Глава 18. Испытание Не пробуй этот мед: в нем ложка дегтя.
Чего не заработал - не проси.
Не плюй в колодец. Не кичись. До локтя
всего вершок - попробуй укуси.
Матушка сунула в руки Карцера миску перловой крупы.
- Порченные убираешь, целые оставляешь, - проинструктировала она. – До обеда, - попрощалась старая ведьма и отбыла в неизвестном Карцеру направлении.
Её вызвали в деревушку Локоть Скрипача. Перелом руки, как ни парадоксально, у рухнувшего с крыши Джоза… гм… Скрипача – что? популярная фамилия в тех краях. Джоз, правда, был полностью лишен музыкального слуха, и зарабатывал на жизнь выращивая овёс.
- Ой, - Джозу больно уже не было, он переживал за сахар. Матушка закончила с обработкой его руки и теперь представляла серьёзную угрозу для фарфоровой в голубых цветочках сахарницы. А точнее, для её содержимого. Потому что фермерские жёны, славящиеся своим гостеприимством и вкусными пирогами, очень следили за своей репутацией отличных хозяек. А кто был высшей инстанцией и главным арбитром в данном вопросе, как не местная ведьма?
***
Карцер уставился на крупу в миске. Матушка поручила ему несложную работёнку, чтоб не хандрил. Но хандрить он как-то и не сбирался. Во владениях Смерти его сильно переклинило, это правда. Ну, а сейчас начало отпускать.
Для таких как Карцер вовсе не характерно было предаваться рефлексии. Начнёшь поминать былое, кто-нибудь подкрадётся, и снесёт задумчивую башку. Здесь, в Ланкре, было очень даже не плохо. Вот уже почти сутки никто не пытался его убить. Это было так странно. Так что уходить он не хотел. Кормят мясом, спи сколько влезет, целый сарай к его услугам, а козы при его приближении норовят закопаться в землю – опять же, развлечение.
А вот найти развлечение в ковырянии какой-то крупы?.. Карцер честно пытался. Он рассыпал перловку по земле, устроив несанкционированный праздник для пернатых со всей округи.
***
Матушка, с трудом лавируя нагруженной тачкой, допетляла до своего дома. Что поделать, когда люди дают ей всякую всячину. Ну, не выбрасывать же пироги, там, всякие, масло, кексы. Короче, весь чайный стол, разве только без чайника и чайных чашек, они бы всё равно не доехали бы целыми по всем этим колдобинам. Зато с большим мешком овса – щедрым даром от Джоза Скрипача.
Карцер встретил её с пустой миской и скорчил такую физиономию, что, мол, бросили, не кормят. Разумеется, Матушка не поддалась на подобную провокацию.
- Ну, и куда перловку дел?
Карцер живо изобразил на своём подвижном лице: «Какую перловку?», но видя, как Матушка сложила руки на груди, поспешно ткнул в обожравшуюся птицу, не успевшую уползти в кусты, мол, это он. Переевший голубь, покачиваясь, прищурился на ведьму и кувыркнулся на бок, обессиленно перебирая лапками. Матушка Ветровоск перевела горящий взгляд с полудохлой птицы на Карцера, умудрившегося принять самый невинный вид.
- Птичек кормишь? Хороший мальчик.
***
Матушка разбудила его на следующее утро:
- Поднимайся, мы идём в гости.
Доковылять до городка было непросто. Карцер был крепким молодым оболтусом, но как-то не привык обходиться одной здоровой ногой. Так что, он изрядно выдохся, когда они с Матушкой добрались до пряничного дома Нянюшки Ягг.
Открывшая дверь низенькая толстая старушка походила на порядком слежавшееся, но всё ещё румяное яблочко. Вот только выражение её лица стало отнюдь не яблочным, едва она увидела Карцера.
- Эсме ты притащила его в мой дом? О чём ты думала?! – прошипела она, оттащив подругу в кухню, когда Карцер, следуя весьма неохотному приглашению, похромал в комнату.
- А мы не к тебе пришли, Гита, - невозмутимо ответствовала Матушка, оглядываясь по сторонам. – Где твой кот?
Нянюшка понимающе заухмылялась. Увидев в своём доме мерзавца разбойного вида, Грибо вполне мог принять его за конкурента.
- А тебя не волнует, что твой… постоялец может пострадать?
- Хм?.. – несколько рассеянно откликнулась Матушка. – Вовсе не обязательно.
Шагнув в комнату, Карцер словно оказался в лавке оголтелого продавца безделушек. Со всех плоских поверхностей на него взирали до омерзения счастливые физиономии разнообразных фарфоровых гномиков, плюшевых игрушек и абсолютно не отличающихся от них люди с иконографий. Определив лучшее место в комнате – кресло, Карцер похромал к нему и плюхнулся на него. Тут же, как по волшебству, будто место на кресле активизировало некую сигнализацию, в дверном проёме показался огромный толстый котяра.
Грибо нацелил на человека, посмевшего сесть в его кресло, единственное око, светящееся злокозненным интересом, боднул головой дверь и угрожающе мявкнул. Его хвост бешено хлестал по бокам.
Однако человек в кресле никогда не воевал с кошками, и не понимал, насколько они могут быть опасны. Посмотрев на «киску», Карцер зевнул, и, поудобнее устроившись в кресле, закрыл глаза.
В кухне Матушка Ветровоск чопорно присела на краешек стула и приняла выжидательный вид, как гость, хоть и пришедший незваным, всё же не собирающийся уйти без угощения.
- Что ты хочешь, Эсме? – вздохнула Нянюшка Ягг.
- Чаю, - ответила Матушка и принюхалась: - Печеньки? - все ведьмы отлично чуют свежую выпечку, и приходят всегда к чаю.
Грибо вальяжно подошел к человеку и потёрся о его ноги – выражая этим своё презрение на кошачьем языке жестов. Мол, ты здесь только для мебели. Но правда была в том, что кошки Карцера не интересовали.
Заглянув в комнату, ведьмы увидели сидящего на персональном кресле нянюшкиного кота Карцера. Грибо возлежал на его коленях, громко мурлыкая. В оттенках мурчания слышалось раздражение, передние лапы с острыми когтями, поочерёдно сжимались и разжимались, портя одежду Карцера, а единственный жёлтый глаз Грибо, лениво жмурясь, вспыхивал порой адским пламенем. Но Грибо был гораздо умнее матушкиных коз, и понимал, что человек, позволивший запрыгнуть себе на колени, хоть и не задира, но способен пойти до конца. И конец этот вполне мог закончиться для Грибо маленькой трогательной могилкой в палисаднике нянюшкиного домика, при кошачьей попытке написать на карцеровы штаны, к примеру.
Нянюшка Ягг мрачно понаблюдав за идиллической картинкой, вернулась обратно в кухню, где Матушка, уже вовсю угощалась выпечкой.
- И всё-таки не понимаю, Эсме, - буркнула Нянюшка, - как ты могла привести убивца в дом, где дети бывают. Это я к тому – что вдруг ко мне б внуки пришли?
- Я очень рассчитывала на твоих внуков, Гита, - Матушка Ветровоск считала маленьких Яггов чем-то вроде биологического оружия. – Но, так как их нет, пришлось довольствоваться твоим котом.
- Может Грибо приболел? – с беспокойством пробормотала Нянюшка. Она снова выглянула в комнату: картина не поменялась. – Чего ты добиваешься, Эсме?
- Сама знаешь, - невозмутимо прихлёбывая чай, ответила Матушка Ветровоск. – Бросаешь на горячую сковородку, и смотришь, что будет, - откусила печенюшку. Неторопливо прожевала. Взяла вторую и добавила: – А кот-то твой оплошал, - и ухмыльнулась.
