V— … пробуду там неделю или две, а пот… Драко, ты меня слушаешь? — Астория помахала рукой вперёд-назад перед его лицом. Малфой вздрогнул от неожиданности и слегка мотнул головой, отгоняя настойчивые мысли и полностью сосредотачиваясь на грустно улыбающейся Тори.
— Да, конечно. Ты говорила, что собираешься на неделю-две во Францию и…
— Нет, — она нетерпеливо махнула рукой, — я знаю, что я говорила, просто ты полностью сосредоточен на своём.
Он неловко переступил с ноги на ногу, не зная, что ей на это ответить. У неё сейчас был не самый лёгкий период в жизни, а он даже поддержать разговор с ней нормально не мог. Что он за друг такой, в конце концов?! А ведь хотел быть больше, чем друг…
— Прости, работа и…
Астория снова остановила его жестом:
— Я свяжусь с тобой завтра вечером по каминной сети. Мне всё равно уже пора, — она взглянула на часы, — портключ активируется через минуту.
Драко кивнул.
— Береги себя, — сказал он и подошёл ближе, чтобы обнять её. Астория обняла его в ответ. Когда они разомкнули объятия, она успела только ещё раз грустно улыбнуться перед тем, как сработал портключ.
Тори исчезла. Драко ещё некоторое время смотрел на место, где она стояла. Сильная, по ней и не скажешь, что недавно потеряла сестру. В этом была вся Астория. Она никогда не позволяла другим утешать её или жалеть — закрывалась в себе до того момента, пока снова не сможет быть весёлой и лёгкой в общении. С одной стороны, очаровательная черта, с другой — Драко понятия не имел, как вести себя с Тори в такие периоды.
Малфой вздохнул. Его мысли снова вернулись к тому, точнее — к той, о ком он не мог перестать думать целый вечер. Как минимум, потому, что Драко чувствовал себя виноватым, ведь заставил Грейнджер поверить, что сегодня они смогут приблизиться к решению её проблемы.
Но, к несчастью для него, это было далеко не всё. То время, что они потратили на перевод рун, не прошло для него просто так. Уж слишком часто он ловил себя на том, что не может отвести глаз от Грейнджер. Сосредоточенной, невероятно упорной, с горящими глазами. Не теряющей надежды до последнего пергамента. Он узнавал в ней себя, свой запал — наверное, так он и выглядел со стороны, когда работал над своим бизнесом, когда взращивал его, словно самый заботливый садовник своё самое любимое растение во всём саду. Чёрт, он никогда не сможет забыть, как сильно изменилось её выражение лица, когда она поняла, что всё напрасно! И её глаза снова стали уставшими и грустными. И тогда он — к своему ужасу! — поймал себя на мысли, что не может просто так сидеть и смотреть на неё такую. Потому что он с детства знал, Грейнджер может быть раздражающей до зубовного скрежета, заумной до желания выть и упрямой-упрямой-упрямой до безумия, но не полностью разбитой и разочарованной. Она никогда не бежала прочь от проблем — она мчалась им навстречу. И отчего-то было страшно смотреть, как одна из этих проблем ломала её. Малфой хотел обнять Гермиону в тот момент, когда она, беззащитная в своей грусти, сидела на полу и смотрела на него своими большими испуганными глазами. Он, наверное, обнял бы её, если бы не вошла мать. Не хотелось думать, как бы Грейнджер это восприняла — ничего хорошего ожидать не приходилось.
Но когда она стояла с закрытыми глазами… Любопытно-доверчивая, трогательно-уязвимая.
Но когда она назвала его по имени… Чёрт, теперь он понял, почему она вздрагивала каждый раз, когда он называл по имени её! Два года назад его имя на её губах звучало как насмешка, недоразумение, оскорбление. Или же всё вместе. Сегодня же оно звучало… правильно? Полоснуло мучительно-сладкой болью по сердцу. Мерлин, он мазохист, наверное, ведь не отказался бы испытать эту боль ещё раз!
— Астория уже ушла?
— Да, мам, — ответил Драко, подняв на неё глаза.
— Как она?
— Ты же знаешь Асторию. Она никогда не скажет, что ей плохо. Держится, пытается улыбаться.
— А ты как? Что у тебя за дела с Грейнджер?
Он мотнул головой со стороны в сторону:
— Прости, мама, но я не хочу об этом говорить.
— Она тебе нравится, — не вопрос, утверждение. Нарцисса произнесла это так тихо, что Драко почти не услышал. Он напрягся.
— С чего ты взяла? — спросил как можно более безразлично. О нет, Малфой был совсем не готов говорить на эту тему!
— Ты смотрел на неё так, словно был готов тут же сорваться на ноги, чтобы сделать хоть что-нибудь, лишь бы она не выглядела такой разбитой, — Драко уловил нотки горечи в любимом голосе и с удивлением посмотрел на мать.
— Что, неужели опять? — спросил недоверчиво.
— Ты думаешь, я переживаю из-за статуса крови? — уточнила Нарцисса.
Драко кивнул.
— Нет, ты же рассказал мне о книге. Теперь я знаю. Но меня волнует, что вы только-только начали работать, а уже сегодня она была в нашем доме. Мне кажется, ей что-то нужно от тебя, милый. Как иначе объяснить, что Грейнджер так легко отпустила прошлое? Люди, которые нас не знали не могут нам простить наши ошибки, а она так быстро простила? Не смогла простить, когда ты спас её, а теперь что изменилось?
Драко хмыкнул.
— Ей как раз ничего от меня не нужно. Я хочу дать ей это «что-то».
Нарцисса вопросительно посмотрела на него.
— Я сам влез в это, мама. Будь её воля, она никогда не рассказала бы мне, что происходит. Я не могу остаться в стороне, когда… — он умолк, понимая, что чуть не проговорился.
— Когда что, Драко?
— Когда… я знаю то, что знаю, — закончил неловко, — не могу сказать, Грейнджер не хочет, чтобы кто-то знал.
— И тебя это не смущает?..
Малфой посмотрел матери в глаза, и она умолкла. Он всегда был для неё открытой книгой.
— Всё намного хуже, чем я думаю? — спросила она тихо.
Он молча кивнул, не зная, что ещё сказать. Он понятия не имел, что теперь делать, с какой стороны подойти к проблеме, как вести себя завтра с Грейнджер.
Какое-то время они молчали, каждый думая о своём, затем Нарцисса снова заговорила:
— Так ты разгадал слова Северуса? Об ответе, который всегда рядом с тобой?
Драко хмыкнул.
— Пару дней назад казалось, что разгадал, а теперь я не уверен.
Нарцисса понимающе кивнула, не стала давить:
— Иди отдыхай, милый. Уже поздно.
— Спокойной ночи, мам.
— Спокойной ночи, Драко.
Малфой чувствовал её взгляд, когда поднимался по лестнице, и снова не мог отделаться от чувства вины. Ведь он в который раз заставил маму переживать! Оставалось только надеяться, что скоро всё разрешится.
Наконец он добрался до своей комнаты и переоделся. Стрелки часов дружно застыли на римском числе одиннадцать. Нужно было ложиться, ведь завтра на работу. Но разве можно уснуть, если в голове такой бедлам? Едва ли.
Так и получилось. Той ночью Драко долго не мог уснуть. Он сидел на кровати с книгой «Разделение действия заклятий. Том I» Армандо Фицджеральда на коленях, хоть сосредоточиться на написанном совсем не удавалось. Он думал о словах своего бывшего профессора.
Ответ всегда будет рядом с тобой.
Был ли это ответ на вопрос, как помочь Грейнджер? И если да, то что всегда рядом с ним? Был ли это намёк на то, что Грейнджер может помочь именно зелье, ведь сейчас Драко с трудом представлял свою жизнь без зельеварения?
Малфой так и уснул с книгой в обнимку, с горящим на кончике палочки Люмосом и неприятным ноющим чувством на уровне солнечного сплетения.
***
Драко быстро шагал по коридору, на ходу сверяясь с часами. Он проспал, чувствовал себя уставшим и недовольным, едва успевал добраться до кабинета вовремя.
— Здравствуйте, мистер Малфой, — поздоровался с ним маг, в которого он чуть не врезался, отвлёкшись на часы.
— Прошу прощения, — ответил Драко неловко, стараясь скрыть раздражения в голосе, — доброе утро, мистер Алонсо.
Эрнесто улыбнулся ему и пошёл дальше по коридору, а Драко невольно обернулся ему вслед. Почему улыбка мистера Алонсо показалась ему так хорошо знакомой? Они же виделись только один раз или?..
Малфой махнул рукой и продолжил свой путь. Нет, ему сейчас определённо хватало над чем подумать, не стоило добавлять в этот сумасшедший микс непредсказуемые новые ингредиенты.
Он вошёл в кабинет и уже было открыл рот, чтобы поздороваться с Грейнджер, но её на месте не оказалось. Малфой нахмурился, если верить часам, то он и так опоздал на пять минут. Ну и где же она? Может, что-то случилось? Драко начал нервно ковырять пол носком туфли. Волевым усилием он подавил желание аппарировать в Литтл Хьюмблтон и всё выяснить. Если Грейнджер не появится, то он сделает это в обеденный перерыв. Да и работы было много, поэтому Малфой тут же принялся за дело, чтобы всё успеть.
Через десять минут дверь со скрипом отворилась.
— Доброе утро, — мрачно поздоровалась Грейнджер, заходя в кабинет. Судя по настроению, её ночь была ничем не лучше.
— Доброе, — Драко оторвался от измельчения кожи бумсланга и перевёл взгляд на Гермиону. Она выглядела очень расстроенной и отстранённой. Ну и как её разговорить, чтобы хоть немного унять чувство вины? Повисла неловкая тишина, и ему хотелось сказать хоть что-нибудь, чтобы прояснить ситуацию между ними, но в голову лезли только всякие глупости.
— Тебе никого не напоминает мистер Алонсо?
Грейнджер удивлённо приподняла брови, смотря на него.
«Блестящая попытка Малфой, теперь на тебя обратили внимание! Вперёд, парень, продолжай в том же духе! Молодец!» — мысленно шпетил себя Драко.
— Нет, а должен?
— Когда он улыбается, его улыбка кажется мне знакомой, — ответил Драко неловко. Чёрт, не мог он начать разговор с чего-то более увлекательного? Но Грейнджер вдруг нахмурилась и окинула его внимательным взглядом, будто в его словах было намного больше смысла, чем он мог себе представить, будто они помогли ей осознать что-то важное.
Драко хотел было спросить, в чём дело, но не стал. Хватит на сегодня этой ерунды, им нужно поговорить о вчерашнем.
— Я на всякий случай взял с собой пергаменты по Круциат…
— Тсс, — тут же шикнула на него Грейнджер и нахмурила брови, — ты разве забыл о новой политике Министерства? Не стоит об этом даже упоминать.
Малфой кивнул.
— Если там нет ничего полезного, то попробуем что-то другое, — он не был уверен в своих словах, но одно знал точно: пути назад для него нет.
Грейнджер кинула в котёл измельчённую перечную мяту и повернулась к Малфою. На её лице было выражение человека, который принял решение. И Драко это совсем не нравилось. Что она уже успела себе надумать?
— Послушай, — сказала она тихо. — Я не хочу тебя во всё это втягивать. У тебя в самом деле будет много проблем, если у нас ничего не получится. Не было раньше случаев такого применения Авады Кедавры. И ты ведь понимаешь, что законодательство сильно ужесточилось? Аврорат не станет разбираться, виноват ты или нет, тебя посадят в Азкабан, а потом будут выяснять, что произошло.
Он открыл было рот, чтобы возразить, но Грейнджер жестом его остановила.
— Нет, просто посмотри, как это выглядит со стороны. Ты появляешься в Британии после странной смерти Дафны, а это… происшествие не обсуждал только ленивый, — она запнулась, было видно, что говорить об этом ей нелегко, — мы начинаем работать в одном отделе, почти сразу ты берёшь в Гарри мой адрес, на следующий день мы вместе уходим из Министерства. И если ты захочешь помогать мне и дальше, то этот список вырастет в разы. А потом в магической Британии появляется новый повод для разговоров — ещё одна странная смерть. И что дальше? После второго такого случая люди запаникуют, Аврорату срочно нужно будет сделать хоть что-нибудь: в идеале — найти виновного. И как ты думаешь, кто в первую очередь окажется под подозрением?
Он знал, что осталось несказанным. Аврорат не станет разбираться, как минимум, потому, что отец Драко уже сидит в Азкабане, сам Драко едва не сел в Азкабан, мать Драко едва не села в Азкабан. Более того, Малфой видел реакцию людей в Косом Переулке: очевидно, что им будет спокойнее, если он окажется в тюрьме. Да и Шафик выиграет оттого, что он сядет — на суде свидетелем защиты Драко был Поттер, а Министру выгодно запятнать репутацию народного любимчика, ведь потенциальный конкурент ему ни к чему.
— Ну вот, — сказала Грейнджер, — закрыли тему.
Она попыталась улыбнуться, у неё даже отчасти убедительно получилось, но глаза выдавали её — грустные-грустные.
Драко бросил в свой котёл последний ингредиент, потушил огонь и сел напротив Грейнджер. Она не подняла глаз, полностью сосредоточившись на работе.
— Я влип хотя бы потому, что работаю с тобой.
— Но…
— Я тебя выслушал, теперь послушай меня.
Грейнджер закрыла рот и недовольно поджала губы.
— Я уже объяснил тебе, почему я не отступлюсь. Почему для меня важно тебе помочь. Твои слова ничего не поменяли.
Она снова хотела что-то сказать, но он не позволил:
— Это моё окончательное решение. И мы не будем его обсуждать, — подчеркнул Драко.
Смотря на неё, он знал, что она всё равно сейчас начнёт с ним спорить, но это не имело значения. Наверное, для него всё решилось ещё более двух лет назад той ночью в Малфой-мэноре. Грейнджер жива благодаря ему, как он теперь может позволить ей умереть? Как он может позволить ей умереть, если до сих пор помнит, как сладко щемило в груди от её «береги себя» в поезде? Она, наверное, забыла уже, а он всё ещё возвращается в тот день время от времени…
— Ты умеешь хранить тайны?
Гермиона кивнула и теперь смотрела на него заинтересованно. Мерлин, как же легко обернуть её любопытство себе на пользу!
— В своё время я хотел быть аврором.
Грейнджер закусила губу, глядя на него почти с сочувствием.
— Мне жаль.
— Только Поттеру не говори, — продолжил он с ухмылкой и приложил палец к губам, стараясь перевести разговор в более позитивное русло и отвлечь Грейнджер от мрачных мыслей.
— Ни за что не скажу, — на её лице появилась хитрая полуулыбка, и Малфой мысленно вздохнул с облегчением — так-то лучше.
— Твоя ситуация — вызов для меня. И я не могу его не принять. Особенно если я хотел всю жизнь расследовать сложные дела, но такой возможности у меня нет. Оставь мне хотя бы это.
Грейнджер кивнула, сдаваясь, позволяя ему выиграть спор. Но он видел, как она прячет улыбку. Что за существа, женщины! Ведь хотела же, чтобы он ей помогал, а как уговаривала, что ему этого делать не стоит!
Дверь открылась. Они почти синхронно повернулись, чтобы посмотреть на вошедшего, переглянулись и рассмеялись. И знал же Поттер, когда прийти! Он посмотрел на них сконфуженно. Поправил очки, будто засомневался, что они его не подвели.
— Мы как раз вспоминали тебя, Гарри, — сказала Грейнджер весело.
— А подействовало, как чары призыва, — неловко пошутил он. — Ты свободна завтра вечером, Гермиона?
Грейнджер утвердительно кивнула.
— Тогда я зайду в шесть, нужно поговорить.
Она напряглась.
— Что-то случилось, Гарри?
— Нет, — он умолк, — надеюсь, нет. Мне кажется, я снова упустил нечто важное.
Поттер выразительно посмотрел на неё. Грейнджер тут же сникла, затем напряжённо ему улыбнулась:
— Тогда до завтра.
Он посмотрел на неё недоверчиво, кивнул и вышел, так и не попрощавшись.
— Чёрт! — вырвалось у Грейнджер громким шёпотом. Она склонила голову и закрыла лицо руками.
— Будет лучше, если он узнает, разве нет?
Гермиона опустила руки, но взгляд не подняла.
— Я скрывала это от всех больше года. Мне нужно было сразу объяснить всё и Гарри, и Рону, но я надеялась, что мы… что решение будет найдено в ближайшее время, тогда мне не придётся никому доказывать, что у меня не болезнь Амадеуса.
— Когда-нибудь они бы всё равно узнали. Ещё не факт, что Поттер имеет в виду то, о чём мы подумали.
Грейнджер кивнула, её лицо больше не выражало никаких эмоций — остался только беспристрастный профессионализм. Видимо, посчитала, что и так была слишком открытой в его компании. До конца рабочего дня они перекинулись только парой фраз о работе.
— Какой план? — спросил Драко, когда на часах было без десяти пять.
— Малф…
— О нет, даже не начинай! Я по твоему лицу вижу, что ты снова хочешь меня отговорить. Просто ответь. Какой план?
— Я собиралась доварить зелье. В домашней лаборатории.
— Тогда тебе очень повезло с напарником.
— Я могу сделать это самостоятельно.
— Но когда тебе помогают, варить зелье намного приятнее, — парировал Драко.
Грейнджер хмыкнула, но спорить не стала. И спустя десять минут они уже сидели в её лаборатории. Малфой изучал рецепт, Гермиона помешивала зелье.
— Где ты откопала такую древность? — прокомментировал он, дочитав до конца.
— Самые старые и непроверенные мы с Дафной оставили на самый конец.
— Ты уверена, что все эти ваши «старые и непроверенные» безопасно употреблять?
Грейнджер пожала плечами.
— Это последнее, — ответила она сухо, и Малфой притих, прекрасно понимая, что за её интонацией на самом деле скрывалось куда больше переживаний, чем она хотела показать.
— Есть полный список?
Она молча показала рукой на пергамент, лежащий на краю стола.
— Акцио, пергамент, — пробормотал Драко.
Свиток, в котором все названия, кроме последнего, были зачёркнуты, послушно скользнул в его ладони. Малфой углубился в чтение. Чем дольше он читал список, тем тревожнее ему становилось. Если раньше в глубине души была надежда, что ему удастся дополнить список, то теперь её не было. Грейнджер с Дафной поработали на славу — ему было нечего добавить.
— Мы всегда можем попробовать заклинания, — голос Малфоя звучал совсем не так, как ему хотелось — вместо подбадривающего он получился неуверенным. Но Гермиона всё равно кивнула. Видимо, говорить на эту тему ей совсем не хотелось.
Чтобы отвлечься от нервозности, Драко начал измельчать хвост саламандры для бурлящего в котле зелья. В своих мыслях он уже пытался подобрать подходящее заклинание. Во-первых, совершенно очевидно, что оно должно быть светлым. Во-вторых, по силе созидания должно равняться силе разрушения Авады Кедавры. Чёрт, почему в голову лезет только Дамблдор со своей любовью?! В-третьих, вполне возможно, что заклятье должно знаменовать начало — противовес смерти как конца. Но с другой стороны смерть символизирует конец жизненного пути в этом мире и начало жизни в другом. Значит, третий пункт не подходит. В-четвёртых, возможно, есть необходимость в том, чтобы заклятие вмещало в себя жест доброй воли, потому как Авада Кедавра влечёт за собой смерть насильственную.
Драко не мог отделаться от чувства, что всё неправильно, как будто он думает совершенно не в том направлении. Словно он упустил важный момент. Подсказку, от которой отмахнулся, и теперь лезет в непроходимые дебри. Будто вот он, ответ, только руку протяни. И в то же время далеко-далеко.
Грейнджер кинула измельчённый хвост саламандры в котёл, перемешала зелье три раза против часовой стрелки. Оно медленно начало менять свой цвет на бордовый. Это натолкнуло Драко на мысль — пускай она не имела никакого отношения к необходимому заклятию, но хотя бы могла заставить Грейнджер на некоторое время позабыть о своей проблеме.
— Зелье будет настаиваться до утра, — мрачно сказала Грейнджер, смотря на часы.
— А пока оно настаивается, у меня есть идея, — объявил Драко и направился к выходу, — я скоро вернусь.
Грейнджер изумлённо на него посмотрела. Ну конечно, изумлённо, Драко и сам не ожидал от себя таких слов и решений! Он не удержался и подмигнул ей. Теперь её лицо выглядело так забавно, что он не сдержал смешка.
***
— Черешни? Твоя великолепная идея — это вазочка с черешнями? — её глаза по-доброму улыбались, и он озорно ухмыльнулся в ответ.
— Это намного лучше, чем просто черешни.
— Ах да, ну конечно же! Черешни Драко Малфоя всегда намного лучше черешен любого другого волшебника? — спросила лукаво.
Ей ответили в тон:
— Наконец-то ты начала что-то понимать в волшебном мире. Похвально-похвально.
Они рассмеялись, как если бы это была самая нормальная в мире ситуация, когда Драко Малфой и Гермиона Грейнджер по-доброму друг над другом подшучивают. Странно, позавчерашнее предложение мира не было подлинным ни для Драко, ни для Гермионы, так почему сейчас они ведут себя так, будто всё взаправду?
Гермиона посторонилась, и он вошёл в дом. Окинул критическим взглядом гостиную, увеличил в размерах диван и поманил к нему Грейнджер. Она с любопытством смотрела на него. Он лёг на диван и похлопал по месту рядом с ним.
— Мал… Драко, зачем?..
Он закатил глаза.
— Нет-нет, не начинай. Ложись и лови момент.
Она закусила губу и посмотрела на него с сомнением.
— Меня боится храбрая гриффиндорка?
О, это сделало своё дело! Она почти сразу оказалась на диване рядом с ним. Малфой взял одну ягоду, а вазочку с остальными поставил на свободное пространство между собою и Грейнджер.
— Не думаю, что если я подавлюсь черешней, то это будет лучшая смерть, чем от модифицированной Авады, — буркнула она.
Малфой хрипло рассмеялся:
— Смотри, — он выплюнул косточку от черешни, и она взорвалась над ними небольшим фейерверком.
Грейнджер расхохоталась, смотря на него:
— Малфой, ты такой ещё ребёнок!
Он немного смутился, но решил не зацикливаться, только пожал плечами.
— То есть ты не хочешь ко мне присоединиться? — спросил хитро, смотря на неё.
Грейнджер, поймав его взгляд, попыталась напустить на себя серьёзный вид, но в конце концов её губы дрогнули в осторожной полуулыбке.
— Хочу, — сказала она мягко, отводя от него взгляд.
***
За окнами смеркалось, крошечные фейерверки время от времени освещали пространство над Драко и Гермионой. С улицы доносился затихающие птичьи трели. И впервые за всё время своего возвращения в Англию Малфой не чувствовал себя здесь чужим. Нет, конечно же, ему было комфортно в Малфой-мэноре. Хоть поместье и было резиденцией Тёмного Лорда, сам Тёмный Лорд провёл там не так уж и много времени. Часто говорил, что атмосфера Малфой-мэнора идеально подходила под нрав Малфоев, ведь посещения поместья оставляли в душе такое же склизкое и неприятное чувство, как общение с его владельцами. Хорошо, что он не знал, с чем это может быть связано. Но Драко не хотелось думать ни о прошлом, ни о всех местах Великобритании, где на него смотрели с отвращением или страхом, ему было хорошо здесь и сейчас. Так пускай это чувство останется с ним подольше.
Черешни давно кончились, вазочку давно отлевитировали на стол, за окном давно стемнело, но свет так никто и не включил. Они лежали в темноте, темнота лежала на диване между ними, а они боялись пошевельнуться, чтобы не спугнуть то внезапное, несмелое и такое нежно-хрупкое что-то, которое появилось между ними вчера. А, может, и не вчера, а во время их последней встречи в поезде, но тогда оно так и осталось незамеченным.
Малфою было тепло и уютно, а вместе с тем — боязно. А что если Грейнджер этого не чувствовала? Что если ему только казалось, что мыслями она была здесь, с ним, в этом моменте?
— Гермиона? — позвал он полушёпотом.
— Мм? — ответили ему так же тихо.
Драко хотел спросить, что она думает о сегодняшнем вечере, чувствует ли она то же, что и он? Но разве мог он прямо задать такие вопросы Грейнджер? Рассмеялась бы она снова или одарила бы его своим фирменным ты-меня-раздражаешь-Малфой взглядом? Он бы всё равно не увидел, темно ведь, но рисковать не хотелось.
Да и откуда ему было знать, что в таких случаях делают, если обычно он ни к кому такого не испытывал?
— Как это произошло?
— Что?
Ничего не было видно, но он слышал шорох и мог предположить, что Гермиона повернула голову к нему. Драко тоже повернул голову в её сторону. Он знал, что даже так между ними оставалось сантиметров тридцать-сорок, но сердце всё равно забилось быстрее.
— Тогда ты рассказала историю Дафны. Расскажи мне свою.
О, это была не самая лучшая тема для разговора! Но Малфой знал, что делал. Если Грейнджер чувствовала то же, что и он, то вряд ли она сможет ему сейчас отказать.
Драко шевельнулся, чтобы лечь поудобнее, нечаянно коснулся её руки. Рвано выдохнул от неожиданности, услышав её такой же рваный выдох. Приятное чувство разлилось в груди. Он не убрал руки, Грейнджер не отодвинулась.
— Я… Ты уверен, что хочешь услышать?
— Да, — он подвинул свою руку чуть ближе к её.
Что будет, если Гермиона спросит? Что он может ей ответить? Когда он держал её за руку раньше, у него всегда был повод — Снейп, её болезнь, сожжённый пергамент. Да, он запомнил каждый раз, хоть раньше никогда и не задумывался над этим.
Она не спросила.
— С чего мне начать?
— С самого сложного? Или важного?
Они говорили всё так же шёпотом и, наверное, именно поэтому их разговор показался Драко самым интимным из всех, что были в его жизни.
— Как только закончилась битва за Хогвартс, ко мне подошла Луна Лавгуд, — Грейнджер на миг остановилась, — знаешь, я ведь никогда не воспринимала её всерьёз.
— Никто не воспринимал, — сказал Драко, когда Грейнджер вздохнула и совсем затихла. Теперь уже она потянулась к его руке. Они едва ощутимо касались ладоней друг друга.
Грейнджер снова заговорила. Так же шёпотом, тщетно пытаясь скрыть боль и страх.
— Луна сказала, что в меня попала Авада. Я не поверила ей. В меня и правда чуть не попала Авада Вол… Сам-Знаешь-Кого, но в последний момент, что-то толкнуло меня на пол. И Авада попала в Долохова. Он стоял прямо позади меня.
Грейнджер тихонько хохотнула, будто вспомнила безрадостную шутку, известную только ей. Не зная, что сказать, Малфой наконец решился и крепко сжал её руку в своей. Она сжала в ответ.
— Тогда я думала, что мне очень повезло, когда какая-то сила оттолкнула меня. Но после разговора с Дафной и ещё одного разговора с Луной я поняла, что на самом деле произошло. Я оказалась на полу из-за Авады Долохова. Он целился в Сам-Знаешь-Кого, но когда Молли оттолкнула меня, чтобы сразиться с Беллатрикс, я оказалась между ними.
Грейнджер умолкла.
— Я рад, что Долохов не швырнул в него обычной Авадой, — Драко несмело провёл подушечкой большого пальца по её руке.
— Я не знаю, рада ли я, — тихо заметила она и тут же продолжила: — Знаешь, он ведь, наверное, только и успел что побороть заклятие Сам-Знаешь-Кого. Поборол и умер. А ведь он был гением, если смог понять то, что не удалось Отделу Тайн за несколько десятков лет.
Малфой только вздохнул в ответ. А что тут ответить? И так ясно.
Они снова молча лежали в темноте. Несмело держались за руки. Драко знал, что ему пора идти. Или спросить ещё что-нибудь, начать разговор, чтобы был повод остаться.
— Уже поздно, а завтра на работу, — сказала Грейнджер мягко.
— Ты хочешь, чтобы я ушёл? — спросил он бесхитростно.
Какое-то время Гермиона не отвечала, и Малфой начал жалеть о сказанном. Его вопросы почти всегда были с подвохом, и теперь он чувствовал себя слишком открытым перед ней.
— Не хочу, но мне нужно рано встать, чтобы… выглядеть как обычно, — закончила она неловко.
— Ладно, — вздохнул он.
Малфой зажёг свет и встал. Грейнджер проводила его до двери. Они остановились на пороге, при свете чувствуя себя неловко.
— Я зайду вечером? Доварим зелье…
Она помотала головой:
— Гарри обещал прийти завтра.
— Я могу прийти, когда он уйдёт, — сказал излишне самоуверенно, будто не сомневался, что ему не откажут. Хотя на самом деле всё было с точностью до наоборот.
— Связаться с тобой через камин?
Он хитровато ей улыбнулся:
— Так ты признаешь, что я лучше тебя в зельях?
Глаза Гермионы округлились, она фыркнула:
— Что?! Да ни за какие галлеоны!
Казалось, они вернулись в школу. И Грейнджер снова собралась с ожесточением бороться за своё первое место по всем предметам.
«Ну вот ты снова попалась».
— Тогда почему ты хочешь, чтобы я пришёл завтра? — спросил, склонив голову набок.
Грейнджер открыла было рот, но тут же закрыла, упрямо приподняв подбородок и смотря ему прямо в глаза.
— Ладно. Пусть так. Ты лучше меня в зельях, — буркнула она сквозь зубы, — до завтра.
Малфой хмыкнул, Гермиона попыталась закрыть дверь, но он не позволил. Жаль, что из-за её вынужденного «художества» на лице, он не увидел румянца. А в том, что она покраснела, он и не сомневался!
— Я хотел бы услышать другой ответ, — шепнул он Грейнджер на ухо, легонько её приобняв.
— Что ты творишь, Малфой? — спросила она тихо. То ли испуганно, то ли безнадёжно.
— Ты имеешь что-то против?
— Я имею что-то против твоих каверзных вопросов! — ответила Гермиона эмоционально.
Он тихонько рассмеялся:
— Ты слишком привыкла выигрывать.
— Я могу очень скоро проиграть самую главную битву, — снова полушёпотом.
— Тогда мне придётся выиграть её для тебя.
Он не чувствовал той уверенности, с которой отвечал ей. Как не чувствовал её тогда, когда заверял Тёмного Лорда, что сможет починить Исчезательный Шкаф. Но если смог сделать невозможное один раз, то сможет ещё раз. Наверное.
— Не забудь добавить кожу бумсланга утром, — шепнул Малфой, — до завтра.
Он нехотя выпустил её из своих объятий и аппарировал домой. Тихонько проскользнул через парадный вход и быстро поднялся к себе в комнату.
— Мама? — воскликнул удивлённо, входя внутрь.
— Я ждала тебя. Ты знаешь, что уже за полночь?
— Я совершеннолетний.
— Да, и ты обещал Астории, что поговоришь с ней сегодня вечером по каминной сети.
Драко ударил себя ладонью по лбу. У него совершенно вылетело из головы вчерашнее обещание!
— Я говорила с ней, записала для тебя адрес её гостиницы.
Драко заметил нужный пергамент на столе возле «Разделения действия заклятий. Том 1» Фицджеральда.
— Спасибо, мам.
Нарцисса кивнула, взволнованно глядя на своего сына. Она встала и подошла к выходу. Возле открытых дверей остановилась.
— Не наделай глупостей, Драко. Прошу тебя.
Нарцисса вышла и закрыла за собой дверь.
— Поздно, мам, — сказал Малфой, когда она точно не могла его услышать, — кажется, я уже их наделал по самое горло. Вот только никакие это не глупости.
