Глава 19. ОграничениеВесь мир устроен из ограничений,
чтобы от счастья не сойти с ума.
Тёплым летним вечерком Матушка сидела на крылечке собственного дома и ощипывала голубя, издохшего от обжорства. И всё благодаря несанкционированному пиру, устроенному Карцером. Сам он лежал в сарае и старался не стонать громко.
Прогулка до городка и обратно не прошло для Карцера бесследно. Он заболел. Новое, непривычное колено воспалилось, поднялась температура. Все Матушкины ухищрения, в основном головологического характера, не помогли. И она попросила бывшую ведьму, а ныне королеву Ланкрскую Маграт посмотреть больного.
***
Королевская чета изволила завтракать. Сидя напротив друг друга, что соответствовало этикету. Но не на дальних концах длинного стола, как это бывало раньше, а за узкой его частью. На этикет ведь можно смотреть под разным углом. Так что теперь король с королевой часто неловко стукались коленками, зато, разговаривая, не надо было кричать через весь зал.
- Королевский омлет, - возвестил Шон Ягг, плюхнув перед королевской четой блюдо. Дворецкий господин Пыжкинс, слёг с приступом подагры, и Шон временно замещал его, то есть, «дворецевал», а ещё замещал лакея, которого никогда не было, и называлось это «лакеровать». – И королевская почта, - добавил он, лакировко подсовывая почтисеребряный поднос под королевские носы.
Король и королева опустили взгляд с парика, вращающегося на голове Шона, на «королевский омлет». На самом деле это был обычный омлет, но зачем-то вырезанный в форме короны. Маграт тайком передала мужу под столом совершенно плебейский кусок хлеба и варёное яйцо, но так, чтобы Шон не увидел. Поскольку он всегда огорчался, если королевская чета не ела «королевскую пищу».
Пока король храбро тыкал омлет вилкой, его жена занялась почтой, состоящей из одного письма. Точнее, сложенной вчетверо бумажки, на которой значилось: «Водворес коралеве Маграт от Матушки Витровоск Дивицы Ветьмы». Получить от Матушки сообщение, даже и принесённое Шоном Яггом, исполняющим на данный момент ещё и обязанности почтальона, для Маграт было слегка… необычным. Всё что нужно было сообщить, обычно передавалось в устной форме. Ведь бумага в горах была редкостью. Послание гласило: «Приди комне Нужна помосчь Чиловек заболнел».
- Это ведь тот убийца из Анк-Морпорка, о котором в газете писали? – «Таймс» таки добралась и до Ланкра, с некоторым опозданием, правда. – Мне обязательно идти туда? – Маграт как-то без восторга восприняла послание Матушки.
Её супруг на мгновение перестал мученически хрустеть попавшей в омлет скорлупой, и прочёл письмо.
- Ты ведь королева, - для Веренса II нужды поданных всегда были на первом месте. Второе место занимало убеждение, что ведьмы знают, что делают. В конце концов, именно они посадили его на трон. А Матушка занимала в этом списке место всяко впереди первого. – Шон может сопровождать тебя в качестве охраны.
- Так точно, госпожа королева, - Шон, он же единственный солдат регулярной армии Ланкра, вытянувшись в струнку, отдал честь, - я пойду с вами. Только вот сниму почтальонскую сумку, и найду шлем. Куда-то он опять подевался.
- Он в детской, Шон,- ответила Маграт. – Маленькая Эсме купала в нём свою куклу. Так что, сперва вылей из него воду, прежде чем наденешь себе на голову.
- Спасибо, госпожа королева. А мне взять меч или алебарду? Или, может, и то и другое? Так будет куда солиднее.
- Ох, Шон, - поморщился Веренс. – Возьми что-нибудь одно. А то ты всегда наступаешь на древко алебарды и запутываешься в ножнах.
- И идёшь медленно потому, что всегда норовишь таскать с собой весь свой арсенал, - добавила Маграт. Но видя приунывшего Шона, пожалела о своих словах: - Ну, хорошо, только не хнычь. Ты наша охрана, значит выбор оружия только за тобой, - утешила она.
- Возьму алебарду, - возликовал воспарявший духом Шон.
- Но фанфары оставь, - потребовала Маграт.
- Без фанфар нельзя, госпожа королева, - тут же упёрся Шон. Он как раз выучил новый пассаж из «Менуэта розового слона», и теперь ему не терпелось пустить в ход новоприобретённое умение.
- Боюсь, Шон, что фанфары понадобятся мне здесь, - пришёл на выручку король, в ответ на умоляющий взгляд Маграт. – Сегодня прибывает посольство с Медной горы.
- Так точно, ваше величество, - разумеется Шона огорчила невозможность применить фанфары, но против важности посольства возразить было нечего.
Маграт и Веренс незаметно переглянулись и вздохнули. Иногда энтузиазм Шона был несколько утомителен.
***
Матушка подняла голову от бренной голубиной, и уже почти голой, тушки у себя в руках и увидела королевскую процессию. Впереди шла королева Маграт, за ней, цепляясь за её юбку, семенила двухлетняя принцесса Эсмеральда Маргарет Внимание Орфография. Шествие замыкал бряцающий Шон Ягг, увешанный разнообразным оружием, и волочивший за собой внушительного вида алебарду.
Оглядев процессию, Матушка кивнула всем:
- Он в сарае, - сказала она вместо приветствия.
Принцесса Эсмеральда тут же кинулась к Матушке с воплем: «пёрышки». На земле вокруг нашлось немало сизых перьев – игрушек в Ланкре было немного. Или много. Смотря, что считать игрушками. Для маленькой Эсме на данном этапе её жизнедеятельности ВСЁ было игрушками.
Маграт подкралась к сараю и осторожно заглянула внутрь. Преступник спал на ворохе сена, укрытый старым лоскутным одеялом. Решив, что спящий убийца гораздо безопаснее бодрствующего, Маграт осторожно и тихо подобралась поближе, чтобы осмотреть больного.
Карцеру только удалось задремать, как на него внезапно напала тощая блондинка, а краснощёкий молодой человек, сунувшись в дверь сарая, заорал дурным голосом:
- Её величество королева Маграаат!
Карцер сбросил себя блондинку и отполз подальше, не совсем понимая, что нужно делать, когда блондинки атакуют.
Восстав из вороха соломы, блондинка, обиженно надула губы.
- Матушка!.. – прохныкала она.
Немедленно явившись на зов, Матушка Ветровоск, мгновенно изучив обстановку, наградила подзатыльником краснощёкого молодца, ободряюще похлопала по руке блондинку, и шикнула на Карцера:
- Тихо, - указала на блондинку. – Маграт раньше была ведьмой, а теперь она наша королева, - добавила она тоном «вот до чего деваха докатилась». - Так что она тебя полечит. Лежи и не двигайся, - предупредила Матушка. – А это младший сын Гиты Ягг, мы вчера у неё были, - представила она смущенно переминающийся с ноги на ногу краснощёкий экспонат номер два.
Постаравшись поскорее закончить осмотр, Маграт выбралась из сарая, а Карцер, тоже с трудом выдержав это испытание, спрятался под одеялом с головой. Шон бдительно торчал у двери, стукаясь алебардой о низкую притолоку.
В домике Матушка наливала воду в котелок.
- Он не говорит? – Маграт принялась выгружать из котомки лекарственные травы.
- Прокусил себе язык, - ответила Матушка.
- Ах, да, - вспомнила Маграт. – Читала в газете, - фраза «зачем ты взяла его» повисла в воздухе, переливаясь всеми красками, как неоновая вывеска.
Но так как Маграт не отважилась её озвучить, Матушка не потрудилась на неё отвечать.
Шон напряженно всматривался в неподвижные складки лоскутного одеяла, на случай если они предпримут внезапную атаку. Он тоже прочёл газету. И теперь гадал, какое оружие из захваченного с собой сейчас придётся применить на практике.
Мимо Шона прошла маленькая Эсме.
Одеяло пошевелилось, Карцер выглянул из одеяла и посмотрел на Шона.
Шон удрал.
Эсме помнила, что в сарае были козочки. А теперь их не было. Но зато было интересное одеяло из разноцветных лоскутков.
Почувствовав, что по нему что-то карабкается, Карцер откинул край одеяла и увидел блондинистое дитя.
Шон заглянул в кухню и открыл рот, но сказать ничего не успел. Потому что в этот момент раздался громкий визг маленькой Эсме.
Первым в сарае оказался Шон, и он увидел преступника. Влетевшая следом Маграт тоже увидела преступника и Шона, со всей дури опускавшего на него свою алебарду. Железная часть которой, правда, тут же накрепко засела в притолоке, зато ея деревянная часть, завершая замах, вполне себе благополучно добралась до того преступника… и разлетелась в щепки от соприкосновения с его плечом и вскинутой рукой. Доказав, тем самым, что человек достаточно твёрдая субстанция, а вот оружейные древки надо время от времени заменять.
Карцер вскинул глаза на вошедших, и разогнулся, открыв принцессу. Малышка Эсме, ковырявшаяся в соломе, повернулась к матери, и радостно пропищала:
- Мама, смотри – улитка, - и показала на ладошке улитку.
***
- Как ты мог оставить принцессу одну, Шон Ягг?! – бушевала Нянюшка Ягг. - Почему ты ушел?!
- Он на меня посмотрел!..
- Бойся, как бы я на тебя не посмотрела, Шон Ягг! - рявкнула Нянюшка. - Моя ненаглядная! – замурлыкала она тут же, повернувшись к маленькой Эсме. – Где-то у меня была конфетка…
- Она мне даже ничего не сказала, - потрясённо прошептала Маграт. Она сидела за кухонным столом Нянюшки, вцепившись в кружку с чаем обеими руками.
- Эсме могла специально это подстроить, - хмуро буркнула Нянюшка.
- Но зачем! – одновременно воскликнули Маграт и Шон.
- Ну, испытать вас, - пожала плечами Нянюшка. – Его, себя…
- Мама, ещё конфетку! – потребовала Эсме.
- Конечно, моя сладенькая, - Нянюшка тотчас выудила из своего кармана конфету.
- Эсме, сладкое вредно для зубов, - Маграт перехватила конфету и машинально отправила себе в рот. – Матушка хотела так показать, что… как там, в газете?..
- «Ни женщин, ни детей», госпожа королева, - подсказал Шон.
- Может, не такой он опасный… - с сомнением изрекла Маграт, чьи ещё не потерянные ведьмовские инстинкты кричали об обратном, а конфета за щекой создавала иллюзию, будто у королевы флюс.
- Ага, - фыркнула Нянюшка, - может, Эсме положительно повлияет на него и он изменит свой образ жизни… Ха! Видели мы таких. Шон.
- Да, мама.
- Ты должен тренировать удар!
***
- Забавно, как могут быть опасны самые обычные хорошие люди, - выковыривая из руки и плеча Карцера щепки, заметила Матушка Ветровоск.
Карцер лежал, уставясь в потолок. Матушка, следуя совету Маграт, взяла его в дом, так как в сарае ночью было холодно. Кровать одолжили Ягги. Матушка напоила его каким-то отваром, уложила в кровать, вытащила остатки алебардного древка из его руки и перебинтовала. Но он всё равно плохо себя чувствовал. А сегодняшнее знакомство с королевским домом Ланкра оказалось весьма утомительным и слегка травматичным. Карцер повернулся к Матушке и улыбнулся.
- Правильно, не вешай нос, - Матушка похлопала его по щеке, и, склонившись к нему добавила: - Ты ведь не убежишь, потому что никогда не отказывался от схватки?
