Глава 2Терпеть не могу, когда целая толпа «заклятых подруг» стремится «помочь» разобраться в семейных проблемах: фальшивые вздохи, сочувственные взгляды, разбор ситуации до малейших подробностей… Для таких нет ничего более приятного, чем несчастье ближнего. Я всегда старалась избежать общества таких людей, но никогда не могла полностью исключить общения с ними. Наверное поэтому в последнее время единственным человеком, с которым я могла поговорить по душам, была Лиза. Обсуждать с Джинни проблемы, связанные с ее братом, совершенно не хотелось, жаловаться родителям – тем более. А моя соседка умела не спрашивать. Она просто чувствовала, что мне плохо и не приставала с «дельными» советами и бесконечными примерами из личного опыта.
Вот и сейчас Лиза сидела и читала мне стихи, а я слушала, но не слышала ее голоса. Мозг отказывался соображать и реагировал только на отдельные услышанные фразы.
- Беги же прочь, покуда не пришла,
Ласкаясь, кошка с нравами волчицы –
Опомнишься в плену ее, когда
Когтей от цепких будет не отбиться.
Кто знает, может Рон и нашел как раз такую кошку, ту, которая, ласкаясь и мурлыча, очаровывает, а в последний момент дает понять, что на мягких, нежно обнимающих лапках, есть очень острые коготки… А может и нужно быть именно такой? Притворяться милой дурочкой, а на самом деле быть на голову мудрее и сообразительнее мужчины? Скорее всего… Только я не умею. Всегда старалась себя вести с Роном на равных, но все равно зачастую демонстрировала свое превосходство. Не это ли моя ошибка? Не из-за этого ли его тянет так самоутвердиться, казаться в глазах восхищенной девушки героем-аврором, храбро сражающимся за справедливость?
- Люблю, но не привыкла уступать
В стремленьях к славе, гордости и силе…
Вот-вот! Точно про меня! Иногда очень хочется малодушно пустить все на самотек, и будь что будет. Хлопнуть дверью или устроить скандал не смогу - слишком привязалась к той роли счастливой жены, которую играю при детях и знакомых. И ведь все равно люблю его, но иногда мне кажется, что, если бы не Хьюго и Роза, брак наш с Роном не продлился бы так долго. Я запуталась. Не знаю, что делать дальше. Надо пойти домой и успокоиться… Надо…
Я словно бы очнулась от оцепенения и состояния полудремы, в котором находилась последние полчаса. Лиза самозабвенно читала стихи, не обращая на меня ни малейшего внимания. Она словно бы жила в том мире, о котором так искренне читала, чувствовала то, о чем рассказывает. Я невольно залюбовалась ею: хрупкая, взлохмаченная, а в карих глазах горит такое воодушевление, что невозможно отвести взгляд. Похоже, мы обе витали где-то в облаках, каждая в своих. Но вот и она вернулась со своих поэтических высот на нашу прозаичную землю.
- Мама долго собирала эти стихи, а я очень люблю перечитывать то, что она записала сюда. - От чего-то Лиза решила мне объяснить свое увлечение. – Это так странно… Ее давно уже нет, а мысли и переживания навсегда остались закреплены в этой старой тетрадке… Ты меня понимаешь?
Я не могла говорить – просто кивнула в ответ. Конечно я ее понимала! Как и она, наверное, поняла бы меня, если бы узнала, что разглядывание старых снимков стало для меня чуть ли не священным ритуалом. В комнате повисла тишина. Только Джо иногда ухал и расправлял крылья, поднимая в воздух облачко пыли. Пылинки танцевали в неярком сиянии свеч и тихо опускались на обложки фолиантов, выложенных на витрину. Я глубоко вздохнула, наслаждаясь тонким ароматом, исходящим от книг. Запахи бумаги, пергамента и чернил сливались в один, даря успокоение и покой. Наконец, я решилась спросить:
- Ты помнишь тот день?
Уточнять, какой именно, не пришлось. Лиза нахмурилась, но ответила:
- Да. Очень хорошо.
Мы снова замолкли. Я не решалась и не хотела спрашивать дальше, но женщина продолжила:
- Они пришли рано утром. За мамой – я их мало интересовала, просто случайно оказалась на пути. - Она медленно провела рукой по подлокотнику своей коляски. - И стала первой… Отключилась почти сразу, а когда очнулась…
Она могла не продолжать. У меня сжалось сердце, когда я представила, ЧТО она обнаружила при пробуждении. Я пододвинулась к ней и сжала ее тонкую холодную руку. Лиза слегка улыбнулась и протянула мне тетрадь:
- Почитай теперь и ты мне.
Я осторожно коснулась ветхой обложки. Казалось, она едва сдерживает тонкие листки, готовые в любую секунду разлететься в разные стороны. У матери Лизы был понятный крупный почерк. Я перевернула несколько страниц, просто любуясь аккуратным начертанием букв. Между листами лежал несколько раз сложенный кусочек пергамента. Осторожно, стараясь не порвать, я расправила его.
- Что такое? – тихо спросила меня Лиза. Я показала ей пергамент. – А… прочитай – это мое любимое. Думаю, тебе тоже понравится.
Я вздохнула и пробежала глазами лист. Действительно… Понятное состояние.
- Ex dono
Люблю и не желаю расставаться -
Зачем меня опять в любви винишь?
Считаю дни, минуты и абзацы
Случайных писем, мимолетных лишь.
Уходишь снова, гордый и печальный.
Опять не угодила я тебе?
«Прости меня!» - кричу, но лишь молчанье
В лицо кидаешь разъяренно мне.
Родной, вернись, пожалуйста, не надо!
Не слышишь крика, убегаешь прочь.
Не плачу я – здесь бесполезно плакать,
Слезами уж тебе мне не помочь.
Я отпущу – но, Боже всемогущий!
Оставь ему хоть мой последний дар:
Я жизнью поделюсь, чтобы не слушать,
Как сердце пропускает свой удар.
- Красиво читаешь, - вздохнула Лиза.
От неожиданности я вздрогнула и выронила пергамент. Стихотворение вызвало во мне знакомые, но не совсем понятные ощущения. Пока я читала, в душе накапливалась необъяснимая боль. Но это были не мои страдания. А чьи? Автора? И почему так сильно я переживала это? Вспомнив, что уронила пергамент на пол, постаралась его поднять. Едва мои пальцы коснулись древнего листка, как он рассыпался в пыль, словно и не существовал никогда. Я удивленно посмотрела на Лизу. Та напряженно оперлась о подлокотники и не спешила отвечать на мой взгляд.
- Поздно уже. Тебе пора домой, - заявила она.
Я медленно поднялась со стула. От долгого сидения потемнело в глазах, но мне удалось справиться с этим недомоганием.
- Тебя отвезти? – спросила я женщину.
Та отрицательно покачала головой:
- Нет, я сегодня останусь тут. Поработаю в ночную смену, - она слегка улыбнулась.
- Как знаешь. – Сил спорить с ней совершенно не было, и я вышла на свежий воздух.
Улицы были уже почти пустынны, снег прекратился. Похоже начиналась оттепель – лед под ногами покрылся влажной пленкой. Я шла очень осторожно, но все равно, пока добралась до дома, несколько раз едва не упала, поскользнувшись на утоптанном снегу. Вот наконец и дверь… На этот раз я воспользовалась заклинанием, не желая тратить время на поиски ключей. Как же я устала, и от усталости кружилась голова… Очень хотелось спать. Едва я переступила порог, последние силы покинули меня. Уже падая, я почувствовала, как сильные мужские руки подхватили мое тело…
