Глава 18. Человек способен привыкнуть ко всему, правда?Открыв глаза и моментально скидывая с себя сонливость, Чжоу быстро встала с кровати и на цыпочках приблизилась к спящей Розье. Во сне девушка казалась ангелом, опутанным коконом из собственных длинных светлых волос, которыми она невероятно гордилась. Но впечатление нарушало нахмуренное даже во сне лицо, выдававшее непримиримый характер и вечное недовольство обладательницы. Не удержавшись, Чанг все же прошептала несколько заклинаний и, довольная своей выходкой, аккуратно выскользнула в коридор. Сердце предательски дрожало, когда она осторожно спускалась в гостиную, но, не увидев того, на что подсознательно надеялась, обиженно забилось в привычном ритме. В камине горел разожженный заботливыми домовиками огонь, освещая комнату неровным сиянием и заставляя тени предметов плясать на стене. Грустно вздохнув, Чжоу решила все же посидеть у камина, ведь она так привыкла к этим утренним часам, когда можно побыть самой собой, греясь у огня и предаваясь мечтаниям. Жаль только, что сегодня она будет тут одна…
Но глаза не всегда показывают нам все: скрытый высокой спинкой, в одном из кресел у самого камина сидел ОН. Владимир не нарушил своей традиции и, привычно встав ранним утром, отправился читать к камину в гостиной. Комната отличалась от рейвенкловской, но обстановка была похожей, а главное здесь тоже было два кресла у самого очага. В одно из них он и сел с намерением почитать, но книга так и осталась закрытой в сжатых руках. Чего-то отчаянно не хватало, и пытливый ум быстро объяснил причину, прокручивая каждое утро с момента приезда в Хогвартс. Стэнк поймал себя на том, что улыбался, вспоминая некую ритуальную игру, происходившую по утрам после той первой встречи: он приходил первым и непременно усаживался в кресло, так любимое экзотической рейвенкловкой. Девушка приходила немного позже, тоже с неизменной книгой в руках и направлялась к тому же креслу. Он вставал и по-джентельменски уступал кресло этой надменной и высокомерной девушке, заинтриговавшей его своим поведением. Они обычно молча читали принесенные книги в соседних креслах, но временами Владимир чувствовал на себе секундный взгляд, который на него украдкой бросала Чанг. Не веря самому себе и привычке, сформированной всего за какую-то неделю, Стэнк нахмурился. «Привык или привязался? Надеюсь, просто привык, ведь как можно к кому-то так быстро привязаться?!» Не самые радужные размышления нарушили осторожные шаги на лестнице, принадлежавшие, несомненно, девушке: кто еще мог так невесомо касаться ступенек? Человек спустился и замер у подножия лестницы: Владимир обладал очень чутким слухом и расслышал бы шаги, если они продолжились. «Кого сюда принесло в такую рань?» думал парень, даже в мыслях не решаясь продолжить свою мысль, которую лелеял с такой надеждой. Вздох, раздавшийся где-то за спиной, ошеломлял, столько грусти и безнадежности было в тихом и коротком звуке! Уши уловили звук тонущих в пушистом ковре шагов.
Задумавшись, Чжоу тихими шагами приближалась креслу, в котором она будет ближе всего к теплому камину. Смотря вниз и бессознательно рассматривая рисунок ковра, первым, что она увидела, обойдя кресло, были ноги. Девушка медленно скользила глазами вверх, привычно отмечая безупречный вкус, с которым была подобрана одежда сидевшего в кресле человека: все в темных тонах, подчеркивающее оттенок загорелой кожи. Чжоу замерла, не зная, что сказать: хотя в голове крутились десятки фраз, но она никак не могла выбрать одну, ничто не подходило. «Или я сейчас что-то ляпну и он решит, что я ненормальная, или так и буду молчать как дура»
Владимир, позабыв обо всех манерах и растеряв слова, продолжал, не двигаясь, сидеть в кресле. Его пронзительные глаза изучали стоящую рядом девушку, скорее похожую на сон чем на реальность. Может из-за неожиданности, может еще почему-то, но на лице Чжоу отображались одновременно растерянность с радостью, испуг и раздражение. «Неужели она тоже не знает, что делать и что говорить?»
«Владимир?!»
«Чжоу?!»
«Ты здесь?»
«Ты пришла?»
«Я так рада…»
«Я так ждал…»
Ни один не мог сказать этого вслух, не осмеливаясь нарушить тишину и заговорить первым, но они продолжали общаться без слов.
«Что ты здесь делаешь?» брови Чжоу вопросительно приподнялись.
«Читаю» легкая усмешка и кивок на книгу в руках. «А ты?..»
«Пришла погреться»
Оба взгляда обращаются к пылающему очагу, и они продолжают молчать, прекрасно понимая, что книга закрыта, а камин есть и в спальне.
. . .
Минуты созерцания вечной красоты огня прерывает потрескивание одного из поленьев и Чжоу от неожиданности поеживается. Владимир, помня про ее желание погреться, вскакивает с кресла, уступая его девушке. Чанг с благодарной улыбкой садится на освобожденное место, чувствуя облегчение от привычного развития событий. Но Стэнк не уходит к другому креслу, он призывает плед, которым бережно укутывает девушку. Наслаждаясь не столько мягкой тканью, сколько нежным прикосновением, Чжоу в блаженстве прикрыла глаза.
Владимир с легким сожалением начал убирать руки, в мыслях лихорадочно соображая как задержаться, не отходить, пусть даже к соседнему креслу. Он пытался найти ответ или хоть бы подсказку в глазах девушки, но она прикрыла их, и лишь видно было, как подрагивают ее ресницы. Закрыв глаза, словно желая отгородиться от надобности отклониться от нее, парень не сразу поверил в реальность легкого прикосновения. Открыв глаза, он заметил на своей руке ладонь Чжоу, все еще сидевшую с закрытыми глазами. Не останавливаясь, Стэнк все так же медленно продолжал приглаживать рукой покрывало, пытаясь понять значение этого жеста.
Мечтая продлить мгновения такого легкого и теплого прикосновения, Чжоу, не задумываясь, удержала руку, уже почти оторвавшуюся от покрывала. Чувствуя, что он продолжает отдаляться, и, не давая его руке уйти от своей, она потянулась за ним, сохраняя прикосновение.
Зачарованно смотря на подавшуюся к нему девушку, Владимир вынужден был встать на колени у кресла, чтобы не заставлять ее встать, или, что еще хуже, разъединить руки.
Время тактично обходило своим вниманием двоих замерших молодых людей, которые неизвестно, сколько бы еще не нарушали своего тихого счастья, если бы не озорная искра, выскочившая из камина и кольнувшая нежную кожу девушки. Чжоу легко всхлипнула от неожиданности, что заставило Стэнка почувствовать себя обязанным успокоить и защитить «жертву». Владимир подхватил девушку свободной рукой, пересаживая к себе на колени.
Именно эту картину застал Гарри, пораженный трогательным моментом: всхлипнувшая девушка, убаюкиваемая нежными объятиями парня на ковре у самого камина. Блики от огня, радостного виновника порыва, плясали по похожим черным волосам, смешавшимся при приближении. Не знай Поттер тех, кого увидел, то назвал бы их братом и сестрой, хотя отношения явно превышали братскую любовь. А отношения между ними не вызывали у героя сомнений, учитывая столь нежные и страстные объятия, прямо на глазах Гарри увенчавшиеся поначалу робким, но становящимся все более уверенным поцелуем. Не желая становиться свидетелем трепетного единения, Поттер спешно вернулся в коридор, ведущий в спальни, и только задумчиво хмыкнул, вспоминая свой поцелуй под омелой: «Интересно, Чжоу всегда плачет, когда целуется?»
Упрекнув себя за некорректные, как ему показалось, мысли, Гарри подкрался к двери Гермионы, радуясь очередной счастливой случайности, дающей им возможность остаться наедине. С максимально возможной осторожностью, Поттер пробрался в комнату и тихо прикрыл за собой дверь, удостоверившись в том, что девушка спит. «Опять свернулась под одеялом, странно…» подумал Поттер, зная, что его подруга, как настоящая гриффиндорка, никогда и ни отчего не прячется, даже от неприятной соседки. Радость оттого, что девушка спит, быстро сменилась головной болью на тему, как разбудить ее без нежелательных последствий в виде крика или заклятий на его бедную голову. Озаренный воспоминанием о том, что является волшебником, Гарри наложил на комнату чары, не позволяющие остальным слышать то, что может прозвучать в помещении. Довольный пришедшей вовремя идеей о нейтрализации звукового сопровождения, парень задумался, как обезопасить себя и от заклинаний: кто мог гарантировать, что привыкшая жить в опасности староста, не запустит десятком проклятий, прежде чем выяснять что случилось. «Главное объяснить, что это я» решился Поттер и, была не была, схватил в охапку спящую девушку вместе с одеялом.
– Спокойно, это я, … – дальнейшие слова потонули в ультравысоком визге, лишившим Гарри возможности трезво мыслить и нормально слышать.
– … прибью тебя, я не ясно выразилась?! – разобрал Поттер после того, как уши немного оттаяли. Голос был приглушенным, но нужно было быть окончательным идиотом, чтобы не разобрать в нем явную угрозу. Но оглохшего тяжело судить за плохой слух, поэтому Гарри, все еще пребывая в ступоре, не разжимал рук, и вообще вряд ли мог адекватно реагировать на происходящее. – Мать твою, последний раз повторяю: или ты меня отпускаешь, придурок озабоченный, или сильно пожалеешь, что вообще интересуешься девушками!
Пока мозг гриффиндорца медленно переваривал полученную информацию, девушка начала претворять угрозы в реальность, для начала запустив ногти высвобожденной руки в руку обидчика.
– Ай! – Поттер ослабил хватку скорее от неожиданности, хотя боль тоже послужила стимулом, и отпрянул от барахтающейся фурии, оттягивая за собой верхнюю часть одеяла.
– Я предупредила тебя, коз… Гарри?! – «Продолжение сна» решила девушка, от удивления застыв с широко распахнутыми глазами.
– Блейз?! – Сомнений быть не могло, хотя он впервые видел слизеринку в таком виде, растрепанную и сонную, не считая взгляда: пронзительно голубые глаза смотрели с вызовом, и нескрываемой яростью. Радовало то, что одеяло открывало только голову и шею, лишь немного обнажив плечи. – Где Гермиона?
– Гермиона? – Забини глянула в сторону второй кровати, оказавшейся нетронутой. – Наверное, осталась в Больничном крыле...
– Что, опять у Помфри, какого черта?! – и, моментально забыв про Блейз, Поттер помчался в Больничное крыло, спугнув по пути все еще с упоением целующихся Чжоу и Владимира.
–Поттер, вернись немедленно, ааа! – Забини рванулась в сторону сбежавшего обидчика, но, все еще находясь в коконе из сбившегося одеяла, потеряла равновесие и рухнула на пол. – Нет, ну теперь ты окончательно попал, я тебе покажу, каково это, кидаться на девушку, а потом ее бросать!
С трудом выпутавшись и не прекращая перечислять все, что она собиралась сделать с нахалом, едва до него доберется, Блейз наскоро оделась и тоже отправилась к медсестре за мазями для ушибов. В гостиной, как ни в чем не бывало, в соседних креслах у камина восседали Стэнк и Чанг с книгами, кроме которых их, казалось, ничего не интересовало. «Как хорошо, что я левитировала книгу» подумала Чжоу, выглядывая из-за книги на очередного раннего гостя, но в данном случае показательной причины пребывания в гостиной не понадобилось: Забини, конечно, не неслась сломя голову как Поттер, но шла довольно быстро и тоже не смотрела по сторонам, бормоча себе что-то под нос. Когда портрет, выпустивший аспирантку, вернулся на место, Чжоу и Владимир растерянно переглянулись, не понимая, что это происходит с однокурсниками. После минутного взгляда друг другу в глаза, девушка несколько раз открывала рот, собираясь что-то сказать, потом закрывала, в итоге совершенно смутилась, раскраснелась и снова скрылась за спасительной книгой. Стэнк едва сдерживал улыбку, которая бы могла разозлить Чжоу, но, как только она закрылась книгой, его губы расплылись в восторженной улыбке, а в глазах, посмотри на него сейчас Чжоу, можно было, особо не присматриваясь, заметить веселые огоньки. Понаблюдав несколько минут за меняющей оттенки щекой, не скрытой книгой, Владимир решил пощадить взволнованную девушку и вновь углубился в свою книгу.
Следующим из спален показался Крам, собравшийся пробежаться возле замка для поддержания формы. Вечно молчаливый, он обменялся приветственными кивками со Стэнком и обратил внимание на сжавшуюся в кресле девушку. Заметив что-то странное, Виктор усмехнулся, подошел к Чжоу и перевернул книгу, которую она держала в слегка подрагивающих руках.
– Думаю, так будет удобнее, не находишь? – И, потеряв к ней интерес, спокойно вышел из гостиной.
Чжоу покраснела от явного проигрыша в чужих глазах, в котором была виновата исключительно сама. Для полного счастья сбоку раздался смешок, не сдержанный трясущимся от беззвучного смеха парня. Издав звук, смутно похожий на рык, Чанг запустила в насмешника подушкой и с такой злостью раскрыла книгу, что обложка жалобно хрустнула. «Какой ребенок!» Владимир зашелся в уже неконтролируемом приступе смеха, за что был награжден серией взглядов-лезвий, направленных поверх страниц.
Смех был перебит диким нечеловеческим воплем, донесшимся со стороны спален. Давясь не стихающим смехом, Стэнк расслышал звон разбитого стекла, хлопок, снова визг и еще одно пострадавшее стекло. Последней хлопнула дверь, и на лестнице объявилось непонятное существо в девичьей ночной сорочке. Оглядев гостиную зелено-оранжевыми глазами с вертикальными зрачками, оно остановилось на Чжоу, снова издало непонятный полу рык полу визг и, преодолев ступени в считанные секунды, кинулось на девушку.
Чанг сдавленно пискнула и зажмурилась, прикрываясь руками. Она успела забыть о произнесенных утром заклинаниях над спящей соседкой, так доставшую ее вчера, теперь же настал час расплаты…
– Гррр! Стерррва! – разобрал Стэнк более-менее человеческие звуки среди рычания, начиная узнавать в чудище, склонившимся над трясущейся Чжоу, известную ему девушку. Но никак не мог поверить в то, что перед ним действительно была Изабель: нежную девичью кожу покрывала короткая шерсть песчаного оттенка, длинные светлые волосы превратились в спутанную гриву, ногти отросли и загнулись, напоминая когти. Все это, плюс кошачьи зрачки приводило к сравнению с большой кошкой, львицей или пумой, с которыми Розье и так сравнивали из-за оригинального цвета глаз.
Сдерживаясь от того, чтобы удушить гадину, Изабель, как истинная слизеринка, решила отомстить на месте: с трудом удерживая в то ли руках, то ли лапах палочку, она направила ее на притихшую Чанг.
– Рррешшшила пфоигрррать вфф жшшивффотныххх, – С трудом выговорила она, – ссзамметщательно! Всс.. зссс… Сивидиум! – Волосы Чжоу превратились в водоросли, распространяя специфический запах, но Розье и не думала останавливаться. – Кфф… Квивиум!
Вместо ног у Чанг появился русалочий хвост, которым она неумело задергала, в итоге плюхнувшись на пол с выражением безграничного ужаса на лице. Владимир увидел, что слизеринка теперь нацелилась палочкой на грудь Чжоу и явно начинала произносить жаберное заклинание.
– Экспеллиармус! Инкарцеро! – Моментально среагировал парень, подобрал палочку Изабель и осмотрелся, оценивая последствия разборок. Чжоу всхлипывала, держась за воло… водоросли и судорожно била хвостом по полу, а связанная Розье лежала на полу всего в нескольких метрах со злобой уставившись на Стэнка. «Будь у нее кошачий хвост, она бы им сейчас хлестала по бокам» живо вообразил парень. – И что прикажете с вами делать?
Не добившись ничего, кроме рыданий от одной и рычащих ругательств от другой, Владимир поочередно закинул обеих на плечи и понес в Больничное крыло. Контрзаклинаний к наложенным заклятиям он не знал.
