Глава ПрощаниеКогда полчаса спустя Лили вихрем ворвалась в спальню номер восемь, она ожидала застать здесь такую же суматоху, как и во всем замке. Но, вопреки ее ожиданиям, в комнате царила тишина, перемешанная с негромким шумом дождя. Здесь никого не было, кроме Алисы, которая сидела на полу над раскрытым чемоданом.
На одной из тумбочек стояла зажженная лампа, и ее слабый свет мягко ложился на складки скомканных школьных мантий, платьев и юбок, разбросанных повсюду в беспорядке. Вещи выглядывали из полупустого чемодана, свисали с алисиной кровати, стопками высились прямо на полу. Шторы были распахнуты настежь, но, несмотря на полдень, падающего из них сумрачного света было слишком мало: за окном ничего не было видно, кроме сплошной стены дождя.
Лили остановилась в дверях, пальцами держась за косяк, словно прикованная к месту. На всем этаже было тихо, лишь из гостиной приглушенно доносились многочисленные голоса. Честно говоря, ситуация явно требовала вмешательства старосты, но Лили промчалась через гостиную так, что никто не успел и рта раскрыть. На какие вопросы она могла отвечать сейчас, если сама ничего не знала? Засидевшись на экзамене, она все пропустила. Волна ужаса и паники, захлестнувшая ее еще в холле, казалось, сжимала грудь, не давая вдохнуть, к горлу подступала тошнота. Лили смотрела на Алису и не могла промолвить ни слова, не могла сделать ни шага в комнату. Алиса выглядела такой опустошенной и потерянной, потрясенной не меньше, чем она сама. Пальцы подруги сжимали синий свитер так, что побелели костяшки. Весь ее вид, ее бледное лицо, молчание и этот раскрытый чемодан отчего-то напугали Лили гораздо больше, в тысячу раз больше, чем все то, что она слышала и видела по дороге сюда; заставили поверить, что ей все это не снится. Все происходит на самом деле.
На звук шагов Алиса подняла голову, и теперь они обе смотрели друг в другу в глаза. Лили понимала, какой вопрос ей нужно задать, но язык не слушался ее, так сильно она боялась услышать ответ. Как в детстве, странная вера в то, что непроизнесенное вслух - не правда. Что все не по-настоящему.
Сердце глухо и быстро стучало в ушах.
Лили не знала, сколько бы она простояла так в дверях, судорожно подыскивая слова, если бы Алиса сама не произнесла:
- Моя семья в порядке.
Лили вдруг почувствовала, как от огромного облегчения подкашиваются ноги.
- Слава Богу, - выдохнула она, без сил опускаясь на застеленную покрывалом в веселый цветочек кровать Гретхен, которая стояла ближе всего к двери.
- Слава Мерлину, - рассеянно отозвалась Алиса.
Она снова опустила голову и принялась складывать свитер, но у Лили было ощущение, что она почти не осознает, что делает. Рассеянными и неточными казались ее жесты.
За словами "моя семья в порядке", словно написанное невидимыми чернилами, проявляемыми над огнем, можно было угадать нечеткое слово "пока".
Алиса вновь занялась своими сборами, а Лили, все еще пытаясь прийти в себя и немного успокоиться и отдышаться, сидела на краешке кровати, потирая лоб, и все прокручивала в голове, как полчаса назад она стояла в погружённом в разрывающую барабанные перепонки тишину холле среди других студентов и читала прикрепленное к доске объявление. Обычный на вид пергаментный лист, один в один похожий на те, что там обычно вешает Филч об утеплении окон, или на объявление о предстоящем квиддичном матче или сборе шахматного клуба. Лили пробегала глазами текст строчка за строчкой, по несколько раз, все больше холодея. Кто-то рядом зажал рот двумя руками, чтобы не вскрикнуть. Потрясение и шок приковали Лили к месту, а затем поток сумбурных мыслей в голове смыл все на своем пути: что у ее друзей?
А потом она уже бежала в спальню, сама не замечая, как преодолевает пролет за пролетом, этаж за этажом, изо всех сил стараясь не поддаваться охватившей замок истерике. Она ничего не знала, так как ни Хейли, ни Алисы уже не было в холле, и Лили не могла представить, где искать их, кроме гриффиндорской башни. Во всем замке творилось черт знает что. Студенты спешили в свои гостиные или спускались вниз, кто-то искал друзей, кто-то кого-то успокаивал. Крики, гомон, громкие обсуждения, предположения, слезы. Из обрывков услышанных разговоров она узнала, что всего минут пятнадцать назад посреди холла Дамблдор зачитывал фамилии погибших семей. Где-то наверху вопил Пивз, и вопль этот, неприятным холодком пронизывал замок до самого подземелья. Даже приведения устроили столпотворение на одном из этажей, что-то негромко возбужденно доказывая друг другу; Лили промчалась прямо сквозь них, содрогнувшись от нахлынувшего на нее отвратительного холода, пробравшего до костей. Никто из преподавателей не встретился на пути; можно было предположить почти наверняка, что они в кабинете директора.
Лили видела повсюду растерянные и испуганные лица. На ступеньках, ведущих в башню Ревенкло, уткнувшись лбом в колени громко рыдала Сара. Какая-то незнакомая девочка обнимала ее за трясущиеся плечи и шептала слова утешения, какую-то ерунду успокаивающим голосом, которую обычно говорят только для того, чтобы не молчать. У Лили сжалось сердце. Она не хотела даже думать о том, что, возможно, пять минут спустя ей придется так же успокаивать Алису. На седьмом этаже навстречу попался Хейли, но, разделенные толпой первокурсников, они не смогли даже толком поговорить; Хейли знаками показал ей, что у него все в порядке. О том, что он спешит в гостиную Хаффлпафа, Лили догадалась сама.
Всю дорогу до башни в ее голове настойчиво крутилась одна-единственная мысль: это все происходит не с нами.
- И что теперь? - Вслух сказала Лили. - Все уезжают...
Алиса, последние пять минут сидевшая на полу неподвижно, подняла остекленевший взгляд, будто силой заставляя себя вынырнуть из своих мыслей. Это все было так не похоже на шумную Алису, что колючий холодок пробежал по спине у Лили. Она ожидала совсем другой реакции на все эти известия. Все, что угодно, кроме этой обреченности и молчаливой задумчивости. Тревожные предчувствия, поселившиеся в ее душе, становились все отчетливее с каждой минутой.
- Они и так должны были уехать.
- Они... но не мы.
- Верно, - обронила Алиса.
- Это означает, что выпускного не будет?
- Я не знаю, - Алиса нетерпеливо мотнула головой, - пока еще никто ничего не объявлял. Но я не собираюсь ждать официальных объявлений, я уезжаю, и Фрэнк тоже. Да и кто останется? Кто в такое время захочет веселиться? Ты только представь себе, Лили: Хэмпшир, Суррей, Норфолк... - она покачала головой, горько поджав губы, словно не зная, что еще добавить, да и стоит ли вообще что-то говорить. Ее голос звучал глухо, возможно, из-за нахлынувшей печали. - Я не хочу оставаться даже на вручение дипломов. Единственное место, где я хочу быть сейчас, это мой дом. Хочу быть рядом со своей семьей.
В последовавшей за этими словами тишине отчетливо было слышно, как по стеклам спальни и карнизам неистово барабанит дождь. Крупные капли с грохотом разбивались об окна. В приоткрытую форточку врывались порывы ветера, принося с собою влажные запахи сырой земли. Фитиль зажженной лампы на тумбочке трепетал, разбрасывая по стенам нечеткие тени. Холодный полумрак снаружи едва ли мог сравниться со мраком в душе. Сердце словно сжимали тиски.
Шум дождя наполнял маленькую спальню до самого потолка.
- По крайней мере, теперь ты сможешь поехать на свадьбу, - спустя сколько минут, прошедших в тишине, Алиса сделала слабую попытку улыбнуться. - Я имею в виду, теперь, когда выпускного не будет, и мы все разъедемся по домам...
Лили смотрела на нее и хлопала глазами. Она даже не нашла, что ответить, настолько неожиданно прозвучали для нее эти слова. Не потому даже, что мысли о свадьбе и каком бы то ни было веселье сейчас казались кощунством, а просто потому, что она совсем забыла о том, что ее сестра завтра выходит замуж. Лили мигом помрачнела, и Алиса пожалела, что затронула эту тему.
- Ты же не думаешь всерьез, что я поеду, правда? - сухо осведомилась Лили. Ее голос отдавал металлом, и она сама подивилась, откуда в ней это. Она заправила за ухо прядь волос, по-турецки усаживаясь на кровати и глядя на Алису сверху вниз.
- Я думала, что... что это удачное стечение обстоятельств... - когда Лили глянула на нее с изумлением, Алиса замахала руками. - Нет, я совсем не то имею в виду... Я хочу сказать, что я полагала, ты не едешь на свадьбу из-за выпускного. Я думала, ты не упустишь это, раз уж все так сложилось.
- Нет. Вовсе не из-за выпускного, - сказала Лили. Меньше всего она хотела сейчас говорить об этом, но Алиса выжидающе смотрела на нее, и ничего другого не оставалось. Лили глубоко вздохнула. - Я разговаривала с Сириусом об этом. Ты ведь знаешь, что он ушел из дома. Он сказал очень правильную вещь: все зависит от меня, все будет так, как я решу. Сначала я очень злилась на Петунию, но после я много думала об этом и, успокоившись, начала понимать, что, скорее всего, это была провокация с ее стороны, очередная гадость - ты же знаешь, что она не знает в этом меры. Попытка поставить меня перед выбором. Может быть, она даже жалеет об этом теперь или пожалеет по прошествии какого-то времени. Но еще до того, как отменили выпускной, когда я могла бросить все и уехать, я уже знала, что не поеду, Алиса. Серьезно, я не хочу. Просто не могу представить себя там... У меня сейчас нет сил на это. На фальшивые улыбки и попытки казаться нормальной, как того страстно желает моя ненаглядная сестра.
Она замолчала лишь на секунду, и едва заметая тень промелькнула на ее лице.
- Я не хочу быть нормальной, если это означает перестать быть собой. И я не хочу возвращаться. У меня есть немного денег, этого будет достаточно чтобы снять комнату в Косом переулке на первое время.
Лили замолчала, упрямо насупив брови. Алиса смотрела на нее внимательным взглядом, в котором тщательно прятались какие-то чувства.
- К тому же, - продолжила Лили, - я маглорожденная. Будет лучше не появляться сейчас дома. Так будет безопаснее для них, не так ли?
С минуту Алиса смотрела на нее со странным выражением в глазах.
Наконец, она сказала:
- Да, конечно, если ты так решила. Тебе и правда лучше не появляться там, для их же безопасности. Лучше просто отправить сову, сообщить, что с тобой все в порядке и что ты не приедешь. Думаю, тебе нужно пожить у меня какое-то время, пока мы не поймем, что делать дальше.
Алиса сказала это так, словно все было само собой разумеющимся. Похоже, она даже не придала значения своим словам, поскольку не стала ожидать реакции, продолжая складывать вещи. Лили уже собиралась выразить ей благодарность, как вдруг, Алиса вновь подняла голову, словно ей в голову пришла какая-то мысль.
- Я тоже хотела тебе кое-что сообщить, - сдержанно произнесла она, и Лили снова похолодела, заглянув в ее холодные глаза, которые сейчас мерцали каким-то странным светом, далеким и отрешенным, и в то же время решительным. Лили почувствовала, что сейчас услышит что-то важное, и не была уверена, что ей это понравится. По крайней мере, такой у Алисы был вид.
И она это услышала.
- Я давно раздумывала кое над чем, - начала Алиса странным тоном, в котором смешивалась спокойная уверенность и металлический холод. - О том, чем заняться после школы. Думаю, что последние события стали последним аргументом в моем выборе, я решила сегодня окончательно. Я хочу вступить в Орден Феникса.
Молчание стало ей ответом. Алиса глядела на пораженную, застывшую Лили серьезными синими глазами, и той казалось, что удивление и растерянностью ее смешиваются с прочно поселившейся где-то глубоко уверенностью, что по-другому и быть не могло; это было какое-то молчаливое поражение и принятие. Лили даже не знала, что сказать. Она была уверена только в одном: Алисе не требуется поддержка и одобрение. Она никого не станет слушать.
Лили не могла понять, что она чувствует: уверенность что так и должно было случиться, что где-то в душе она не сомневалась, чем все закончится, или же потрясение, невозможность осознать это.
- Ты не шутишь? - слабо спросила Лили только для того, чтобы нарушить тишину.
- Прекрати, Лили, - серьезно сказала Алиса. Такой серьезности и стали в этих всегда смеющихся синих глазах Лили не видела никогда. - Неужели ты никогда не думала об этом? Я имею в виду, ты же не думала всерьез посвятить себя книжкам? В такое время? Ты же не настолько глупа. Мы молоды, талантливы, хороши в заклинаниях. Кому, как не нам вести битву с Сама-Знаешь-Кем?
Лили смотрела на распалившуюся Алису, которая никогда еще не была так серьезна, как сейчас, и понимала, что на это ей нечего ответить. Все это - весь этот разговор с меленькой хрупкой Алисой, собирающейся воевать, - казался такой дикостью, чем-то неправильным, чем-то, что не должно происходить, только не с ними.
Как будто это было сном наяву.
Она привыкла к мысли о намерении Джеймса вступить в Орден сразу после школы. Хотя как к этому можно привыкнуть? Но все же постепенно эта мысль улеглась у нее в голове, стала чем-то само собой разумеющимся. От Алисы же она такого не ожидала. Только не от Алисы. Лили как-то совсем расплывчато представляла роль подруги в этой войне. Еще честнее - совсем не представляла. Она кинула на нее быстрый взгляд: тонкие руки, хрупкие плечи, длинные волосы - предмет гордости и постоянного ухода. Нет, невозможно представить эту девушку, сражающейся с кем-то, страшнее боггарта.
И тем не менее, достаточно хорошо зная ее характер, Лили была уверена: решение окончательное и обжалованию не подлежит.
- Что же думает по этому поводу Фрэнк? - вырвалось у нее.
- Фрэнк и сам собирается вступить. Ведь и Джеймс тоже.
Алиса уронила последние слова, как будто совсем случайно. Лили промолчала.
Только сейчас плотная завеса, закрывающая ее будущее, немного приоткрылась, и Лили увидела все перспективы. Ведь это правда было так: многие из ее курса будут участвовать в войне.
"Многие думают, что это не наша война", - сказал тогда Джеймс. - "О нет, как бы ни так."
Он оказался прав.
Они собирали чемоданы в мрачном молчании. Лили торопилась. На то, чтобы сложить свои вещи, книги и одним движением смахнуть с тумбочки всю свою нехитрую косметику, у нее ушло от силы минут двадцать. Лили переоделась в джинсы и футболку, стянула волосы на затылке в хвост, который теперь был гораздо длиннее; покопавшись, достала из шкафа желтую дорожную мантию, которую Алиса подарила ей на прошлое Рождество; с тех пор, казалось, прошла целая вечность. После зимы она еще ни разу не надевала ее. Лили выглянула в окно: над территорией Хогвартса нависли тяжелые свинцовые тучи, казалось, еще немного, и они опустятся на замок, поглотив его целиком. Она была не уверена, что мантия спасет ее от непогоды.
Алиса тянула резину, аккуратно, с несвойственной ей педантичностью складывая свои мантии и платья. Длинные светлые волосы падали ей на лицо, почти полностью скрывая его от глаз Лили.
- Мне нужно еще кое-что сделать до нашего отъезда, - сказала Лили, шагая по комнате взад-вперед, проверяя, все ли собрала. - Встретимся внизу, хорошо?
Алиса кивнула, не поднимая головы.
Лили окинула комнату последним быстрым взглядом и вышла, закрывая за собой дверь и стараясь не останавливаться на мысли о том, что больше уже не вернется сюда - в эту комнату, где прожила последние 7 лет.
* * *
В гостиной уже почти никого не было, за исключением пары-тройки ребят с младших курсов, зато в коридоре, соединяющем спальни, было не протолкнуться. Все собирали вещи. Лили прошмыгнула вниз никем не замеченной.
Она спускалась на пятый этаж, отрешенная и погруженная в свои мысли, но по пути успела заметить все: что младшие уже одетые в дорожные мантии спускаются в холл - наверное, первые кареты начали прибывать; что портреты, еще час назад возбужденно перебегавшие из рамы в раму, разнося ужасные новости, уже успокоились; приведения больше не заполняли весь коридор шестого этажа. Суета немного улеглась; студенты стекались в холл. Лили тоже шла вниз, но на пятом этаже вдруг свернула за угол, оказавшись в коридоре недалеко от кабинета Трансфигурации. Она огляделась. Вокруг никого не было, голоса звучали отдаленно. Пустынный и мрачный коридор, в который через огромные окна заглядывало серое небо.
Ладонь привычно легла на холодную поверхность зеркала. Лили прошептала пароль, стараясь не поднимать головы и не глядеть на свое отражение, и шагнула внутрь.
В зазеркалье было темно и пусто. Едкий дым от потушенных факелов витал в воздухе: Лили замахала руками и закашлялась. Судя по всему, факелы за тушили совсем недавно, наверное, она разминулась с кем-то из мародеров всего на пару минут. Лили досталась палочку, шепнула "Люмос" и огляделась.
Опустевшее зазеркалье поразило ее не меньше, чем новости о нападениях на волшебников или решение Алисы вступить в Орден. Она светила на стены, в углы, по сторонам вокруг себя и удивленно оглядывала унылую картину: исчезли все колдографии, и вокруг были только пустые, серые, обшарпанные стены; исчезли подушки, диван и плед, пропал пушистый белый ковер, обнажив бетонный пол, исчезли колбы и склянки, даже лампы, даже подсвечники под факелы больше не торчали из стен. Остался лишь деревянный сундук, стоящий у зеркала. Этот сундук раньше пылился в самом дальнем углу, погребенный под ворохом свитков и пергаментов, а сейчас в нем, как догадалась Лили, помещался весь нехитрый скарб мародеров: фотографии, волшебные шахматы, книги, коллекция карточек из шоколадных лягушек и прочие вещи, с которыми так тяжело расстаться. Они оставили его здесь в уверенности, что весь багаж домовики доставят в поезд.
За исключением этого, комната была абсолютно пуста, и тихие шаги Лили подхватывало гулкое эхо.
Ей вдруг стало так невыносимо тяжело и грустно, что перехватило дыхание. Лили присела на край сундука. Все было кончено, об этом недвусмысленно говорило опустевшее зазеркалье.
Она уткнулась лбом в скрещенные руки.
Сколько всего произошло в этой комнате этой комнате весной...
Лили понятия не имела, сколько она просидела неподвижно, по кусочку собирая себя воедино. Она знала, что ее курсовая в этом сундуке, за ней она и пришла, за ней, а не за тоннами воспоминаний. Но ей потребовалось время, чтобы справиться с обрушившейся вдруг неизбежностью прощания, чтобы встать, сделать так, чтобы ничего не дрогнуло внутри, когда она выходила из комнаты.
У Лили было чувство, что с утра она повзрослела на несколько лет.
* * *
Холл напоминал перрон вокзала Кинг Кросс, а именно, то самое время перед приходом поезда, когда ожидание сменяется волнительным нетерпением. Здесь все еще было довольно много студентов, уехали пока только самые младшие. Кареты подъезжали небольшими партиями, приходилось ждать, но с каждым новым приездом карет холл потихоньку пустел.
Лили, держась одной рукой за перила, стояла на верхней ступеньке главной лестницы, которая спускалась в холл, и с высоты нетерпеливо вглядывалась в толпу. Кого здесь только не было. Старшие, младшие, выпускники, все смешались, стоя небольшими группами и поодиночке. С другой стороны этой широкой лестницы Лили заметила профессора МакГонаггал. Она стояла, выпрямив спину, такая же величественная, как и всегда, но теперь она больше не казалась всемогущей и Лили не испытывала прежнего трепета, глядя на суровую Миневру. МакГонаггал с нескрываемой тревогой оглядывала своих студентов. Морщинка на ее переносице стала еще глубже.
Все выглядело бы как обычно, когда школьники отбывают на каникулы, если бы не дождь и страшные вести. Обычно карет дожидались на лужайке перед замком, шумно и весело переговаривались с друзьями: смех и прощания, адреса на клочках пергамента, волнительное ожидание встречи с родными, нетерпение, легкая грусть от того, что придется на целых два месяца расстаться с друзьями и покинуть любимый Хогвартс; между старшими ребятами сновали, догоняя друг друга, малыши. Лили прекрасно помнила эту счастливую картину из прошлого, достаточно хорошо, чтобы иметь возможность сравнивать. Сейчас же стена дождя снаружи и промозглый ветер, врывающийся в открытую дверь, заставляли жалеть тех, кто выскакивал наружу и кое-как добегал до кареты. По окнам непрерывно стекали капли, факелы на стенах танцевали, подернутые сквозняком, а лица ребят были бледны, и в глазах можно было различить тревогу и сомнение, опустошенность и страх.
Все было не так, совершенно не правильно. Не только потому, что они больше не вернутся в школу, а еще и потому, что не было слышно смеха и веселых криков, никто не улыбался даже. Негромкие разговоры, разлившаяся над головами ребят мрачная тревога и ожидание. Застывшее ожидание встречи с миром снаружи.
Гром внезапно грянул так, что задребезжали оконные стекла.
Лили пробегала глазами все эти лица в поисках того, кто ей нужен. То и дело кто-то спускался мимо нее вниз, на несколько секунд заслоняя обзор. Она видела своих однокурсников, стоящих небольшой группой совсем близко к парадным дверям. У входа в Большой зал о чем-то переговаривались старосты: Магорн, Миранда, Астерия, Хлойя, Стен и Зак. Лили уже без удивления отметила, что Алиса оказалась права: уезжали все. О выпускном бале и речи не шло.
Взгляд скользнул к слизеринцам, державшимся, как обычно, немного поодаль от остальных, и Лили увидела Северуса Снейпа. Может быть, окутавшая ее прощальная меланхолия была тому виной, но Лили долго смотрела на него. Это было глупо, после всего, что произошло, продолжать надеяться, что он выберет верный путь, но в глубине души Лили все же как-то слепо верила в это вопреки всему. Слишком хорошо она его знала раньше, чтобы окончательно смириться с тем, кем он стал. Она знала, что Снейп умен. Темная магия привлекательна для тех, чей ум пытлив и проницателен, для тех, кто обладает изрядной долей честолюбия, кто не боится переступать черту, отделяющую добро от зла, хорошее от плохого, похвальное от осуждаемого всеми, словом, для тех, кому совершенно нечего терять. Снейп был как раз таким... Лили не знала, к чему это его приведет.
Внезапно он обернулся, как будто почувствовав ее тяжелый взгляд на себе, они встретились глазами. За несколько долгих мгновений, что они буравили друг друга взглядами, Лили успела подумать, что вот он, тот момент, когда нас разводит по сторонам. Выбери свою сторону, Северус.
Он не кивнул ей, ни один мускул в его лице не дрогнул, когда Северус Снейп снова повернулся к Нотту. Рядом с ними стоял Регулус, родной брат Сириуса.
Лили, спокойная и величественная, почти без сожаления отвела от них взгляд. В тот момент в ней уже зарождались подозрения, впоследствии подтвердившиеся, что эта война не только их - она между ними.
Потребовалось немного времени, чтобы отыскать Брайана среди толпы ревенкловцев, и еще немного, чтобы встретиться с ним взглядом. Он все понял без слов, и когда Лили спустилась, уже ждал ее у подножия лестницы.
Они обменялись парой фраз, одними из тех, которыми сегодня все приветствовали друг друга: "у тебя все в порядке?" Родители Брайана жили где-то на севере Норфолка, и было настоящим чудом, что они не пострадали. На нем лица не было, несмотря на то, что он пытался храбриться и не показывать своих страхов. Они стояли слева от лестницы и негромко разговаривали, и Лили была рада, что нашла его, что они увиделись еще раз перед отъездом.
- Что теперь будет с Хогвартсом? - спросила Лили. - Школу закроют?
- Вряд ли, - пожал плечами Брайан. Он был серьезен и смотрел ей в глаза, так, как ей всегда нравилось. Он был таким знакомым и даже родным, другом, заменившем ей незаменимого, казалось, Северуса. Ей было так спокойно рядом с ним, так же, как тогда в их тайной комнате, спокойно и легко. - Дело не в безопасности, с этим у Хогвартса все в порядке. Я думаю, все уляжется. Просто никто не хочет праздновать сейчас. А представлялось ведь совсем по-другому, - Брайан невесело усмехнулся. - Я даже пригласил Хлойю на бал.
Лили слабо улыбнулась впервые за день.
- Да уж. Но мне уже кажется, что по-другому и быть не могло. Не с нами.
- Ты вернешься домой?
- Нет. Пока поживу у Алисы. Если честно, понятия не имею, что дальше.
- Не похоже на тебя.
- Это... Непривычно, - согласилась Лили. - Я все пропустила - почему все уезжают? Разве это не опасно, возвращаться сейчас в разрушенные дома?
Брайан неопределенно повел плечами.
- Не знаю. Говорят, там уже вовсю работают Авроры. Дамблдор произнес тут короткую речь: Министерство заявило, что безопасности студентов вне стен Хогвртса ничто не угрожает, что они берут под контроль Хогвартс-экспресс и некоторые районы Англии. Но это все туфта, конечно же.
- Тем не менее, никто не хочет оставаться здесь.
Брайан кивнул.
Из-за его спины Лили увидела Алису, Фрэнка, Дженни и Хейли, которые спускались к ним. Алиса сдержанно кивнула Брайану.
- Мы собираемся дождаться, когда все уедут, - негромко сказал Фрэнк. - Поедем последними.
- Не могу поверить, что мы уезжаем, - тихо сказала Дженни.
В воцарившейся тишине похоронной музыкой зазвучала далекая песня Пивза.
Они простояли в холле не меньше получаса, за это время успев обсудить все произошедшее и прикинуть, что их ждет и когда они встретятся в следующий раз. Время от времени к ним подходили, прощаясь, друзья. Лили бросала тревожные взгляды в редеющую толпу. Джеймса нигде не было видно, хотя за несколько минут до отъезда в холле появились Сириус, Питер и Люпин. Почему Джеймс не с ними? Куда он мог подеваться? В голове у нее крутились неприятные мысли, не давая покоя. У Лили язык не поворачивался спросить у кого-нибудь, все ли в порядке с его родителями.
Алиса тронула ее за рукав, отвлекая от этих мыслей.
- Мы спускаемся, - тихо сказала она, а в голове Лили это отчетливо прозвучало как "мы уходим". Она смогла только кивнуть в ответ, оборачиваясь на учителей. Она даже представить не могла, что они чувствуют сейчас, глядя, как их выпускники один за одним покидают Хогвартс без всякой торжественной церемонии, без вручения дипломов и напутственных слов; это даже мало походило на завершение, никакая зримая черта не была подведена, но ощущение конца было таким ясным, всепроникающим, сгущающим еще более мрачные краски этого дня, что никаких слов и не требовалось.
Фрэнк открыл зонт, и, задержавшись у парадных дверей замка, чтобы пропустить вперед Сару и Дэвида, они с Алисой под руку вышли под дождь. За дымкой тумана и легкой завесой капель можно было различить очертания подъехавших карет. Лили, которая стояла у самых дверей, прямо под носом у Филча, огляделась. Сириус неподалеку застегивал дорожный плащ, рядом с ним топтался Питер, поеживаясь от холода. Люпин о чем-то тихо разговаривал с профессором МакГонаггал, которая то и дело бросала взгляды поверх его плеча. У дверей образовалась небольшая пробка. Они уезжали последними, но в холл все еще то и дело кто-то спускался. Лили уже подумывала еще немного постоять в самом конце очереди на выход, сделать вид, что замешкалась или еще раз подойти к МакГонаггал - придумать что-нибудь, какой-нибудь незначительный повод перекинуться с ней парой слов..
- Лили, идешь? - окликнул ее Хейли.
Пришлось кивнуть. Алиса и Фрэнк уже в карете, сейчас выйдут Хейли и Дженни, она не очень хотела заставлять всех ждать.
Бросив еще один взгляд на лестницы, Лили вышла из замка вслед за друзьями.
* * *
Она шагнула за порог замка, набросив на голову капюшон и необычайно остро чувствуя все и сразу: и вмиг пробравшийся под складки тонкого плаща промозглый холод дождливого дня, тяжелые капли, запрыгавшие по плечам, насыщенный запахами леса влажный ветер, обдувший горячие щеки, и этот свой самый последний шаг через порог Хогвартса.
Она старалась отодвинуть подальше эту последнюю мысль, но когда Лили спускалась вниз по ступеням парадной хогвартской лестницы, неизбежность и неумолимость прощания, от которых она отмахивалась в течение всего этого долгого дня, вдруг наконец нагнали ее, застигли врасплох, да так, что захотелось разрыдаться.
Кареты теснились у подъездной дороги, похожие одна на другую, с открытыми дверцами, из которых выглядывали озабоченные лица ребят, поджидавших своих друзей. Никто не обращал внимания на дождь. Лили увидела, как Хейли залезает в карету, она стояла довольно далеко от того места, где находилась Лили.
Нужно поторопиться, чтобы не промокнуть до нитки - эта мысль крутилась в голове у Лили все время, пока она спускалась - очень медленно, почти физически ощущая, как с каждым шагом становится все дальше от Хогвартса. Ей не хотелось прощаться. В груди холодной волной разливалось разочарование. Неужели она так и уедет, не увидев напоследок черную макушку и хитрую улыбку? Так они и расстанутся, не сказав ни слова друг другу? Это было несправедливо. Где носит этого Поттера?
Последние слова она, сама не заметив, произнесла вслух.
Мысли были на удивление ясными. Происходило что-то страшное, Лили чувствовала себя так, словно ступеньки парадной лестницы ведут ее в глухую пропасть отчаяния, из которой не будет выхода, и во всем этом чертовом волшебном мире нет и одного человека, способного схватить ее за руку и остановить падение. Кроме Джеймса.
***
Он схватил ее за руку где-то на середине лестницы. Лили и сама не смогла бы объяснить, как она поняла, кто это, она даже не слышала шагов позади себя, но оборачивалась, уже точно зная, чья рука сжимает ее плечо.
Она вскинула взгляд. Джеймс стоял на две ступеньки выше, так что Лили пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Где-то высоко над Хогвартсом прокатился оглушительный раскат грома, и дождь полил с удвоенной силой.
Лили видела его последний раз сегодня утром, перед экзаменом - на завтрак Джеймс не пришел. Он вошел на экзамен самый последний вместе с Сириусом, что избавило их от необходимости ожидания перед закрытой дверью Большого Зала. Они прошли мимо ее стола так стремительно, что Лили успела бросить лишь один мимолетный взгляд на Джеймса. Теперь же, после целого дня томительного ожидания этого момента, он стоял напротив нее.
Джеймс выглядел очень устало. Видно было, что за прошедшую ночь он не спал и минуты: запавшие глаза с необычайно серьезным выражением смотрели на нее, круги под ними отдавали синевой; нахмуренные, сведенные к переносице брови, напряженные плечи - все выдавало его озабоченность чем-то. То, что читалось сейчас в его потемневших глазах Лили могла бы назвать тревогой, борьбой с собой или... Нет, она не могла точно определить. Как и всегда, когда он не хотел, чтобы она определила. Скрывался он мастерски, шутил, когда ему бывало плохо, подтрунивал в ответ на сочувствие, жил в своих эмоциях и ни с кем не хотел ими делиться. Сколько раз прошедшей весной она заглядывала ему в лицо, чтобы получить ответы, но появлялось только больше вопросов.
Лили внимательно вглядывалась в него, отмечая каждую незначительную деталь в его облике: плотная мантия глубокого темно-синего цвета небрежно наброшена на плечи, расстегнута, словно он накинул ее второпях перед самым порогом, рукава белой рубашки закатаны до локтей, черные брюки - он даже не переоделся после экзамена. Взъерошенные мокрые волосы, дождь стекает по лицу и шее, заползая за воротник; рубашка уже намокла и прилипла к телу. Джеймс не обращал на это совершенно никакого внимания; весь красный от напряжения и бега, с растрепанными торчащими волосами, с каплями дождя на ресницах - у Лили просто перехватило дух: временами он был настолько красив, что на него было трудно смотреть; как-то по-девичьи очарователен, хотя... нет, выражение его лица было слишком суровым, словно стальным.
- Я хотел попрощаться, - быстро сказал Джеймс, избегая смотреть Лили в глаза.
Сквозь глухой шум дождя и сквозь собственные мысли до Лили не сразу дошел смысл того, что он сказал.
- Что? Попрощаться?
- Я не знаю, когда мы теперь увидимся. Я хочу попрощаться, - твердо, с некоторой долей детского упрямства повторил Джеймс.
Надо сказать, что даже всю последнюю неделю, пока она готовила зелье для Люпина, они с Джеймсом не особо общались. Так, перекидывались дежурными фразами и все больше молчали, поглядывая друг на друга. Но сейчас это вдруг потеряло всякое значение - какая, к черту, разница, что было до?.. Лили пришлось до крови закусить губу и сжать руки, чтобы сдержаться и не разрыдаться прямо здесь. Неумолимость его слов, казалось, пригвоздила ее к месту. Но я не хочу, не хочу прощаться - ей хотелось крикнуть это ему в лицо.
Но Лили не смогла выдавить из себя ни звука. Образовавшийся в горле ком мешал даже сглотнуть, подступающие рыдания душили ее, но сквозь шум ливня Джеймс вряд ли мог услышать ее изменившееся дыхание. Лили казалось, что всё, что она прятала в себе всю весну, всё, с чем так старательно боролась, пытаясь быть сильной, наконец одолело ее: в эту самую минуту, покидая Хогвартс, Джеймса, всё, что она любила, она вдруг поняла, что больше не может сражаться. Лили опустила голову, пользуясь тем, что он не смотрит ей в глаза - рассматривает шнурки на своих ботинках? - и надвинула капюшон немного ниже на голову, и крепко зажмурилась.
Мимо них проходили студенты, спускаясь по мокрым ступеням и косясь на странную парочку, застывшую посередине лестницы под проливным дождем.
Лили сделала несколько долгих, судорожно глубоких вдохов, прежде чем ей удалось произнести почти без дрожи в голосе:
- Как твои родители?
Она незаметно вытерла слезы тыльной стороной ладони, делая вид, что смахивает дождь с мокрых ресниц и щек.
Все в порядке, - сдержанно ответил Джеймс, поднимая взгляд. - Они в порядке. По крайней мере, надеюсь на это - их не было в этом чертовом списке. Как Алиса и Хейли?
Тоже вроде всё хорошо.
Лили поймала себя на том, что ее трясет, но вовсе не от холода. Теперь Джеймс смотрел ей прямо в глаза, пристально и без тени стеснения, словно наконец смог взять себя в руки - смотрел тем самым взглядом, который всегда заставлял ее трепетать и испытывать непонятные чувства. Она, как завороженная, глядела на него в ответ, надеясь, что он не замечает ее подозрительно блестящих глаз и почти искренне ненавидя все эти моменты, когда стоишь в дюймах друг от друга и просто смотришь - это невозможно выдержать долго. Лили сжала руки в кулаки, пытаясь успокоить дрожащие пальцы. Все это было странным сном наяву. Лили не верила в Бога, но сейчас вдруг, стоя под льющимся с неба потоком воды, остро чувствуя, как холодные капли стекают по лбу, касаются приоткрытых губ и проникают сквозь намокшую одежду, она почти неосознанно и отчаянно начала молиться кому-то, чтобы все не заканчивалось. Чтобы они не сели сейчас в разные кареты, каждый наедине со своими мыслями о другом.
Пусть все будет по-другому на этот раз. Умоляю.
- Ты весь мокрый, - зачем-то тихо сказала Лили.
Джеймс промолчал. Шелест капель, ударяющихся об их мантии, на несколько минут заполнил повисшее молчание. Блеснула молния, на мгновение отразившись в его глазах, и Лили, бросившая взгляд в небо, отметила, что тучи сгустились еще больше, теперь между ними не было ни единого просвета. Полная безнадежность. Джеймс неподвижно стоял на ступеньку выше, волосы облепили его голову, по лбу, носу, щекам, губам, подбородку стекали дождевые капли. Он продолжал смотреть на нее и сказал лишь:
- Куда ты теперь?
- Поживу у Алисы немного.
Джеймс кивнул. Так, словно всегда знал, что она не вернется домой. Как у него получалось видеть чуть больше, чем остальные?
- А ты?
Джеймс криво усмехнулся.
- Ты же знаешь ответ.
И, видя беспокойство, отразившееся на ее лице, добавил:
- Мы живем во время перемен, Лили. Когда мы вынуждены повзрослеть раньше. Когда все в наших руках. Когда девчонка может сварить зелье, которое перевернет историю оборотней, - он наклонил голову и продолжил чуть тише. - Когда любовь настолько сильная и уничтожающая, что кажется невозможным то, что у нее может быть хороший конец.
Лили почувствовала, что сердце забилось с неистовой силой прямо в горле.
Ей казалось, что они так и не уйдут с этой лестницы, пусть все уедут, а они вдвоем останутся, но она не сдвинется с места. Джеймс, похоже, тоже не собирался уходить. Мимо прошел Стен Сойер, коротко махнув Лили, и она кивнула в ответ, почти ничего не замечая, все еще сосредоточенная только на парне, стоящем перед ней на ступеньку выше. Мокром и таком... Близком и далеком одновременно. Она избегала смотреть ему в глаза, и поэтому приходилось смотреть несколько ниже - на шею, и она видела эту бьющуюся вену, и кадык, когда он сглотнул. Чуть наклонил голову, словно пытаясь заглянуть ей в лицо, но Лили не сдавалась. До тех пор, пока не услышала едва слышный шепот, перемешанный с шелестом дождя. Он вел себя уверенно, но так осторожно, что у Лили от напряжения и сладкого предчувствия свело пальцы.
- Я думаю, я должен сказать тебе кое-что.
Лили подняла голову, и от этого движения капюшон соскользнул с ее головы. Длинные волосы тяжелой волной рассыпались по плечам: она заметила, как у Джеймса расширились зрачки.
- Черт возьми, Лили, - растерянно и нерешительно пробормотал он. И, помолчав, продолжил на одном дыхании. - Я хотел сказать, что ошибался. Черт, я слишком устал, чтобы понимать, как реагировать на эти слухи про тебя и Брайана. И я слишком боялся тебя потерять, чтобы допустить мысль о том, что кто-то еще может находиться с тобой рядом даже короткое время. Это был эгоизм чистой воды... я не хотел делиться, - кривая ухмылка, в которой не было ни капли веселья, появилась на его губах. - Я совершил много ошибок... Это непростительно.
Непростительно?
- Мы оба совершали ошибки, - тихо сказала Лили. - Ошибки болезненны, но только так мы можем понять, кто мы и чего хотим. Ошибки делают нас людьми.
Взгляд Джеймса стал слишком внимательным.
- Я знаю, чего хочу, Лили. А ты знаешь?
- Я не хочу тебя терять, - сказала Лили дрогнувшим голосом.
- Не потеряешь. Я никуда не денусь, - его губы исказила кривая ухмылка, больше похожая на гримасу боли. - Буду рядом.
Буду рядом? Лили недоверчиво вглядывалась в его лицо. Что означает это "буду рядом"? Явно не то, чего бы она хотела. Он собирался остаться рядом с ней, поддерживать и в редких письмах спрашивать как у нее дела. Как друг.
Тугой обруч тоски нещадно сдавил грудную клетку, перехватил дыхание.
Все кончено. Никакого чуда не произойдет.
Лили снова крепко зажмурилась, и слёзы покатились по щекам. Больше совсем не осталось сил. Она в отчаянии закрыла лицо руками, почувствовала, как Джеймс спустился на ступеньку ниже и взял ее за плечи.
Эй…
Когда спустя несколько долгих секунд Лили открыла глаза, Джеймс обеспокоено вглядывался в ее лицо. Усталость после бессонной ночи, тяжелый экзамен, ужасные новости и все переживания этого дня вдруг навалились на нее, и ей показалось, что если бы Джеймс сейчас не держал ее, она бы рухнула под этой тяжестью.
- Я не могу, Джеймс, - произнесла Лили, подняв мокрое от слез и дождя лицо, прямо глядя ему в глаза, голос прерывался, но она заставила себя продолжить, - я больше не могу так. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Я должна была сказать это сто лет назад, на башне, или раньше, в зазеркалье, или… - она мотнула головой, словно отгоняя наваждение, - я люблю тебя, я жить без тебя не могу. Я не хочу прощаться.
Он смотрел на неё растерянно, собираясь что-то сказать, но Лили прервала его, помотав головой.
- Я пыталась с этим бороться, игнорировать, отвлекаться, я думала, что ничего между нами невозможно исправить после всего, что произошло, - она на секунду замерла, глубоко вздохнув и закрыв пальцами глаза, - но я ничего, ничего не могу с собой поделать. Я не могу есть, я не могу спать, я ничего другого не чувствую, я только каждую секунду своей жизни люблю тебя, понимаешь?
Джеймс не дал ей договорить, притянул ее к себе и через мгновение обнял так бережно и сильно, что Лили крепко зажмурилась, чтобы снова не разрыдаться.
Он был очень мокрый, и Лили только сейчас вдруг осознала, что и она тоже: мантия промокла насквозь и прилипла к телу, по волосам стекали ручейки воды, и было очень холодно. Она задрожала, и Джеймс перехватил ее покрепче, прижал, уткнувшись холодным носом куда-то между шеей и плечом. Он просто обнимал ее, и Лили ничего больше не нужно было; она могла чувствовать, как сильно бьется его сердце, как от него пахнет: теплом, шоколадом и дождем, как под ее пальцами кожа на его шее покрывается мурашками.
Несмотря на дождь и все мировые катаклизмы, Лили могла бы поклясться, что готова была стоять вот так вечно.
Если бы кто-то, кто находился сейчас в каретах, в этот момент выглянул бы наружу, он мог бы увидеть, как две фигуры, казавшиеся размытыми и нечеткими из-за дождя, прильнули так близко друг к другу, что и вовсе нельзя было различить, где кончается одна и начинается другая. Даже профессор МакГонаггал, которая стояла в дверях замка, с тревогой провожая взглядом своих выпускников, наблюдала за этими двоими, и на ее лице было такое выражение, которое никто никогда раньше у нее не видел. Несмотря на тяжесть на сердце, на все дурные вести, которые они получили и которые еще предстояло получить, она улыбалась уголками губ.
Лили не знала, сколько бы они простояли бы так, если бы Сириус не выскочил из кареты под дождь. Лили и Джеймс одновременно обернулись на его вопль.
- Сколько можно! Если вы не поторопитесь, мы уедем без вас!
Они добежали до кареты прямо по грязи и лужам. Дождь застилал глаза. Лили едва успела обернуться напоследок, окинув взглядом величественный Хогвартс. Вершины многочисленных башен терялись в низко нависших грозовых тучах, замок тонул в дожде, и только окошки Большого Зала ярко светились, как будто сегодня был обычный промозглый и непогожий день, как будто они лишь ненадолго вышли из замка и с минуты на минуту вернутся туда, где их ждет ужин и смех друзей. Верила ли в тот момент Лили, что такого никогда уже не будет, что теперь все кончено - Хогвартс больше не принадлежит им?
Она отвернулась и залезла в карету вслед за Джеймсом, который протянул ей ладонь. Дверца со скрипом захлопнулась, и, влекомая невидимыми лошадьми, вереница карет покатила прочь.
