IV— Малфой, я не!..
— Успокойся.
— Объясни хоть?..
— Увидишь.
— Малфой! Да куда ты меня тащишь? — Гермиона наконец вырвала руку из его захвата, и Малфой остановился, окинув её недовольно-нетерпеливым взглядом.
— Прямо сейчас? К аппарационному пункту.
Не дав Грейнджер опомниться, он снова схватил её за руку и потянул за собой.
— Да подожди ты! А куда мы?..
Малфой наконец добрался до края аппарационной площадки и остановился, обернулся к Гермионе и, ещё крепче сжав её руку в своей, спросил: — Готова?
— Куда мы?.. Нет, я не…
— Вот и отлично, — с этими словами он крутанулся на месте, и их затянуло в воронку аппарации.
«Чёрт бы тебя побрал, Драко Малфой!» — только и успела подумать Гермиона.
Как только её ноги коснулись твердой почвы, она почувствовала, что колени дрожат и подкашиваются, и тут же ухватилась за малфоевское предплечье. Лучше так, чем упасть перед ним на землю. В ушах звенело, перед глазами поплыли чёрные пятна. Тёплая ладонь легла на её талию. Малфой начал что-то тихо говорить, но она не смогла разобрать слов. Поняла лишь, что интонация была вопросительной.
— Всё в порядке, — ответила хрипло, наугад, наконец немного приходя в себя. Нет, не соврала. Просто это был её новый порядок — плохо становилось от каждого слишком быстрого или требующего больших, чем обычно, усилий движения.
Гермиона смутилась. Может, Малфой и знал о её проблеме, но знать — это одно, а вот видеть… Неприятное чувство обожгло грудную клетку. Как же отвратительно быть уязвимой и слабой перед чужим человеком! Вот и смотрит вроде бы как сочувственно и за талию придерживает, и вроде бы помочь хочет, а где гарантия, что не смеётся потом тайком за глаза? И ведь не то страшно, что смеётся, а то что уже начинаешь этому человеку доверять…
— … в порядке? — наконец разобрала Гермиона слова Малфоя.
Она кивнула, убрав руку с его предплечья, наконец подняла взгляд и обратила внимание на окрестности. Смущение сразу испарилось.
— Малфой! — взвизгнула она, тут же отступая на шаг и от него, и от кованых ворот Малфой-мэнора. — Какого Мордреда?..
Он молча достал палочку, и Гермиона тут же притихла. Нет… Он же не станет?.. Нет, она не могла так ошибиться! На спине выступил холодный пот. Грейнджер нервно сглотнула, стараясь незаметно нащупать свой небольшой карманный пистолет.
— Ты чего? — недоумённо спросил Малфой, когда она отступила от него ещё на шаг, и направил палочку на ворота. Повинуясь его невербальному заклятию, они тут же открылись, и Драко жестом предложил ей войти.
Гермиона выдохнула. Она уже давно чувствовала себя неуютно, когда волшебники вокруг неё пользовались магией. Боялась, что может попасть под заклятие, не имея возможности защититься. Она понимала, что на самом деле ей нечего бояться друзей или коллег — никто из них не причинил бы ей вреда, но сейчас она была с Драко Малфоем возле ворот Малфой-мэнора. А это совсем другая история! И если посмотреть правде в глаза, стрелять она умела не очень хорошо. Мерлин, как она вообще могла позволить Малфою вытащить её из кабинета?! Но их видели вместе и если она пропадёт, то…
— Гермиона? Тебе снова плохо? — он засунул палочку в карман и теперь смотрел на неё обеспокоенно. Его мягкий, успокаивающий голос заставлял панику отступить.
Грейнджер кивнула. Ей вдруг стало очень стыдно за свои мысли. Пускай Драко Малфой был не самым приятным учеником, но он вырос неплохим человёком, а она всё продолжает жить прошлым. Неловко. Неужели она какую-то долю секунды и правда думала, что он навредит ей?! Да у него ведь и мотива нет! Какой смысл ему марать руки (даже если он до сих пор её ненавидит)? Знает ведь, что ситуация у неё почти безнадёжна!
— Пойдём, я сделаю тебе чай, — он взял её за руку и, не дожидаясь ответа, потянул за собой.
— Не надо чая, — ответила Гермиона, когда Малфой закрыл за ними ворота. — Давай сразу к делу.
Он по-доброму хмыкнул:
— В этом вся ты, правда? Ты просто не можешь расслабиться, если у тебя есть незавершённые дела.
— Ты считаешь, что знаешь меня настолько хорошо?
— Шесть лет вражды. Как я могу тебя не знать?
Она рассмеялась:
— Шесть?
— А сколько?
— Я просто рада, что наши мнения совпали. Рада, что ты не сказал семь или больше, — пожала плечами Гермиона. Малфой улыбнулся, но промолчал. Казалось, стоило им ступить во владения его семьи и вся неловкость между ними испарилась. Было что-то волшебное в здешней атмосфере.
По дороге к поместью они не проронили больше ни слова, но молчание не давило — было комфортным, успокаивающим. Когда они оказались внутри, Малфой хитро улыбнулся ей и повёл вглубь замка. В конце концов, они оказались возле знакомой Гермионе персиковой спальни. Малфой открыл дверь и жестом пригласил Грейнджер войти. Она вопросительно приподняла брови, но он не стал ничего не объяснять и, пожав плечами, она вошла внутрь.
— Здесь всё, как было, — сказала Гермиона удивлённо. — Авроры не так уж и внимательно обыскивали мэнор, да?
Когда она повернулась к Малфою, то заметила всё ту же хитрую полуулыбку на его лице.
— Они её пропустили.
Теперь его улыбка была широкой и самодовольной. Как будто он намекал на им обоим известную шутку, будто ещё совсем чуть-чуть и Гермиона тоже поймёт и посмеётся вместе с ним.
— Пропустили? — переспросила Грейнджер недоверчиво.
— Именно, — довольно кивнул Малфой.
Он был красив в этот момент: в глазах плясали бесенята, широкая улыбка украшала лицо, немного растрёпанные от недолгой прогулки волосы придавали ему своеобразный шарм. И был он такой довольный-довольный, как любимый кот щедрой хозяйки. И хитрый-хитрый, но лисёнком назвать язык не повернётся — уже матёрый лис!
Для Гермионы хитро-довольный Малфой никогда раньше не сулил ничего хорошего, но сейчас ей просто хотелось улыбнуться в ответ. От его непонятной радости вдруг стало тепло-тепло на душе. А потом Грейнджер наконец поняла, к чему он клонит.
— То есть все записи Долохова… — Гермиона не договорила, её глаза расширились от осознания и, она, наверное, запрыгала бы от радости, если бы здоровье позволяло. Но увы.
Малфой энергично закивал. А она удивилась, как у него это получилось: быть таким по-гриффиндорски довольным оттого, что ему удалось кому-то помочь, но при этом выглядеть самым хитрым слизеринским змеем из всех, кого Гермионе доводилось встречать. Салазар бы гордился, честное слово!
— Но как они могли её пропустить? На обследование поместья отводилось больше трёх месяцев, разве нет? — недоумённо спросила Гермиона, глядя на Малфоя и всё ещё улыбаясь. Странное было ощущение — искренне радоваться, смотря в смеющиеся серые глаза бывшего школьного врага. А хотя… Сейчас все события того времени казались такими далёкими, будто и не два года прошло — двадцать.
Тем не менее, Гермионе давно не было так спокойно. Ей даже на миг показалось, что они с Малфоем вернулись назад во времени. В те дни, когда она чувствовала себя довольной и беззаботной. Как будто ей было снова шесть, она в деревне у бабушки бежала по пшеничному полю, колоски выше пояса, венок сползал с головы, ветер трепал её волосы, а она бежала и смеялась. И ей не нужно было бояться, что колени начнут дрожать и потемнеет в глазах. Не нужно было бояться, что голова разболится от слишком яркого солнца. Существовали только тепло и умиротворение, разливающееся в душе, и всё в жизни было легко и понятно.
— Как? Разве ты не заметила? — самодовольно спросил Малфой, и пшеничное поле потускнело перед внутренним взором.
Глаза Малфоя смеялись, и Гермиона почувствовала лёгкий укол раздражения оттого, что он тянул интригу.
— Нет, — ответила довольно резко, но на душе было всё ещё тепло.
— Что ж… Пожалуй, начнём с самого начала, — он поднял вверх левую руку и начал по одному загибать пальцы: — Во-первых, тебе удалось в темноте подземелий — в темноте, Гермиона! — стащить в Долохова палочку и взять его в плен. Во-вторых, ты без проблем нашла его комнату. В-третьих, твоя актёрская игра была выше всяких похвал. В-четвёртых, тебе в совершенно незнакомых подземельях совершенно незнакомого поместья удалось отыскать Долохова и совершенно без проблем спрятать его в его же комнате. В-пятых, тебя не раскусили ни Тёмный Лорд, ни Беллатрикс. В том, что ты умная ведьма никто не сомневается, но разве тебя не смущает, что всё получилось настолько удачно?
Честно говоря, не смущало. Гермиона никогда и не задумывалась над этим. В то время был один приоритет — выжить. После — поскорее забыть. Грейнджер стало досадно даже: да что за мания такая у этих слизеринцев каждый раз указывать ей на то, что она упустила? А ведь Гермиона привыкла считать себя внимательной…
— Хорошо, смущает. И? — буркнула она мрачно.
— Закрой глаза.
Гермиона вопросительно приподняла брови.
— Закрой, — он улыбнулся по-малфоевски самодовольно и выглядел при этом, как абсолютно безумный Чеширский кот. Посмотрел бы он так на неё на курсе пятом, она бы не на шутку обеспокоилась, ведь Малфой наверняка задумал что-то ужасное! Гермионе стало и смешно, и горько. Ведь с одной стороны он в тот миг был такой мальчишка, а с другой — у неё совсем не было на это времени.
Она не стала спорить — молча закрыла глаза. Как бы ей не хотелось побыстрее обыскать комнату, Малфой всё же её заинтриговал.
— Отлично. Что ты чувствуешь?
Она открыла глаза и рассмеялась:
— Что? Ты сейчас серьёзно, Малфой? Что я чувствую?
Он фыркнул, недовольно смотря на неё.
— Закрой глаза, — повторил настойчиво и скрестил руки на груди.
— Да это же пустая трата врем…
— Пожалуйста, — буркнул он, хотя интонация просительной не была.
Гермиона пожала плечами. Прибавилось у Малфоя не только прожитых лет жизни, но и странностей.
— Спокойно, правда? — спросил он тихо. От его голоса пробрало до костей.
Она кивнула. В мэноре и правда атмосфера была иной, словно понимающий друг для уставшей души.
— Будто все твои проблемы остались за воротами, да?
— Да, — шепнула она, улыбаясь.
Сердце затрепетало. Как же интимно это было — стоять с закрытыми глазами в одной из комнат мэнора, слушать глубокий тенор Малфоя и ощущать ленивые волны покоя, исходящие от поместья. Довериться. Как же давно Гермиона не доверяла полностью никому, кроме Дафны! Как же приятно было отдаться позабытому чувству теперь!
— Это очень редкостное явление. Вряд ли о нём можно найти что-то в книгах.
Гермиона открыла глаза и теперь с любопытством смотрела на Малфоя. Он глядел в ответ. Его глаза больше не смеялись, а смотрели проницательно, серьёзно. До мурашек и сбитого дыхания. До совершенно внезапного и неуместного «почему так трудно дышать?».
Малфой снова начал говорить, его голос проникновенно глубокий и тихий, заставляющий замереть и прислушаться:
— Если в доме долгое время живёт один род волшебников, дом заряжается магией и мудростью рода. По действию это похоже на очень слабый Феликс Фелицис — представителям рода всегда везёт в их доме. Ничего глобального, обычные бытовые вещи. Например, они никогда не забывают взять с собой всё необходимое, когда выходят из дому; априори не могут проспать; легко находят потерявшиеся вещи. И прочее в таком роде. Везёт и тем, кто может помочь роду — уж не знаю, как дом это определяет, но всё же. Тёмному Лорду, в отличии от некоторых, никогда здесь не везло, — Малфой улыбнулся уголками губ. В этот миг он показался Гермионе таким искренним, таким близким, что она испугалась своих мыслей и чувств. Глядя в его глаза, Грейнджер прекрасно понимала, что ему вспомнилось. И захотелось подойти и обнять, просто потому что вспоминать войну больно. И обязательно нужен кто-то рядом. Тот, кто понимает. Во всяком случае, так было у неё.
— То, что ты рассказал — это… — сказала Грейнджер хрипло, быстро отвернулась от Малфоя и прочистила горло, — здорово. Правда. Но думаю, нам стоит начать поиски. Надеюсь, нам повезёт, — она натянуто улыбнулась ему.
Момент был упущен, и спустя несколько минут они вместе сидели на полу перед тумбочкой, разбирая книги и испещрённые рунами пергаменты Долохова.
— Смотри, — воскликнула Гермиона, — здесь есть толкование рун, которые он использовал!
Не дожидаясь ответа, она схватила стопку пергаментов, перо и чернильницу.
— Попробуем перевести? — спросила с энтузиазмом. Сердце радостно застучало в груди — неужели сегодня дело и правда сдвинется с мёртвой точки?
Малфой кивнул, рассматривая пергаменты.
— Предлагаю переводить только начало с каждого свитка, пока не найдём нужный. А то мы надолго застрянем, руны ведь нам не знакомые.
Гермиона согласно кивнула.
Спустя два часа и девять свитков, они нашли записи о модифицированном Круциатусе и Империусе, но ни слова об Аваде Кедавре.
— Значит где-то здесь должен быть и нужный пергамент, — резюмировал Малфой и с удвоенной силой принялся вынимать вещи с тумбочки.
Гермиона уже хотела было присоединиться к нему, как вдруг кое-что вспомнила, да так и застыла на месте.
— Малфой… — шепнула она.
Он не отреагировал, продолжая тщательно просматривать очередную книгу и сосредоточенно хмурясь.
— Малфой, — сказала Гермиона громче.
Он обернулся, нахмурился.
— Почему ты сидишь? Подъём. Свиток должен быть где-то здесь, — он снова сосредоточился на книге.
— Малфой, его здесь нет.
Малфой раздраженно выдохнул, резко повернулся к ней и сел на пол напротив.
— В чём дело? Это какой-то гриффиндорский заскок — бросать дело, когда ты почти у цели? Мы обязательно его найдё…
Гермиона расстроено замотала головой, Малфой фыркнул и посмотрел на неё, как недовольный родитель на расшалившегося ребёнка.
— Грей…
— Мы не найдём его, Малфой! Потому что я его сожгла! — почти что крикнула Грейнджер, видя, что он уже собрался читать ей лекцию на тему.
— Что? — спросил он ошарашенно.
— Я сожгла его, Малфой, — прошептала она, больно закусив губу, чтобы не расплакаться.
— Я… я не понимаю, — он сконфуженно смотрел на неё своими широко открытыми глазами. — Мы его ещё не нашли, как ты могла его сжечь?
— Два года назад, — она сглотнула ком в горле, — я сожгла его два года назад. Я хотела проверить можно ли отсюда выбраться через окно. Я поднесла к окну пергамент, он сгорел. Он сгорел, Малфой!
Теперь она смотрела на него широко открытыми глазами, сама всё ещё не в силах поверить и принять. Было стыдно перед Малфоем — он с такой радостью рассказывал ей о своём поместье, о влиянии предков, о том, что нашёл комнату Долохова нетронутой, что вот наконец-то появилась какая-то реальная зацепка… А она сама всё испортила ещё два года тому назад.
— Подожди. Ты уверена, что это тот самый пергамент? — спросил он, положив свою ладонь поверх её ладони в успокаивающем жесте.
— Я долго изучала эти пергаменты. Я не могла понять руны, но визуально записи запомнила. Как запомнила и то, что свитков было десять. Не хватает только одного свитка.
Малфой сник и потупил взгляд. Гермиона закусила губу, расстроенно смотря на него. А как же хорошо всё начиналось!
— Спасибо за то, что ты сделал для меня. Я ценю это, правда, — сказала она тихо и в конце запоздало добавила: — Драко.
Он грустно улыбнулся:
— При других обстоятельствах я дразнил бы тебя до потери пульса — ты ведь только вчера клялась не называть меня по имени. Придётся отложить до лучших времён, да?
Гермиона сложила губы в неискренней полуулыбке. Наверное, если бы он распсиховался, как вчера, то ей было бы легче. Она всё ещё чувствовала себя виноватой и очень подавленной происходящем. На какой-то миг, сидя на полу возле Малфоя, она поверила, что её проблема решиться очень скоро. И теперь злилась на себя за глупую надежду, злилась на Малфоя, ведь он стал её причиной. Чувствовала стыд за свой промах в прошлом и за то, что обломала на корню все нынешние старания Малфоя. И на душе было так мерзко, что хотелось слиться со стеной и сидеть так долго-долго, лишь бы никто не трогал.
Дверь в комнату внезапно открылась, Гермиона вздрогнула от неожиданности и повернула голову на звук. В дверном проёме появилась Нарцисса Малфой. Она удивлённо приподняла брови, смотря на них двоих, сидящих на полу, на разбросанные по всей комнате книги и пергаменты и на ладонь своего сына, всё ещё лежащую поверх ладони Гермионы. Грейнджер ощутила, как кровь приливает к щекам — благо, что вынужденный «грим» на её лице ни за что не позволил бы Нарциссе заметить её неловкость. Она хотела было подняться, но боялась, что не сможет сделать это достаточно грациозно. В её-то положении…
— Мисс Грейнджер, — поздоровалась Нарцисса подчёркнуто холодно.
— Миссис Малфой, — ответила ей в тон Гермиона.
— Ты что-то хотела, мама? — спросил Малфой и поднялся с пола, затем протянул руку Гермионе. Она с благодарностью её приняла. Нарцисса перевела свой изучающе-колкий взгляд с Гермионы на Драко. Выражение её лица тут же потеплело.
— Астория зашла попрощаться перед отъездом, милый. Она ждёт в холле. Разве ты забыл, что она обещала прийти?
— Конечно я помню. Но ведь она собиралась зайти в сем… О, уже семь? — Малфой посмотрел на часы, и его брови поползли вверх, — надо же, не думал, что так поздно.
Нарцисса ласково улыбнулась ему в ответ.
— Я, пожалуй, пойду, — сказала Гермиона, чувствуя себя лишней.
Малфой кивнул:
— Я провож…
— Тебя ждёт Астория, Драко. Я провожу мисс Грейнджер к камину, — безапелляционно сказала Нарцисса.
— Спасибо, миссис Малфой, — ответила Гермиона, внутренне подобравшись. Такой поворот событий ей совсем не нравился. Если уж Нарцисса Малфой хотела её проводить, то у неё определённо была на то причина.
Драко Малфой с толикой беспокойства посмотрел на них обоих, но спорить не стал.
— Тогда до встречи на работе, — сказал он.
— До встречи, — согласилась Гермиона.
Он бросил на неё последний обеспокоенный взгляд и, кивнув матери, быстро вышел из комнаты. Его поспешные удаляющиеся шаги лунко отбивались от пола в коридоре, заставив Грейнджер удивиться, как они с Драко не услышали шагов его матери.
— Идите за мной, — сухо сказала Гермионе Нарцисса и направилась к выходу.
Грейнджер молча последовала за ней, приподняв подбородок и про себя надеясь, что её вынужденная прогулка с миссис Малфой будет недолгой.
— Я и подумать не могла, что работа в Отделе Зельеварения будет занимать столько времени, — сказала Нарцисса, когда они поравнялись, и с вызовом посмотрела на Гермиону.
О, ну конечно же её слова не были попыткой завязать светскую беседу! Очевидно, что Драко ничего не сказал матери об их вчерашнем разговоре, но какие-никакие догадки у Нарциссы уже были. Теперь же она хотела потихоньку выведать правду.
— Очень капризное зелье, — лаконично ответила Гермиона.
Они вошли в знакомую Грейнджер гостиную и остановились возле камина. Нарцисса взяла в руки коробочку с Летучим порохом, но не спешила передавать её Гермионе.
— Надеюсь, не разновидность любовного. Говорят, вредно вдыхать их испарения долгое время.
Нарцисса смотрела на Гермиону изучающе, с вызовом. В глубине её глаз плескалась тревога.
— Нет, оно не имеет никакого отношения к любовным, — ответила прямо, не отводя взгляд. Грейнджер прекрасно понимала, что разговор совсем не о зельях, а о ладони Малфоя на её руке, о его беспокойном взгляде на прощание.
— Надеюсь, Драко хорошо справляется. Я вижу, вы уже сработались? — Нарцисса сузила глаза. — Или мне показалось?
Последние слова прозвучали скорее как обвинение, чем вопрос. Как «вы наверняка всё ещё ненавидите моего сына и что-то замышляете против него, но я обязательно узнаю, что это».
— Я рада, что Мал… Драко — мой новый партнёр, — сказала Гермиона искренне и удивилась тому, что не обнаружила в своих словах ни капли лжи. Её в самом деле радовало, что Малфой знал правду о ней, что не нужно было скрывать от него своё состояние, постоянно переживая и страшась, что он всё узнает. Вот если бы на его месте был кто-то другой…
Нарцисса посмотрела на неё с удивлением.
— Он очень хорош в Зельеварении, с ним приятно работать, — продолжила Гермиона, и это тоже было чистой правдой. Она сама с трудом верила тому, как быстро поменялось её мнение о нём, но факт оставался фактом.
Нарцисса кивнула, всё ещё смотря на неё с долей сомнения.
— Хорошего вечера, мисс Грейнджер, — сказала сухо и наконец протянула ей коробочку с Летящим порохом.
— И вам, — сказала Гермиона, ступив в зелёное пламя.
Сегодня вечером ей нужно было о многом подумать.
