Глава 19Часть 3. Глава 4
Драко устало вздохнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку скамейки. Только заметив этот жест немого раздражения, Роза замолчала и отвернулась. Драко с тяжелым сердцем принял решение, но, чтобы исполнить его, требовалось беспринципное хладнокровие, каким Малфой пока не мог похвастаться. Но... несмотря на некоторые сомнения в моральном аспекте своего решения, Драко чувствовал, что поступает как никогда правильно.
Они были с Розой вместе два месяца, если можно было назвать происходившее между ними громким словом "отношения". Драко видел в ней интересного собеседника, надежного друга, но не больше. Он неожиданно понял эту очевидную вещь в тот момент, когда какая-то романтическая пелена, до этого застилавшая глаза, спала. Малфой осознал, что подсознательно, совершенно незаметно для самого себя, всегда сравнивал Розу с Гермионой. Он любил в Розе доброту и милосердие матери, ее карие глаза и кудрявые волосы, так напоминавшие Гермиону в юности. Но Драко ненавидел ярко-рыжий цвет волос и поистине ослиное упрямство, несомненно, доставшиеся ей от Уизли. Он не мог покуситься на ее чистоту и невинность, предназначавшиеся для другого. С Розой должен быть человек, который искренне влюбится именно в нее, а не в отголоски материнских черт в ее лице.
Но Драко понимал, что она никогда не сможет открыть сердце для другого, пока в нем есть место для него, для первой, хоть и горькой, любви. Малфой считал, что Роза понимала, не могла не понимать, что он не может серьезно рассматривать ее в качестве своей спутницы жизни. И Роза действительно понимала это, понимала, что не может составить счастье Драко. Хотя в какие-то моменты ей казалось, что он может стать счастливым рядом с ней. Но даже тогда она всегда видела в его глазах невысказанную грусть и боль от ошибок прошлого, которые преследовали его по сей день. Роза все понимала, понимала ясным умом, но не отчаянно любящим сердцем.
В тот момент, когда Драко направил на нее палочку, Роза не сопротивлялась, потому что знала, что он хочет для нее новой жизни и новой любви, которая невозможна, пока ее сердце будет биться ради него. Да, так будет правильно и даже справедливо. Малфой будет для нее тем, кем и должен был быть с самого начала - просто преподавателем. Катрин тоже забудет обо всем, что произошло. Никто не сможет ей рассказать, как она отчаянно и даже безрассудно любила человека, и как преступны были эти чувства.
Роза прикрыла глаза. Она была не в силах чувствовать на себе виноватый взгляд Драко. В последнюю секунду перед тем, как произнести заклинание, Малфой увидел, как из-под ее закрытого века скатилась слеза и потекла по лицу...
- Обливиэйт!
***
Бороться с собой и своими принципами Гермионе было всегда сложнее всего. Пойти на сделку с собственной совестью было тяжелее, чем сделать то же самое с окружающими людьми.
Гермиона смотрела на газетную заметку, текст которой уже успела выучить наизусть. В ней говорилось о том, что Нарцисса Малфой в тяжелом состоянии сейчас находится в больнице Святого Мунго. Ее лечили лучшие колдомедики Франции, были улучшения, в связи с чем миссис Малфой отправили домой, в Англию. Но на днях ее состояние резко ухудшилось, и волшебницу пришлось снова госпитализировать.
" В больнице Святого Мунго постоянно находится сын миссис Малфой - Драко, бывший приспешник Волан-де-Морта и Пожиратель Смерти. Следует отметить, что болезнь матери не лучшим образом сказалась на душевном состоянии ее сына. Впрочем, вы все видите сами", - последние строчки заметки Риты Скитер так и сочились едким ядом, и Гермиона от злости на неугомонную журналистку гневно скомкала газетный лист. Потом, словно опомнившись, она бережно расправила листок и посмотрела на колдографию.
На скамейке перед палатой сидел Драко Малфой. Спина прямая, губы поджаты, а взгляд пустой и ничего не выражающий. Но в нем все еще была та аристократическая статность, которая так восхищала всех девчонок в Хогвартсе много лет назад. Мимо него туда-сюда ходили люди, но он, казалось, ничего не замечал.
Гермиона решила перестать бороться со своей совестью и заглушить чувство вины. Она просто хотела увидеть Драко, убедиться в том, что он в порядке... Хотя он был совсем не в порядке, и именно поэтому она хотела быть в данный момент рядом с ним, хотела разделить его боль и отчаяние. И зачем искать другие причины и придумывать оправдания?!
Гермиона сразу же заметила одинокую фигурку Драко Малфоя, сидящего на скамейке перед палатой матери. Медленно преодолевая расстояние, разделяющее их, она с каждым шагом теряла свою решительность и смелость.
Малфой услышал стук ее каблуков по кафельному полу и поднял голову. На секунду в его глазах промелькнуло удивление, а потом он встал и равнодушно посмотрел на Гермиону.
- Грейнджер, зачем ты пришла? - грубо спросил он. Она совершенно не ожидала такой реакции и поэтому растерялась и промолчала. Только... "Грейнджер" в его устах резануло больнее самого острого ножа.
- Узнала из газет и решила навестить старого друга? - Малфой зло усмехнулся и отвернулся к стене. - Уходи, мне не нужна твоя жалость.
- Я не жалею тебя, Малфой, - твердо ответила ему Гермиона. - Я просто хочу быть с тобой рядом, когда тебе тяжело. Раньше тебе всегда помогало мое присутствие.
Плечи Драко едва заметно дрогнули. Зачем она напоминает ему, зачем? Действительно, в прошлом она всегда была рядом с ним в тяжелые моменты. И самое главное - Грейнджер хорошо понимала его и никогда не осуждала. Она понимает все его переживания и сейчас, может, даже лучше, чем он сам. Однако теперь... все по-другому. Даже запутанней и сложней, чем было в школьные годы.
- Грейнджер, я должен кое-что рассказать тебе, - сказал Драко, резко развернувшись.
От неожиданности она отступила на шаг, но Малфой схватил ее за руку.
- Будь рядом, Гермиона. Ты же обещала.
Выслушав его рассказ, Гермиона какое-то время просто сидела рядом, не говоря ни слова. Внезапно она сказала:
- Ты поступил с Розой так же, как и со мной когда-то. Но ты защищал меня, спасал мне жизнь! Это было благородно и... правильно. А какие цели ты преследовал сейчас, накладывая на мою дочь частичный Обливиэйт?
- Я по-прежнему благороден, - позволил себе усмехнуться Драко. - Я тоже подарил Розе шанс на новую жизнь. Не думай, Грейнджер, что это решение далось мне легко. Но... кажется, что и сейчас у меня не было выбора.
- Ты был с ней, - медленно сказала Гермиона, - потому что она напоминала тебе меня?
- Не знаю, какой тайный смысл ты вкладываешь в слова "был с ней", Грейнджер, но сразу могу сказать тебе, что все тут лежит на поверхности. Мы не были любовниками, мы были друзьями. По крайней мере, я видел в ней интересного собеседника и надежного друга. Но я знал, что она видела во мне мужчину. Роза не смогла бы окончательно отпустить меня, а я не хотел снова причинять ей боль. Это было лучшее решение. И да, отвечая на твой вопрос: я действительно видел в ней тебя.
Немного помедлив, Драко спросил:
- А что чувствуешь сейчас ты, Гермиона?
- Я чувствую, что ты поступил правильно, - с улыбкой ответила она.
Нарцисса Малфой, подойдя к чуть приоткрытой двери больничной комнаты, хотела окликнуть сына, но остановилась. Она увидела, как Гермиона Уизли и ее Драко сидели на скамейке. Гермиона осторожно, несмело сжала его пальцы. Малфой, в свою очередь, ответил ей какой-то по-мальчишески задорной улыбкой и прижался губами к ее руке.
- Я должен наконец-то рассказать тебе правду, мама, - так начал свой рассказ Драко пару дней назад. – Ты должна знать, почему я шел на всевозможные уловки, чтобы расстроить мою женитьбу на Астории. Ты имеешь право узнать, что я скрывал от тебя на протяжении двадцати лет.
Во время своеобразной исповеди сына Нарцисса хранила тягостное молчание. Даже ее глаза были непроницаемы, и Драко никак не мог понять, какие же эмоции испытывала в тот момент его мать. Закончив говорить, он, сцепив пальцы в «замок», выжидающе посмотрел на женщину.
Нарцисса глубоко вздохнула. Она знала, что ей осталось жить немного, и, уходя в иной мир, она хотела только одного - оставить Драко счастливым. Ей было больно только при мысли о том, что он останется одинок после ее смерти. Нарцисса прожила счастливую жизнь - она любила и была любима, вырастила сына. Но Драко еще со школьных времен был неразговорчив и замкнут в себе. Они с Люциусом действительно предпринимали попытки устроить его свадьбу с Асторией Гринграсс, но сын противился этому так отчаянно, упрямо и в какой-то степени нелепо, что даже суровые Малфои решили отступить. Теперь же все встало на свои места. Хотя Нарцисса была для Драко самым близким человеком, она на протяжении этих двадцати лет даже не подозревала, что он скрывает в своей душе такую неимоверную боль. Она поняла, почему он постоянно грубил Астории, почему все его романы заканчивались через месяц, и почему все девушки, которые так или иначе когда-то были в его окружении, имели длинные вьющиеся волосы и карие глаза...
- Я рада, Драко, что ты рассказал мне все это, хотя и спустя двадцать лет, - ответила Нарцисса.
Увидев эту нежную сцену, миссис Малфой улыбнулась. Улыбнулась той странной улыбкой облегчения и тревоги одновременно. Она наконец-то видела Драко по-настоящему счастливым. Тот факт, что Гермиона пришла навестить его, не осталась равнодушной к его беде, красноречиво уверял Нарциссу в том, что и ее чувства еще живы.
Миссис Малфой вспомнила Розу Уизли, дочь Гермионы. Даже в движениях и жестах матери и дочери она видела некоторую схожесть, но Роза была более упряма и сдержанна. Нарцисса знала Гермиону еще девчонкой, но только сейчас поняла, что в ней было больше храбрости, отваги и сочувствия, чем в дочери. Роза тоже умела сопереживать, но она всегда четко отделяла чужую беду от собственной и старалась не принимать боль пациентов близко к сердцу. Нарцисса не осуждала ее позицию, и когда-то она даже видела эту девушку рядом с собственным сыном, но... Это было до того момента, как она узнала об истории Драко и Гермионы, до того, как увидела их вместе.
Но некоторая тревога до сих пор терзала материнское сердце. Она не была уверена, что Гермиона легко сможет уйти от мужа. Нарцисса видела, что чувство вины не отпускает женщину даже сейчас, когда она находится рядом с Драко. Но, несмотря на эти опасения, миссис Малфой чувствовала, что ее сын будет счастлив с этой женщиной, чего бы им это не стоило. Она была уверена, что Драко больше не отпустит Гермиону, а та, в свою очередь, наберется сил и хваленой гриффиндорской храбрости, чтобы наконец разрубить все гордиевы узлы, связывающие их с прошлым, полным тайн, противоречий и предубеждений.
Успокоенная, Нарцисса легла на постель, внезапно почувствовав странную слабость. Она закрыла глаза и почувствовала, что медленно погружается в темноту. На ее губах в этот момент продолжала играть счастливая улыбка.
