Глава 19Сириус сидел за партой, развернувшись вполоборота. Сидел спиной к окну, потому что не хотел смотреть на лазурное небо, которое раздражало мальчика своей ясностью и чистотой, хотя еще вчера он радовался безоблачной глубине небесного омута. Но в этот день он не находил в нем ничего хоть мало-мальски привлекательного. А еще это чертово солнце, что раскаленной сковородой висело над головой.
Солнце – сковородка… Подобное сравнение пришлось мальчику по вкусу, и он с куда большим терпением отнесся к припекающим затылок лучам.
На улицу совсем не тянуло, тем не менее, сидеть в душном классе также не доставляло никакого удовольствия. Но ведь не обязательно выходить за стены замка, здесь такие чудесные коридоры, наполненные прохладой и спасительным на данный момент полумраком.
- Профессор Майерс, могу я выйти? – громко и четко произнес Сириус, отвлекая преподавателя от пространного доклада об истории Защиты от темных искусств. Тема всего года, доставившая мальчику кучу неприятностей. Исключительно теоретический подход в преподавании предмета, которого и придерживался профессор Майерс, наводил жуткую тоску, да к тому же в подобного рода учении Сириус был не силен. Превратить что-то, наложить заклинание – это легко. А вот пытаться понять переполненную учеными словами речь преподавателя или же зубрить по книжкам было мальчику трудно… или просто лень.
Сам же Сириус считал, что подобные знания ему, урожденному волшебнику и просто невероятно талантливому во всех отношениях мальчику, попросту не нужны. Поэтому на каждом уроке по Защите он маялся от скуки. А всевозможные самостоятельные и контрольные работы писал при помощи более усердного Ремуса или же по собственному вдохновению.
Правда, профессор Майерс не всегда оценивал его "творчество" на отлично, считая, что в такой "точной" науке, как Защита от темных искусств, нет места пространственным рассуждениям и различного рода догадкам, которыми и были переполнены самостоятельные письменные работы Сириуса. Когда чего-то не знаешь, можно долго распространяться на расплывчатую тему, повергая этим менее терпеливых преподавателей… Но профессор Майерс, отличающийся дюжим усердием, вчитывался в каждое слово мальчика и находил множество ошибок и недочетов. Нужно ли говорить, что Сириус не находил в этом ничего хорошего?
Ну а теперь, задавая свой вопрос прямо посреди унылого повествования о происхождении щитовых заклинаний, мальчик собирался к тому же дать отдохнуть своим однокурсникам от нисколько не интересной болтовни преподавателя. Акт доброй воли, заставляющий Сириуса даже в чем-то гордиться собой.
- Могу я выйти из класса? – повторил он свой вопрос, поскольку задумавшийся профессор Майерс не спешил с ответом, чем явно нервировал мальчика.
- Зачем, если не секрет? – с намеком на удивление произнес преподаватель, несколько не привыкший к тому, что кто-либо кроме него открывает рот на уроке.
- Плохо себя чувствую, - сказал Сириус чуть более тихим голосом, делая ставку на болезненные интонации. – Думаю, мне следует посетить больничное крыло.
Пару секунд профессор Майерс молчал, видимо, раздумывая, что ответить. Мальчику представилось, как в мыслях того проплывают бесконечные строки школьного устава, в которых наверняка сказано, при каких условиях ученикам позволяется выходить из класса во время урока.
- Ладно, но только в больничное крыло и никуда более. Я позже обязательно осведомлюсь у мадам Помфри о вашем самочувствии.
Заставив мальчика размышлять о причинах подобного недоверия к своей персоне, Майерс вернулся к лекции, и вновь почти два десятка голов повернулись к нему в попытках понять, к чему ведет весь этот мудреный рассказ.
- Ты действительно плохо себя чувствуешь? – в голосе Поттера сквозило беспокойство, и это немного смутило Сириуса. Смутило ровно настолько, чтобы на целую секунду замереть, прежде чем растянуть губы в лукавой улыбке.
- Ага, боюсь, моя чувствительная кожа не выдержит подобной атаки солнечных лучей, - негромко ответил Сириус, чтобы преподаватель ничего не услышал, не то бы накрылось его желаемое бегство от скуки. Но громкости голоса хватило на то, чтобы услышали ближайшие парты, и Гестия Джонс на пару с Эммелиной Вэнс прыснули от смеха. Сидящий сбоку Ремус пытался спрятать за раскрытой книгой улыбку, а его сосед по парте Петтигрю уже визгливо смеялся, то и дело поглядывая на Поттера. Сириус знал, что прекратит лохматый мальчик смеяться, тут же замолчит и Питер. И только рыжеволосая Эванс не находила в этом ничего смешного.
- Ты дошутишься когда-нибудь, Блэк, - прошипела она, на мгновение отрывая внимание от прослушивания лекции.
- Мистер Блэк, думаю, вам стоит поторопиться, если вы действительно желаете посетить больничное крыло, - вдруг произнес профессор Майерс, не успел Сириус открыть рот, чтобы ответить занудной однокурснице. Пришлось поспешно покинуть класс, чему, впрочем, мальчик был только рад.
* * *
В коридоре, как Сириус и думал, было слегка темновато. Подверженные пытке солнечным светом глаза все еще не могли привыкнуть к полумраку, и перед взором мальчика то и дело появлялись болезненные вспышки красного света, стоило лишь на мгновение зажмуриться.
Здесь было совсем тихо, и лишь из-за плотно закрытой двери все еще доносился приглушенный голос профессора Майерса. И все равно казалось, что этот самый голос доносится откуда-то издалека, и сейчас мальчик совсем один. Впрочем, подобное чувство тут же исчезло, стоило Сириусу пройти до конца этого коридора и свернуть к лестницам.
Прямо на ступенях сидела та странная старшекурсница, которую Сириус уже пару раз отмечал своим вниманием. Да и как ее было не заметить: вечно какая-то чудная одежда, постоянный бубнеж под нос или напевание какого-то мотивчика. Даже походка у нее была странная, какая-то пританцовывающая.
И вот, эта самая девушка сидела на мраморных ступенях и вчитывалась в потрепанную книжонку. Длинные светлые волосы были будто посыпаны пылью или пеплом, лицо измазано сажей, но она невозмутимо продолжала водить пальцем по строчкам.
А Сириус не мог не подойти.
- Ты выглядишь просто отвратительно.
Старшекурсница подняла на него взгляд и пару секунд безмолвно разглядывала Сириуса, а после вновь уткнулась в книжку.
И это все?! Определенно такой расклад не привлекал его.
- Я назвал тебя уродиной, тебя это не волнует?
- Нет, - не смотря на мальчика, ответила девушка и с шелестом перевернула страницу. – Почему меня должно волновать мнение человека, в душе которого текут темные источники?
- Что еще за источники? – с насмешкой спросил Сириус, но все же не смог скрыть некоторую нервозность в своем голосе. Это все было очень странно. Ведь однажды ему самому пришли в голову эти самые источники. И вот теперь о них упоминает эта девушка.
- Ты ведь меня не знаешь совсем, да? Я ничего тебе не сделала, даже слова тебе не сказала, но ты подошел и сделал попытку оскорбить меня, несмотря на то, что я старше. А теперь скажи, зачем?
Сириус оперся спиной о перила лестницы и присел на корточки. Лицо выражало полное обдумывание вопроса, хотя на самом деле он нисколько не задумывался. Ответ и так ясен: просто так, от нечего делать.
- Хотел указать тебе на твой чудовищный вид. Сделать доброе дело, так сказать. Чтобы ты не строила иллюзий насчет своей внешности.
- Не стоит прятать за добродетелью желание сделать гадость, - почему-то с улыбкой произнесла она и отложила книгу в сторону, загнув уголок на той странице, что читала. Сириус тут же подумал, какой крик подняла бы библиотекарша, если бы увидела это. – Ты ведь хотел меня расстроить, разозлить или что-то подобное, да? Поэтому ты остался недоволен, когда понял, что меня твои слова нисколько не волнуют.
Сириус слушал все это со скучающим видом и даже зевнул, показывая тем самым свое безразличие. Ну поняла она, чего он хотел. И что теперь?
- Так что насчет источников?
Девушка вытянула ноги вперед, а локтями уперлась на ступени за своей спиной. Так вот, полулежа, она начала говорить, разглядывая коридорную арку перед собой.
- Представь, что душа – это озеро, в которое втекают воды из источников, - она выдержала небольшую паузу, словно давая мальчику представить это в своем воображении. – Одни источники – светлые, другие – темные. Первые несут в себе все положительные эмоции и чувства. Именно из-за них тебе хочется делать добрые дела, доставлять радость окружающим. Тебе весело и хорошо, когда они втекают в озеро твоей души. Другое дело, источники темные. Раздражение, ярость, злость и всевозможные "темные" эмоции. Беспричинное желание сделать гадость – это все оттого, что они затопили твою душу. Отрицательные черты характера подпитываются темными источниками, поэтому нужно стараться высушить их.
- Как это, высушить? – насмешливо произнес Сириус. Эта старшекурсница говорила будто бы о чем-то существующем, а не об абстрактных выдумках ее сознания. Будто она действительно считала, что в душе бьют какие-то родники.
Впрочем, вопрос девушку нисколько не смутил. Она лишь почесала тыльной стороной ладони измазанный нос и продолжила:
- Каждый человек может контролировать себя, нужно только проявить волю. Только почувствуешь, что темные источники начали течь сильнее и заливать озеро, необходимо сделать так, чтобы поток иссяк, и потекли светлые источники. Можно подумать о чем-то хорошем, сделать доброе дело… Знаешь, как темные источники этого не любят? Да они тут же иссякнут! – девушка громко засмеялась. И эта ее вспышка веселья показалась Сириусу какой-то ненормальной. И вообще сама его собеседница показалась ему слегка сумасбродной, начиная с внешнего вида и кончая этими ее "источниками".
Она вдруг резко перестала смеяться и вновь взяла свою книгу. Полагая, что на этом ее повествование закончилось, Сириус решил подумать о том, что она наговорила.
В голове была каша, и все представлялось чертово озеро. А ведь он даже и не старался его изобразить в своих мыслях, пока эта блондинистая старшекурсница говорила, считая это полнейшей чушью. Зато теперь оно предстало во всем своем "великолепии" со всеми этими гребаными источниками, втекающими в него со всех сторон. Да чепуха все это!
Сириус решил отвлечься на что-то более реальное, но опять же вернулся к девушке, сидящей рядом на ступенях. Она теперь вовсе перестала обращать на него свое внимания, полностью погрузившись в книгу. Наверняка какая-нибудь ерунда, дающая простор для ее больной фантазии.
- Ты, между прочим, могла меня оскорбить своими словами, - промолвил Сириус. – Ну, когда сказала, что моя душа истекает темными источниками. Я ведь мог обидеться, даже заплакать от подобного оскорбления. Вдруг бы моя нежная душа не выдержала подобного сравнения?
- Да ладно, на правду не обижаются, - небрежно бросила девушка и перевернула очередную страницу. Потом будто подумала пару секунд и посмотрела на мальчика. – И все-таки прости меня… Эти источники пробьются куда угодно. Вот и в мою душу затекло немного. Но уж без этого не бывать. Если уж от светлых можно до конца избавиться, то темные никогда до конца не высохнут. Приходится мириться с этим и по мере возможностей ограничивать. Меня, кстати, Флорентина зовут.
- Дурацкое имя, - машинально бросил Сириус, но, увидев, как слегка нахмурилось лицо девушки, добавил: - На правду не обижаются. К тому же предельная честность – это наверняка признак того, что я начал исправляться, что светлые источники начали набирать силу.
Все это он произнес с долей насмешки, и Флорентина горестно покачала головой.
- Не путай одно с другим, мальчик…
- Сириус, - поправил он.
- Ты достаточно умен для своих лет, Сириус, но не видишь границ между хорошим и плохим. Хотя пора бы уже… - добавила она, обращаясь будто к самой себе, а потом вновь взялась за книгу.
Некоторое время царило молчание, нарушаемое лишь шорохом переворачиваемой страницы, да тихим треском горящих факелов. Сириус поудобнее устроился на ступенях и со скукой глядел на висящую в нескольких шагах от него картину. Волшебник с дурацкой шляпой на голове сидел на кресле и дымил трубкой. Вид у него был донельзя высокомерный и гордый, что совсем не подходило к выцветшим обоям за его спиной и сильно потертой обивке кресла. Тем не менее, этот волшебник строил из себя высокую персону и нисколько не обращал внимания на свой застиранный сюртук и неказистую обстановку. Сириус присмотрелся к надписи под портретом, но фамилия была совсем не знакома, значит, ни к какой знатной семьи этот волшебник не принадлежит. Значит, повод для гордости был заключен в нем самом, а не в его положении. А может это всего лишь видимость благородства и примитивная заносчивость. Да, наверняка так оно и есть. Ведь множество людей выставляют из себя черт знает кого без существующих на то причин. И человек на портрете один из них, Сириус был уверен.
Вскоре и разглядывание картины надоело мальчику и он вновь устремил свое внимание на Флорентину.
- Что с твоим лицом?
- Такой родилась, - ответила девушка, чем немало позабавила Сириуса.
- Я не о том. Почему оно все в саже? И одежда твоя тоже?
- Небольшой эксперимент закончился не так удачно, как я планировала.
- Взрыв?
- Ага, - кивнула Флорентина. Мальчик ожидал, что она пояснит, но та молча вчитывалась в строки. Пришлось спрашивать самому.
- Ты зелье варила?
- Да, пыталась усовершенствовать сыворотку правды.
- Так она же вроде нормально работает, - недоумевая, произнес Сириус.
Флорентина в очередной раз отложила книгу в сторону и вперилась взглядом в мальчика.
- Вы, волшебники, все такие, - она говорила так, будто сама не является волшебницей. - Для вас главное, чтобы работало нормально. К прогрессу никто не стремится, все пользуются старинными и зачастую попросту устаревшими заклинаниями и рецептами для зелий. Магглы в этом деле ушли куда дальше! Научный прогресс, вечное стремление улучшить и усовершенствовать то, что уже изобретено. К этому волшебникам и надо стремится.
Сириусу определенно не понравилось подобное принижение волшебников перед магглами.
- Так ты гря… магглорожденная?
- Полукровка, - прояснила Флорентина, не обращая внимания на маленькую оговорку мальчика. – И поэтому могу объективно оценивать и тех и других. А вот ты, судя по твоему недовольному взгляду, урожденный волшебник.
- Чистокровный, - вырвалось у него, прежде чем он успел подумать. Но теперь уже ничего изменить было нельзя, и он лишь гордо вскинул голову. Как назло в голову лезли мысли о том волшебнике с портрета и его беспочвенной надменности. Еще больше разозлила снисходительная улыбка на губах Флорентины.
Факт: в душу затекает все больше темных источников.
- Блэк! Ты почему не на уроке?
Алиса Бент решительным шагом направлялась прямо к ним. Значок старосты, блестевший на груди, предвещал проблемы, а пятикурсница Гриффиндора уже подошла совсем близко и теперь нависла над мальчиком, выражая всю доступную ей степень строгости. Впрочем, в этом она была не сильна. Круглые щеки и привыкшие к добродушной улыбке губы отметали все представления о суровости. Хотя кричать она умела еще как!
- Меня тоже интересует, почему это старшие курсы ходят по коридорам вместо того, чтобы сидеть на уроке, - с улыбкой произнес Сириус, указывая на Флорентину. Алиса только теперь заметила светловолосую девушку и помахала рукой в знак приветствия. Та кивнула головой и продолжила читать книгу, нисколько не обращая внимания на двух учеников Гриффиндора.
- На старших курсах предметов меньше, поэтому больше свободного времени, - уведомила мальчика Алиса. – Но ты этого не узнаешь, если будешь вести себя подобным образом. Почему прогуливаешь занятия?
- Я не прогуливаю.
- А как тогда это называется?
- Мне плохо.
- Ну конечно, всем сейчас плохо. Марш на урок!
- Мне действительно плохо. Тошнит, голова раскалывается, - Сириус изобразил из себя великомученика. – Я просто не дошел до больничного крыла. Рухнул здесь, на ступенях, и больше не могу ступить ни шагу.
- Тем не менее, силы на разговоры у тебя есть, - проворчала Алиса, и все же в ее глазах мелькнуло беспокойство. Сириус уже начал подумывать о том, чего это все так за него боятся. – Тебе действительно нехорошо?
Мальчик кивнул и поморщился будто бы от вспышки головной боли.
- Чувствую жуткую слабость. Флорентина подтвердит, я уже тут кучу времени не могу сообразить, как добраться до больничного крыла, - мальчик сказал это просто так, думая, что та, разумеется, не сможет не сделать доброго дела и помочь ему.
И светловолосая девушка пробормотала нечто невразумительно-утвердительное, чем заслужила каплю расположения мальчика.
А Алиса нагнулась и вдруг чмокнула Сириуса в лоб. Шок и удивление – наверно этими словами можно выразить основные эмоции мальчика на тот момент.
- У тебя даже температура высокая, - беспокойно произнесла староста.
Чудеса самовнушения!
- Пошли, я помогу тебе дойти до больничного крыла.
Сириус сделал вид, что подъем на ноги отнимает у него силы. Если уж начал играть, то приходится продолжать.
- Поправляйся, - сказала ему на прощание Флорентина, и Сириус, пожав плечами, лукаво улыбнулся, после чего поплелся за Алисой вверх по лестнице. Староста крепко сжимала его ладонь и, похоже, не собиралась отпускать до самого больничного крыла.
* * *
Самое странное, Сириус на самом деле оказался болен. Настоящий жар, общее недомогание и уже наигранная самим мальчиком слабость заставили мадам Помфри принять решение о его госпитализации. Объясняла она это тем, что "погода изменчива, а непослушные дети норовят выскочить из замка, не надевая на себя ничего теплого".
И, несмотря на море недовольства со стороны Сириуса, ему все же предстояло остаться в больничном крыле как минимум на одни сутки.
После обеда "навестить" его пришли профессор Майерс и декан Гриффиндора профессор МакГонагалл. Сочувствие к его персоне или же простая проверка на правдивость факта его заболевания, дающая уверенность, что тот не просто прогуливает занятия (следующим уроком после Защиты от темных искусств следовала Трансфигурация), послужили главным поводом их прихода, осталось для Сириуса неясным.
Далее осведомиться о здоровье друга явились Ремус, Джеймс и Питер, хотя отсутствие последнего вряд ли бы огорчило Сириуса. Но вскоре по настоянию мадам Помфри им пришлось покинуть больничное крыло из-за того, что Поттер страшно шумел.
А всего через минуту после их ухода в дверном проеме показалась, к огромному удивлению Сириуса, Лили Эванс. Мальчик подумал, что она специально поджидала где-нибудь поблизости, пока его друзья уйдут. Наверняка ведь она не хотела, чтобы ее видели остальные.
- Привет, Сириус, я пришла извиниться, - с неловкостью произнесла девочка, часто моргая длинными прозрачными ресницами.
- За что я удостоен подобной чести?
Эванс слегка нахмурилась и несколько секунд в сомнении молчала. Было видно, что она уже начинает раскаиваться в том, что пришла.
- Я ведь думала, что ты обманул преподавателя, а тебе и вправду стало плохо.
И из-за этого стоило просить прощения? Сириусу было этого не понять. Сам бы он вряд ли на ее месте пришел извиняться. Да ни за что!
- Пустяки, - небрежно кинул он и поудобнее устроился на подушке.
Все-таки в этом что-то есть. Лежать на кровати целый день и ничего не делать… Прекрасно! Особенно если подумать о перспективе домашнего задания. Им ведь задавали эссе по Зельям, а теперь у него есть чудесный повод его не писать.
- Я тебе потом дам лекции переписать, чтобы ты не отставал.
Сама доброта… Сириусу от этого даже противно становилось.
- Ага, спасибо.
- Ну, я пошла. Выздоравливай.
- Обязательно, - с улыбкой на губах уверил ее мальчик и сделал жест рукой, будто давая ей разрешение покинуть больничное крыло
Рыжие локоны скрылись за дверью, и вновь наступила полнейшая и всеобъемлющая тишина. На сегодня он был единственным пациентом, так что вокруг него стояло множество гладко заправленных коек. Все вокруг резало глаза белым цветом, ни одной форточки не было открыто, дабы он не умудрился подхватить еще и простуду. От этого было скучно и душно, поэтому мальчик постарался заснуть. И уже через полчаса ему снилось озеро с втекающими в него ручьями темной и светлой воды. То одних, то других становилось все больше. Они заливали озеро, но не смешивались друг с другом. И вся зеркальная поверхность озера состояла из черных и белых течений, бесконечно циркулирующих и будто бы борющихся друг с другом…
