехидной усмешке, возвращается к себе на трон - он высокий, с витыми ступенями, по которым волочится мантия короля, и выглядит деревянным подобием Железного трона из известного Леде сериала. - И чье же будущее, по-твоему, влиятельно?
- Тех, кого Вы заперли у себя в подземельях. Торина Дубощита, Короля под горой.
Леда смотрит на лесного владыку снизу вверх, гневом пылают ее глаза, а руки сжаты в кулаки с такой силой, что ногти больно впиваются в кожу. Но Трандуил вдруг заходится противным тягучим смехом, насмехаясь над ней.
- Ты считаешь, бездомные гномы способны менять историю? Эти жалкие бездельники никогда не смогут...
- Эти бездельники вернут себе дом к исходу осени! - срывается Леда, даже делает шаг вперед, не обращая внимания на дернувшихся стражников по обе стороны от короля. - Торин Дубощит войдет в Эребор и найдет Аркенстон, камень королей, и вернет себе все! И Вы, Владыка Лихолесья, придете к вратам гномьего государства, чтобы запечатлеть этот момент своими собственными глазами!
Бровь Трандуила дергается, и он выдыхает, яд струится вместе с его дыханием, обдавая Леду противным ощущением никчемности. Что бы она ни говорила, эльфийскому королю это, видимо, безразлично. Она сжимает губы в тонкую линию, стараясь не выдать своего отчаянного желания достучаться до него хоть как-то. Выиграть в перетягивание каната с мастером подобных дел юной неопытной девушке практически невозможно. Но она упрямо продвигается вперед.
- Одинокая гора давно занята драконом Смаугом, и победить его невозможно, - говорит Трандуил, поигрывая кольцами на своих пальцах. В редких лучах солнца они так блестят, что Леде приходится жмуриться от их яркого света.
- Дракон будет повержен. Его сразит знаменитая стрела, и он умрет после дня Дурина, - девушка вздыхает, не раздумывая ни секунды, прежде чем ляпнуть следующую фразу наобум. - И когда эта весть дойдет до Лихолесья, Вам захочется прийти к Эребору, чтобы вернуть себе какие-то камешки.
По лицу короля сложно что-либо определить, но, кажется, она нажала на нужные кнопки. Трандуил смотрит на нее со своего трона и хмыкает себе в руку.
- Какие-то камешки? Что ты знаешь об этом?
Леда сглатывает. Пусть она окажется права, пожалуйста!
- Я знаю, что Вы хотите получить их едва ли не больше, чем Торин - завладеть Аркенстоном. Ваше желание обладать ими такое огромное, что Вы не пожалеете целого войска, чтобы предпринять попытку взять эти побрякушки силой. Не так ли?
- Хм... - Трандуил перекидывает ногу на ногу и тянет время. Девушка чувствует, что ею играются, словно удав мышкой, но она в безвыходном положении, как и любой грызун. Лишь бы только король Лихолесья заинтересовался ее речами! - Если ты видишь все это в своем будущем, то должна понимать, что мне ничего не будет стоить завоевать ослабленное государство.
- Вам не удастся. К тому моменту, как у подножия Одинокой горы соберется войско эльфов и людей с Дейла, чтобы тоже вернуть себе положенное, к гномам подоспеет подмога с Железных гор. И орки из Дол-Гулдура и Гундабада, которые придут убивать всех без разбора. Многие Ваши воины падут в тот день, многие гномы и люди погибнут, и не будет конца и края слезам и горю.
Голос Леды вьется под самые кроны деревьев вверху, она растягивает слова, как будто в самом деле читает будущее наяву, и Тауриэль, подозрительно косящаяся в ее сторону, начинает верить и бояться слов девушки. Где-то позади, у дверей в зал, стоит светловолосый эльф, которого Леда считает Леголасом, и слушает ее со странными смешанным ощущением тревоги и неверия.
- Когда все закончится, и Вы увидите результат своих решений, уже будет поздно вспоминать, что я предупреждала Вас о таком исходе.
Тауриэль испуганно вздыхает, прижимая руку ко рту, и ее наивные неуверенные глаза кажутся Леде такими неожиданными, что где-то внутри она начинает думать, будто эльфийка моложе ее самой.
К сожалению, владыка Трандуил никак не впечатляется.
- И чем я обязан твоим предупреждениям? Что ты хочешь?
Леда вспоминает услышанную от Беорна фразу: «Каждое знание имеет свою цену», и старается выровнять дыхание.
- Отпустите гномов и позвольте нам уйти. Если у нас все получится, я самолично верну Вам Ваши камни.
На мгновение в зале воцаряется тишина, а потом король начинает смеяться, ядовито, протяжно, так, словно Леда изволила говорить глупости, над которыми даже смеяться нельзя.
- Ты думаешь, я поверю словам какого-то глупого маленького ребенка? - Трандуил встает со своего места и снова спускается. Леда замирает, не смея шарахаться от него, хотя боится его и того, что он может сделать с ней, когда подойдет совсем вплотную.
- Ты думаешь, - говорит эльф, вскидывая руку с длинными бледными пальцами - они едва ли не касаются лица вмерзшей в пол девушки, - меня беспокоят орки и гномы с их войнами?
- Нет, - едва дыша, твердо говорит Леда. Он так бесит ее, что голос разума затмевают злоба и обида. - Вас беспокоит только собственное благополучие и чертовы камни. Что в них особенного? Хотите обвешаться ими подобно женщине?
Глаза короля сужаются, и он склоняется к девушке, хватает ее за подбородок и больно сжимает его пальцами. Его кожа холодна, как лед, так же, как его взгляд. Леда глубоко вздыхает, пока собственное сердце трепещет в ее груди беспокойной птицей.
- Не такая уж хорошая ты провидица, раз сама задаешь вопросы, - шипит Трандуил и резко отпускает ее из плена своих пальцев. Скулы Леды сводит от боли, но она упрямо сжимает зубы, чтобы не застонать. Тауриэль рядом видит, как кривится лицо девушки.
- Мне неизвестна судьба такого жалкого короля, который мечтает лишь о неживом, в то время, как его королевство умирает и чахнет.
Леда не успевает даже договорить эту фразу, как чувствует порыв странного ветра в душном зале - Трандуил резко взмахивает рукой с полами мантии, и девушка скорее понимает умом, чем ощущает рваную боль в груди. Она отскакивает, не сумев сдержать короткий вскрик, и опускает глаза - в отворотах порванной рубашки зияет глубокая царапина от шеи к левой ключице.
- Какого... - Леда вскидывает голову, впиваясь глазами в лесного владыку - он надменно усмехается, хотя девушка кипит яростным гневом, готовая выплеснуть его на Трандуила в эту самую секунду.
- Не смей говорить мне о моих владениях с таким пренебрежением, «провидица»!- он выплевывает это слово, как ругательство и дает отмашку - Леду хватают под руки два стража и волокут, упирающуюся, за пределы зала. Тауриэль получает от короля едва заметный кивок и спешит следом.
- Ты изверг, Трандуил! - кричит девушка, понимая, тем не менее, что каждым своим словом вколачивает новый гвоздь в свой гроб. - Когда твои люди будут умирать от лап орков, ты вспомнишь мои слова и пожалеешь о том, что сделал!
- Заприте ее обратно в камеру! - громогласно звучит голос лесного короля. - Век людей еще менее долог, чем век гномов! Я терпелив, и я подожду твоей смерти, выпивая твою кровь бокал за бокалом!
Двери зала захлопываются с оглушительным гулом прямо перед носом Леды. Она вырывается из рук стражников и бьет их в грудь кулаками.
- Как вы можете подчиняться столь презренному владыке?! - кричит она, едва понимая, о чем спрашивает. - Он жалок! Он доживет свои года в беззвестии и беспамятстве, о нем никто ничего не вспомнит!
На нее не обращают внимания, разворачивают и буквально вышвыривают вниз по лестницам, так что Леда спотыкается и почти летит носом вперед, но ее хватает за плечо Тауриэль. Девушка дергается от нее, вырывая руку.
- Я сама пойду! - огрызается она и начинает спуск обратно в подземелья.
Рана в ключице саднит, и Леда еле слышно стонет, прижимая к ней руку. Рубашка жадно пропитывается кровью. Почему так больно?
Леда вспоминает о ране Дубощита и резко останавливается.
- Ты можешь отвести меня к Торину? - не глядя в сторону эльфийки, спрашивает девушка. Просьба звучит почти как приказ, но Леда ничего не может поделать со своим голосом и подозрениями. Тем не менее, она вспоминает о приличиях. - Пожалуйста.
- Я не могу... - начинает Тауриэль неуверенным голосом, но Леда оборачивается и впивается в ее растерянное лицо твердым взглядом.
- Пожалуйста! Ему плохо, я знаю, что твой владыка что-то сделал с ним! Куда его отвели? В какие камеры?
- Я не знаю, - продолжает гнуть свое эльфийка, но девушка упрямо отмахивается от ее слов.
- Ты же начальник стражи, ты должна знать! Пожалуйста, Тауриэль!
Она смотрит в лицо Леды долгим взором, как будто надеется понять, откуда ей все известно и почему так важно. Леда убила бы за такой взгляд от этой рыжей, но сейчас ее беспокоит совсем другое, и думать о себе она не может.
- Пожалуйста! - с надрывом повторяет девушка. - Я понимаю, я не была с тобой дружелюбна, но кто бы был - со своим-то надсмотрщиком? Вы схватили нас и посадили по разным клеткам, как зверей, кто был бы любезным в такой ситуации, скажи?
Тауриэль открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент где-то с верхних площадок доносится до них голос кого-то из стражников, и эльфийка вздрагивает, так и не решившись.
- Среди вас есть лекарь? Я отведу тебя к нему в камеру.
Она разворачивает девушку спиной к себе и ведет, как маленького провинившегося ребенка, не снимая руки с ее плеч. Леда зло рвется из ее хватки.
- У тебя совсем нет сердца? - шипит девушка, стирая с глаз злые горячие капли. Она чертовски взбешена тем, что эта рыжая снова не может решиться действовать так, как правильно, а не как ей велят. Она думает «снова», потому что сравнивает эту Тауриэль с той, которую видела на экране - и ей не нравятся они обе. У Леды предвзятое отношение к эльфийке, да, но что девушка может с собой поделать, когда все на самом деле происходит так, как она предполагала? Зачем Тауриэль вообще оказалась в том же треклятом мире, что и Леда?
- Мне был дан четкий приказ отправить тебя обратно в твою темницу, - говорит эльфийка, и в ее голосе звучит извинение, которое Леда игнорирует, как и тупую саднящую боль в ключице.
- Конечно, - ядовито плюется она, - ты все делаешь так, как тебе прикажут! Если бы Трандуил приказал тебе убить меня, ты бы так и поступила!
Ее слова режут острее ножа, и лицо Тауриэль искажается беспомощной гримасой, но Леда не видит ее и лишь выплескивает свою злость. Она слишком зла для такой маленькой девочки, особенно по отношению к эльфийке, и Тауриэль не может понять, чем именно заслужила такую ярость.
- Владыка не мог отдать такого приказа, он никого не убивает! - ее голос звенит обидой. Безжалостная Леда перекрывает его своим, грубым, хриплым и отравленным обидой больше, чем она сама думает.
- Естественно, это ниже его достоинства! Он просто запирает невинных гномов гнить в камерах до скончания веков!
Леда вскидывает руки, чтобы в очередной раз скинуть ладонь эльфийки на повороте лестниц, и внезапно сгибается. Боль от царапины пронизывает ее до самого сердца.
- Черт, что же это... - она резко замирает, хватаясь грязной рукой за рану. Больно, почему так больно? Как же, наверное, невыносимо Торину!
- Идем скорее, - коротко отрезает Тауриэль, кидая на Леду беспокойный взгляд. Оставшуюся часть пути они проделывают в спешке, потому что эльфийка тянет девушку почти волоком. - Среди вас есть лекарь? - звонко спрашивает она, едва камеры гномов оказываются в поле их зрения. Леда шипит на нее и вырывается, словно дикий зверь.
- Леда? - к решеткам своей темницы кидается Кили и тянет к девушке руки. - Что случилось?
Она спешно прикрывает рукой кровавый подтек на рваной рубашке и саму царапину, чтобы он не увидел. Ойн, ей нужен Ойн.
- Отведи меня туда, - указывает Леда стражнице. Тауриэль, как ни странно, кивает, и провожает ее до камеры, где сидит Ойн и Нори. Девушку вталкивают внутрь и запирают за спиной решетку.
- Надеюсь, тебе помогут, - с тревогой произносит эльфийка и удаляется, игнорируя крики Кили и Фили.
- Леда, что произошло? Что-то случилось?
Леда отворачивается от света, находит сонного гнома, прилегшего к стене, и будит его.
- Ойн, мне нужна помощь.
Он встает, чуть кряхтя, и зовет ее к решетке, где больше света. Леда нехотя стоит в отблесках факелов и кусает губы.
- Меня Трандуил чем-то царапнул, посмотри, пожалуйста... - просит она лекаря, и гном отводит в сторону ее руку, открывая взору глубокую рану почти в пол-локтя длиной. Ойн вздыхает.
- Чем это тебя так, девочка... Вот и Торина вернули поцарапанного.
- Ты видел его? - вскидывается Леда. - Куда его отвели?
- Я не знаю, - качает головой гном, аккуратно прикасаясь пальцами к ране на шее девушки. Она вздрагивает и морщится. - Больно?
Леда едва заметно кивает. Царапина саднит, кровоточит и никак не хочет затягиваться, так что вокруг уже воспаляется какое-то странное покраснение и вздутие. Вся кожа чешется, а на рубашке высыхает уже достаточно крови девушки, чтобы Ойн заволновался. Гномам такие раны и увечья не страшны, они слишком сильны от природы, чтобы волноваться за подобные вещи, а вот слабая человеческая девчушка может подхватить заразу и заболеть, если не ослабнет раньше из-за потери крови.
- Все так плохо? - тихо спрашивает Леда, и гном не может ответить ей что-то ободряющее. Он вздыхает снова и отходит в дальний угол темницы.
- Сейчас мы тебя немного подлечим. Стой на свету.
Пока он возится с Нори где-то в темноте камеры, Леда дрожит, отворачивается и смотрит куда-то наверх, пока не ловит по-настоящему встревоженный взгляд Кили. Он упирается руками в решетку, словно хочет сломать ее одной своей силой. Рука девушки непроизвольно тянется к ране - закрыть, не дать ее увидеть - но, кажется, уже слишком поздно. Гном резко выдыхает и трясет прутья, выглядя едва ли не злее нее самой.
- Хорошо, что у Нори так много карманов, - добродушно говорит Ойн, и Леда отворачивается к нему, чтобы укрыться от глаз Кили. - Давай-ка мы тебе рану залатаем...
Девушка видит в его руки тонкую длинную иглу - откуда у Нори взялась игла?! - и испуганно пятится. «Это необходимо, это необходимо!» - дергается в панике ее сознание.
- Только аккуратнее, хорошо? - дрожащим голосом просит Леда и садится на скамью. Ойн кивает, но переглядывается с Нори обеспокоенными взглядами, которых она не видит.
Вечером им приносят еду в мисках. Тот светловолосый эльф обходит камеры с проверкой, видит Леду у Ойна и Нори и хмурится.
- Что? - огрызается девушка. - Если я дама, мне нельзя сидеть в одной темнице с мужчинами?
Эльф смотрит на нее одно долгое мгновение, прежде чем ответить, и Леда скрещивает на груди руки, чтобы закрыться. Зашитая Ойном рана все еще чешется нестерпимо, и она иногда жмурится от неприятного зуда.
- Ты действительно знаешь, что будет? - спрашивает эльф. Девушка грызет лист салата и хмыкает.
- А ты поверишь, если я скажу «Да»? Ваш чертов владыка мне не поверил. Вот и поплатится потом, пижон.
- Он сомневается в твоих словах, - осаждает ее эльф. Леда саркастично вскидывает бровь. Неужели? - Но это не значит, что он не может в них поверить. Отец слишком... подозрителен.
Ах, так он, все-таки, принц лихолесский? Это становится интересным.
Девушка выпрямляется, отставляет в сторону миску с едой и поднимает взгляд к собеседнику.
- А ты, значит, наследник престола? Тебя зовут Леголас, верно?
Эльф мнется меньше секунды, но Леда видит в его глазах проскочившую тревогу.
- Откуда ты знаешь мое имя? Ты назвала меня еще там, в лесу, когда мы поймали вас.
- Я провидица, я же уже сказала, - упрямо гнет свое Леда, закатывая глаза в потолок. - И тебя я знала еще до встречи. И твоего отца чтоб ему провалиться. И твою подружку рыжую.
Леде кажется, что Леголас смущен, но, возможно, это лишь сила ее воображения, потому что прочитать хоть что-то по мраморному лицу эльфа практически невозможно.
- А еще я знаю, - давит дальше девушка, шагая ближе к прутьям решетки и понижая голос, - что в Лихолесье пробрался отряд орков, который охотится за нами от самого Ривендела. И очень скоро они будут здесь, так что Вам следует предупредить своих воинов, Ваше Высочество.
Бильбо появляется на вторые сутки, ближе к ночи, и к этому времени все гномы, даже бодрые Ори и Фили начинают думать, что Эребор для них потерян навсегда. Леда пытается успокоить их, повторяя, что хоббит придет и поможет им, и, кроме того, у нее самой зреет одна мысль, от которой она не может отделаться. Так что, когда, наконец, из воздуха появляется Бильбо, большинство гномов уже спит беспокойным сном, и только Леда встречает его с распростертыми объятиями.
- Где ты был! - восклицает девушка, обнимая Бильбо сквозь прутья решетки. - Я беспокоилась о тебе, мой милый!
Он улыбается, чуть щурясь и пряча в глазах хитринку, и его вид перед глазами Леды заставляет ее чувствовать себя намного лучше. Она радостно улыбается ему в ответ.
- Я кое-что выяснил, пока вас искал, - заговорщицки шепчет он. - Там внизу есть винный погреб, и мы можем...
- Спрятаться в бочках, чтобы сплавиться по реке, да? - воодушевленно договаривает за хоббита девушка, и Бильбо удивленно, но радостно кивает. - Я хотела предложить тебе эту идею, если другая не сработает.
- Какая?
Леда оборачивается на спящих Ойна и Нори, думая, стоит ли разбудить хотя бы их, чтобы порадовать. Нет, надо действовать быстро и без шума - девушка все еще помнит, что их преследуют орки, и времени совсем мало.
- Мне нужно поговорить с Балином или Торином, - тихо говорит она на ухо склонившемуся к решеткам Бильбо. - Я хочу попробовать договориться с Трандуилом, чтобы он отпустил нас по своей воле. Плыть в бочках опасная затея, и Кили...
Она осекается на полуслове, закрывает себе рот руками, чтобы не проболтаться. Кили может пострадать от орочей стрелы, да кто угодно может пострадать от нее!
Бильбо смотрит на девушку с недоумением, но думает, что это снова что-то неподвластное ему, так что не просит договорить.
- Торина заперли несколькими ярусами выше, идти к нему долго.
- Тогда найди ключи от камер, чтобы я смогла пробраться к Балину, - кивает Леда. Хоббит неслышно сбегает на несколько минут, пока девушка меряет шагами маленькую камеру. В темнице с Балином спит Кили и, Эру, пусть он не проснется! Леда боится встречаться с ним лицом к лицу, особенно сейчас, когда у нее под шеей саднит рана, нанесенная эльфом, пока рядом бродит Тауриэль, и сама Леда так не уверена в себе...
Бильбо возвращается, гремя связкой.
- Это было совсем несложно! - хвастается он. - У эльфов какое-то пиршество, они пьют так много вина, что через пару дней бочек станет достаточно, чтобы мы могли сбежать!
- Лучше бы мы пошли пешком... - бурчит себе под нос Леда, пока хоббит отпирает дверь ее камеры.
- Кстати, Леда, - Бильбо тормозит ее за руку и, приосанившись, гордо заявляет: - Я назвал свой меч. Его имя Жало.
Девушка улыбается, отдавая дань истории, которую знает. Все так, как и должно быть.
Эта мысль заставляет ее задуматься еще больше, и вот уже мысли ее бегут вскачь, несутся вперед, к Эребору и Вороньей высоте, и она не может, не может сдержать дрожь в теле. История, которую она знает, развивается и с ее участием, и без, именно так, как должна, и все это приводит к одному ужасному неутешительному выводу.
Что если она не сможет спасти ни Торина, ни Фили, ни...
Бильбо отпирает решетку камеры Балина и Кили, и Леда ступает в ее темноту и тишину и стоит, парализованная собственным осознанием истины.
Кили храпит ближе к прутьям, и свет факелов теряется в его волосах, подсвечивая спокойное лицо. Он спит, но Леда видит его мертвым, и стон рвется у нее из груди яростным зверем. Боже, что если она не сможет выиграть в этой битве с предначертанным?
Девушка отворачивается, зажимает рот рукой и делает шаг к Балину, но внезапно ее хватают грубые ладони, и пальцы Кили сжимаются вокруг ее шеи.
- Эльфийский король приказал убить своих пленников во сне, а? - шепчет его голос прямо в ухо, обдавая шею горячим дыханием.
- Кили, это я! - сдавленно стонет Леда. - Это я!
Гном замирает, ладонь медленно смещается с шеи на скулу девушке, и его пальцы поворачивают ее лицом к нему.
- Леда?.. - неверяще выдыхает Кили и отпускает ее из плена своих рук. Девушка хочет отойти от него подальше, но Кили ловит ее за талию. - Что ты здесь делаешь?
Он так близко: Леда видит, как трепещут его ресницы, и каждую отдельную прядь волос, и колючую щетину на подбородке, и чувствует, как дрожит в его груди сильное сердце.
- Я... Бильбо выкрал ключи у стражей, чтобы привести меня сюда, - она почти задыхается, пытается отвести взгляд куда-нибудь в сторону, но не может, пойманная, словно глупый кролик, в сети тигра. Кили проводит рукой по ее шее, спускается ниже и отводит пальцами воротник огрубевшей от высохшей крови рубашки. Леда не может пошевелиться и почти не может дышать.
- Мне нужно поговорить с Балином, это важно! - едва слышно шепчет она, и ее голос похож на стон, запуганный стон маленького зверька. Леда делает попытку высвободиться из рук гнома, но он сжимает ее сильнее.
- Нет, - грубо отрезает Кили, вскидывает горящие злостью глаза к девушке, и она забывает, как дышать, окончательно. - Сначала ты скажешь мне, кто сделал это.
Леда чувствует его пальцы рядом с раной: она стала почти синей, но вокруг все продолжает краснеть и набухать, и прикосновения горячих руки Кили еще больше распаляют зуд.
- Кили, не...
- Это так Трандуил ничего тебе не сделает, да?! - гневно шипит он.
Леда жмурится, сжимает губы в тонкую линию и дрожит.
- Больно, - шепчет она. Глаза гнома распахиваются, и он мгновенно отпускает девушку.
- Леда, я... - он запинается, вновь открывает рот, чтобы что-то сказать, но его прерывает храп Балина.
- Все в порядке, - девушка кивает ему и почти улыбается, а потом уходит будить гнома. Кили сжимает руки в кулаки и клянет себя за грубость и неспособность изъясняться человеческим языком.
