Понедельник продолжаетсяСледи за собой, будь осторожен!
(с) Цой
Северус Снейп в это воскресенье был трезв как сволочь, каковой он с удовольствием являлся семь дней в неделю. Пить он бросил уже тринадцать лет назад, потому что один хрен не помогало. Но, видимо, до этого он наработал себе такую тяжелую карму, что по понедельникам у него до сих пор мутился рассудок. Ничем иным, кроме кратковременного помешательства, причем буйного, поцелуй в лаборантской он себе объяснить не мог. За исключением совершенно идиотского по его меркам объяснения: «просто хотелось, причем давно». Мало ли чего Снейпу в жизни хотелось.
Когда-то давно ему хотелось жениться, но девушка сначала вышла за другого, а потом и вовсе умерла, хотя он предупреждал. Он хотел прикончить виновника ее гибели, но смог только поспособствовать его окончательной смерти. Иногда ему хотелось прикончить и бывшего директора Хогвартса… Вот тут Снейпу практически единственный раз в жизни крупно свезло.
Еще его частенько подмывало если не убить младшего Поттера, то хотя бы как следует ему вмазать, что частично сбылось во время уроков окклуменции. Но Поттер после войны сильно возмужал, озверел и стал положительно приятным собеседником. Например, историю про уродца на призрачном Кингс-Кроссе он даже изложил для бывшего профессора письменно и подарил ее Снейпу на Рождество с такой леденящей кровь ухмылкой, что сам Снейп ей позавидовал, а уж Вольдеморт в этом смысле не валялся и рядом. Единственным, что теперь мешало Гарри и Северусу стать друзьями, было то, что Гарри регулярно глушил вискарь из фляжки, как покойный аврор Хмурый, а Снейп, как уже было сказано, берег печень. Впрочем, надежда на то, что Гарри возмужает окончательно, у Снейпа оставалась.
Так что в каком-то странном смысле у Северуса Снейпа была налицо сбыча мечт, которая, как известно, страшное дело. До полноты картины оставался только поцелуй в лаборантской. Он сегодня и случился.
Грейнджер проснулась под вечер. Голова не болела. Было в принципе хорошо до того, что не хотелось открывать глаза. Приснится же… Грейнджер приоткрыла правый глаз и тут же зажмурила оба. Вот из этого шкафчика она много лет назад стащила ингридиенты Оборотного зелья. А на этом диванчике утром… Мерлиновы штаны… хорошо хоть свои на месте… Что ей всегда в себе нравилось, это то, что даже при полном отвале башки она могла переломать всю мебель, но никогда не переходила рамок приличия.
В классе, разумеется, было темно. За другой дверью в лаборантскую горел свет. В женских романах в таких случаях пишут, что герой благородно дал девушке возможность уйти, не столкнувшись с ним. Грейнджер хихикнула, представив себе обратную ситуацию: Снейпа, сидящего не пойми зачем в пустом классе и ждущего, пока она проснется. Чтобы именно что отрезать путь к отступлению. Вооруженному аврору, ага.
Снейп сидел в своей гостиной у камина и, судя по выражению лица, рисовал на работах студентов О и Т. Без своей обычной черной мантии, в брюках и черной футболке, он был намного моложе и стройнее. На левом предплечье блестел глянец огромного шрама.
Грейнджер по долгу службы знала, что Смертный Знак нельзя убрать ничем. Это какая же должна быть ненависть к нему и какое презрение к боли, чтобы вытравить проклятый знак, который носил до этого двадцать лет! И чего стоило все это время его носить…
- Грейнджер, вспомни про окклуменцию, - посоветовал Снейп, не поднимая головы. – Или просто перестань думать на всю комнату пафосную дурь.
- Гермиона, - поправила его Грейнджер и привычно закрыла мысли.
Снейп продолжал разрисовывать работы, словно ее здесь не было. Гермиона еще несколько минут изучающе на него смотрела, но Снейп, как всегда, был непроницаем. Грейнджер наконец махнула рукой и подошла к небольшой комнатной лаборатории Снейпа, частично рассчитывая его взбесить. Снейп по-прежнему оставался спокоен.
Антипохмельное зелье удалось Гермионе с первого раза.
- Упорство в твоем случае побеждает бесталанность, - похвалил ее Снейп. – Хотя и не побеждает дурость – на третьем с конца шаге надо было добавить консервант. Если только ты не собираешься надраться прямо сейчас.
- Хам трамвайный, - отозвалась Грейнджер, рассчитывая немного выбить Снейпа из накатанной колеи благодаря его незнанию маггловских реалий. – На каком шаге надо вмешивать сонное зелье?
- Сонное зелье? – переспросил Снейп сладким Малфоевским голоском. – Снять, что ли, десять баллов с Гриффиндора за тупость выпускников…
- Сними-сними, - язвительно ответила Грейнджер, - все равно ты мне за эти годы добавил больше, чем снял.
Любимой темой для шуток в аврорате был поединок Снейпа и Нагини. С циничным и пугающим стажеров юмором обсуждалось в основном не как отбился Снейп, а как отбилась Нагини. Вспоминали и старые школьные анекдоты о том, что, если Снейпа укусит змея, змею постигнет скорая мучительная смерть. После того, как Гермиона проговорилась про баллы, ей захотелось сунуть себе в глотку безоар – если от Снейпова яда не поможет, так хоть не даст болтать. В то, что Снейп упустит такой шанс укорить себя вслух, что не накинул на Валентинов день пятерочку трепетно считающей его баллы ученице, было поверить труднее, чем в возможность раскаяния Вольдеморта.
Но Северус Снейп всегда был хуже, чем о нем думали. Острить про влюбленных студенток ему давно надоело даже в порядке самоиронии и шокирования Дамблдора, а потом и МакГонагалл, назначение которой директором дало ему два года назад шанс блеснуть римейками в этой теме. Что, разумеется, не значило, что оплошность выскочки Грейнджер сойдет ей с рук.
- И все-то тебе надо что-то доказывать, Грейнджер, - с ухмылкой сказал Снейп, предусмотрительно кладя руку на палочку – в том, что Грейнджер немного бешеная, он убедился в Вопящей Хижине еще после ее третьего курса, а уж после войны ее отмороженность стала легендой аврората и любимой темой желтой прессы. – То мне доказываешь, что умеешь варить зелья, то Поттеру и Уизли – что девчонки могут воевать и быть аврорами. У тебя характер есть вообще?
Снейп со своей проницательностью попал в самый поддых, да так, что Беллатрикс Лестранж с ее банальным Круциатусом было бы впору убиться об стену, если бы три года тому добрейшая тетушка Молли не размазала ее по стене собственными силами.
- На себя посмотри, - ответила Грейнджер, переведя дух, - ни любить грязнокровок не можешь, ни ненавидеть. Тряпка.
Самым невинным из последовавших заклятий было Редукто. Бывший шпион и действующий аврор дрались всерьез и с таким остервенением, словно стена заклятий была единственным, что могло защитить их друг от друга.
- Отступись! - крикнула Грейнджер. – Я все равно быстрее.
- Подчиняюсь из галантности, - не остался в долгу Снейп.
Некоторое время они смотрели друг на друга, задыхаясь и опустив палочки. Прежде чем Гермиона отвела глаза, Снейп успел подумать, что почему-то не удивился бы, если бы она сейчас вернула утренний поцелуй. Грейнджер, по-прежнему следя за ним краем глаза, подошла к его лаборатории и быстро разложила перед собой компоненты двух зелий. Снейп вернулся на диван и спрятал палочку. Грейнджер надолго погрузилась в изучение ингридиентов.
- Юзаем маггловские компоненты, гражданин Пожиратель Смерти? – спросила Грейнджер с издевкой. – Раз сонное зелье с антипохмельным не смешивается, берем барбитураты?
Обращением «Пожиратель Смерти» Снейпа удалось достать, потому что он скривился и смазал оценку на работе, но профессор тут же сквитался.
- Вы невыносимая всезнайка, Грейнджер, - заметил Снейп язвительно.
Северус Снейп достиг таких вершин в искусстве оскорблений, что просто повторять удачные для него было мелко. Он выдавал оскорбления ироничные, издевательские, шутливые и вообще под любым соусом.
- От невыносимого всезнайки слышу, - заявила Грейнджер, садясь рядом со Снейпом на диван, и тут же попалась в прицел черных глаз.
Одинокий школьник, книжник и умница, отделенный от товарищей тяжелым характером и острым язвительным умом. Юноша, сломавший самую дорогую свою дружбу неосторожным словом. Мужчина, во имя ему самому непонятных чувств многие годы выполнявший грязную работу, которую он ненавидел. Глаза Снейпа словно были зеркалом. Ровно по тем же причинам у Грейнджер не было друзей, кроме Гарри и Рона. Рона, конечно, трудно было отвадить одним словом, но постоянным топтанием на его самолюбии вполне удалось. Зачем Грейнджер пошла в аврорат, где воевала с оставшимися в живых Пожирателями и напивалась в дрова после каждого задержания, – она толком и сама не знала.
- Альтер эго, значит, - сказала Грейнджер почти с ненавистью.
- И что, десять лет ушло, чтобы догадаться? – спросил Снейп. – Правильно ты утром на «дуру» не обиделась.
Произошедшее в следующие минуты заставило Северуса Снейпа поверить по меньшей мере в половину баек про бешеного аврора Грейнджер. До разрывания одежды Сектумсемпрой не допетрил бы даже Темный Лорд. Спустя полчаса, за которые диван у камина был безнадежно разломан, а каминная решетка погнута в дугу, Снейп подумал, что по сравнению с Грейнджер соблазнение оборотня в полнолуние следует записать в графу «безопасный секс».
