Шутка гриффиндорца – Эй, Эванс!
– Чего тебе?
– Ты подумала?
– Да.
– Ну так что?
– Нет.
–Ну Эванс…
– Не канючь. Все равно ничего не добьёшься.
– Ну Эванс…
– Я сказала, отстань от меня! Я занята.
– Ты все время занята. Если я стану дожидаться, когда это прекратится… Эванс, мне очень, очень нужно чтобы ты сказала да! Потому что без тебя ничего не выйдет.
– Поттер, уйди! Ты загораживаешь мне свет. Из–за тебя я не вижу, что читаю.
– Как можно читать, если не видишь? И, к твоему сведению, я не уйду, пока не скажешь да!
– Ты хуже ночного комара! Так и вьёшься, так и вьёшься… отстань уже!
– Нет.
– Хорошо! – досадливо хлопнула девочка книгой. – Тогда уйду я!
– Эванс!!!
Толстая Тетя опустилась за её спиной, ставя точку в диалоге.
***
Лили продолжала старательно учиться, изображая из себя примерную ученицу.
Учиться в Хогвартсе было интересно. К тому же старательность и усердие давали возможность забыться, отвлечься от личных проблем.
Сначала Петуния. Теперь Северус? Их дружбе, по всей видимости, пришёл конец.
Лили не жалела о поставленном условии, о сказанных другу словах. Она была уверенна в собственной правоте. Нельзя сыпать людям яд. Нельзя!
«Но на самом деле Сев не собирался никого убивать, – жалобно пищал внутренний голос. – Он ведь знал, что Лягушонку окажут помощь…».
Вторая Лили, с поджатыми, как у МакГонагалл, губами, утверждала, что так не играют. Можно бессмысленно рисковать собственной шкурой, если хватает на это храбрости или дури. Но играть чужой жизнью значит проявлять низость.
А низкого человека нельзя уважать и не за что любить.
Сев не разговаривал с Лили. А Лили не разговаривала с Севом. Это по–настоящему страшно – быть рядом и одновременно с этим недосягаемо далеко.
Факультет тем временем продолжал жить своей обычной, насыщенной жизнью. Поттер из кожи лез вон, чтобы не скучать и другим не дать.
Раздобыв в теплице навозных бомб, что использовались для подкормки какого–то вредоносного растения, они вместе с другими мальчишки (даже серьёзный, мрачный Люпин оказался втянут в бурную деятельность) забросали проход к кабинету Зельеделия. Бомбы ожидаемо взорвались.
Занятые своим увлекательно–пакостным делом гриффиндорцы–первокурсники проворонили слизеринский патруль.
Очередной скандал.
Очередное разбирательство.
Люциус был в восторге от того, что гриффиндорцы снова утратили с таким трудом скопленные баллы.
– Поттер!!! Ты хоть раз пытался думать башкой, а не тем, на чем сидишь!? – орал, как гиппогриф в брачный период, Пруэтт. – Мы целый месяц старались выровнять счет! И нам почти удалось! А снова – ты…! Ты меня когда–нибудь доведёшь, Поттер! Я тебя сам убью! Опередив Малфоя!
– А почему, собственно, в виноватых числится один Джеймс? – тихо, как всегда, заговорил Ремус. – Мы все там были.
– Начхать! Мы потеряли баллы! Потеряли баллы – снова! Гриффиндор на последнем месте. На последнем!!! Для вас честь факультета хоть что–нибудь значит, а, Мародеры?! Черти безмозглые!
Лили была с ним согласна.
Последние недели она из кожи вон лезла, чтобы искупить свою вину перед факультетом. Она принесла Гриффиндору около сотни баллов. И вот, по вине Лягушонка, они снова начинают с того места, с которого ушли.
– Эванс!
Лили мысленно застонала.
– Эванс, я больше не могу ждать… Мне нужно твое согласие. Прямо сейчас!
– Твои проблемы. Поттер, я вообще–то не единственная девочка на факультете…
– Зато ты единственная, кто разбирается в зельях!
– При чем тут зелья? – насторожилась Лили.
Поттер поиграл бровями и поблестел глазами:
– Соглашайся на моё предложение, и я всё расскажу.
– Да я и так поняла.
– Что ты поняла?
– Что ты собираешься под Оборотным проникнуть на Святочный Бал. И, скорее всего, потащишь за собой хвостом Петтигрю и, возможно, Люпина. Ну и ещё парочку–тройку доверчивых глупцов, которым не терпится в очередной раз выслушать Пруэтта.
Поттер смущенно и немного обиженно посмотрел на Лили, ероша волосы:
– Как ты догадалась?
– Ты не можешь пробраться на бал так, как есть, – раз. Тебе нужно зелье – два. Складываем один плюс один и получаем…?
– Я понял, – Поттер выдержал паузу, соображая, что делать дальше. – Теперь я от тебя точно не отстану, Эванс. Потому что если я не заручусь твоим участием…
– Всё, Поттер! – потеряла терпение Лили. – Разговор окончен.
– Не окончен!
– Подкатишь ко мне с этим ещё раз, и будешь объясняться с МакГонагалл. Понял?
Поттер понял. Поттер больше не подходил.
Подошёл Люпин.
– Лили?
Тихий–тихий голос, как всегда, заставил девочку вздрогнуть. Взгляд желтых глаз, которые вполне можно было бы назвать кошачьими или цвета бренди, упорно ассоциировался у Лили с волчьим. Самое неприятное, что глаза Люпина жили словно отдельно от всего остального – спокойного, незаметного, уравновешенного.
Жуткий тип этот Люпин.
– Чего тебе?
– Можно с тобой поговорить?
– Не знаю, – ответила она резко, судорожно собирая вещи со стола.
Час был поздний. Кроме неё и Люпина, никого больше не было. Даже библиотекарь куда–то ушла. Она не удивится, если этот тип начнет ей угрожать.
Лили стало очень страшно.
Люпин положил руку на руку девочке. Ладонь его была сухой и горячей.
Лили испуганно вскинула глаза, как кролик на удава.
– Чего тебе от меня надо, Люпин?!
– Не бойся, – вскинул он руки в примиряющим жесте. – Я ничего плохого тебе не сделаю.
Желтые глаза. Совершенно жуткие. Куда там Блэку? У Блэка они стылые от высокомерия, у Люпина – тоскующие.
Но у обоих какие–то обреченные…
– Я только поговорить хочу. Только поговорить… Решишь уйти – удерживать не стану.
Лили немного расслабилась:
– Насчет Оборотного разговор?
– Тс! Не так громко…
– Рем, – скрестила она руки перед собой,– а не проще ли вам самим его приготовить, чем за мной целый месяц гоняться?
– Видишь ли, – словно подыскивая слова, медленно говорил Люпин, – дело не в том, что нам хочется попасть на Святочный Бал. Сириусу очень нужно проникнуть в Слизеринскую гостиную.
– Зачем ему это?
Острый волчий взгляд снова нацелился в лицо. Отстранённый и внимательный:
– Ты задаешь слишком много вопросов.
Лили стала раскачиваться на стуле, придерживаясь руками за стол:
– Видишь ли, Ремус, если ты просишь человека ввязаться в нехорошую историю, нужно быть готовым к тому, что придётся отвечать на неприятные вопросы.
– Друзья так не поступают, Лили. Друзья помогают без лишних слов.
– Друзья – может быть. Но ты–то мне не друг, Рем.
– А Джеймс?
Лили вздохнула.
Джеймс? Провокационный вопрос. Друг ли ей Лягушонок? Он забавен и симпатичен. С ним весело. Вряд ли этого достаточно для того, чтобы назвать человека другом?
Ремус снова подался вперёд, накрывая лежащую на столе ладонь горячей рукой.
– Пожалуйста, Лили, сделай это. Мы же оба знаем, что Поттер не отстанет. И не остановится. Если ты не согласишься, он придумает что–нибудь похлеще. Уж если он что вбил себе в голову…
Лили отдернула руку от пальцев Люпина, словно он поднес к её коже раскаленный утюг:
– Зачем ему это?
– Джеймс считает, что Блэку нужна помощь. Джеймс хочет помочь.
– Тогда помоги Блэку Бог! Добром поттеровские хотения пока ещё ни разу не заканчивались, – Лили тяжело вздохнула, понимая, что Мародеры её «достали». – Я попытаюсь. Но я вовсе не уверена, что получится…
На следующий день, сразу после уроков Лили, Люпин, Поттер и Блэк отправились на самую высокую башню. Поттер постучал палочкой по стене, и прямо на каменной кладке появилась дверь.
– Заходите, – улыбнулся Лягушонок. – Милости просим в Выручай–Комнату.
Дети огляделись.
Комната была небольшая, но в ней, казалось, все нарочно устроено для них и для их затеи: котел, магический огонь, колбы с ингредиентами.
– Ух ты! А как ты про неё узнал, Джеймс?
– Мне о ней папа рассказал.
– Ты уверена, что справишься? – спросил Блэк, меряя Лили недоверчивым взглядом. – Это уровень четвертого курса, как минимум. И это ещё для чистокровных волшебников…
– Вообще–то… нет, – сладеньким «сиропным» голоском сообщила она. – Я ни в чем не уверена. И я не напрашивалась, помнишь?
– Да что мы теряем, Бродяга? Ну не получится – так не получится. Подумаешь?
– Нам это пить, – напомнил Люпин.
– Ай, да ладно! – отмахнулся Лягушонок. – После нюниковского яда меня ничем не напугаешь. Эванс, начнём?
Лили медленно вытягивала из сумки ингредиенты и складывала один компонент за другим. Шелкокрылые мухи. Пиявки. Водоросли, собранные во время прилива. Спорыш. Толченый рог двурога. Кусочек шкурки бумсленга.
– Ещё потребуются частички тех, в кого мы собираемся превратиться, – оповестила Лили. – Но это позже.
Синие глаза Сириуса смотрели на неё.
Две красивые стекляшки, от которых становится холодно. Или горячо? От этого взгляда трясутся руки, движения делаются какими–то угловатыми, скованными…
Ну что за ерунда?
– В кого мы собираемся превратиться, Бродяга? – с усмешкой полюбопытствовал Поттер.
– Было бы проще, если бы мы были девчонками, – пренебрежительно дернул плечом Блэк.
– В смысле?!
– В том, чтобы выдрать волосы у сестер, нет никакой сложности.
– А, это…? Ну так ведь можно и в девчонок перекинуться, – засмеялся Джеймс. – Так даже интересней будет.
– К твоему сведению – нельзя, – ехидно проинструктировала Лили. – Оборотное сохраняет половую идентификацию…
– Чего?! Лили, нормальным языком – слабо?
– Если ты мальчик, ты можешь обернуться любым – толстым или худым, длинным или коротким, старым или молодым, красавцем или страшненьким, но – мальчиком, Поттер. Никак не девочкой. Так, надеюсь, достаточно понятно?
– О да! – кивнул Поттер.
– Вполне, – согласился Люпин.
– Крылышки мух придётся настаивать в течение двадцати одного дня… – задумчиво водя пальцем по книге, предусмотрительно стащенной из библиотеки Ремусом, проговорила Лили.
– Уложимся? – опасливо осведомился Лягушонок.
– Впритык.
Рассчитывать на помощь мальчишек не приходилось. Хоть не мешали, и на том спасибо. Вот Северус –тот бы всё сделал сам. Он не стал бы улыбаться, задумчиво хмуриться или разбрасывать пренебрежительные взгляды. Он бы работал, красиво и слаженно. А все, что осталось бы на долю Лили, – просто наблюдать.
Девочка раздраженно отбросила с лица намокшую чёлку.
Ну неужели никому из трех Мародеров в голову не приходит помочь!?
***
Тот день выдался солнечным и прохладным. Прихваченная легким морозцем земля перестала расползаться под ногами, и студенты получили возможность прогуляться на уроке Ухода за Опасными Существами без риска увязнуть в грязи.
Профессор Темпл подвел их к двум большим клеткам, где содержались крылатые особи.
Судя по всему, женского пола.
Студенческий гомон стих.
Тварей в равных пропорциях можно было считать безобразными и красивыми.
– Ну чисто моя кузина Белла, – показывая в усмешке ровный ряд зубов, сверкнул синими очами Сириус.
Гибкие мускулистые тела пленниц отдавали синевой, словно сталью. Густые черные волосы спадали между перепончатыми крыльями аж до самого пояса; оттянутые к вискам, красивого разреза глаза были жуткими – змеиные зрачки–лезвия. Картину дополняли длинные раздвоенные языки, то и дело высовывающиеся из пасти.
– Господа студенты, – отвесил преподаватель насмешливый полупоклон, – кто идентифицирует это существо?
Рука Снейпа взметнулась вперёд, хотя Эванс и блондинка–Блэк, не долго думая, тоже подняли руки.
Но опоздали.
– Это гарпии, – прозвучал ответ слизеринца.
– Верно. Бал Слизерину. Чем они интересны?
– Да всем, – со смехом донеслось из рядов гриффиндорцев.
– Ответ не засчитывается, – пожал плечами мистер Темпл.
– Они слишком любят жрать, – надменно сообщил Блэк.
Нарцисса косо поглядела на двоюродного брата и сморщила хорошенький носик.
– Что именно? – вежливо уточнил учитель.
– Человечину, если есть шанс до неё дотянуться.
– Верно, мистер Блэк. Балл Гриффиндору. О гарпиях было хорошо известно в Древней Греции, – продолжил профессор. – Их считали легкокрылыми детьми бури, посланными богами в наказание. На самом деле гарпий создали, конечно же, не боги...
– Разве гарпии были созданы искусственным путем? – уточнила Мэри.
Она все время что–то старательно записывала в свой пухлый блокнот.
– Гарпии – гибрид живой материи и темной магии.
– Кто же их создал? – пискнул Петтигрю. – Салазар Слизерин?
Кто–то из слизеринцев обменялся взглядами; кто–то презрительно хмыкнул.
– Минус два балла с Гриффиндора, – невозмутимо уронил профессор Темпл.
– За что?!
– За невежество. Скажите, пожалуйста, мистер Петтигрю, Древняя Греция это какой исторический период? До нашей эры или после?
– До, – пискнул Питер.
– А в какое время жили Основатели? До нашей эры или после?
– После, – упавшим голосом ответил Петтигрю, сообразив, в чем была его ошибка.
– Ответ очевиден. Никто из Основателей не мог стать создателем гарпий, которые к моменту их появления на свет уже успели порядком состариться.
– Вы правы, сэр, – ожидаемо согласился Питер.
Со стороны слизеринцев снова раздались сдержанные смешки.
– Продолжим, господа студенты. Гарпии–пожирательницы чем–то сродни инферналам. Для создания инфернала требуется труп; в то время как для создания гарпий не нужно ничего подобного.
– Разве гарпии не размножаются?
– Нет, Алиса, – снисходительно ответил учитель. – Гарпии – нежить. Нежить способна передавать вирус, обращая в себе подобных пораженную жертву. Но в прямом смысле слова это нельзя назвать размножением, не так ли? Внимание, вопрос, господа студенты. Если сейчас я выпущу двух этих красавиц, и они, не задумываясь, набросятся на вас, в надежде поживиться вкусным юным тельцем, что вы станете делать?
Ропот прошел между детьми.
Они отодвигались от клеток, испуганно глядя на плотоядно скалящихся чудищ.
– Сэр, мы ещё не проходили заклинания такого уровня, – подала голос Мэри. – Мы только первокурсники, – закончила она возмущенно.
– Ответ мертвеца, мисс. Поверьте, этим дамочкам, – учитель постучал палочкой по прутьям, за которыми притаились кровожадные особы, – все равно, что вы первокурсники. Им это только на руку. Невинность овцы всегда больше всего на руку именно волку. В случае опасности вы должны драться всеми доступными средствами. Если нет палочки, деритесь дубиной, нет дубины – ногтями, зубами. Всем, чем можно.
– Сомневаюсь, что ногти в данном конкретном случае помогут, – изогнув бровь и склоняя голову к плечу, уронил Северус. – Лучше работать палочкой.
Лили беспрестанно поглядывала в его сторону. Как же она по нему соскучилась...
– Верно, – кивнул мистер Темпл. – Навскидку, какие заклинания могут поразить нечисть?
– Огонь? – предположила Эванс.
– Режущие? Можно отрезать голову. В таком случае ни одно тело не сможет двигаться.
– Ошибаетесь, Поттер. Некоторые прекрасно обходятся без головы, и вы тому наглядный пример. – Щеки мальчика загорелись от негодования а губы сжались в узкую полоску. – Но, с другой стороны, вы правы – для гарпии данное заклинание может стать губительным.
– Парализующие? – предложила свой вариант слизеринка Нарцисса.
– Бесполезно, – фыркнул Сириус, небрежным кивком откидывая волосы со лба.
– Верно, мистер Блэк. Тоталус против гарпий не поможет. Самым эффективным заклинанием против этих тварей будет…?
– Авада Кедавра, – предположил Северус.
Большинство разделяли любопытство Лили, ибо, похоже, никогда не слышали ничего об этом заклинании.
Мистер Темпл в свой черед с любопытством окинул мальчика оценивающим взглядом:
– А вы откуда знаете это Непростительное?
– Читал, – коротко ответил Северус.
Перехватив любопытный взгляд Лили, он твердо посмотрел ей в глаза. Без злобы, без вызова.
И все равно этот взгляд тяготил, как если бы в действительности имел вес.
– Авада Кедавра эффективна против гарпий, оборотней, единорогов. И даже драконов. Но вот инферналы и вампиры к ней, как вы сами понимаете, нечувствительны.
– А что эта за Кедавра? – Поттер не был бы Поттером, если бы не подавал время от времени голос.
– Подрастёте, непременно узнаете, – со странной усмешкой ответил учитель.
Лили почему–то дернулась. Словно холодом повеяло от слов. Она поспешила отмахнуться от кольнувшего дурного предчувствия.
– К следующему уроку напишите доклад о гарпиях. А сейчас – все свободны.
– Слава Мерлину! – шепнула подругам Дороти. – Я уж думала, он сейчас натравит на нас этих…гарпий. Бр–р!
Краем глаза Лили заметила, как Поттер и Блэк о чем–то шепчутся, поглядывая в сторону Северуса.
Тот, не обращая ни на кого внимания, шагал в первых рядах слизеринцев, направляясь к замку.
Сириус нехорошо усмехнулся. Поттер поднял палочку, направляя её на Сева…
– Джеймс, нет!
На её крик обернулись многие. В том числе и Сев. Заметив краем глаза замах Поттера, он успел вскинуть палочку. Но это ничем ему не помогло.
В следующее мгновение на Снейпа обрушился зловонный золотистый ливень – дождь из нечистот. В воздухе едко запахло мочой и фекалиями.
Северус, в первый момент не сообразивший, чем именно облили его Мародеры, попытался стряхнуть с себя налипшее дерьмо.
Слизеринцы застыли в молчании.
Гриффиндорцы зашлись от хохота; хохотали до слез.
Лили глядела на Северуса. Всегда такого гордого. Живущего тем, что пытался доказать своим сокурсникам, что он чего–то стоит. Полного достоинства.
Пригвожденный к позорному столбу. Униженный. Осмеянный…
Она даже и не пыталась представить, что он чувствовал в этой момент.
Если бы могла, оторвала бы этим двум козлам головы!
– Нюникус! – хохотал Поттер. – Как тебе душ?
– Нюнчику понравилось, – высокомерно откидывая голову, кривил в злой усмешке губы Блэк. – Тебе к лицу этот аромат, полукровка.
Влажные пятна сверкали на мантии Северуса, волосы слиплись от мочи.
– Что таращишься, Нюнчик? – продолжал ржать Поттер. – Взгляды не кусают.
– Серпенсортиа! – резко выбросил вперёд руку Снейп. – Энго́ргио!
Перестав хохотать, гриффиндорцы испуганно попятились перед огромной змеёй.
– Ого! – Поттер снова поднял палочку. – Эверто Статэм! – змею отбросило на несколько шагов назад, но она снова ринулась вперёд.
– Осторожней, Джеймс! – крикнула Дороти.
– Эверто Статэм!
Змея обнажила острые трехгранные клинки, с которых тянулся вязкий, даже на вид едкий яд.
Снейп продолжал удерживать вибрирующую палочку в руке, направляя действия созданной им змеи.
– Эверто Статэм! – присоединился к Джеймсу Блэк.
Двое на одного? Так нечестно!
Слизеринцы, видимо, посчитали так же.
Гриффиндорцы и слизеринцы ощетинились друг против друга зажатыми в руках палочками.
На секунду все замерло, словно кадр в киноленте. Но спустя мгновение вспышки цветных проклятий раскрасили всё вокруг.
Уши закладывало от криков ярости, ненависти и боли. Все происходило так быстро, что мозг не успевал фиксировать события.
Что–то чиркнуло рядом, и Лили с удивлением смахнула со щеки несколько ярких капелек крови.
–Прекратить! – раздался повелительный оклик.
Посреди разбушевавшихся студентов стоял директор в развевающейся мантии. Хотя ветра не было – одежды заставляла колыхаться собственная магия волшебника.
Лили привыкла воспринимать Дамблдора как человека спокойного и капельку чудаковатого. И только сейчас поняла, каким он бывает страшным и почему его все боятся.
Как по мановению руки, все палочки опустились.
– Как это понимать? – разгневанно спросил Дамблдор. – Кто ударил первым?
Студенты молчали, пряча глаза.
– Я спрашиваю, кто ударил первым?
– Я, сэр, – шагнул вперёд Поттер.
– И я, – последовал его примеру Блэк.
– Идите за мной оба, – строго сказал директор.
Задержав взгляд на Снейпе, белом от ярости, директор взмахнул палочкой, и все последствия Лягушачьей Магии исчезли в тот же миг.
Лили не осмелилась подойти к Снейпу, понимая, что тот, скорее всего, не захочет её видеть.
Поразительно, несмотря на то, что она вся кипела от ярости на Лягушонка, он снял своим поступком тяжелый груз с её души. Его поступок был не менее гадок, чем действия Северуса. В конце концов, месть гриффиндорца оказалась ничуть не лучше, чем месть слизеринца.
А значит, она может сделать шаги к примирению с Севом.
Вот только…вот только захочет ли тот её слушать?
