Работа над ошибками(часть первая)
Вечером того же дня вместо уже ставшим традиционным занятия по непосредственной магии Гарри Поттер сотоварищи под незыблемым руководством профессора Снейпа воспряли духом и активно обсуждали проблемы, требующие незамедлительного решения.
– Итак. Как мы выяснили, чтобы разорвать временное кольцо, следует привести в порядок все, что в школе неладно. Успеть мы должны за сутки. Необходимо составить список всех необходимых дел. Во-первых, восстановить башню астрономии. Надеюсь, профессор Синистра больше не будет избавляться от тараканов с помощью заклинания Бомбарда Максима. Во-вторых, Лонгботтом должен сдать контрольную работу по зельям хотя бы на удовлетворительно без посторонней помощи, мисс Грейнджер… И нечего падать со стула, мистер Лонгботтом! Кстати, мисс Грейнджер, Вам было бы неплохо научиться летать на метле… Возражения не принимаются! У кого еще есть предложения на эту тему?
Перо-самописец заскользило по пергаменту, повинуясь каждому слову зельевара, словно секретарь, старательно ведущий протокол собрания.
– В-четвертых, добиться, чтобы профессор Трелони прекратила предсказывать конец света! А то все время факелы гаснут. Не предсказательница, а Повелительница Тьмы какая-то!
– Принято, мисс Грейнджер. Еще что?
– Отучить профессора Дамблдора предлагать всем и каждому лимонные дольки!
– Так, отучить Дамблдора… Поттер! Это еще как понимать?!
– Профессор, но ведь это настоящая отрава! Я сам видел – от нее пауки дохнут!
– На то они и пауки – всякую дрянь жрать.
– Мистер Уизли, если у Вас нет дельных предложений, сидите и помалкивайте!
– Ну, почему нет? Надо спереть у эльфов всю овсяную крупу, чтобы они этот долбанный суп опять не сварили, а то опять все насмарку пойдет.
– Разумно. Еще что?
– Не позволить Плаксе Миртл затопить третий этаж – сколько можно на лодке переправляться?
– Хорошо. В случае чего применим экзорцизм. Все?
– Кажется, да…
– Когда кажется, креститься надо, Лонгботтом! Хотя в Вашем случае после будет казаться еще больше… Малфой, Вы решили свои разногласия с Поттером?
– Да, сэр. Вроде бы.
– Поттер?
– Да, сэр. Правда, у нас есть маленькое предложение. Скорее даже просьба… Ну, просто, Вы понимаете…
– Поттер, не испытывайте мое терпение!
– Выбынесогласилисьвестинекоторыезанятияваде?
Перо-самописец начало было строчить, однако после первых же двух слогов остановилось, развернулось в сторону гриффиндорца и вопросительно выгнулось, благо крутить пальцем у виска не могло в силу вполне объективных причин.
– Я думал, что к седьмому курсу Вы уже овладеете азами членораздельной речи, Поттер.
– Мы просто подумали, что Вы могли бы вести у нас некоторые занятия в АДе.
– Я и так в аду. И второго мне как раз и не хватает, Поттер.
– Ну, так будет, раз сейчас не хватает, – радостно подхватил Рон и едва не подавился яблоком, которое жевал, почувствовав на себе испепеляющий взгляд Мастера Зелий.
– А правда, может, это тоже «неправильность», которую надо исправить? Ведь в этом случае мы будем учиться у мастера.
– Хорошо, мисс Грейнджер, раз в неделю уделю вам полчаса своего драгоценного времени. Но за это Вам придется помогать мне в лаборатории по первому моему требованию.
– С удовольствием, сэр!
– Тогда на сегодня все. Завтра приступаем к работе над ошибками.
Зачарованное перо поставило последний росчерк, написало дату, и пергамент с готовым списком «неисправностей» предстал пред грозные очи декана Слизерина. Тот в свою очередь пробежал отчет глазами, взмахнул палочкой – в руках у каждого студента появилась собственная копия.
– До полуночи выучить наизусть, чтобы завтра не пришлось составлять список еще раз. Свободны.
Великий день настал. Гарри шагал по коридору, ведущему в подземелье – доложить, что к исправлению нежелательных моментов все морально готовы. Зайдя в кабинет, гриффиндорец увидел, что дверь лаборатории профессора Снейпа была приоткрыта, а оттуда доносились знакомые голоса:
– Мы попробуем сделать это, профессор?
– Это нужно не пробовать, а делать, мисс Грейнджер!
– Тогда дайте мне, я потру.
– Аккуратнее, аккуратнее! Не сломайте, он у меня один!
– Я осторожно…
– Да, именно так… Хорошо, просто отлично, давайте, теперь сюда…
– Ой, профессор, а Вы уверены, что именно сюда?! Запах какой-то странный…
– Конечно, уверен, не задавайте глупых вопросов! Сначала сюда, потом туда – и все будет как надо!
– Почему-то красное и выливается…
– Так всегда и бывает, не переживайте, мисс Грейнджер. Потом возьмем тряпку и вытрем… Так… Еще… И почему только я согласился взять Вас в ассистентки, Гермиона?
– Потому что я Вам нравлюсь, сэр?
– Грейнджер…
– Ай!..
– В чем дело?
– Больно, посмотрите!
– Ну-ка… Возьмите мазь и впредь не дергайтесь так!
Обалдевший Гарри задел дверь, и она со скрипом отворилась настежь.
Гермиона стояла у секретера, смазывая ожоги на пальцах. Профессор Снейп поднял глаза от стоявшего на подносе стакана, бурлившего чем-то красным:
– Поттер, Вас что, стучать не учили? Мисс Грейнджер, Вы закончили со своим ожогом?
– Да, сэр! – девушка закрыла баночку и подошла к столу.
– Значит так, запоминайте. И Вы, Поттер, тоже, раз уж Вы здесь. Сушеный корень мандрагоры натереть на мелкой терке, залить уксусной кислотой, подождать окончания реакции… вот так. Теперь процедить, отжать и залить стаканом молока… – профессор говорил, одновременно производя соответствующие операции. – Теперь подождем.
Гарри заворожено наблюдал за тем, как молоко в стакане потемнело и приобрело фиолетовый цвет.
– Процеживаем еще раз… и выкидываем!
– Выкрасить и выбросить… – пробормотал Гарри, проводив взглядом остатки мандрагоры.
– А теперь вот так! – профессор налил в мензурку немного процеженного молока и единым махом влил в парящий у стола котел с мирно кипящим зельем. Зелье забурлило и стало грязно-зеленым. Профессор щелкнул пальцами, и котел аккуратно приземлился на подставку и накрылся медным тазом.
– Профессор, неужели это можно пить? – недоверчиво спросил Гарри, кивнув на котел.
Гермиона прыснула и зажала рот ладонью, а Снейп медленно поднял на Гарри взгляд, полный самого зловещего и злокачественного интереса.
– Вообще-то, – мягко проговорил Мастер Зелий, – это строительный клей… Но Вам – можно, Поттер! Вам все можно…
Товарищи по несчастью бодрствовали сегодня с полуночи, стремясь приготовить все, что потребуется для приведения в порядок замка Хогвартс. Был сварен строительный клей, припасена рябина для обряда изгнания духов, насос для откачивания воды соседствовал с изрядным мотком веревки и упаковкой скотча. Профессор Снейп орлиным взором обвел готовых к труду и обороне семикурсников и изложил каждому его задачу:
– Малфой, Ваш фронт работ – кухня, приступайте. Поттер, на Вашей совести Плакса Миртл – она Вам симпатизирует – попробуйте убедить ее оставить в покое канализацию. Уизли, профессор Трелони – Ваша забота, как Вы ее нейтрализуете, решайте сами. Лонгботтом, сидите здесь и учите уроки! Вы просто обязаны сдать зельеварение на приемлемую оценку. Мисс Грейнджер и я займемся Астрономической башней.
– А кто займется профессором Дамблдором? Его же надо отучить угощать всех лимонными дольками! – неосмотрительно заикнулся Рон.
– Мистер Уизли, еще одно слово, и Вам придется лично съесть ВСЕ запасы лимонных долек, имеющиеся в замке! В этом случае директор, конечно, перестанет всех угощать цукатами, а перейдет на перечных чертиков или засахаренных тараканов, так что едва ли нам станет легче.
– Но ведь…
– Никаких но! Запомните, Уизли, Альбус Дамблдор угощал всех подряд лимонными дольками, когда Вас еще в проекте не было, так что это уже является нормой. Займемся тем, что представляет большую проблему.
– Сэр, – робко напомнила Гермиона, – но ведь Плакса Миртл уже пятьдесят лет живет в туалете и время от времени его затапливает! Не является ли и это нормой?
– Отнюдь, – отрезал профессор, – поскольку прежде уровень воды никогда еще не поднимался до подоконника! Задача всем ясна?
– Так точно, мон дженераль! – браво отрапортовал Драко, за что получил от раздраженного крестного по затылку за неподобающую несерьезность и отвратительное произношение, после чего был послан по известному адресу: Хогвартс, кухня. К подзатыльнику Драко отнесся философски и отправился туда, куда его послали, на ходу обдумывая свои действия. Что будет лучше – устроить пожар или потоп? Нет, профессор Снейп его за это не похвалит. А может, оптимальным вариантом будет попросту украсть все запасы овсянки? Или не украсть, а…
– Всем оставаться на местах! Это ограбление… тьфу, то есть, реквизиция! Все запасы овсяной крупы немедленно должны быть сданы в фонд голодающих гиппогрифов. И не надо мне говорить, что они овсянку не едят! Так, давай сюда! И это тоже! И вот это! А что у нас там в котле? Никакого супчика, быстро котел сюда! Ничего страшного, сварите гречневый. Или рисовый! Или еще какой-нибудь, только не овсяный! Все поняли? Вот и чудно, – и Драко, под завязку нагруженный мешками и пакетами с овсянкой, присвоил котел с недоваренным овсяным супом и с видом триумфатора вышел из кухни, волоча свою добычу при помощи Мобиликорпуса. Но уходить вовсе не собирался – проводя на кухне немало времени, он успел неплохо изучить повадки работающих там эльфов. И потому ему показалось странным, что Питри, в отличие от остальных домовиков, не причитал и не пытался взывать к совести юного грабителя. Это явно неспроста. И потому, свалив ненавистную овсянку в коридоре, Малфой подкрался к кухонной двери, чуть приоткрыл ее и заглянул в щелку.
За дверью старший домовик Питри, воровато оглянувшись, на цыпочках прокрался к шкафу и вынул из-под него чуть побитый плесенью пакет. Любовно погладив его, он повелительно махнул рукой сбитым с толку подчиненным:
– Несите котел! Профессор Дамблдор не должен остаться без своего любимого супа!
Драко, очень довольный собственной предусмотрительностью, приоткрыл дверь пошире:
– Акцио, овсянка!
Мешок крупы вспорхнул из рук Питри и оказался у слизеринца, и это было хорошо. Но все прочее, награбленное на кухне, тоже взмыло вверх и обрушилось Драко на голову, и это было плохо!
– Эванеско! – рявкнул обозленный Малфой-младший, вытряхивая из волос и карманов овес и отшвыривая ногой котел, который едва не ошпарил его горячим варевом. И прежде чем эльфы успели стащить хоть немного крупы для супа, вся она бесследно исчезла. Сам юноша медленно подошел к Питри, сгреб его за полотенце, которое тот носил вместо одежды, поднял и, глядя в глаза, веско произнес:
– Никакой овсянки. Ты понял меня? Ни-ка-кой. Ни на обед, ни на ужин. Увижу – прибью. Все ясно?
– Да, сэр! – перепуганный домовик боялся шелохнуться, чтобы не вывести из себя этого странного мага, помешанного на стряпне и ненавидящего овсянку.
– Вот то-то, – с чувством выполненного долга Драко разжал кулак, позволив эльфу плюхнуться на пол, и отправился посмотреть, как справляется со своим заданием Лонгботтом. Все же учить уроки труднее, чем разбойничать на кухне, особенно если уроки задает Снейп.
«…таким образом, Зелье Невидимости имеет побочные эффекты в виде зуда, сыпи, перхоти, кашля, удушья, хронического косоглазия…» Ох, опять не то! Он перепутал Зелье Невидимости с Эссенцией Верности, написал лишнее. Нет, ему никогда не сдать зелья! Невилл в отчаянии отшвырнул перо и спрятал лицо в ладонях. Как он ни старался, вызубрить все необходимое у него не получалось, а уж практика и вовсе была сущим кошмаром, причем не только для него, но и для окружающих. Невиллу всегда было отчаянно стыдно за себя, свою неумелость, неуклюжесть, бездарность; так хотелось хоть раз справиться, как должно, но нет, ничего не выходило. Правильно бабушка говорит, он в подметки не годится своим родителям. Они оба были Аврорами, так что зельеварение знали, по меньшей мере, на выше ожидаемого, а ему и удовлетворительно не по силам.
Скрипнула дверь, и в класс просочился белобрысый слизеринский хорек.
– Страдаешь?
– Страдаю, – с убитым видом вздохнул Невилл, отодвигая пергамент. – Все в голове путается, ничего запомнить не могу!
– Плохо стараешься! – высокомерно сообщил Драко, шлепаясь на стул и задирая нос. Невилл не обиделся, а только вздохнул.
– Если бы я знал, как надо…
– Да очень просто, – Малфой сидел, покачивая ногой и разглядывая пятна на потолке. – Вот, к примеру, тебе надо запомнить несколько слов…
– Если бы несколько! – опять вздохнул Лонгботтом, заработав неодобрительный взгляд слизеринца.
– Ты слушай, что тебе умные люди говорят! Хочешь запомнить слова, не связанные друг с другом? Свяжи их! Текст не учится? Найди в нем что-нибудь понятное и на это что-нибудь накручивай все остальное, понял?
– Нет.
– Ладно, объясняю. Вот, скажем, ингредиенты-катализаторы, ну, помнишь, которые сами по себе ничего не значат, а только ускоряют реакцию. Список там небольшой, всего десять штук, и знать его надо наизусть. Ты его выучил?
– Издеваешься, что ли?
– Значит, нет. Все с тобой ясно, и куда Грейнджер смотрит?.. Что ж, будем исправлять. Вот тебе список. Читай вслух!
– Графит, голубая глина, крылья бабочки-капустницы, горчичный порошок, льняное масло, маковая соломка, имбирь, перья сороки, жадеит, медные стружки. И как ты предлагаешь это все связать?
– Ну… скажем, вот. Графит цвета голубой глины запорошил крылья бабочки-капустницы оттенка горчичного порошка с запахом льняного масла и вкусом маковой соломки, похожим на имбирь на перьях сороки, приклеенных к жадеиту колчеданом.
Невилл ошеломленно потряс головой.
– Драко, ты спятил. Мне ни в жизнь этого не запомнить!
– Уй, дубина! – нетерпеливый Малфой вышел из себя. – У тебя хоть чуть-чуть образное мышление развито? Попробуй вот эту всю чушь в картинках представить, сразу поймешь, что так проще!
Невилл озадаченно потряс головой и сознался:
– Знаешь, Драко, я не в состоянии представить себе картинку со вкусом маковой соломки!
Малфой демонстративно закатил глаза и протяжно застонал, пару раз глубоко вздохнул, после чего терпеливо уточнил:
– Ну, попробуй тогда без вкуса. Вот представь себе графит. Давай, закрой глаза и представь кусок графита, акромантул тебя покусай! Графит, знаешь, серый такой, из него еще карандаши делают!
– Я знаю, что такое графит! – раздраженно огрызнулся Лонгботтом, но глаза прикрыл и честно попытался вообразить то, о чем его просили. – Представил. А дальше?
– А дальше воткни его в голубую глину! Знаешь, на самом деле она не голубая, а голубовато-серая, но это не важно. Главное, что не рыжая и не белая… Получилось?
– Угу, – рассеянно пробормотал Невилл, ошарашенный мысленной картинкой: огромная графитная глыба, до половины утонувшая в полужидкой голубой глиняной луже.
– Хорошо. Теперь прилетели бабочки-капустницы. Много бабочек. И у них белые крылья.
– Ага…
– А сейчас сверху посыпался горчичный порошок! Он желтый, с резким запахом, из него делают столовую горчицу, а магглы еще и горчичники, помнишь, Гермиона рассказывала? Вот, эта гадость все сверху засыпала. И тут же поливаем горчицу льняным маслом. Оно темное, следы оставляет.
– Оставляет…
– Вот-вот. И втыкаем в это месиво маковую соломку. Одну, другую, третью. Чтобы бабочкам было на чем сидеть, неудобно же в грязи, да еще горчица эта…
– Ну…
– Ну и толченый имбирь добавить надо. Чтобы горчица меньше воняла. Помнишь, позавчера я делал имбирную коврижку? Вот какой запах.
– Понял…
– А еще прилетела сорока и давай линять! Перья темные такие, блестят и синевой отливают. И жадеит разбросай, кусочками. Помнишь, профессор Снейп нам показывал? Красивый такой камень, зеленый. А потом медные стружки добавь, много-много медных стружек! Они такого же цвета, как башка у Уизли.
– Знаю, не дурак. Ну и месиво получилось!
– Зато все на месте!
– Главное, – медленно пробормотал Невилл, все еще не открывая глаз, – не перепутать опилки с горчицей!
– Вот именно! – триумфально заявил Малфой. – А зелья учить начнешь, возьми книжку с картинками, у профессора есть. Сразу станет проще, если будешь знать, как твое варево выглядеть должно.
– Попробую, – вздохнул Невилл и поднялся. – Сейчас посмотрим, какое у меня практическое задание.
Он взял со стола сложенный вчетверо пергамент, развернул, прочел и вздохнул.
– Оборотное зелье. То самое. Усложненное. Ну, вот и смерть моя пришла.
– Ничего подобного! – ехидно отрезал Драко. – Профессор еще не появлялся, у него другие дела. Так что давай, дерзай. Книжка – вот она!
Невилл успел вовремя поймать брошенное в него печатное издание по зельеварению, снабженное живыми картинками. Полистав книгу, он нашел рецепт зелья, изучил состав, снял с полки котел и приступил к стряпне.
Рон тем временем шагал к кабинету прорицаний, отчаянно пытаясь сообразить, с чего начать разговор с профессором Трелони. Как заставить ее прекратить предсказывать конец света? По ее милости в восемь вечера в коридорах гасли все факелы, и обитатели замка, спотыкаясь, чертыхаясь и натыкаясь друг на друга впотьмах, заново их зажигали. Разумеется, блуждание в темноте даром не проходило – синяки, шишки и ссадины служили достаточным напоминанием о том, что сшибать головой углы не самое благодарное занятие на свете. Итак, что же следует предпринять? Может, сказать все как есть, да и дело с концом? Угу. Очень оригинальная идея. Да стоит шарлатанке услышать, что ее предсказание сбылось, пусть даже и таким извращенным образом, как она тут же примется предсказывать рьянее прежнего. И кто знает, чем все закончится, может, новым извержением вулкана Кракатау. Значит, следует как-то помешать Трелони опять напророчить перебои с освещением. И это возвращает к вопросу – как? Рональд запрокинул голову и неодобрительно оглядел люк в потолке, ведущий в обитель профессора прорицаний, подергал веревочную лестницу и в который раз подивился прыткости Трелони, ухитряющейся по ней спускаться и подниматься. Хотя, вполне возможно, что из ее комнат есть и нормальный выход. Скорее всего. Однако что же все-таки сказать этой стрекозе-переростку? Внезапно Рона осенила блестящая идея. Ну, разумеется, именно это и следует сделать!
Сибилла Трелони как раз вкушала предобеденный отдых, когда скрипнул люк и взволнованный молодой голос позвал:
– Профессор Трелони! Профессор, Вы здесь?
Профессор была озадачена. Иногда к ней заходили студенты, но только девочки. На ее памяти ни один юноша во внеурочное время в кабинете прорицаний не появлялся. А тут… И не просто какой-то там мальчишка, а друг Того Самого Мальчика, Который Выжил, Чтобы Ему Можно Было Предсказывать Смерть. Это показалось Сибилле многообещающим, и она не замедлила означить свое присутствие.
– Входите, мой мальчик! У Вас было видение, кое Вы желаете поведать мне?
– Да, профессор!
(Ах, какое скорбное лицо! Должно быть, он очень взволнован тем, что открыл ему третий глаз.)
– Это было ужасно!
– Вы можете смело довериться мне. Прошу, говорите! – Сибилла удобно устроилась в кресле, жестом предложив Рону соседнее, и приготовилась внимать.
– Сегодня под утро мне приснился сон, – юноша трагически возвел глаза к потолку. – Мне снилось, что я…
– Вы видели смерть? – нетерпеливо перебила его профессор, поерзав в кресле. – Вам снился Грим?
– Хуже, – Уизли душераздирающе вздохнул. – Мне снился мой покойный дядюшка Билиус.
– Покойный? – Трелони едва не потирала руки в экстазе. – Вы хотите сказать, что дядюшка заранее предсказал свою смерть, а сегодня за завтраком Вы получили известие о ней?
– Нет, профессор, дядя скончался, когда мне едва сравнялось шесть, – скромно поджав губы, сознался благовоспитанный гриффиндорец. – Бедный дядя повстречал Грима и не пережил потрясения. Но нынешней ночью он говорил совсем о другом…
– Что же?
– Он сказал, – Рональд перешел на таинственный полушепот, – сказал, что на следующей неделе темные силы из космоса уронят на Лондон метеорит размером с Хогвартс!
– Неужели? – от возбуждения глаза профессора Трелони выпучились так, что почти столкнули очки с кончика носа. – И все погибнут?
– Нет, не все, – юноша душераздирающе вздохнул. – Уцелеют лишь узники Тауэра!
– Но… но в Тауэре уже давно не держат узников! – Трелони была сбита с толку странным заявлением потусторонних сил в лице дядюшки Билиуса.
– Гм. Значит, все погибнут. Если только королева не передумает и не заключит туда кого-нибудь!
– Тогда нужно срочно сообщить Ее Величеству о грозящей Лондону опасности! – патриотка Сибилла резво подскочила с кресла и заметалась по комнате, спешно собираясь в дорогу. – Я сама отправлюсь к королеве, она непременно прислушается к мнению медиума!
Похоже, профессор Трелони уже благополучно забыла о том, что предсказание сделала не она, а длинный рыжий гриффиндорец, скромно примостившийся в кресле у камина и наблюдающий за ней с самым благожелательным выражением на веснушчатой физиономии.
– Профессор! – почтительно окликнул Сибиллу старшекурсник. – Вам не кажется, что следует сначала сообщить обо всем директору Дамблдору? Все-таки в Лондоне находится Министерство магии, они тоже должны знать. А вдруг королева не успеет заточить их всех в Тауэр?
– Действительно, – профессор прорицаний выронила потертый ридикюль, куда запихивала самые необходимые вещи – хрустальный шар, лисью горжетку, слегка поеденную молью, карты Таро и четыре бутылки кулинарного хереса.
Бутылки звякнули, и в тяжелом от благовоний воздухе кабинета поплыл аромат вина. Трелони не обратила на гибель спиртного ни малейшего внимания, поскольку была занята единственной мыслью – спасти Лондон! Оставив ридикюль валяться на полу, провидица засеменила к камину, швырнула в него горсть летучего пороха и рявкнула:
– Кабинет директора Хогвартса! – а затем шагнула в зеленое пламя, скрывшись из вида. Рон остался один. Пару минут он сидел в кресле, выжидая, затем, решив, что время пришло, повторил манипуляции с порохом и осторожно сунул голову в камин, стараясь не слишком высовываться.
– Надеюсь, Вы понимаете, Альбус, насколько это важно! – Сибилла ломала руки и закатывала глаза, звеня браслетами. – Все лондонцы должны спешно эвакуироваться в Тауэр, или им грозит гибель!
– Конечно, конечно, Сибилла, о чем разговор! – ласково отозвался Дамблдор, вынимая из рукава палочку. – Мы непременно займемся спасением жителей Лондона, даже расширим Тауэр, чтобы туда поместились все, включая туристов и гостей столицы. А сейчас…
Он взмахнул палочкой – Трелони бессильно опустилась в кресло, уронив голову на грудь, и захрапела.
– Ах, Сибилла! – директор сокрушенно покачал головой. – Я ведь просил Вас не увлекаться спиртным, вот уже и белая горячка, извольте видеть! Придется отправить в изолятор в больничном крыле, пока не придет в себя! – пробормотал он, направляясь к камину с явной целью вызвать мадам Помфри и поручить ее заботам спятившую коллегу. Рон незамедлительно отпрянул назад и с чувством выполненного долга выбрался из душного кабинета прорицаний, спустившись по веревочной лестнице. Судя по всему, сегодня конец света предсказывать будет некому.
