Глава 2Вечером в гриффиндорской гостиной, устроившись в своих любимых креслах у камина, они вместе делали домашнее задание. Время было позднее, почти все разошлись по спальням, только у окна шушукалась стайка девушек, то и дело поглядывая на мужественного красавца Людо Бэгмена, который, поздно возвратившись с тренировки, сейчас просто переписывал домашнее задание, выполненное верными поклонницами.
Было бы замечательно, если бы он пригласил кого-нибудь на Рождественский бал, потому что заторы из слетавшихся в коридоры девушек, случавшиеся, как только разносилась весть, что идет Людо Бэгмен, крайне затрудняли движение остальным студентам. Молли Бэгмен не нравился, так как неизменно побеждал в отборочных соревнованиях на место загонщика ее брата Альфрада, Артур же считал его довольно забавным парнем.
— Ну что, у Нептуна двенадцать спутников?
— Вроде да.
— У меня на карте тринадцать.
— Ну, значит, ты ошибся.
— А может у тебя ошибка?
Артур и Молли, почти соприкасаясь щеками, склонились над столом и водили пальцами по линиям, обозначавшим траектории движения планет. Астрономию они сделали вместе, трансфигурацию — тоже. Потом была практика по Защите от Темных Искусств: Молли неверабально оглушила Артура, он невербально применил Заклинание Подножки.
Оба, растирая бока от падений на каменный пол, принялись за последнее на сегодня домашнее задание. Людо Бэгмен и его поклонницы разбрелись по спальням, и Артур и Молли остались одни.
— Вот скажи, Артур, Слагхорн, в своем уме? — подперев пухлую щечку рукой, уныло спросила Молли.
— Объективно — нет. А что? — рассеянно произнес Артур, трясся свое перо с автоматическим исправлением ошибок. У него уже была определенная методика приведения пера в чувство: после десяти слабых и одного сильного встряска оно почти переставало делать ошибки.
— Я не могу! — Молли рухнула на пергамент лицом вниз. – Шестнадцать дюймов... расписать все подробно, с приведением примеров... И о чем? О случаях, когда любовное зелье объединяло сердца и стало основой счастливого брака. Ну что за бред... — ее глухой голос звучал потусторонне.
— Молли, да нормально все. Не обязательно же чтобы реальные истории были... ну то есть, я думаю, что необязательно... Да, в конце концов, не будет же он проверять! Придумай что-нибудь и кого-нибудь и все. Я вон из маггловских фильмов уже девять с половиной дюймов примеров привел.
Молли подняла голову.
— Тогда и мне подскажи.
— Хорошо, — пожал плечами Артур, не отрывая взгляда от пергамента. — Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Спящая красавица...
— Артур, думаешь, я дура? — Молли возмущенно фыркнула и отобрала у Артура пергамент. — Это все истории о неудачном применении любовных зелий, а нам нужны истории со счастливым концом!
— Ну, кто это тебе сказал, Молли? — вздохнул Артур, отнимая свой пергамент. Он взглянул на Молли, и широкая улыбка заиграла на его лице — на круглых щеках и вздернутом носике Молли отпечатались чернильные пятна.
— Что улыбаешься? — Молли сердито смотрела на него. – Думаю, Слагхорн имел в виду счастливые любовные истории. Рождество все же, а тут то оба одновременно помирают, то сначала один, потом другой, или умирает, допустим, дама, а ее зацеловать еще надо... Ну что ты улыбаешься?
— Сейчас... — Артур полез в карман школьных брюк и вытащил оттуда большой клетчатый платок. — У тебя все лицо в чернилах, — хмыкнул он и принялся оттирать чернильные пятна с лица девушки.
— Да? Ох, ну ненавижу зельеварение, — Молли сокрушено покачала головой, и ее рыжие растрепанные кудри запрыгали пружинками.
— Тут не зельеварение виновато, а то, что тебе Слагхорн не нравится, — терпеливо объяснил Артур и, намочив платок слюной, энергично начал тереть самое большое пятно на подбородке Молли.
— Не, ну почему... Просто эти задаваки из его клуба... всюду вот улыбочки между собой, непонятные фразочки... И Себастьяну там тоже не очень нравится... он сам как-то говорил, что не хочет, чтобы его мнили исключительным лишь потому, что он в Слагклубе, — сказала Молли, зажмурившись и подставив лицо Артуру.
«Это из-за того, что он там — не один из числа исключительных. Там все исключительные, потому и взяты в клуб», — Артур сосредоточился на щеках Молли. Но его отвлекали постоянно двигающиеся розовые губы девушки; она говорила и говорила о своем Себастьяне, вообще непонятно, что она в нем нашла. Нет, ну то есть понятно, он ведь красавчик, популярный парень, ловец, и у него голубые глаза. Но вот только глуп как пробка. И хвастлив. И волосы завивает. И, говорят, белье носит с кружавчиками, что совсем ни в какие рамки не лезет. А Молли все одно: «Себастьян то», «Себастьян это». Говорит и говорит о нем... Артур не заметил, что перестал оттирать пятно, а смотрит только на губы девушки. Зачарованно смотрит, не вслушиваясь в смысл произнесенных ими слов, просто следит за каждым их движением и чувствует, что ему хочется, очень хочется попробовать их вкус — влажных пухлых губ Молли, находящихся к нему так близко...
— Ну что, все? — осведомилась Молли. — Спасибо, Артур, ты настоящий друг. Давай, я платок вычищу, — и, выхватив платок из рук Артура, взмахом палочки сделала его снова кристально чистым.
Артур, медленно взъерошивая волосы на затылке, как оглушенный следил за ее манипуляциями. Он что, сейчас... Он сейчас хотел... собирался поцеловать Молли? Молли Прюитт, его лучшую подругу? Да они друг друга с пеленок знают, все детство вместе провели то у них дома, то у дяди Игнациуса и тети Лукреции, вместе в Хогвартс пошли, вместе сидели за одной партой целых семь лет... Да Молли все его секреты знает, как и он ее, они даже спорили всего пару раз, так дружны друг с другом... Как вообще он мог Молли за девушку посчитать, если она друг? Ну, то есть в первую очередь, она конечно девушка. Но вот, чтобы так ее воспринимать... то есть как девушку, с которой реально... но с другом это ведь нельзя... и вообще... Артур окончательно запутался в своих мыслях. Да что это с ним? Он тут собрался с собственным детством целоваться...
— Что тебе на Рождество подарить? — вопрос Молли выволок его из этих размышлений и заставил растерянно хлопать ресницами. Рождество через три дня, а он забыл спросить Молли о том, что подарить ей. У них с пятилетнего возраста завелась полезная привычка — спрашивать друг у друга, что они хотят в подарок на любой праздник, будь это Рождество, день рождения или Пасха. Привычка поначалу была следствием неуемного детского любопытства: «Ну расскажи-расскажи, что ты мне купил/купила!», после стала вполне расчетливым и продуманным мероприятием: очень, знаете ли, приятно получить в подарок именно то, что хотел, а не маггловскую маслобойку или скоросшиватель — в случае Молли, и полировку для метел или книгу: «Тысяча способов избавиться от лени» — в случае Артура.
Артур совсем забыл про Рождество и подарки. Его голова была забита исключительно возможностью присутствия на Рождественском балу красавицы Беллатрикс...
Потом смысл вопроса для него дошел.
— Значит, ты мне тоже подарок на Рождество еще не купила? — обрадовавшись, спросил он.
Молли чуть покраснела.
— Ох, Артур, у меня просто не было времени, ну совсем... Что значит «тоже»? У тебя еще нет для меня подарка? — улыбнулась она.
— Ага, — Артур почесал нос. — Ладно, у нас есть три дня. Что ты хочешь?
— Новогоднюю коллекцию карточек от шоколадных лягушек, или новый компас для метлы, или самопишущее перо — я видела такое в Зонко, оно само домашние задания делает, стоит только повернуть колесико на пере, или всецветную пряжу, или последний альбом Селестины Уорлок, или... — Молли осеклась и открыла рот. Ей в голову пришла сумасшедшая, ну просто сумасшедшая... замечательная идея!
— Да? — Артур, подперев щеку рукой, приготовился выслушать новый ворох излияний с перечислением того, что хочет Молли.
Обычно она хотела так много, что сама не знала, чего хочет больше всего.
— Или... ну... — Молли замялась, опустив глаза.
— Говори уже, — скучно буркнул Артур.
— Или... или ты устроишь мне в качестве подарка свидание с Себастьяном Саммерсом на Рождественском балу, — одним махом выпалила Молли.
Гробовая тишина была ей ответом.
— Молли... что ты сказала? Повтори, пожалуйста, я не расслышал.
— Ой, брось придуриваться, Артур! Ты все прекрасно слышал.
— Боюсь, что нет. Ты хочешь, чтобы я устроил вам свидание? — Артур смотрел на нее с восторженным ужасом, словно находясь на самой верхушке американских горок, вот-вот должен был сверзиться вниз.
— Да. И Артур... — Молли задел его тон. — Артур, слышишь? Это мое
единственное желание. Хочу в подарок свидание, и точка.
— Я что, сводить вас должен?! — возмущению Артура не было предела.
— Свидание. Не сводить.
— Да что ты в нем нашла, в пустозвоне этом павлинообразном? — Артур быстро снял очки и принялся протирать их полой мантии, кипя от праведного гнева.
— Не говори так о Себастьяне!
— Почему? Он ведь и есть такой — натуральный пустозвонный павлин.
— Прекрати, Артур, — челюсть Молли стала квадратной, зубы сжались, и лицо приобрело удивительно упрямое выражение, какое бывает у помощника школьного завхоза Филча, когда ему говоришь, что четыреста шестьдесят два школьных правила — это уже чересчур и пора бы уже остановиться. — Себастьян не такой.
— Он брови гелем мажет!
— И что?
— И что?! — восторженный ужас Артура перешел в панику: он понял, что сбить с Молли розовые очки не удастся — приклеены намертво.
Мерлин, она спрашивает «и что?» Да парень, который мажет брови гелем, наверное, и не парень вовсе, а этот, как бы помягче сказать, ну, этот... — Артур не заметил, что последнее он бормочет вслух, и лицо Молли при этом все больше каменеет.
— Гей, — сказала Молли и скрестила руки на груди.
Артур покраснел и сдержанно кивнул, приняв вид чопорный и благонравный вроде как: «Вы правы, достопочтимая леди, о, времена, о нравы!», потом опомнился.
— Ты откуда знаешь?! — он даже прикрыл рот руками от ужаса.
— Это слово? Артур, у нас на этой неделе был урок по маггловедению: «О влиянии концептуальной квир-теории гомосексуализма на развитие общества». Ты на том уроке был, — холодно произнесла Молли.
— Да не слово! Откуда ты знаешь... Так значит Саммерс — гей? И ты знаешь? Вау! Я же говорил, что употребление геля и есть признак гея!
Терпению Молли пришел конец. Во-первых, Артур — идиот, что не лечится. Во-вторых, необоснованно «голубит» ее обожаемого Себастьяна. В-третьих, опять экспрессирует с помощью этого дурацкого «Вау!» — нахватался из маггловских сериалов, чем только тетя Седрелла думала, когда ему этот пелевазор покупала. В-четвертых, она тоже пользуется гелем для бровей, они же широкие, лохматые и рыжие, дедушкины, без геля не обойтись, и что, она тоже гей? Да, кто или что они вообще такие? Молли никогда не пропускала занятия, другое дело, что она их просыпала. Маггловедение, по ее мнению, было столь же скучным предметом, как и история магии, потому на обоих этих уроках она благополучно спала где-нибудь на задних партах. На лекции по гомосексуализму в памяти отложилось ее начало: «Гомосексуализм сложился еще на ранних этапах эволюции. Это явление достаточно широко распространено в животном мире, встречается повсеместно у самых различных видов — от червей и лягушек до птиц. Гомосексуалисты, или геи...» Все. Но кем или чем бы они ни были, нехорошо, что Артур называет так Себастьяна. И вообще нехорошо, что он смеется над ее «рождественским пожеланием». А еще более нехорошо, что он это пожелание выполнять не хочет.
— Так, Артур, — Молли грозно придвинулась к все еще хихикающему Артуру, — забери свои слова о Себастьяне обратно. Это раз. И обещай выполнить мое желание на Рождество. Хочу в подарок Себастьяна. Это два. А иначе я с тобой не разговариваю.
— Себастьянчика красивой ленточкой перевязать и к тебе притащить? — язвительно поинтересовался Артур, которому ультиматум Молли совсем не понравился.
— Можешь без ленточки. Но желание исполни. А то, Артур, я не шучу, я...
— Не будешь со мной разговаривать, я понял! — взревел Артур, выходя из себя. — Хочешь свидание с геем? Отлично, я его устрою.
— Он не гей! — Молли вскочила с кресла.
— Да знаю я! — Артур тоже рывком поднялся. — Получишь ты свое свидание, не волнуйся! Угрожает мне тут... А вот знаешь что?
Молли гневно сверлила его взглядом.
— Ты мне подаришь подарок, — внезапно очень тихо сказал он, и в глазах его вспыхнуло торжество. Молли вздрогнула.
— Подарок на Рождество, — добавил Артур ласково, и Молли начала от него пятиться.
— Хочу свидание, — Артур приближался к ней шаг за шагом.
— Только свидание и никаких других вариантов, — зловеще продолжал он. Они обошли кресло и начали двигаться по гостиной по кругу. У Молли был взгляд как у человека, который должен на спор запить пирожные безе пинтой пива.
—Хочу, чтобы Рождественский бал со мной провела... — садистки тянул Артур.
Молли пискнула.
— Беллатрикс Блэк!
— Нет!
— Да!
— Она из Слизерина!
— И что?! — радостно заорал Артур. – Тебе ведь все равно, что я терпеть не могу твоего гелелюбивого Себастьянчика. Вот и мне все равно, что она слизеринка.
— Она дура! — рявкнула Молли.
— Вовсе нет. У МакГонагалл у нее лучший результат на курсе.
— Ты просто запал на нее потому, что она красивая, вся из себя, популярная среди мальчиков и все такое. А на самом деле она расчетливая, эгоистичная...
— Что, уже не дура? — прищурил глаза Артур. — Теперь ты ее обзываешь по-другому? Беллатрикс не такая! Она добрая и нежная, и вообще... она самая красивая девушка в Хогвартсе! — воскликнул он с одухотворенным светлым лицом и устремил взгляд куда-то в неведомые дали, где счастье, мир и равенство, где прекрасная любимая и...
— Артур, не стой с таким видом, будто тебя сейчас стошнит, — Молли толкнула его в плечо. Ее просто взбесили слова о чудесной-расчудесной Беллатрикс — о Беллатрикс, которая превратила ее любимую канарейку в шарик для пинг-понга, да так, что никто из взрослых потом не мог вернуть Туффи первоначальный вид. Все случилось в первый год учебы в Хогвартсе, когда они встречали Рождество у Блэков, и случилось потому, что Белле не понравилось, что Молли выиграла конкурс на лучший стишок, рассказанный на табуретке. И Артур все это прекрасно знает, он там был, а сейчас еще смеет тут уверять, какая Беллатрикс добрая! Ух, зла не хватает! — И не буду я свидания вам устраивать! Во-первых, я с ней не разговариваю после того, что она сделала с Туффи, во-вторых, она с тобой не пойдет.
— Это почему это? — спросил Артур, и в его голосе Молли чутко уловила скрытую угрозу. Она оглядела его длинную, нескладную фигуру, его ну просто ослепительно рыжие волосы, худое, скуластое лицо, криво сидящие на носу роговые очки и медленно выдохнула. Сказать правду просто язык не поворачивался. К тому же Артур на самом деле очень мил. Просто нужно привыкнуть.
— У нее Рождественский вечер занят давно, как же ты не понимаешь? — снисходительно заявила Молли наконец.
— Ну, это твои проблемы, — скрестил руки на груди Артур.
— Я не буду устраивать вам свидание!
— Хорошо, тогда я не буду звать для тебя Себастьянчика.
— Он не Себастьянчик! Прекрати его так называть! — Молли покраснела от гнева.
— Устроишь мне свидание с Беллой — получишь Себастьяна на свидание, — проникновенно сказал Артур позже в наступившей тишине.
Молли, тяжело дыша и уперев руки в бока, смотрела на него, а он, выпрямившись во весь рост, смотрел на нее. Между ними воздух пенился и искрил, он был обжигающе горячим и смертельно ядовитым.
Во всяком случае, Томми и Рузвельту, спустившимся из спальни мальчиков, и Маргарет и Энди, пришедшим из комнаты девочек, так вот и казалось. Они дружно столпились у доски объявлений, не решаясь подойти и вообще как-то обозначить свое присутствие, ибо страшно было — жуть, такие сейчас Прюитт и Уизли рассерженные. А ведь ради того все они и спустились в гостиную — прекратить к Мерлину этот ор среди ночи!
— Хорошо, Артур, — наконец елейным голоском молвила Молли, и Артур даже скривился от приторной сладости ее тона. — Я устрою тебе рождественское свидание с Беллатрикс Блэк, а ты устроишь мне рождественское свидание с Себастьяном Саммерсом.
— Точно, — кивнул Артур.
— Не справится один — не справится и другой.
— Это даже не обговаривается, — снова кивнул Артур и деловито спросил: — Сроки?
— До двадцать четвертого декабря. Время пошло, — в тон ему важно ответила Молли.
— Отлично, — они пожали руки, по-прежнему сверля друг друга разгневанными взглядами. Никто не собирался сдавать позиций или хотя бы на йоту уступить другому. Молли отняла руку и высокомерно вскинула подбородок, Артур поднял брови и снова сложил руки на груди.
Девушка встряхнула рыжими кудрями, не глядя, покидала свои домашние задания в сумку, и гордо печатая шаг, прошествовала мимо Артура, направляясь в спальню.
Артур имел вид холодный и неприступный, когда она прошла мимо него, но глаза сработали на автомате, фиксируя ее высоко вздымающуюся от гнева грудь. Почему-то он не замечал раньше, что у Молли красивая грудь... вообще грудь не замечал... а она красивая... Да о чем он думает!
Артур встряхнул головой, обернулся и увидел, как Молли расталкивает девочек в пижамах и торопится наверх. Он хмыкнул, быстренько побросал книжки в сумку, прошел мимо мальчиков у подножья лестницы, незаметно для себя копируя то же гордое вскидывание подбородка, и стал подниматься в спальни мальчиков.
Значит, Себастьянчика ей захотелось? Ну-ну...
