* * *Никогда в жизни мне не было так весело, как в тот день, когда мы с Хвостом отправились в Малый Хэнглтон. Может, в детстве и было, но я этого не помню.
Мне надо было всего-навсего глянуть на место, для которого мне предстоит создать портключ. Не могу же я отправить Поттера сам не знаю куда. Больше от нас ничего не требовалось.
Но стояла такая удивительно солнечная и теплая погода, что я просто не мог заставить себя вернуться домой. Несмотря на Темного Лорда и гору интересных книг, ожидающих меня дома. Опять запирать себя в четырех стенах? Знаю, что рано или поздно придется, но почему бы не урвать пару часиков прогулки?
Хвост, конечно, был недоволен, но довольный Хвост – это явление настолько редкое, что его и в расчет принимать не стоит. Если бы мы сразу вернулись, он бы тоже был недоволен.
Зато я был доволен. На меня напал приступ неудержимого веселья. Он начался еще тогда, когда мы только собрались выходить из дома и я придирчиво оглядывал Хвоста и себя. Но дома я еще сдерживался, а на кладбище, только глянув на Хвоста, начинал безудержно хохотать. Он и вправду забавно выглядел в драных джинсах и сером потрепанном свитерке с заплатками на локтях. Не знаю, что делала эта магловская рвань в отцовском шкафу, но на Хвоста она подошла. Чуть-чуть пришлось уменьшить длину штанов, чтобы они до земли не доставали. Сам же я был одет с иголочки – светлый в клеточку пиджак, серые штаны и безупречно-белая рубашка. Наряд дополняли замшевые туфли, коричневый в полоску галстук, светло-серая шляпа, тросточка и кожаный портфель. Кроме того, я изменил себе цвет волос и обзавелся усами и бородкой. В одном внутреннем кармане пиджака у меня лежала волшебная палочка, в другом – бумажник с магловскими деньгами. Я был похож на преуспевающего коммерсанта (или как это там называется у маглов), а вот Хвост – на бродягу. Вдвоем мы смотрелись весьма забавно. Конечно, я мог отправиться в мантии-невидимке, а Хвост – в облике крысы. Но не знаю, как Хвосту, а мне мантия-невидимка смертельно надоела, и я предложил одеться по-магловски и чуть изменить внешность. Хвост внешность менять отказался, но, думаю, его никто бы и не узнал. Кому он нужен, этот Хвост. Разве что Блэку с Люпином, но вряд ли они станут его искать именно в этом месте и именно в этот день.
Когда мы внимательно осмотрели кладбище и пару раз обошли вокруг могилы семейства Риддлов, я предложил Хвосту пройтись по деревне. Хвост тут же начал причитать, что нас немедленно обнаружат, на что я предложил ему заткнуться и изменить облик, если он так уж боится.
Хвост заткнулся. Не сразу после моей рекомендации это сделать, а минутой позже, что тем не менее было удивительно. Более того – он посмотрел на меня с диким страхом, как будто увидел позади меня если не Василиска, то отряд авроров с дементорами за компанию. Я оглянулся. Позади меня стояла собака. Обыкновенная рыжая дворняга. Она подошла ко мне и придирчиво обнюхала. А Хвост так и стоял с широко распахнутыми глазами, полными ужаса.
Я не выдержал и расхохотался. Так я, наверное, не смеялся никогда в жизни. Пять минут я истерически хохотал и только собирался что-то сказать Хвосту, как меня одолевал новый приступ смеха. Не знаю, как я на ногах удержался.
Собака от такой реакции несколько оторопела, переводя взгляд с меня на Хвоста и обратно, а потом развернулась и не спеша направилась в сторону деревни.
– Хвост! – произнес я, обретя дар речи. – Это не Блэк! Это дворняга! Простая дворняга!
Хвост все еще пялился на меня расширенными от ужаса глазами.
– Хвост! – продолжал я сквозь смех. – Анимаг не меняет вид и породу животного, в которое превращается! Если Блэк – большая черная овчарка, он не станет мелкой рыжей дворнягой!
Хвост все еще не верил. Смотрел вслед собаке с таким страхом, как будто она сейчас вернется и еще друзей с собой приведет, включая Джеймса Поттера.
Требовались решительные действия. И я их сделал. Смерил Хвоста презрительным взглядом и сказал:
– Я пошел в деревню, а ты как хочешь.
Разумеется, он побежал за мной, по дороге превратившись в крысу. В этом облике он меня больше устраивал.
Я полюбовался домом Риддлов, который горделиво возвышался на холме, и направился на поиски местного кабачка. В каждой деревне обязательно должен быть кабачок.
Кабачок нашелся. За стойкой скучала девушка, в первую секунду показавшаяся мне копией Берты Джоркинс в молодости. Присмотревшись пристальнее, я увидел, что не так уж она на Берту и похожа – чуть постройнее, лицо не такое округлое, нос чуточку длиннее, а волосы покороче. Но сходство было, скорее не внешнее, а внутреннее. Еще не обмолвившись с девушкой ни словом, я знал, что она мне выложит все, что знает, а так же и то, что не знает.
Я заказал себе пива и принялся его пить с нарочито скучающим видом. Разумеется, девушка не могла смотреть спокойно на такого симпатичного и прилично одетого молодого человека, как я. Так стреляла в мою сторону глазками, что я заговорил первым:
– Скучно тут у вас.
– Не скажите, – девушка вся расцвела от того, что наконец-то нашла собеседника. – К нам недавно полиция приезжала – Фрэнк Брайс бесследно пропал... Ах да, вы же не знаете, кто такой Фрэнк Брайс!
Неправда. Я знаю, кто такой Фрэнк Брайс. Я даже знаю, куда он исчез. Но девушке, похожей на Берту Джоркинс, знать это совсем не нужно.
Его, конечно, искали, но как-то вяло. Кому нужен старый садовник, если даже дом никому не нужен? Полиция как приехала, так и уехала. Если человек семидесяти семи лет пропал, это вовсе не означает, что его кто-то убил. Может, забрел куда-нибудь и умер себе спокойно.
– ...А моя бабушка рассказала мне, что пятьдесят лет назад всех трех Риддлов нашли мертвыми и обвинили в этом не кого иного, как Фрэнка. Он тогда с войны пришел – по инвалидности демобилизовали. Подержали его в участке да отпустили. А бабушка все равно уверена, что он Риддлов убил. И сейчас они пришли за ним и забрали с собой!
– Вы что, в привидения верите? – скучающим тоном спрашиваю я. – Привидений не существует. А ваш садовник просто от старости помер.
– Приведений не существует? – Девушка аж раскраснелась от возмущения. – А что же тогда несколько дней назад в доме Риддлов свет горел? Я сама его видела!
Какие, однако, тут маглы наблюдательные. Хорошо хоть, вся деревня в гости не заявилась, а только садовник, который и так на последнем издыхании был. Маглы, кажется, дольше семидесяти и не живут. Некоторые все-таки живут, но недолго.
– А что же полиция его отпустила, если он Риддлов убил?
– Они заявили, что нет никаких признаков насильственной смерти. Да что они понимают, эти полицейские!
Я делаю вид, что мне интересно. Мне на самом деле интересно вычленять крупицы полезной информации из потоков болтовни, исходящей из пухлого ротика девушки. Внешне она все-таки не так похожа на Берту Джоркинс, как показалось вначале. Но по характеру – родная сестра.
Я не буду с ней поступать, как Темный Лорд с Бертой Джоркинс. «Обливейт» будет достаточно. А пока пусть болтает и очаровывает меня. Я могу даже сделать вид, что очаровался.
– А про Тома Риддла бабушка рассказывала мне такую историю...
Я вздрогнул и чуть не пролил пиво. Про какого Тома Риддла?
– Он убежал из дома с дочерью старого Гонта, тот был совершеннейший псих, и сыночек его тоже, а дочка небось наврала ему, что ребенка от него ждет, ума не приложу, как она его окрутила. А ведь он собирался жениться, но так и не смог, – говорил, что после этой истории его от женщин воротит. Так и прожил до самой смерти с родителями один...
Осушаю свою кружку до дна. Ну конечно же. Отца Тома Риддла тоже звали Том Риддл. Я видел его могилу на кладбище. Хорошее место это кладбище – и деревня близко, и не видно из-за деревьев и холма. Маглы на шум не прибегут.
– Красавица, можно мне еще пива?
Посижу еще полчасика в кабаке, а потом пройдусь вокруг деревни, и можно будет возвращаться.
Хорошо, что, кроме магловской полиции, здесь никого больше не было. Даже если бы они заставили маглов все забыть, я бы почувствовал.
Я ничего не почувствовал. Значит, Министерство не догадалось.
И не догадается.
