Глава 2. Нарцисса: принцесса Слизерина.Пойми меня, я слишком молода
И ничего в любви не понимаю,
Не думай, что я сделана из льда,
Я знаю, чью судьбу сейчас ломаю...
Не властно время, расстояние не властно,
К тебе вернусь, к тебе приду, люблю...
Люблю! Всё так же сердце моё страстно,
Возьми с собой, прими любовь мою...
Мой тёмный ангел, душу забери!
Хочу с тобой быть рядом этой ночью...
Звездою в небе для меня гори,
Веди меня, с тобою путь короче!
Как солнце даришь мне тепло и свет,
Как ангел бережёшь меня от бед,
Но чёрный яд в твоих глазах живёт,
Моё сознанье он на части рвёт...
(стихотворная обработка Фиделии)
– Выпьем же за мою обожаемую жену и трех чудесных дочерей – плод любви нашего счастливого двадцатипятилетнего брака!!! – приглашенные на празднование серебряной свадьбы Блэков в едином порыве подняли бокалы.
Нарцисса, средняя дочь, обменялась легкой насмешливой улыбкой со своей младшей сестрой Беллатрикс. Она никогда не переставала удивляться превосходному исполнению роли идеальной супружеской пары, которую изображали ее родители в обществе. За последние годы это было одно из самых шикарных торжеств в волшебном мире: семья Блэк не поскупилась на расходы.
«Все волшебники и ведьмы, с которыми только стоит водить знакомство, будут тут», – уверяла Нарцисса свою старшую сестру, Андромеду, специально приехавшую ради такого случая из Лондона. Юная красавица обратила на неё свой взгляд: Андромеда с напряженным лицом замыкала толпу гостей, входивших в зал для танцев. Нарцисса вздохнула, в глубине души она всегда желала, чтобы старшая сестра больше считалась со своей семьей, потому что пока она жила дома, Андромеда великолепно исполняла роль надзирательницы за Беллатрикс. Однако последние несколько лет следить за сестрой было доверено Нарциссе, а ведь год – не такая уж большая разница в возрасте для того, чтобы добиться от младшего послушания. Так что Нарцисса смирилась с действительностью: ей никогда не понять необузданную натуру самой юной представительницы семьи Блэк.
Она прервала свои размышления при входе в главный зал, где гости разделились на несколько оживленно общающихся групп. К ней подошла мать.
– Дорогая, – пропела она слащавым голоском, ведь ни для кого не было секретом, что Нарцисса – любимая дочь миссис Блэк, – не хочешь ли ты потанцевать с дядей?
Брат отца приблизился к девушке и галантным жестом подал руку. Она приняла ее с изяществом, унаследованным от матери.
– Ну, вот ты и закончила Хогвартс… да, принцесса? – произнес он.
С самого детства дядя называл ее принцессой за серые глаза и золотистые прямые волосы, которые делали её удивительно похожей на сказочную героиню.
– Да, – подтвердила она тоскливо.
– Надеюсь, твоя сестра и кузен пойдут по твоим стопам в следующем году, – проговорил он замогильным голосом.
Нарцисса знала причину дядиного настроения – его старший сын Сириус, который в этот момент о чем-то оживленно разговаривал с Андромедой в углу зала, причинял много беспокойства своей семье. Сириус и Беллатрикс учились на один курс младше Нарциссы, но если небольшая разница в возрасте служила хоть какому-то сближению сестер, то отношения между ней и Сириусом были довольно холодными.
После окончания танца она с улыбкой простилась со своим партнером и неспешно пошла вдоль зала. По дороге ей попался на глаза мистер МакКалистер, милующийся на галерее с какой-то юной девицей; затем она заметила Люциуса Малфоя, проводившего ее раздевающим взглядом; и наконец Нарцисса увидела Беллатрикс в компании друзей, смеющихся над чем-то в боковом приделе зала. При других обстоятельствах она бы непременно подошла к ним, непринужденно присоединившись к беседе. Однако теперь всё было по-другому, а всё потому, что в самом конце года, когда Нарцисса уже собирала чемоданы и готовилась к вручению дипломов, один из шестикурсников, Северус Снейп, стремительно вошел в ее комнату и под ее вопрошающим взглядом произнес: «Я бы хотел проститься с тобой», и, прежде чем Нарцисса смогла ему что-либо ответить, страстно поцеловал ее.
Она прислонилась к колонне, наблюдая за Северусом, разговаривающим с остальными слизеринцами – должно быть, его пригласила Беллатрикс. Нарцисса очень удивилась, заметив его за ужином, ведь они не виделись всё лето, и она не знала, как ей относиться к нему. Тем не менее, он вел себя как ни в чем не бывало, и девушка ощутила неловкость всю этой ситуации.
Люди уже косились на нее с любопытством, и тогда она решилась подойти к старшей сестре и кузену, чтобы скрыть нервозность. Приблизившись, она услышала, как Сириус рассказывает что-то о «Снивеллиусе» (прим. пер.: так Сириус «в шутку» называет Снейпа – от англ. слова «snivel» – «хныканье, нытье»):
– О, это гордость Хогвартса, очаровательный юноша, – говорил он саркастически. – Кстати, большой друг твой сестренки Трикс.
– Не называй так Беллатрикс, или она в конце концов убьет тебя, – засмеялась Нарцисса. Оба повернулись к ней: сестра улыбнулась, а кузен, казалось, был недоволен. Она намеренно проигнорировала его и уселась рядом с Андромедой. – Ты видела это? – спросила она насмешливо, указывая в глубину зала, где мистер МакКалистер танцевал в обнимку всё с той же девицей, – я уже имела счастье лицезреть их, и, кажется, назревает небольшой скандальчик.
Андромеда улыбнулась сестре:
– Вижу, ты тут не скучаешь.
– Ну, не так, как она, – произнесла Нарцисса, нахмурив брови и указывая на Беллатрикс, смеющуюся в окружении друзей, один из которых обнимал ее за талию.
– Кто это ее обнимает? – спросила Андромеда у Сириуса.
Нарцисса опередила двоюродного брата, опасаясь, что он начнёт критиковать жениха её сестры в своей обычной гриффиндорской манере.
– Это Родольфус Лестрэндж, парень с ее курса, я не слишком долго говорила с ним, но, по-моему, он достоин доверия.
– Ну, а я говорил с ним, и уверяю тебя, он совершенно не достоин доверия.
– Полагаю, у нас разные представления о том, что достойно, а что нет, Сириус, – парировала она сухо.
В этот момент Андромеда поднялась и безо всяких объяснений вышла из зала, направляясь к уборной. Нарцисса ошеломленно посмотрела ей вслед: «Она что, решила оставить меня с ним наедине?»
– Если твое мнение состоит в том, что вся эта орава слизеринцев достойна, – проговорил он, показывая на зал, – а дети магглов недостойны, то, действительно, мы придерживаемся противоположных мнений.
Она неприязненно посмотрела на кузена и насмешливо ответила:
– В моем представлении о неприятном и недостойном, любезный кузен, на первом месте стоит четверка невыносимых гриффиндорских паяцев, которые, кажется, не могут придумать ничего лучше идиотских шуточек над другими.
Сириус взглянул на нее с яростью и уже открыл было рот, чтобы парировать, однако, он не успел произнести ни слова, как к ним с ослепительной улыбкой подошел Люциус Малфой.
– Нарцисса, – вкрадчиво произнес он, протягивая ей руку, – будет лучше согласиться на танец со мной, если ты не хочешь провести всю ночь, общаясь с подобными не заслуживающими того субъектами, – и он неприязненно покосился в сторону Сириуса.
Девушка с облегчением оставила кузена, не зная ещё, что годы спустя кое-кто с ее взглядом, но с фамилией ее кавалера предложит нечто подобное мальчику с зелеными глазами за круглыми очками. Предложение будет отвергнуто, изменив тем самым судьбу волшебного мира и двух вовлеченных в нее. Но это уже совсем другая история.
Несомненно, Люциус брал уроки бальных танцев чуть ли не с младенчества: он вёл Нарциссу с истинным мастерством, и она позволяла ему делать это, прилагая усилия лишь для поддержания беседы. Люциус Малфой не был ей неприятен: красивый, богатый, чистокровный… – «всё то, о чем может лишь мечтать девушка из хорошей семьи», говорила ее мать при каждом удобном случае. Но в эти мгновения Нарцисса думала вовсе не об этом. Непроизвольно ее взгляд обращался в ту сторону, где находился Северус, и она заметила, что он наблюдает за ними из-под полуприкрытых век. «О-ля-ля, – подумала Нарцисса, пряча улыбку, – оказывается, у мистера Снейпа по венам всё же течет кровь».
Малфой, очевидно, по-своему истолковал улыбку партнерши по танцу, решив, что она обращена к нему, и, воодушевившись, спросил:
– А что ты собираешься делать теперь, после окончания Хогвартса?
– Ну, я предполагаю жить на родительскую ренту, не задумываясь о выборе профессии, – слава Мерлину, с ним не нужно было изобретать все эти пафосные истории о том, что ей необходимо время для обдумывания своих жизненных устремлений, ведь не сумасшедшая же она, чтобы становиться, подобно старшей сестрице, аврором.
Он посмотрел на нее, довольный ответом:
– Разумеется, это хорошее занятие, я сам уже год посвящаю себя тому же. Ведь существуют более важные вещи, на которые стоит тратить время.
– Мерлина ради, Люциус, не пытайся заставить меня поверить в то, что для тебя есть что-то важнее тебя самого, – то же самое она могла бы сказать и о себе… до сего момента – поправил ее внутренний голос, и она подумала об одном человеке. К действительности ее вернул заинтересованный взгляд Люциуса.
– Тем не менее, есть некоторые важные вещи, Нарцисса.
– Это какие же?
– Ты когда-нибудь слышала о Томе Риддле?
Нарцисса кивнула в ответ:
– Прославленный выпускник Хогвартса, который застукал этого верзилу, нынешнего лесника за открытием тайной комнаты.
– Откуда ты всё это знаешь? – Люциус был впечатлён.
– Армандо Диппет, тогдашний директор, из семьи моей тети, матери Сириуса, – объяснила она, показывая рукой в том направлении, где оставила своего кузена. Обнаружив, что там происходило в данный момент, она похолодела.
Сириус и компания Беллатрикс во главе с Северусом кричали, как одержимые. Нарцисса, увидев его, почувствовала, что ей не хватает воздуха, и, прежде чем Люциус успел остановить ее, выбежала на открытый балкон.
Ощутив на своем лице дуновение теплого ночного летнего ветерка и вздохнув полной грудью, она стала приходить в норму. Прислушавшись, Нарцисса поняла, что перебранка закончилась. Она уже собиралась было вернуться в зал, как чья-то темная фигура переступила порог балкона. Нарцисса вся напряглась, увидев, что это был Северус Снейп, уставившийся на неё во все глаза.
– Что ты тут делаешь? – поинтересовался он.
– Терпеть не могу разборки, – ответила девушка. Они разговаривали впервые с того самого дня. Ее поразило, что она вообще способна говорить.
– Дело в том, что Блэк…
– Мне наплевать, что там натворил Сириус! – прервала она его, рассердившись на саму себя за ту нервозность, которую она ощущала в его присутствии.
Северус, казалось, удивился реакции девушки. Несколько минут они хранили молчание. Наконец он произнес:
– Я сожалею.
Она вопросительно взглянула на него.
– О том, что сделал в конце года, – пояснил он. – Очевидно, тебе это было неприятно.
Нарцисса не верила своим ушам: он думал, что ей было неприятно – это вызвало у нее первую настоящую улыбку за весь вечер:
– Ты думаешь, будь мне это неприятно, я бы ответила на твой поцелуй? – спросила она лукаво.
– Ну, это могло означать, что в тот момент у тебя было временное помешательство, – заметил он, возвращая ей улыбку.
– Знаешь, – она приблизилась к нему на довольно опасное расстояние. – Мне кажется, я на шаг от нового приступа умопомешательства.
В тот момент, когда их губы уже соприкоснулись, резкий насмешливый голос раздался со стороны двери:
– О, надеюсь, мы вам не помешали.
Вздрогнув, они обернулись и увидели МакНэйра, двадцатилетнего парня, высокого и здоровенного, с интересом наблюдающего за ними, а рядом с ним – Люциуса Малфоя, под напускным спокойствием которого скрывалось сильное раздражение. Блондин повернулся к Северусу и произнес с наигранным дружелюбием:
– Кажется, мы знакомы, ты сын Снейпов… я Люциус Малфой.
Северус ответил на рукопожатие. В это момент целая орава выкатилась на балкон. Нарцисса сразу же узнала их – это были Беллатрикс и ее друзья. Родольфус Лестрэнж подошел к Северусу:
– Ну и номер ты отколол с этим гриффиндорцем, – воскликнул он с явной гордостью за друга, – жаль, твоя матушка вас прервала, да ты просто гений, – добавил он, поражаясь характеру миссис Снейп.
Беллатрикс отделилась от остальной компании и подошла к сестре, затем покровительственным жестом приобняла ее за плечи. Младшая из сестер Блэк повысила голос, чтобы привлечь внимание всех собравшихся на балконе:
– Послушайте минутку Люциуса, – произнесла она, указывая на молодого Малфоя, – он рассказал мне кое о ком, кто, я думаю, заинтересует всех вас.
– О ком же? – полюбопытствовал Эйвери, один из друзей Беллатрикс.
– О Томе Марволо Риддле, – ответил блондин, – МакНэйр, Гойл и ещё пара моих однокурсников в прошлом году встречались с ним…
– О, нет – прервала его Нарцисса, закатив глаза, – не начинай снова про этого Риддла.
– Дай ему закончить! – срываясь на крик, воскликнула Беллатрикс. Нарцисса с удивлением взглянула на младшую сестру и увидела в ее глазах странный блеск – на секунду ей показалось, что она смотрит в глаза змеи.
В этот момент первый раз за свои восемнадцать лет ей стало страшно. Оглянувшись вокруг себя, Нарцисса Блэк осознала, что ее жизнь никогда не вернется в прежнее русло. Она поняла это, ещё не догадываясь о том, что ей предстоит стать Нарциссой Малфой и научиться притворяться, будто она не любит того, кто сейчас нежно поглаживает ее руку, со скептицизмом слушая Люциуса. Она ощутила страх, ещё не зная, что ей нужно будет привыкнуть к сосуществованию рядом с горсткой убийц, которую тот прославленный выпускник назовет «своей семьей» однажды ночью на кладбище, перед привязанным к могильной плите четырнадцатилетним мальчишкой со шрамом в виде молнии на лбу. Но это уже точно совсем другая история.
