Прощай, Англия!Наш герой оказался птицей очень неразумной и непредусмотрительной. Решиться и собраться в путешествие – это еще не все, надо знать, куда отправиться.
Потоптавшись на месте и посмотрев по сторонам, профессор обернулся, чтобы в последний раз - не дай Мерлин! – восхититься замком, сделал шаг вперед и едва не был сбит чем-то очень грохочущим.
Двери ярко-фиолетового автобуса, возникшего из ниоткуда, со скрежетом открылись, и из него, шумно зевая и потирая глаза, показался Стэн Шанпайк.
- Эрни, дружище, а ты прав, - устало заметил он. – Действительно, стоит тут один фрукт. А я-то надеялся, что так рано никого не будет, обычно народ к девяти собирается.
Потянувшись и натянув на голову кепку болельщика какого-то, видимо, мало известного клуба по квиддичу, он палочкой призвал передвижную кассу и равнодушно произнес:
- Плати быстрее и залезай – мы спешим.
- Сколько с меня? – спросил Квирениус.
- Одиннадцать сиклей, - ответил Стэн, пересчитывая деньги в кассе, а затем почему-то подозрительно покосился на Квирениуса. Тот удивленно приподнял бровь. – А ты вообще кто? – поинтересовался он. – Глазенки у тебя, вижу, ясные, а вот насколько они честные… Везешь что не то? А вдруг студент Хогвартса и решил в Лондон махнуть тайком? А может, от властей скрываешься? Уж больно в вещички закутался, лица совсем не видно…
- Стэн, что там такое? – недовольно отозвался Эрни. – Уже почти шесть! Из графика выбиваемся!
Помедлив и переведя взгляд с одного на другого, Квирениус спокойно и уверенно ответил:
- Я профессор, преподаю в Хогвартсе Маггловедение, - выпрямившись и гордо подняв голову, он добавил: - В отпуск еду.
- Тогда нормально, - выдохнул Стэн. – Тут такое дело, понимаешь, жалобы пишут, что мы абы кого везем…
- … нам чтобы платили, а кто и зачем… - послышался голос Эрни.
- … не важно, - закончил Стэн и, спохватившись, воскликнул: - Ну что ты стоишь! Заходи! Быстрее, быстрее, - скомандовал он, глядя на часы.
Поездка оказалась для Квирениуса мучительно-болезненной. Бросало-кидало его постоянно из стороны в сторону, локтем он ударился и колено ушиб – словом, кое-как доехал, но пообещал себе, что больше никогда не воспользуется подобным транспортом.
Лондон встретил по уши закутанного во всевозможные шарфы профессора холодом и проливным дождем. Не долго думая, Квирениус решил для начала позавтракать в Дырявом котле, а заодно и подумать о дальнейшем плане действий.
Как это обычно бывает, стоит только главному герою зайти в очень людное место, и взоры всех обращаются на него. Но нет, нашему профессору нечем было довольствоваться. Хозяин трактира что-то весело обсуждал с одним из постояльцев, а сидящие тут и там волшебники читали утренние газеты, попивая кофе и бросая обеспокоенные взгляды на часы. Пожалуй, лишь пару ведьмочек мельком глянули на него и громко хихикнули. Квирениус густо покраснел. Неужели его вид «не хочу простыть» так рассмешил их? Или же все дело в его клетчатом кепи с опущенными ушами, которое могло показаться немного чудаковатым?
Меню, как это принято, в этом заведении отсутствовало. Подбежавший к Квирениусу официант посоветовал взять стандартный завтрак, заверив, что все будет по высшему классу. И так как в животе у нашего героя разразился неописуемый фейерверк, он согласился.
Завтрак, однако, оказался недожаренным, недоваренным, и запах от него шел весьма подозрительный. Принюхался наш привередливый профессор раз-другой и отодвинул от себя тарелку. Отхлебнув из стакана, Квирениус с грустью признал, что это не истинно-английский черный чай, который он с детства привык пить по утрам. А когда попытался откусить входящую в завтрак булочку с мармеладом, то едва не сломал челюсть - булочка была не просто каменной, она была стальной. В общем, завтрак не удался.
Когда неприятной наружности гном вылетел из окошка настенных часов и известил о том, что уже полседьмого, большинство вскочило со своих мест и бросилось к выходу. И причину их такого, на первый взгляд, странного поведения Квирениус знал.
От хорошего друга, который работал в Министерстве, он слышал о сомнительно-передовых экспериментах Фаджа и его девизе «сон – ничто, работа - все». (Говорят, эта идея пришла Фаджу на ум после того, как он прочитал одну статью в газете. В ней говорилось, что чем меньше человек спит, тем больше гениальных мыслей у него появляется и тем продуктивнее он может работать. Однако достоверность этого утверждения никто еще не проверил.)
Министр придумал зверскую систему, по которой опоздавших – не пришедших ровно к семи – не впускали в здание. Но пусть бы просто не впускали, так еще огромные штрафы взимали. Впрочем, блестящая идея – это одно, а объективный результат – это другое. Со временем многие предпочли уволиться, опасаясь дальнейших перестановок, а тот, кто остался, просто валился с ног от усталости – попробуйте работать с семи до десяти шесть дней в неделю при сокращенном отпуске.
Правда, программу административных реформ Фадж все же потихоньку начал сворачивать – уж больно много карикатур на него стали делать, что сильно ударило по его рейтингу. Так недавно в Ежедневном Пророке вместо часов Биг Бену пририсовали голову Фаджа и написали над ней «всевидящий Фадж, от его ока не ускользнет ни одна лишняя секунда вашего сна»; а далее - ужасно скандальная статья, о которой самому Министру лучше и не вспоминать.
Квирениус искренне поздравил себя с тем, что не пошел по стопам отца. Теперь терпел бы на себе причуды Фаджа. Нет-нет, сколь хороша работа в Хогвартсе – терпимый график работы, свободный отпуск, постоянные поощрения и прибавки, безграничные возможности для исследовательской деятельности… словом, о такой райской жизни он и мечтать не мог.
Внезапно до профессора донесся раздраженный голос неподалеку сидящего гоблина. Тот с ошеломляющей охотой поглощал одну булочку за другой, приговаривая, как вкусно здесь готовят. Кофе, которое он пил, напомнило Квирениусу разведенный в воде песок с плавающими на дне остатками не растворившегося сахара. Профессора передернуло при мысли о кулинарных изысках этого заведения.
- Сплошной бардак в этой Франции, я вам скажу, Уильям! – говорил гоблин.
- Перестаньте, уважаемый Жмото, перестаньте, - успокаивал его собеседник. - Уверен, все не так плохо, как вы описываете.
- Конечно все не так плохо! Потому что там все просто ужасно! - негодовал Жмото. - Наше французское отделение на днях даже собирается закрыться. Такого никогда не было.
- Но почему? Что же случилось? – недоуменно спросил Уильям.
- Небезопасно стало, - тяжело вздохнув, ответил гоблин, готовый, казалось, вот-вот расплакаться. – Только на днях неизвестные перехватили большую сумму денег, которую мы переправляли сюда, в Лондон. И знаете, что нам сказало французское Министерство Магии?! Мы найдем виновных, - передразнил он. – А между тем они даже пояски не начали – это мне по секрету один знакомый сказал. Но дальше хуже! – воскликнул гоблин так громко, что присутствующие обернулись.
Его собеседник кашлянул.
- Министерство Магии Франции выпустило специальный буклет. Это полная бомба, я вам скажу, - шепотом произнес гоблин, и Квирениус навострил уши, чтобы ни одна деталь разговора от него не ускользнула, и конспиративно придвинулся ближе. - Написали так, будто мы только и делаем, что воруем. Нет, вы когда-нибудь подобное слышали? Обвинить нас во всех грехах! Общественность, конечно, поднялась – это она умеет. Требует, чтобы мы катились подальше в свою Англию и сидели там, не рыпаясь. Не дождутся – вот, что я вам скажу!
- Этого у них не получится, - уверенно сказал волшебник. – На каких основаниях?
- А им это нужно?! – воскликнул гоблин. – Уильям, не убивайте меня! Мы с вами прекрасно знаем, в чем истинная причина. – Квирениус придвинулся еще ближе, он всегда был очень любопытным. – Просто ни один французский банк не может с нами конкурировать, постоянно разоряются, поэтому власти и решили нас, так сказать, убрать.
Его собеседник лишь покачал головой. Квирениус про себя присвистнул – какие, однако, страсти творятся в мире. И он вполне мог быть частью их, если бы…
«Нет, политика – это не для меня», - одернул он себя.
Квирениус тяжело вздохнул. Он должен был признать, что положение его довольно плачевное – он не знал, куда отправиться и что делать дальше. Как все глупо, думал он. Каждый может сказать себе «вперед», наспех собраться и отправиться куда глаза глядят. Но все же куда-то они должны глядеть, а у него они тупо пялятся на жалкое подобие завтрака, которым его, явно, пытались отравить.
Не возвращаться же в школу? Что он скажет коллегам? Да они сочтут его за ненормального, скажут, что совсем чокнулся со своими экспериментами. Взять отпуск, чтобы и дня в нем не пробыть?
- Говорю вам – ноги моей не будет в этой Франции! – прокричал гоблин и подавился, по его мнению, аппетитной булочкой.
Хм… Франция? А почему бы и нет? Мать постоянно рассказывала ему только лучшее об этой стране; кажется, кто-то из родственников по ее линии был родом оттуда. Квирениус мог бы познакомиться с ними – в конце концов, свои корни надо знать.
И куда, кстати говоря, с большим удовольствием всегда ездили чистокровные волшебники? Куда возили жен в свадебные путешествия? Куда бежали скрываться, если вдруг что непредвиденное?
Правильно – во Францию!
А там можно и по Европе поездить, встретиться с парой тройкой известных ученых, о которых он не раз слышал. К тому же… Европа – это звучало для него как-то даже загадочно, притягательно и немного волшебно. Она неуловимо курсировала перед его взором, манила к себе… Решено – вперед на континент!
От этих мыслей наш профессор пришел в невообразимый восторг – и как он раньше не догадался!
На вокзале, куда и отправился Квирениус, везде толпились люди: на платформах, у стендов с расписанием поездов, у билетных касс, у выходов и входов. Протиснувшись сквозь толпу, он оказался как раз вовремя, чтобы купить себе билет на ближайший поезд, и успеть на него.
Как это опять-таки обычно бывает, в любом повествовании, сидя в купе, главный герой любуется живописнейшими пейзажами за окном. Но нет, у нашего профессора было не так, как у всех, ведь он особенный. Первое время Квирениус и вправду восхищенно смотрел на мелькающие за окном английские деревушки, старинные замки, леса, поля… Однако совсем скоро поезд погрузился в мрак туннеля, и профессор, недовольно поморщившись, должен был искать себе другое занятие. Можно подумать, что нашему дорогому Квирениусу повезло с попутчиком, с которым он мог бы завести оживленную беседу. Но вот беда, попутчик оказался не совсем тем человеком, с которым отправляются в путешествие. Это был высокий мужчина пожилых лет, с большими усами и очень суровым взглядом, который заставил нашего смелого профессора сжаться в углу и тихенько сидеть, не шевелясь.
И только когда попутчик заснул, склонив голову набок, Квирениус позволил себе расслабиться и с совершенно ноябрьским выражением лица предался воспоминанием. Он думал не о работе, не о друзьях, даже не о том, как распланирует свое время во Франции, что сделает в первую очередь, а что оставит на потом. Нет, он думал о родителях. Всему виной, сказал он себе, подслушивание. Услышал о политике и сразу окунулся в воспоминания.
Он уже шесть лет как ни разу не виделся с папенькой и маменькой, не писал им. Правда – по секрету – один раз отправил матери открытку на Рождество, но ответом послужило гордое молчание. И даже когда Квирениус забирал полагавшуюся ему часть наследства, в банк, для подписания кое-каких бумаг, пришел не отец, а его поверенный.
Квирениуса, в некотором смысле, забавляло, как его родители сумели с невероятной быстротой отречься сначала от его сестер, в которых до этого души не чаяли, а затем и от него самого. Что, собственно, они от этого получили? Сидят себе где-то в глуши, в большом поместье, с сияющими зелеными газонами, живописными садами, в абсолютном одиночестве… Нет, он бы так жить не смог. Семья есть семья, какая бы она ни была, и отказываться от нее, по меньшей мере, некрасиво... глупо.
И все же, несмотря на все их недостатки, Квирениус должен был признать, что скучает по своим старичкам. Скучает по наставлениям матушки, которая упорно пыталась привить ему любовь к родному очагу. Однако, надо сказать, ни мать, ни отец не питали возвышенных чувств к Квирелл-Холлу, это только когда пороху немного поубавилось, они в нем осели, а так… Отец – понятное дело – закрылся в поместье из-за жестокой реальности, раньше же его часто неделями не было дома. Да и в матери подобной любви он не обнаруживал. Сейчас она изо всех старалась облагородить Квирелл-Холл, впрочем, ее порой не к месту посаженные деревца, кустарнички и цветочки скорее портили общее впечатление.
Не хватало Квирениусу отца с его любимой фразочкой «власть, власть и еще раз власть – это главное в жизни, ну и деньги тоже». Не хватало постоянного кудахтанья матери, которая твердила ему, что так много сидеть за книгами и экспериментами нельзя. Не хватало ему и ссор, почти каждодневных, но и в этом была своя прелесть. Ну, и конечно, не хватало ему их невыносимого занудства.
В общем, он скучал, сильно, очень сильно, прямо расплакаться можно. И может быть, даже скорее всего, никогда бы себе в этом не признался, если бы не путешествие. Путешествия, кстати говоря, всегда навевают тоску, воспоминания, особенно на таких, как наш сентиментальный герой.
- Напишу им из Франции, - вслух произнес Квирениус, и рядом всхрапнул попутчик, затем склонив голову на другой бок. – В конце концов, кто-то же должен сделать первый шаг к примирению.
