2Ни один человек не заслуживает твоих слез, а те, кто заслуживают, не заставят тебя плакать.
Габриель Гарсиа Маркес
8 сентября, понедельник:
В понедельник перед ленчем у нас была Гербология, для чего нам пришлось идти в теплицы Розмери колледжа. Находились они не очень-то близко – нужно было обогнуть корпус Мерлина, перейти по маленькому мостику через Ядовитый канал, который ограничивал большую часть территорий университета, за исключением квиддичного поля, Бладжера и вышеназванного колледжа Розмери, да еще пересечь довольно большой луг.
Затем, после ленча, нас ждала Библиография, по поводу которой Клаудия высказалась следующим образом:
- Я схожу на неё еще только один раз, в конце семестра, чтобы получить зачет.
- Как же ты получишь зачет, если не будешь ходить на лекции? – поинтересовалась я, пока мы шли к лекторию на Яды.
- Так же, как и по Философии Зельеварения, например. Есть предметы, которые ставятся в нашем расписании только для того, чтобы занять нас чем-нибудь на полтора часа. Я могу справиться с этим самостоятельно и заняться чем-то более увлекательным, или, на худой конец, полезным.
Я покачала головой.
- Ведь кто-то занимается этими науками, чтобы потом преподавать нам. А ты так непочтительно отзываешься о них.
- Я благодарна профессору Боринг за то, что она составляет эти списки литературы по всяким там параметрам и я, благодаря этому, знаю, где найти информацию по любовным зельям, а где по лекарственным сборам. Но я не хочу тратить на эту чушь полтора часа моей молодой жизни, если я могу просто взять этот список, например, у тебя и не париться.
Я была вынуждена согласиться с логичностью таких размышлений, хотя принять их никак не могла. Но мы уже вошли в лекторий, наполовину заполненный студентами, и я предложила закончить спор.
- Я хочу сесть на первом ряду, ты не против? – спросила я.
- Нет, конечно, я тоже хочу… - начала Клаудия, но тут мы обе увидели, что весь первый, как и второй и третий, были заняты студентками.
- Раньше я такого рвения к Ядам не замечала, - прокомментировала я, забираясь на четвертый ряд.
Обычно как раз на задних рядах было сложно отыскать свободное местечко, тогда как первые пустовали. Но смазливое личико преподавателя способно приобщить к науке даже самых ленивых учениц.
С боем часов в класс вошел Вейнс. Оглядев студентов, он огласил тему лекции и начал повествование. Но его лекция не была похожа на все другие. Он постоянно обращался к студентам с вопросами, проверяя, что нам уже известно, вел с нами беседу, иногда даже спорил. Поначалу, непривыкшие к семинарному типу занятий, все чувствовали себя немного скованно, но к середине лекции наиболее активные студенты с удовольствием демонстрировали свои знания. Была среди них и я. Когда я говорила – может быть, мне только показалось, - но на его губах играла легкая улыбка.
- Спасибо большое, мисс Грейнджер, - сказал профессор после очередного моего выступления, - вы знаете удивительно много. Очевидно, у вас дар к Зельям. Вы правильно выбрали область магической науки.
Я смущенно опустила взор. Когда Вейнс продолжил занятие, Клаудия тихонько шепнула мне:
- Что-то мне подсказывает, наш профессор положил на тебя глаз.
- Не говори чушь, - прошептала я, - Он просто похвалил меня. Что тут такого?
- Ну, Юлий ответил не хуже, и эта блондиночка из третьей группы тоже была хороша. Но похвалил он только тебя.
Я пожала плечами, хотя мысленно согласилась. Когда же Вейнс похвалил меня вновь, я поняла, что профессор оказывает мне знаки внимания намеренно.
После лекции, когда мы шли к Обеденному Залу, я сказала Клаудии, что поведение профессора Вейнса кажется мне немного неестественным.
- Он будто намеренно выделяет меня среди остальных. Не понимаю только, зачем.
Моя подруга лишь закатила глаза.
- Чего тут непонятного? Нравишься ты ему, дурочка.
- Нет. Это невозможно, - уверенно ответила я.
Он был слишком хорош, чтобы обратить внимание на такую, как я. Да и зачем мне было это внимание, когда все, о чем я мечтала – коротенький разговор с Диком. Мимолетная встреча. Завораживающий взгляд его серых глаз.
Вечером я пошла в библиотеку, чтобы продолжить работу над докладом. Уже в среду мне предстояло рассказывать о развитии опытного зельеварения в Европе на протяжении второй половины девятнадцатого века в течение часа, но моя речь пока что могла растянуться в лучшем случае на полчаса. Информации было очень мало, и найти что-то, кроме великих открытий того времени было непросто. В библиотеке я нашла дневник Джованни Баттиста Кардоне, в котором он подробно описывал все свои опыты. Но записи были на итальянском языке, которого я, к сожалению, не знала. Конечно, я воспользовалась заклинанием перевода, но оно было далеко от совершенства, и текст был едва читаем.
Когда я вернулась в свою комнату, Клаудия сообщила, что в воскресенье они с Джейсоном и Диком договорились пойти в этот вторник в кино– в городе в прошлом году построили магловский кинотеатр на радость всем студентам, и когда начинался показ нового фильма, мы обязательно шли его смотреть. Предполагалось, что пойду и я, но мой доклад был не готов, и работы предстояло немало. Кроме того, мне необходимо было заняться подготовкой дня первокурсника: сделать плакаты, билеты, договориться с клубом…
Но разве мог бы хоть кто-то ради всего этого отказаться от встречи с любимым человеком? Конечно, я согласилась пойти в кино.
9 сентября, вторник:
На следующий день я снова проснулась очень рано, так как мысли о предстоящем походе в кино не давали мне спать. Решив использовать утренние часы с пользой, я села за доклад, а затем составила список дел, которые нужно было сделать в связи с вечеринкой, посвященной дню первокурсника. После этого я записала в блокнот напоминание «Подумать насчет темы диплома. Подойти к пр.Вейнсу. Поговорить с Питч о смене научного руководителя».
Наконец, раздался бой часов на Старой Башне и встала Клаудия.
За завтраком в Обеденном Зале рядом с нами сели Юлий, Терри и Джина.
- Ну что, - спросил Терри, - как дела с днем первокурсника.
- Работа в процессе, - ответила я, заливая хлопья йогуртом.
- Сколько будет стоить билет в этом году? – поинтересовался Юлий.
- По моим подсчетам, два галлеона десять сиклей.
- Почему так дорого?! – в один голос воскликнули Терри и Джина.
Я тяжело вздохнула. В их вопросе был скрытый подтекст «почему ТЫ сделала цену такой высокой?». Но ведь не я решала, сколько будет стоить аренда клуба, сколько будет стоить изготовление плакатов и билетов. Не могла же я доплачивать деньги из своего кармана! Именно это мне и пришлось объяснить одногруппникам.
- Вот смотрите, - я открыла блокнот на странице с подсчетами и начала зачитывать все предстоящие в связи с праздником расходы, - Зато цены на напитки в самом клубе будут очень демократичными, - добавила я.
- А это что? – пробормотал Юлий, заглядывая в мой блокнот, - «подойти к Вейнсу… поговорить с Питч…»
Я закрыла записи рукой.
- Я же говорила, что хочу писать диплом по Ядам.
- Ну, конечно, - язвительно отозвался Терри, - Особенно теперь…
- Яды интересуют меня давно, просто иметь дело с Торрентом я не хотела. Дело не в личности профессора Вейнса, а в том, что он настоящий Мастер Зелий. Вот и всё.
- Ну конееееечно, - протянул Терри, и я сурово посмотрела на него.
- МакФерсон, оставь меня в покое, - потребовала я, и Терри, продолжая хмыкать и гыкать, вернулся к своему завтраку.
Две лекции по Теории Зелий у нашего декана заставили меня решить отложить разговор о дипломе. Профессор Питч была определенно не в духе и бросалась на каждого, кто рисковал сказать ей хотя бы слово.
После ленча нас ожидали Бытовые Зелья, и я, наконец, смогла отвлечься от мыслей о предстоящем походе в кино, которые не оставляли меня с самого момента пробуждения. Ничто не помогало мне так, как варка зелий. Все посторонние мысли отходили на второй план и для меня существовали только рецепт, ингредиенты и котел.
Но занятия подошли к концу, и после легкого ужина мы с Клаудией поспешили к общежитиям: нам нужно было собираться в кино.
Вспомнив последнюю встречу с Диком, в этот раз я захотела выглядеть идеально, чтобы даже он не мог не восхититься мною. Конечно, говорить об этом Клаудии я не стала, но она, заметив мои старания, сама догадалась обо всем и немного помогла.
Когда мы были практически готовы, под окнами послышался какой-то шум. Мы выглянули и увидели там на дорожке Дика и Джейсона. Они кричали наши имена, свистели и улюлюкали, пытаясь привлечь наше внимание.
- У вас поменялся пароль, - крикнул Джейсон, увидев нас, высунувшихся из окна, - И мы не можем войти.
- Мы уже спускаемся, - ответила Клаудия, - Ждите нас у стены.
- А может, ты скажешь пароль? – выкрикнул Джейсон, - А то знаю я, как вы спускаетесь!
- Ну, конечно! Так я и буду орать пароль на весь университет, - откликнулась Клаудия и закрыла ставни.
Через пятнадцать минут мы действительно спустились, чтобы встретить у стены недовольного Джейсона и веселящегося Дика.
Поздоровавшись, мы направились к дорожке, ведущей в город. Дик разговаривал со мной все время, пока мы шли до кинотеатра, и я была просто счастлива. С ним было так интересно говорить, у него было потрясающее чувство юмора, и он знал обо всем на свете. Мне казалось, что я знаю его уже много-много лет, и было просто непонятно, как он может не чувствовать той связи, которая возникает между нами, когда мы вместе.
Наконец, мы оказались в кинотеатре, начался фильм , который лишь недавно вышел в прокат - «Реальная любовь». Фильм был интересный, с хорошим актерским составом и вроде бы незамысловатым, но увлекательным и жизненным сюжетом. Особенно мне нравилось смотреть на трех самых потрясающих мужчин Британии – Алана Рикмана, Колина Фёрта и Хью Гранта. Я видела фильмы со всеми из них - моя кузина Эмми без ума от них, и когда я гостила у неё пару лет назад, она настояла на том, чтобы я просмотрела все фильмы из её видеотеки. Позже я сама зашла в магазин и купила коллекцию DVD с экранизациями книг Джейн Остен. Джинни, которую сама идея кинематографа увлекала чрезвычайно, любила пересматривать их по десять раз, и я часто составляла ей компанию. Теперь к клубу почитательниц таланта и мужского очарования этих трех актеров должна была присоединиться Клаудия. Я была совершенно уверенна, что она пленится этими представителями сильного пола не меньше, чем я.
Примерно на середине фильма Джейсон и Клаудия начали целоваться, и я была рада, что в зале было темно, и никто не мог видеть моего румянца. Краснела я, конечно, не потому, что ни разу не видела, как целуются мои друзья, просто… они ставили нас с Диком в неловкое положение, и… Впрочем, Дик не казался смущенным. Его, кажется, ничто не могло вывести из равновесия. Поэтому и я старалась сохранять невозмутимый вид.
После кино мы разместились в уютном кафе и начали обсуждать фильм. Впрочем, я почти не разговаривала – болтали в основном Дик и Клаудия, и лишь изредка добавлял свои комментарии Джейсон.
Я завидовала тому, как легко Клаудия могла общаться с Диком. Нет, я не думала, что они нравятся друг другу в романтичном смысле, но именно из-за того, что их отношения не предполагали ничего большего, чем просто дружба, они чувствовали себя раскованно.
Я тоже пыталась разговаривать с ним свободно, но у меня ничего не получалось. Когда я говорила что-нибудь, у меня было ощущение, что я несу полную чушь, и все не сообщают мне об этом лишь из нежелания обижать. Еще обиднее мне стало, когда Дик начал рассказывать какой-то анекдот, но потом замолк, взглянув на меня, и сказал:
- Нет, при Гермионе я лучше не буду его рассказывать.
- Почему? – спросила Клаудия.
- Он немного пошлый, - ответил Дик.
Меня это задело, хотя я понимала, что обижаться было глупо. Что же плохого, что тебя считают слишком благовоспитанным человеком, чтобы рассказывать в твоем обществе похабные анекдоты? Да и не любила я их, потому что никогда не знала, как правильно реагировать – то ли смеяться, то ли краснеть, то ли делать вид, что ничего не слышала.
Но я не могла не чувствовать какое-то… отделение от остальных. Словно их всех связывало что-то, что мне было недоступно. Я хотела быть *со всеми*, а *все* не хотели принимать меня. Это ощущение обостряло чувство одиночества и расстраивало меня сверх меры.
Просидев еще пятнадцать минут, я поняла, что настроение мое безнадежно испорчено, Дик снова не обращал на меня внимания, и было бы лучше, если бы я ушла. Как только я сообщила о своем желании, Дик взглянул на часы, вскочил с места и воскликнул:
- Вот черт, уже десять! Меня же в девять ждал декан по поводу моего диплома! Черт-черт-черт! – выпалив это, он убежал из кафе, как ошпаренный.
- Пойдем тогда, мы тебя проводим, - сказал Джейсон, но я отвергла его предложение.
- Я прекрасно доберусь сама. Тем более, что вам все равно со мной не по пути.
- Да? – удивился Джейсон.
- У меня были кое-какие планы… - ответила Клаудия и многозначительно улыбнулась.
Я намотала на шею тонкий шарф и, попрощавшись с ребятами, вышла из кафе. Ночной воздух был свеж, но мягок, и располагал к небольшой прогулке. Поэтому я решила выйти к своему колледжу не через колледж Кассиопеи, вдоль которого проходила главная дорога из города, а мимо Триффани колледжа, к которому так быстро побежал Дик, и через Профессорский садик. В голове мелькнула мысль, что Дик, быть может, не успел убежать далеко и пройдется со мной, но я тут же её отогнала.
Прогуливаясь в зарослях бузины и жимолости, я любовалась безоблачным звездным небом и размышляла о своих чувствах. Я много раз пыталась воздействовать на них посредством разума, но они отказывались подчиняться. Тысячу раз я говорила себе, что больше не буду, не буду переживать из-за Дика, перестану думать о нем, мечтать… Но раз за разом мои намерения разбивались о его обаяние. Я просто не могла контролировать свое поведение, когда он оказывался рядом, не могла заставить себя не быть такой дурочкой и больше думать об учебе. Никогда раньше со мной не случалось ничего подобного. И никогда раньше я не плакала так много. Вот и сейчас, раздумывая о собственном одиночестве, об отсутствии рядом человека, который любил бы меня, и которому я могла бы дать свою любовь, о том, что единственный человек, в котором я чувствую родственную душу, и с которым хочу быть, не воспринимает меня как девушку, я почувствовала, как холодные слезы покатились по щекам. В тот момент мне казалось, что это вообще невозможно, чтобы два человека испытывали друг к другу взаимную симпатию. Как так может быть, что тот, кого любишь ты, любит тебя? Тебя, из миллиардов других людей? Как такое возможно? Это же самое настоящее чудо. Чудо, недоступное мне.
В таком лирично-печальном настроении я, свернув на одну из тропинок садика, увидела идущего мне навстречу профессора Вейнса. В первый момент мне вдруг захотелось развернуться или спрятаться, только не встречаться с ним, но потом я подумала, что это было глупо, и смело пошла вперед. Я надеялась, что в темноте ночи он не увидит моих заплаканных глаз. Вот мы поравнялись с ним, и едва разглядев, КОГО он встретил, профессор воскликнул:
- Ага! Мисс Грейнджер! Вы-то мне и нужны, - голос его показался мне сердитым, но я ответила:
- В таком случае очень оптимистично с вашей стороны было надеяться обнаружить меня именно здесь. Вам просто повезло, профессор.
- А вам нет, - рыкнул Вейнс, и испуганный вскрик едва не сорвался с моих губ.
- В чем дело, сэр? – спросила я серьезным тоном.
- До меня дошли слухи, что вы «пишите диплом под моим научным руководством», - сообщил он язвительно.
- Я не… я…
- По какому праву вы всем рассказываете, что я буду вашим руководителем, тогда как я еще не дал согласия? Более того, вы со мной даже не обсудили эту тему!
- Но я…
- И в результате меня вызывает к себе профессор Пинч с обвинительным речами, что я, якобы, увел у неё студентку! Вообразите мое удивление, когда она, в самых нелестных выражениях, сообщила мне об этом.
- Сэр, я не… - снова попыталась я оправдаться и громко всхлипнула.
Профессор застыл, и я прижала ладошку ко рту. Я надеялась, что он не услышал, но в следующий момент он прошептал «люмос!» и поднес светящуюся палочку к моему лицу. Я попыталась спрятать лицо в ладонях или отвернуться, но Вейнс не позволил мне сделать этого, мягко, но настойчиво повернув меня к себе.
- В чем дело? – спросил он нейтрально.
- Простите, сэр, я не думала, что встречу кого-нибудь, - пролепетала я.
- Почему вы ревё…плачете?
- Просто у меня плохое настроение…
- Откуда вы идете?
Я вопросительно посмотрела на профессора.
- Ясно. Из Триффани колледжа, - констатировал он, не дожидаясь моего ответа.
- При всем уважении, сэр, вас это не касается, - ответила я, стараясь не звучать грубо.
- Вы правы, - ответил профессор Вейнс после долгой паузы.
- Сэр, я действительно хотела бы писать у вас диплом, потому что меня давно интересуют яды, но наш предыдущий преподаватель… не был… достаточно хорош. В вас же сразу виден профессионал своего дела. Но я пока что говорила о своем желании только моим одногруппникам. Видимо, кто-то из них рассказал профессору Пинч. Я бы, конечно, преподнесла ей свое намерение в более деликатной форме, возможно настолько деликатной, что она решила бы, что это было ЕЁ СОБСТВЕННОЕ намерение, и вам бы не пришлось оказаться в той ситуации, в которой вы оказались. Прошу прощения за неприятности, с которыми вы столкнулись, и всё же имею наглость спросить: как вы смотрите на то, чтобы я писала диплом под вашим руководством?
Вейнс несколько секунд молчал, держа меня в напряжении, а затем ответил:
- Хорошо. Вопрос с Пинч я улажу сам. Расписание консультаций будет вывешено позже. Доброй ночи.
С этими словами он ушел, а я побрела к общежитиям.
13 сентября, суббота:
Очередная суббота стала для меня настоящим испытанием. Мне нужно было решить – идти на квиддич или провести весь день в библиотеке. В пользу первого говорило то, что я снова увижу Дика. В пользу второго то, что профессор Истленд, просмотрев мой доклад, сказал, что он недостаточно хорош, и мне стоит поработать над ним еще (и это было одно из самых унизительных событий в моей жизни). Кроме того, в воскресенье я собиралась навестить родителей и посетить Гриммаулдплейс. Важным фактором было то, что Дик не обращал на меня никакого внимания, и каждая встреча с ним была похожа на изощренную пытку.
Сейчас, записывая это, я понимаю, что ответ на вопрос «идти, или не идти» был очевиден, но тогда я всё же сомневалась, всё же думала, что же выбрать. К счастью, я оказалась достаточно мудра и отправилась в библиотеку.
Более того, я могла гордиться собой, ибо за весь день почти не вспоминала о Дике и была совершенно увлечена докладом.
К сожалению, радость моя не могла длится вечно. Вечером вернулась Клаудия и поведала мне – подробно и в красках – о том, как весело они провели время, как они отлично поболтали в Бладжере, и как жаль, что меня не было с ними, потому что я бы тоже хорошо отдохнула.
Я сделала вид, что меня это совершенно не волнует, и сказала, что очень продвинулась в работе над докладом. В общем-то, он был практически готов, оставалось только сделать некоторые исправления.
- Ой, и кстати, - прервала меня Клаудия, - Вейнс снова был на матче и спрашивал про тебя!
- Серьезно? – без интереса спросила я.
- Ага. Сидел всё косился на меня, косился, а потом такой «и где это ваша подруга – мисс Грейнджер?». Саркастично так, знаешь. Но я-то поняла, что он надеялся тебя увидеть!
- Да конечно, - отозвалась я сардонически.
- Ой, такой видный мужчинка на тебя заглядывается, а ты дурочка… - Клаудия досадливо вздохнула и принялась кидать на кровать одежду и косметику.
- Что ты делаешь? – спросила я.
- Собираю вещи. Мы с Джейсоном отправляемся к нему домой на выходные. Ну, точнее на воскресенье. Его папа прислал порт-ключ, так что мы перемещаемся примерно через час.
Когда всё необходимое ей лежало на кровати, она движением палочки сгребла вещи в сундук и уменьшила его.
- Образец аккуратности, - проворчала я.
- Кстати, про аккуратность! – воскликнула Клаудия и уселась на свою кровать, очевидно, приготовившись долго говорить. – Представь, Дик сегодня…
И она начала рассказывать какую-то забавную историю о Дике, отчего сердце мое болезненно сжалось. Одно упоминание его имени заставляло меня замирать от волнения, а мысль о том, что Клаудия видела его сегодня, говорила с ним, наблюдала, как он смеется, причиняла боль.
- … представь, какой он дурачок! – закончила тем временем моя подруга. - Надо ж было до такого додуматься. Эй, ты чего такая мрачная?
- Нормальная, - отмахнулась я, - просто устала. День был тяжелый.
- Аа, понимаю. Дик тоже говорит, что…
- Может хватит о Дике! – воскликнула я в сердцах.
Клаудия удивленно посмотрела на меня.
- Что, других тем больше нет? – спокойнее добавила я.
- Герм, ты в порядке? – спросила она.
Нет, я была не в порядке. И я была почти готова ответить правду. Я так устала держать все свои переживания, всю свою боль в себе, и в тот момент мне, наконец, захотелось разделить её с кем-то. С кем-то, кто понял бы и пожалел… Но я боялась показаться смешной, стеснялась своих чувств и просто не могла раскрыть свою душу. Тем более Клаудии, которая, не смотря на все свои положительные качества, не всегда «чувствовала» меня и очень часто, желая сделать что-то хорошее, причиняла мне одни лишь неудобства и доставляла неприятности.
- В порядке, - ответила я, - Ты, кажется, собиралась в душ.
Клаудия тут же засуетилась
- Ой да! Сейчас уже Джейсон придет! Черт…
Джейсон действительно пришел через десять минут, и сел за письменный стол Клаудии, ожидая, когда она покончит с водными процедурами. Я лежала на кровати и читала книжку, пока он не обратился ко мне:
- Что читаешь?
- «На пути к совершенству», - ответила я кратко.
- Интересно?
- Это книга по психологии о людях, склонных к перфекционизму. Психологи считают, что это такое же психическое заболевание, как различные фобии и приводит к тому, что люди, страдающие этим недугом, подвержены стрессам и различным расстройствам. Кроме того, перфекционизм замедляет темпы работы и снижает общую продуктивность, так как человек уделяет слишком много времени и сил деталям, не всегда имеющим значение.
- Мм…
- Я, в некоторой степени, тоже перфекционист, и теперь пытаюсь решить для себя, согласна ли я с мнением врачей.
- Ну, они же специалисты в своей области, - резонно заметил Джейсон.
- Да, но психология такая область, в которой не может быть единственно верных ответов. Знаешь какое кредо у Фламельс колледжа? Aut bene,aut nihil – или хорошо, или ничего. Я не вижу ничего плохого в том, что я настойчива, аккуратна, скрупулезна и, наверное, педантична. Может быть, я делаю все не слишком быстро, на зато тщательно, продумывая каждый шаг. Да, я стремлюсь к совершенству в том, что делаю, но разве это не дает свои плоды?
- Дает, конечно. Но кроме хороших, попадаются и подгнившие.
Я вопросительно посмотрела на молодого человека.
- Ты не умеешь расслабляться, - пояснил он, - Всегда напряжена, всегда следишь за собой, за своим поведением, ведь не дай Мерлин кто-то подумает, что ты не идеальна. Но идеальных людей не бывает, а ты нравилась бы нам, даже если бы не знала наизусть все американские штаты. Ты считаешь, что должна знать всё, но ты же не энциклопедия. Люди, по крайне мере те, кто внимательно смотрит, видят в тебе интересную девушку, немного язвительную, но скромную и по-своему добрую.
Я смущенно опустила взгляд.
- Спасибо, Джейсон, - ответила я тихо.
«Как же Клаудии с тобой повезло!», - подумала я.
- Кстати, как у вас дела с Диком? – спросил он, и меня словно окатило холодной водой.
Я тут же подобралась и холодно ответила:
- А как у нас могут быть с ним дела? Как у двух друзей могут быть дела?
- Он, кстати, спрашивал о тебе сегодня.
Я задержала дыхание. Мне хотелось спросить, что именно, но я не хотела демонстрировать, как мне это интересно.
- Сказал, жалко, что ты не пришла, - продолжил Джейсон, и я была готова запрыгать от радости.
Но внешне я оставалась спокойной.
- В самом деле? Клаудия не говорила.
- Потому что она не слышала, он мне это сказал.
- Ну, прекрасно, - ответила я, и в комнату вошла Клаудия.
Скоро они с Джейсоном ушли, и я осталась одна. Улыбаясь и мурлыча себе под нос какую-то песенку, я легла спать и почти сразу крепко заснула.
15 сентября, понедельник:
В понедельник после Ядов я задержалась в аудитории, чтобы поговорить с профессором Вейнсом по поводу диплома. Главное, что меня интересовало – разобрался ли он с деканом Питч и безопасно ли мне было идти на её лекцию на следующий день.
Но сперва Вейнса оккупировали три студентки, которые, беззастенчиво кокетничая, задавали ему какие-то глупые вопросы. Прогнав их, он уже был готов поговорить со мной, но тут в лекторий зашла профессор Нушич, которая вела у нас Идентификацию Зелий. Она начала расспрашивать Вейнса по поводу какой-то отчетности и лабораторий и мне пришлось ждать еще десять минут. Когда, наконец, Нушич ушла, я сделала несколько робких шагов к профессору Вейнсу, но тот порывистыми жестами собрал свои вещи, выглянул в окно, чтобы увидеть часы на Старой Башне и затем пулей вылетел из лектория, бросив мне на ходу «Всё потом, мне некогда».
Я разочарованно опустила голову. Что же, встреча с Питч во вторник обещала быть сюрпризом.
Клаудия уже ушла на обед, а я вдруг поняла, что совсем не голодна. Сказался плотный ланч и неспокойное состояние. Такое бывает, когда выпьешь много крепкого кофе - сердце колотится быстрее, чем обычно, напор энергии, идущий откуда-то изнутри и неясное то ли беспокойство, то ли предвкушение чего-то.
Не лучше состояние, чтобы идти в библиотеку, но выбора не было. И вот идя по дорожке от нашего Фламельс колледжа к Мерлинс колледжу, я встретила Дика. Улыбнувшись ему, я попыталась скрыть бурную радость, которую почувствовала.
Он спросил, куда я направляюсь, и я ответила, что иду в библиотеку:
- Нет-нет-нет, - сказал он категорично, - если ты будешь проводить там так много времени, сама превратишься в книжку. Смотри! – вдруг воскликнул он, дотрагиваясь до моего затылка. - У тебя появляются острые углы! Это первый признак.
Я мягко рассмеялась.
- А у меня есть альтернатива? – спросила я.
- Конечно. Нужно помочь мне вызубрить теорию Вхутеса.
Я пожала плечами и сказала, что сама её не знаю, но с удовольствием помогу. И мы отправились на длительную прогулку по университетскому городку. Сперва Дик действительно пересказывал мне теорию Вхутеса, касающуюся трансфигурации животных. Затем разговор плавно перешел на тему преподавателей. У обоих из нас Магловедение преподавал профессор Оливер, и наши мнения о методике его преподавания имели существенные расхождения. Дику, как чистокровному волшебнику, нравился этот формалистский подход, тогда как я настаивала на том, что профессору Оливеру не удается раскрыть сущность магловского мира, его дух.
После долгой прогулки, я не успела зайти в библиотеку, и потому сразу вернулась в общежитие. Когда Клаудия спросила, где я была, я почти соврала и почти сказала, что занималась докладом. Но потом я решила сказать ей правду. Как я и ожидала, она начала расспросы, а её восторженные крики долго стояли у меня в ушах.
Но, наконец, она угомонилась, а я не могла уснуть до трех часов ночи и читала удивительно скучную книгу по философии. Если бы не правило «всегда дочитывать книги, которые начала», я бы забросила её после десятой же страницы.
16 сентября, вторник:
Когда я пришла на Теорию Зелий, Питч довольно любезно поздоровалась со мной, что дало мне понять, что Вейнс поговорил с ней и путь к диплому по Ядам был открыт. Я была счастлива.
17 сентября, среда:
В среду, наконец, состоялось чтение моего доклада. Я выступила блестяще, и профессор Истлэнд похвалил меня, посетовав, правда, что я не сделала всё с первого раза. В любом случае, я была довольна собой. Профессор пообещал, что, возможно, я выступлю с этим докладом на собрании Научного Общества Университета, а это большая честь и большой плюс для моей будущей карьеры ученого.
Во второй половине дня я получила сову от хозяина Танцующего Гиппогрифа, клуба, в котором мы собирались праздновать день первокурсника, с сообщением о том, что мои условия его устраивают, и с договором об аренде помещения в ночь с 22 на 23 сентября. Я подписала его и занялась поисками ответственных людей, которым можно было бы поручить составление плаката. На втором курсе отыскались два умельца, которые обещали нарисовать красивую рекламу и макет билетов к вечеру четверга, чтобы я отнесла всё это в редакцию в городе.
Вечером того же дня мы с Клаудией отправились по магазинам, чтобы купить наряды к предстоящей вечеринке.
