Глава 2Большой Зал Хогвартса был празднично разукрашен, как ни в чём не бывало. Ничто не напоминало об ужасах войны, и даже отсутствие Дамблдора во главе учительского стола, как это ни печально, начало становиться привычным. Гермиона чувствовала себя неуютно. На седьмом курсе Хогвартса осталось трое девчонок – Патил и Браун, да она сама, – а мальчишки все до одного нашли себе работу в новом Министерстве Магии. Стране нужны были верные люди, не запятнавшие себя связями с новой властью. Даже те, кого Пожиратели Смерти не пустили доучиваться в прошлом году, решили, что седьмой курс освоят и дома, по учебникам, тем более, что Министерство снизило ограничения для магии несовершеннолетних. Разумеется, то, как дети сражались в Хогвартсе во время финальной битвы, не могло не принести результат. Теперь юные волшебники могли применять магию дома с четырнадцатилетнего возраста – разумеется, в пределах общих законов, и возраст для аппарации тоже не снизился. Воспользовавшись этим новым законом, многие гриффиндорцы отказались возвращаться в школу – примерно так же, как Гарри и Рон. Пожалуй, сейчас из четырёх столов в Большом зале тот, что был под красно-жёлтыми знамёнами, был самым малозанятым. Рэйвенкловцы вернулись практически в полном составе. Гермиона отыскала глазами Луну и улыбнулась ей. Та кивнула, звякнув маленькими, незаметно вплетёнными в облако белых волос, колокольчиками. Кажется, Луна совсем не изменилась...
Среди хаффлпафцев тоже было много старых знакомых. Гермиона кивнула Ханне Эббот, что-то увлечённо рассказывавшей соседкам по столу. Та помахала в ответ и снова принялась рассказывать что-то. Её соседка справа вынула перо и принялась записывать. «Наверняка рецепт какого-нибудь пирога», – подумала Гермиона и улыбнулась.
Самым «густонаселённым» был, естественно, стол Слизеринцев. Найти работу без рекомендаций из школы им нечего было и думать. У многих родители находились под следствием и сидели в освобождённом от дементоров Азкабане. Единственный шанс для ребят был – получить рекомендации из Хогвартса и после этого уже встроиться в новую жизнь, в которой не осталось места не только Пожирателям Смерти, но и малейшим упоминаниям их идей.
– В этом году нам Кубка не видать, недовольно проворчала Джинни.
– Какого кубка? – Гермиона мыслями была далеко.
– Кубка Школы, конечно! – возмущённо фыркнула Джинни. – Смотри: Рэйвенкло наверняка обгонит всех по баллам на уроках, а Слизерин сделает всех на Квиддиче! Смотри: Драко здесь, а Гарри далеко...
– Ну и что? – пожала плечами Гермиона. – Во-первых, ты тоже прекрасный Ловец. Мы справимся без Гарри, ведь так уже было, верно? Во-вторых, даже если Кубок получит Рэйвенкло... Я думаю, что это будет неплохо. Они тоже заслужили эту честь, и заслужили давно.
В этот момент поднялась Профессор МакГонагалл, и разговоры утихли прежде, чем она успела попросить тишины.
– Я рада приветствовать всех вас, – начала она негромко, и Гермиона отметила, что её голос стал суше, хотя бывшая декан Гриффиндора и пыталась придать теплоты своим интонациям. – Я благодарна всем, кто вернулся в школу. Я верю, что вместе мы сможем возродить Хогвартс в его прежней красоте и славе... А сейчас... Я объявляю минуту молчания в память о тех, кто после событий прошлого года никогда больше не пройдёт по этим коридорам, потому что погиб во имя мира и справедливости...
Хриплый голос сорвался, и все – ученики и учителя – поднялись в едином порыве. В воздухе вспыхнули и медленно поплыли к звёздному потолку имена погибших в битве за Хогвартс и раньше, во время войны... Огнём пылали имена гриффиндорцев, звёздно мерцали синие имена бывших учеников Рэйвенкло, мягко золотились хаффлпаффские имена (Гермиона увидела среди них имя Нимфадоры Тонкс, и почувствовала, что слёзы уже вовсю текут по щекам), и бледной зеленью светились имена слизеринцев. Да, МакГонагалл будет замечательным директором... Стараясь не посеять новую вражду в школе, она вспомнила всех, не делая различий, на чьей стороне они сражались. Гермиона поняла это, а вот Джинни, похоже, нет. Когда имена растаяли в воздухе, и прозвучало «Прошу всех садиться», она гневно повернулась к Гермионе:
– Как это возможно?! Как можно было в одном ряду... Нормальных... и этих!
– Но ведь они тоже были выпускниками Хогвартса... И, наверное, тоже сражались за свою правду, даже если они ошиблись, – задумчиво ответила Гермиона.
– Вот уж не ожидала от тебя! – Джинни аж подпрыгнула от возмущения. – Ты говоришь, как... как...
– Я говорю то, что думаю. Джинни, мы должны прекратить эту войну. Прекратить сейчас. Волдеморта больше нет, преступники сидят в Азкабане. Дети не должны отвечать за родителей, а живые не должны забывать мёртвых. Только так мы не докатимся до того же самого, что делали Пожиратели Смерти!
– Ты факультетом не ошиблась? – зашипела Джинни. – Рассуждаешь, как рэйвенкловцы!
– Не вижу в этом ничего плохого, – отрезала Гермиона. – Тише! Первокурсники идут!
Огромные двери распахнулись, и в Хогвартс хлынули первокурсники. Их было много – ведь среди них были и те маглорожденные ребята, которые не получили приглашений в прошлом году... Они столпились тесной кучей, и старшие ученики невольно заулыбались, вспоминая себя на их месте. Повинуясь жесту МакГонагалл, в центр зала перед учительским столом вынесли многострадальную, но по-прежнему живую шляпу Годрика Гриффиндора. Шляпа пестрела заплатками, а её края так и остались опалёнными, но вид у неё был весьма бодрым. Не сговариваясь, все ученики зааплодировали при её появлении. Старая шляпа смешно поклонилась острым кончиком и, прокашлявшись, заскрипела:
– Хмм... Думаю, вы меня простите. В этом году у меня нет новой Вступительной Песни... Хочу только напомнить всем вам – и новичкам, и тем, кто вернулся в школу, – что Хогвартс был основан четырьмя великими волшебниками, и четыре факультета – неотъемлемая суть нашей школы... Хм... Я не знаю, может, так и нельзя говорить – «неотъемлемая суть», но вы меня все поняли, да? Хм... Кхе... Так вот. Все четыре факультета нужны Хогвартсу, и всему магическому миру, и я очень надеюсь, что больше сквозь здоровое соперничество не прорастёт вражда! Отважные гриффиндорцы – помните, что отвага перед лицом смертельной опасности была не только лишь в ваших сердцах. Умники и умницы из Дома Рэйвенкло – не забывайте, что не вам одним удавалось решить непростые жизненные задачи. Добрые хаффлпаффцы – не только вам дано окружить заботой тех, кто нуждается в этом. Хитроумные слизеринцы – в том числе благодаря хитрости удалось выиграть прошедшую войну, но никогда не стоит обманывать самих себя! А теперь давайте посмотрим, кто к нам пришёл в этом году...
Профессор МакГонагал развернула длинный свиток пергамента.
– Абердинс, Эйприл! – объявила она первое имя.
Долговязая веснушчатая шотландка тряхнула головой и быстро шагнула к табурету. Шляпа едва коснулась её головы и тут же выпалила:
– Гриффиндор!
Самый малочисленный пока что факультет взорвался радостными аплодисментами. Покрасневшая Эйприл ещё шла к столу, а Профессор МакГонагал уже объявила следующего:
– Абрамс, Джордж!
Распределение шло, словно никогда не было войны. Разве что в Гриффиндор отправлялось невиданное число первокурсников – наверное, двое из каждых трёх. Не то Шляпа хотела заполнить наполовину пустующий стол, не то подвиги Гарри Поттера и его друзей, бывшие сейчас у всех на слуху, добавили популярности факультету, а Шляпа учитывала пожелания ребят.
Слизеринцы сидели с кислыми лицами. Список стремительно приближался к концу, а новичков на их факультете не появлялось. Разговоры вяло завязывались и тут же затухали. Чувствовалось, что «серебристо-зелёным» с каждой минутой всё неуютнее. Драко пытался принять непринуждённую позу – но вокруг него словно образовался маленький вакуум. Никто не пытался сесть рядом с ним, на его фразы звучали холодно-односложные ответы. Даже Пэнси делала вид, что им не о чем разговаривать, и презрительно смотрела сквозь Драко.
– Паркинсон, Азалия! – провозгласила МакГонагал.
Слизеринцы взорвались аплодисментами, не дожидаясь решения Шляпы, и угадали.
– Слизерин! – наконец-то провозгласил скрипучий голос.
Сестрёнка Пэнси была похожа на неё, разве что, пожалуй, посимпатичнее. Она гордо проследовала за слизеринский стол и уселась рядом с Пэнси.
– Притчард, Дэниэл!
– Слизерин! – снова гаркнула Шляпа. Грэхэм, кузен новичка, гордо подмигнул товарищам: мол, знай наших!
К концу Распределения первый курс худо-бедно набрался и на Слизерине. Чем больше оживлялся стол четвёртого факультета, тем более одиноко чувствовал себя Драко. Он уже понял, что однокурсники объявили ему холодную войну, и теперь делал скучающе-безразличный вид, чтобы скрыть злое отчаяние. В этот момент он ненавидел победителей, ненавидел себя за то, что принял их сторону, ненавидел родителей, пославших его сюда... Но ни одна чёрточка не дрогнула на бледном лице до конца обеда.
– Теперь я должна сделать объявление, – провозгласила Профессор МакГонагалл, когда все новички расселись за своими столами и табурет со Шляпой был унесён. – Даже так: несколько объявлений.
Во-первых, я должна представить вам наших новых преподавателей. Прежде всего, я прошу вас поприветствовать профессора Тонкс, которая любезно согласилась преподавать маггловедение, несмотря на то, ей приходится одной заботиться о маленьком внуке...
Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, поднялась и кивнула директору, затем – ученикам. Эта статная женщина, закутанная в чёрный бархат, с глубокими морщинами вокруг глаз и рта, с обильной сединой в аккуратно убранных волосах, излучала величественное спокойствие.
– Теперь понятно, о чём мама договаривалась с ней в августе, – кивнула Джинни сама себе. – Ну конечно же. Мама обожает возиться с малышами! Так что Тедди, видимо, будет у нас, пока миссис Тонкс преподаёт.
– Я также хочу уточнить, – продолжила МакГонагалл, – что маггловедение теперь является обязательным для всех предметом, начиная с первого курса. Программа капитально пересмотрена, в ней стало меньше мифов и больше полезной информации, которая позволит нам эффективно сотрудничать с магглами, не нарушая Статута о Секретности. Один час в неделю для всех. Пятый, шестой и седьмой курсы могут выбрать себе дополнительные часы по этому предмету при желании.
Часть учеников – в основном, маглорожденные из тех, кто успел хлебнуть горя от Пожирателей Смерти, – радостно захлопали в ладоши.
– Далее, – улыбнулась профессор МакГонагалл, – я хочу представить вам того, кто сменит меня на должности преподавателя Трансфигурации и декана Гриффиндора. Знакомьтесь: Марвин МакГонагалл!
Приятный мужчина средних лет поднялся из-за преподавательского стола и кивнул своим новым подопечным.
– Профессор МакГонагалл любезно принял моё приглашение и вернулся в Англию. Он преподавал Трансфигурацию в Соединённых Штатах Америки, и я надеюсь, что вы поладите.
Аплодисменты были сильно разбавлены бурным шёпотом: все четыре стола наперебой обсуждали, кем новый учитель приходится Минерве МакГонагалл. Впрочем, по её гордой улыбке и лёгкому смущению было нетрудно предположить, что директриса передала факультет «по наследству» своему сыну.
– И, наконец, новый преподаватель Защиты от Тёмных искусств. Я счастлива приветствовать Билла Уизли!
Молодой человек с изуродованным шрамами лицом и рыжими волосами радостно кивнул. Слизеринцы недовольно зашептались, а гриффиндорцы разразились бурей восторженных криков.
– Во-вторых, в этом году мы не рассылали значки Старост заранее, потому что не знали, кто из старшекурсников вернётся в Хогвартс. Поэтому я назову их имена сейчас. Не думаю, что вас удивит, что старостой школы среди девушек назначается Гермиона Грейнджер...
Хлынувшие овации не дали ей договорить. Три из четырёх столов радостно приветствовали девушку. Гермиона вздохнула и поднялась. Маленький блестящий значок спланировал ей в руку.
– Спасибо... Я... Постараюсь оправдать... Я оправдаю ваше доверие, – сказала она, тряхнув головой.
– Старостой среди юношей... – продолжила МакГонагал, подняв руку, чтобы добиться тишины, – в этом году назначен тот, кто заслужил это право, доказав, что умеет принимать непростые и ответственные решения... Кто прошёл по грани Зла и удержался. Я надеюсь, что вы поймёте наш выбор. Я уверена, что он оправдает наше доверие.
Зал замер в недоумении. Такой противоречивой характеристикой мог быть наделён, пожалуй, только один семикурсник.
– Драко Малфой!
Бледнее обычного, если только это было возможно, Драко медленно поднялся. В зале воцарилась мёртвая тишина. Значок Старосты спланировал к нему и со звоном упал на стол. Драко взял его заледеневшими пальцами.
И тут раздались первые одинокие хлопки. Он резко обернулся: да, увы! – это Гермиона Грейнджер приветствовала своего напарника. Драко скривился, как от зубной боли, и кивнул – не жест, а пародия на вежливость! Гермиона кивнула ему в ответ – он видел, что её лицо тоже напряжено.
К аплодисментам неожиданно присоединилась Луна Лавгуд. А уже за ней следом – и другие ученики сбросили оцепенение. Драко улыбнулся уголком губ. Он почувствовал, что вернулся в Хогвартс.
Неудивительно, что старостой Рэйвенкло на своём курсе стала Луна, а в Хаффлпаффе выбрали Ханну Эббот. После церемонии, как в старые добрые времена, столы развернули угощение, а затем старосты повели первокурсников по факультетам. Учебный год начался.
