Глава 2
N-ная страница уничтоженного дневника Северуса Снейпа:
…тельно интересно. Как ни странно, мы ничего о них не знаем. Да, волшебники научились создавать краски, оживляющие изображения, но до сих пор не известно, как они думают, чувствуют, существуют, в конце концов! Но меня больше интересует, есть ли разница между портретами одного и того же человека, написанными разными людьми? Передаёт ли художник своему рисунку какие-то черты характера, которые он видит в позирующем? И оживают ли портреты, написанные не с натуры?
Это ещё далеко не все вопросы, на которые современная магическая наука не может дать ответы. Чем не тема для исследования? Замечательно, завтра же подойду к профессору Токкету. Объект для проведения исследований в наличии. Осталось толь…
- А это тебе зачем?
- Ты не знаешь, зачем нужны книги?
Вот нахал.
- Не гни так бровь – сломаешь.
Фыркает и продолжает вытаскивать из рюкзака учебники.
- Слушай, а зачем так много?
- Я делаю проект.
Мдя…
- А почему ты не сделаешь его у себя в гостиной?
Вздрогнул. Замер на секунду.
Быстро начал листать страницы книги.
Очень сосредоточен.
Что-то тут нечисто…
- Эй, Северус!
Снова замер. Закрыл книгу. Убрал прядь волос за ухо. Вздохнул.
- Мне там мешают.
- Кто? – ничего не понимаю.
- Все.
Кхм…
- Глупости. Просто скажи, что ты занят, и оставят в покое.
Мотает головой.
- Может, я чего-то не понимаю? – чувствую себя полной дурой.
- Да, а я не собираюсь тебе объяснять.
Снова вернулся к своим книгам.
Вот дурень. Может, я помогу чем. Хотя, вряд ли, конечно. Но ведь любопытно же…
- Хорошо. Предположим, что в гостиной тебе не сидится, потому что там все ходят мимо, лезут под локоть, шушукаются, отвлекают. Это я ещё могу понять. Но почему здесь?
- Я думал, что здесь мне не будут мешать.
И взгляд такой послал выразительный. Ладно, ладно. Молчу.
Нет, ну не могу я молчать, когда тут такое!
- И всё-таки. Почему ты сидишь на полу? Или вас ещё не учили стулья лепить?
- Лепить - не учили, - отвечает себе под нос. Даже от книги не оторвался.
- Ну, преобразовывать то есть. Нас на пятом учили. Я вот даже помню.
- Я в этом не силён.
- А в чём силён? – не унимаюсь.
- Слушай, оставь меня в покое, а? – раздражённо захлопывает книгу. Теперь прожигает во мне дырку.
- И не надо на меня так смотреть – уже краска трескается, - недовольно оглядываюсь кругом.
- Иди к своим цветам, - буркнул и опять в книгу.
- И пойду!
Разворачиваюсь и ухожу в глубь. К цветам.
Лютики, между прочим.
Полевые.
Обыкновенные.
- А у тебя нет таких лютиков, - с остервенением обдираю тусклый цветочек.
Фыркает и продолжает читать.
Вздыхаю. Скуууууучно.
Что бы такое ему сказать, чтобы он про книги забыл?...Ммм…
- Ляпсус про тебя вчера спрашивала.
- Кто? – удивлённо моргает.
- Ну, тётушка Кламзея. Ну, помнишь, толстая такая? С огромной причёской. У неё ещё руки такие – как тесто.
- Почему как тесто? – хлопает глазами.
- Ну, они у неё мягкие такие и белые-белые! Ну, помнишь? – в отчаянии закатываю глаза.
- Да помню я. Просто…
- Что?
- Ладно, ничего. Так что она спрашивала?
- Что ты здесь делал, когда цвет стал чёрным.
- В смысле? – хмурит брови.
- Ну, когда ночь, то есть.
Как ребёнок, в самом деле!
- Ааа…так бы и сказала.
И умолк.
Молчим.
Нет. Я так не могу:
- Ты знаешь, что я ей сказала?
Упираю руки в бока.
- Что?!
Так-так, испугался, голубчик.
- Ни-че-го! Бееееее, - показываю язык и отворачиваюсь.
Хмыкает.
Потом как-то замявшись:
- Спасибо…
И тихо добавляет:
- Грэйс.
И тут во мне что-то звякнуло.
