Глава IУтро Гермионы началось с восьми часов.
Первой мыслью было: “Я ничего вчера не забыла упаковать?”
И началась инспекция по чемоданам… Оказалось, что ничего не забыла — уже хорошее начало дня.
Второй вопрос мысленно озвучивался примерно так: “Что мне надеть?”
Нельзя сказать, чтобы этот вопрос ее слишком занимал, но ведь и обойти его нельзя — не идти же на перрон в одной ночной сорочке. Поэтому пришлось заняться и этим вопросом. Выбор одежды особо много времени не занял, все как обычно, ну или почти как обычно: джинсы, кофточка, босоножки на небольшом каблучке. Откровенно говоря, хотелось надеть кроссовки, но их девушка уложила куда-то на дно одного из чемоданов, и искать времени не было.
Быстро все надев и причесавшись, Гермиона направилась в кухню — оттуда доносились просто божественные запахи.
Мама огорченно сообщила дочке, что они с папой не смогут проводить ее до вокзала, так как у них важная встреча с каким-то человеком. В ответ Гермиона весело успокоила родителей, сказав, что все в порядке, и она уже не маленькая сама доберется.
Позавтракав, девушка вызвала такси и без двадцати одиннадцать была на платформе 9 и ¾.
Она почти сразу заметила Рона и Гарри. Рядом с парнями стояла невероятно похорошевшая Джинни, просто девушка с обложки модного журнала. Заметив же, как они переглядываются с Гарри, Гермиона, довольно улыбнувшись, направилась к друзьям…
Не то, чтобы она не смотрела куда идет, конечно смотрела, но в такой толпе места не особо много. Поэтому пришлось выбирать: сбить с ног малыша-первогодку или быть самой сбитой каким-то парнем. Гриффиндорская натура победила, и девушка, пожалев малыша, позволила толпе отнести себя к парню, который, вот незадача, резко повернулся.
Невольно с губ сорвалось несколько почти безобидных ругательств. Слова-паразиты, которых не удалось избежать в обществе новых американских подруг.
Двумя минутами раньше Драко Малфой медленно оглядывал толпу, пытаясь найти место подальше от Паркинсон, так и липнувшей к нему. Весь этот кошмар начался еще с утра:
— Драко, милый, вставай мой поросенок! — разбудил парня грубый голос будущей жены непонятно как оказывавшейся в его комнате. А далее последовал смачный поцелуй.
Утро было испорченно.
Драко ничего не имел против поцелуев с утра пораньше, но только если эти поцелуи принадлежали симпатичным ему людям. Нельзя сказать, что Панси была полной уродкой, это было бы не правда. Но за последнее время девушка набрала веса, а с ее мопсообразным лицом это было просто непозволительно. Да и характер оставлял желать лучшего. Конечно, немаловажен и тот факт, что ее ему навязывает отец. Заиграла, как говорится, подростковая любовь к непослушанию; все в точности до наоборот: надо симпатизировать, а он испытывает отвращение. А ведь раньше нормально относился к Паркинсон. Вот что значит слово родителя! Но это сейчас не важно…
Что там было насчет поросеночка? Существо конечно милое, розовое и хрюкает, но с собой, любимым, Драко ни как не мог его связать. В комнате находился только один человек, которому титул “поросеночек” подойдет гораздо лучше, идеальнее будет, правда, “свинья”, но все же…
— Как ты объяснишь свое пребывание здесь? — даже как-то неожиданно равнодушно для себя поинтересовался Драко.
Панси немного растерялась, но тут же пришла в себя:
— Ну, так как мы все равно поженимся, я решила, что нам пора привыкать друг к другу.
— Значит, так ты решила? — в равнодушном голосе проскользнул сарказм.
— Да, — робко произнесла Панси, но тут же, возмутившись, добавила. — Или ты предпочитаешь в своей постели шлюх?!
Ох уж эти воспитанные для семьи аристократки. Считают, что нет ничего на свете хуже чем шлюха. Сам Драко ничего плохого в этом не видел. Конечно, шлюха дорогая. От всякой дряни легко и дрянь подцепить — так всегда говорил отец, и Драко тут был с ним согласен. Ведь должно быть хоть где-то согласие. Брезгливость у Малфоев тоже в роду.
— Нет. А теперь уходи, мы пока еще не женаты.
Панси, наверное, испугавшись его голоса, ушла.
За завтраком он постоянно чувствовал ее пристальный взгляд и слышал ее голос: она не переставая ему о чем-то говорила.
Драко стоически переносил это при родителях, но как только они уехали, оставив их одних на платформе, он, пробурчав Панси что-то о Крэббе и Гойле, ушел подальше от нее. И теперь он стоял посреди движущейся толпы, выискивая взглядом своих так называемых друзей. Не найдя их возле поезда, Драко развернулся, намереваясь поискать возле входа на платформу.
И тут в него впечаталось — иначе и не скажешь — весьма очаровательное, если судить по приятному запаху, исходящему от волос, создание невысокого роста и явно женского пола. Те несколько секунд, когда толпа не давала ни единого шанса сдвинуться с места, предоставили слизеринцу возможность оценить, что эпитет “очаровательно” подходит не только к запаху, но и к женственному телу, относительно недавно начавшему формироваться. Кстати, с губ создания сорвалась парочка ругательств, но голос он плохо расслышал, так что тут об очаровательности судить сложно.
Когда же толпа предоставила ему возможность вздохнуть и отойди уже от полюбившегося тела, Драко испытал настоящее разочарование: очаровательный запах, как и тело, принадлежали подружке Поттера. Кто бы мог подумать?
А девочка похорошела. Если пристально рассматривать по отдельности каждую часть тела, разница с прошлым годом небольшая, а вот общая картина иная. Нет, не вейла, но весьма приятный на вид экземпляр. Впрочем, приятный-неприятный, тут к делу не относится. Главное, есть на ком выместить свое отвратительное настроение.
Когда-то где-то Драко прочитал слова, смысл которых ему надолго запомнился. Звучало это примерно так: “Если у тебя отвратительное настроение, то сделай себе радость, испорть его кому-нибудь другому”. Или что-то вроде этого. В общем, к ситуации очень даже и походит.
— Маленькая маггляночка с грязной кровью, нельзя сказать, что рад встрече, — небольшая прелюдия, весьма банальная и стандартная.
Гермиона так и застыла, услышав эти слова… Надо было все-таки выбрать малыша. Встреча с Малфоем очень не кстати.
— Я тоже была рада тебя увидеть, — как-то невпопад ответила девушка и, обойдя парня, поспешила к друзьям.
Наверное, эти слова слегка удивили Малфоя, раз он молча посмотрел ей вслед.
Гриффиндорка с так и не испорченным настроением подошла к друзьям и быстро, не дав им опомниться, расцеловала в щеки. Как приятно оказать дома… в кругу друзей.
Первой из-за столь неожиданного приветствия опомнилась Джинни:
— Оу, привет Гермиона, хорошо выглядишь, — радостно заулыбалась девушка.
— Ты тоже, — ответила подруга. — Гарри, Рон, куда вы там засмотрелись? Уже без пяти одиннадцать, пойдем, займем купе, — и, не оборачиваясь, она пошла к поезду.
Да, все-таки встреча с Малфоем немного выбила ее из колеи. Только когда было найдено купе и все расселись, Гермиона вспомнила, что не видела старших Уизли. Об этом она и поспешила спросить друзей.
— Они на каком-то задании Ордена, а нас проводили Тонкс и Сириус, но сразу же ушли, — ответила Джинни, а парни молчали, задумчиво смотря на Гермиону, — очевидно, как и Малфой, заметили обобщенное изменение внешности подруги и сейчас решали, высказать свои наблюдения вслух или нет.
А сама Гермиона тем временем, выслушав объяснение младшей Уизли, думала о Сириусе и его неожиданном спасении.
…Сириус вдруг неоткуда появился перед Пасхальными каникулами. Сначала никто не верил, что это он, но потом, после долгих экспертиз, как магических, так и нет, было доказано, что это и есть Сириус Блек. Он и сам не понимал, как выжил, а помнил лишь, что его подхватил какой-то поток тепла. Пришел в себя в маггловском мире, но ничего не помнил. И лишь к Пасхе память вернулась. Гораздо позже Дамблдор объяснил, что именно любовь Гарри перенесла Сириуса в последний момент в мир магглов. Лицо Снейпа надо было видеть, когда подтвердилось, что его злейший враг детства жив, и к тому же с Блека были сняты все обвинения…
Гарри и Рон, видимо, решив промолчать об изменениях, принялись увлеченно осуждать квиддич. Джинни что-то читала. Гермиона медленно засыпала. Идиллия, в общем.
Ее разбудил голос Джинни, которая уже выпроводила Гарри с Роном, и собиралась переодеваться. Гермиона последовала ее примеру…
Дружба дружбою, но зачем так визжать… ну не визжать, а почти кричать, всего лишь увидев татуировку. Не то что бы Гермиона надеялась на другую реакцию, и все же Джинни могла быть более сдержанной. Но во всем есть плюсы — теперь ее рыжеволосая подружка знает о фениксе на плече. Скоро узнают и Гарри с Роном.
Выйдя из поезда, друзья услышали голос Хагрида. Весело обменявшись с великаном приветствиями, они направились к каретам, в радостном возбуждении ожидая прибытия в свой второй дом.
Находясь в карете, Драко был полон мрачных мыслей. Ему сегодня испортили весь день. Сначала утром Панси, потом неразговорчивая Грейнджер, и, в конце концов, путешествие в школу в компании опять же неугомонной Паркинсон. И еще его лишили чисто детской радости увидеться с Поттером и как всегда испортить тому настроение. Конечно, все это глупо, но традиции нужно чтить, какими бы неприемлемыми они не казались.
Зайдя в Большой зал, Гермиона привычно обежала глазами все помещение. За учительским столом все было как обычно, сидели те же учителя: Дамблдор, Снейп, Флитвик, Хагрид, Люпин…
Люпин?
А он что здесь делает?
Весьма своевременный вопрос, кстати.
— Гарри ты не знаешь, что здесь делает профессор Люпин? — заинтриговано спросила девушка.
— Знаешь! — ухмыльнулся Мальчик-который-выжил. Но, заметя вопрошающие и нетерпеливые взгляды друзей, более не томя, пояснил: — Сириус мне сказал, что Дамблдор хотел, чтобы Люпин снова стал учителем по Защите, так как лучше его сейчас не найти.
— А Фадж и родители чистокровных, они не были против? — спросила Джинни, все еще стоявшая вместе с друзьями в дверях.
— А что Фадж? После того, что случилось позапрошлом году, он полностью полагается на Дамблдора. Что до родителей чистокровных, то они прислушиваются к Дамблдору. А семьи подобные Малфоям сейчас особого влияния не имеют. Вы же знаете: Малфой хоть и вышел из Азкабана, не просидев там и нескольких месяцев, доверие все равно потерял. Очень странно, что он сам еще не пытается в открытую стать на сторону Волан-де-Морта. Пока против него нет никаких доказательств, но скоро они будут. Сириус в этом уверен, — рассказывал Гарри, и при последних словах выражения его лица было ну прям очень-очень довольным.
— Вот что значит находиться далеко от всяких новостей, — печально вздохнула Гермиона.
— Не беспокойся, вот я с Джинни тоже почти ничего не знаем, — беззаботно отозвался Рон. И уже с интересом добавил: — Да, кстати, что случилось у тебя летом? Ты обещала рассказать, как только увидимся, а до сих пор молчишь.
— Да, что ты хотела рассказать? — поддержал друга Гарри. У Джинни тоже был довольно заинтересованный вид.
— Это долгая история, — мысленно улыбнувшись воспоминаниям, ответила Гермиона, — может быть, когда поднимемся в Башню, — ну, допустим, слова растягивала она специально, но у нее и в мыслях не было…
— Гермиона! — в унисон возмутились ее друзья, тем самым обратив на себя всеобщее внимание.
Поспешно затихнув, четверка быстро направилась к Гриффиндорскому столу. Посмотрев некоторое время на распределение они вновь возвратились к прежней теме:
— Наверное, произошло что-то интересное, раз ты издеваешься над нами, растягивая слова как Малфой, — произнес Гарри.
Вот-вот, у нее и в мыслях не было копировать интонации Малфоя.
Услышав вопиющее, но недалекое от истины — что еще обиднее — предположение, Гермиона подавилась тыквенным соком. А затем почти с нежностью, к которой следует приставить прилагательное “убийственной”, посмотрела на Гарри Поттера:
— Ну что ты Гарри, какое издевательство! Это и вправду очень длинная история, я не хочу очень утомлять вас, — последние слова она произнесла самым невинным тоном.
— Фну, фофявы фуфуть, — с набитым ртом произнес Рон.
— Ну, хотя бы чуть-чуть, — автоматически перевел непонятные звуки Гарри. Ответом ему был благодарный взгляд со стороны Рона, которому не хотелось слышать очередную нотацию в исполнение гриффиндорской старосты.
Убедившись, что полностью завладела вниманием друзей, Гермиона деланно небрежно бросила такие слова:
— Ничего особенного не случилось, просто у меня появилась чистокровная тетя.
Наверное, до них просто не дошло, раз они никак не отреагировали. Зато потом, загляденье: Джинни от неожиданности выронила вилку, Рон подавился, Гарри захлопал длиннющими ресницами, которым завидовала вся женская половина Хогвартса. Улыбнувшись их смятению, девушка быстро просветила друзей о летних событиях.
— Восхитительно, Малфой позеленеет, когда узнает, — ехидно заметил Рон после. — Теттчеры очень древний род, гораздо древнее Малфоев. Надо обязательно взять фотокамеру у Колина, чтобы заснять выражение лица нашего обожаемого слизеринца, когда он поймет это.
— Что поймет? — хихикнула Джинни. — Что он нами обожаем, или что Гермиона не магглорожденная?
При упоминании о Малфое Гермиона посмотрела на слизеринский стол, никак не отозвавшись на реплику своей рыжеволосой подруги. Драко заигрывал с какой-то светловолосой слизеринкой, совершенно игнорируя взгляды, полные обиды и тоски, которые бросала на него Паркинсон.
Вид Малфоя, флиртующего с его очередной жертвой, а в этом Гермиона не сомневалась, позабавил гриффиндорку. Слишком нереалистично он себя вел, словно его действия были вызваны не зовом мужской природы, а желанием кому-то досадить. Какие же они все еще дети.
Внимание девушки привлекло движение за учительским столом, директор, поднявшись, приготовился произнести ежегодную речь:
— Я очень рад видеть вас снова, не менее приятно мне видеть и новые лица, — начал Дамблдор. — Хочу представить вам нового учителя Защиты от Темных Искусств профессора Люпина. Хотя некоторые из вас, скорее всего, помнят, что профессор преподавал у нас четыре года назад…
Гермиона сразу же перевела взгляд на Снейпа, вид у того был, мягко говоря, недовольный. Сириус жив, Люпин учитель. Профессору зельеварения явно не везет.
— Также хочу объявить имена старост, — как только затихли хлопки, продолжил директор школы. — Хаффлпафф — Эрни МакМиллан, Райвенкло — Падма Патил, Слизерин — Драко Малфой, Гриффиндор — Гермиона Грейнджер. — Каждый из факультетов взорвался новыми овациями, приветствуя своих старост. Как только они смолки, профессор продолжил, — сегодня, как было введено с прошлого года, будет праздничный бал, приходят все, начиная с четвертого курса. Так же на Хэллоуин у нас запланировано одно очень увлекательное мероприятие, которое, надеюсь, не оставит вас равнодушными. Впрочем, это сюрприз, я случайно проговорился. А сейчас можете идти и переодеваться к вечеру. Старосты узнайте пароли у своих деканов.
На этом Дамблдор закончил свою речь.
Гермиона, узнав у МакГонагалл пароль, быстро собрала и отвела малышей в Башню Гриффиндора. А затем направилась в свою комнату, размышляя над прозаичным вопросом — что одеть к вечеру.
Окидывая взглядом свою почти родную комнату в темных и сырых подземельях, Драко вспоминал, как прошел ужин.
Он сразу же заметил профессора Люпина. Не очень-то он его и жаловал, но лучше оборотень, чем… об этом преподавателе Драко не хотелось и вспоминать.
За ужином Драко флиртовал с какой-то шестикурсницей, сидящей рядом. Наверное, все же стоит признать, что делал он это для того, чтобы досадить Панси. Что поделаешь, всё — последствия переходного возврата. Так и хочется вести себя, как маленький подонок.
В какой-то момент слизеринец, автоматически отвечая на какую-то реплику своей собеседницы, почувствовал изучающий взгляд. Это была Грейнджер. Странно, но в ее глазах была необычная насмешливость, словно ее что-то забавляло, что-то, связанное с ним. Не став, однако, об этом думать, Драко вернулся к разговору с блондиночкой.
Спокойно пропустив большую часть речи директора после ужина, из которой он уяснил только одно — он староста, Драко заинтересовался лишь только тогда, когда Дамблдор упомянул о каком-то сюрпризе и сегодняшнем бале. Поэтому он, спешно собрав первогодок, отправился в гостиную Слизерина. И рассказав им “что” и “где”, наконец-то оказался у себя в комнате, где сейчас и оглядывался, вновь привыкая к школьной обстановке, снова и снова проигрывая в памяти сегодняшний день и надеясь, что окончание будет получше.
~~*~~
Зайдя к себе, Гермиона огляделась. С этого года ей выделили отдельную от всех комнату — как префекту своего факультета.
Комната девушке приглянулась… ей бы приглянулась и каморка — наконец-то никакого шума. Ну, а так как покои далеко не каморка, приглянулись они вдвойне: громадная кровать с пологом, старинный шкаф — все радовало глаз, но больше всего — письменный стол: теперь она могла делать уроки и у себя в комнате.
Девушка направилась к шкафу, в котором домовики уже развесили ее вещи. Долго думать что одеть, она не стала. Натянула первую попавшуюся длинную юбку и опять же первую подвернувшуюся под руку блузку — тетечка бы убила, если бы знала, что племянница так небрежно выбирала себе одежду. Ладно, что по цвету все подошло, а если бы нет?.. Наверное, судьба постаралась. Спасибо ей за это и глубокий поклон… и выкинем же из головы.
Уже полностью готовая, Гермиона задумчиво потянулась к косметике. Тут пришлось вспомнить несколько уроков Алексы — все красиво, но не заметно. Что там тетечка говорила: “Настоящий макияж не должен бросаться в глаза, он должен незаметно подчеркивать твои достоинства”.
Закончив и бросив взгляд в зеркало, девушка удовлетворенно кивнула: Алекса была бы ей довольна. Она и сама собой довольна.
С такими обнадеживающими мыслями Гермиона спустилась в гостиную. Поздоровавшись с однокурсниками, девушка уселась на диван и стала дожидаться друзей.
Джинни спустилась практически сразу, а вот дорогих мальчиков что-то задержало. Даже забавно: обычно принято женщин ждать.
— А где наши мальчишки? — удивленно спросила рыжеволосая, которая, выходит, тоже придерживалась мнения, что опаздывать должны женщины. — Они еще не подошли?
— Выходит — нет, — отозвалась Гермиона. — Садись пока сюда. Мне как раз нужно было с тобой поговорить.
Почти все гриффиндорцы уже расходились на вечер, так что разговору никто не должен был помешать.
— Что у тебя с Гарри? — с присущей ей прямотой, поинтересовалась Гермиона.
По виду подруги, девушка практически сразу поняла, что та будет все отрицать, так и вышло.
— С чего ты взяла что у нас что-то происходит? — возмутилась было младшая Уизли.
Гермиона криво улыбнулась.
— Больше всего я не люблю, когда люди отрицают очевидное. Я уже много лет в роли психолога у Гарри и Рона, теперь твоя очередь присоединяться.
— В роли кого?.. — озадаченно переспросила Джинни.
— Не бери в голову, — с досадой отмахнулась Гермиона. — Просто говори.
Наверное, действительно стоит задуматься о профессии психолога, если ничего не выйдет в магическом мире. Джинни практически без колебаний доверила ей свои сомнения, как это ранее всегда делали Гарри или Рон. По завершению и так недлинного разговора, суть которого сводилась к одному: Гарри то не замечает Джинни, то наоборот, Гермиона быстро улыбнулась.
— Не позволяй ему использовать тебя как игрушку. Игрушек никогда не ценили… А вот и наши мальчики, потом договорим.
Гарри и Рон о чем-то увлечено переговариваясь, спускались по лестнице. Они не заметили девушек, пока не спустились.
— Замечательно, — равнодушно начала Гермиона, — теперь вы всегда будете опаздывать.
Парни невольно съежились от прохладного тона подруги, и стали неумело оправдываться. Поняв же, что оправдания не действуют, гриффиндорцы перешли к наглой лести.
— Можете не стараться, Ронни, — сухо пробормотала Джинни. — Идем.
— Вы прекрасно выглядите, — предпринял еще одну попытку Рон, — даже очень прекрасно.
— Перестань, — на этот раз одернула его Гермиона. — Ненавижу ничем не прикрытую лесть… О Мерлин, не спорьте! Идем.
Парни, растерянно пожав плечами, последовали за девушками.
Уже зайдя в Большой Зал, четверка прошла к угловому столику и начала весело разговаривать ни о чем и обо всем одновременно. Постепенно их беседа приобретала довольно занимательный характер. Рон утверждал, что их главная староста боится парней. Итог же дискуссии был плачевным для предмета обсуждения: Гермиона, загнанная в угол тремя интриганами, на спор согласилась потанцевать с любым слизеринцем. “Желательно с Малфоем”, — бестактно вставил Рон.
— Если я выиграю, то ты должен будешь потанцевать с Паркинсон, — мстительно произнесла девушка.
— А почему не с любой слизеринкой? — поинтересовался Гарри, выбранный судьей, и тут же добавил. — Это вопрос представляет чисто академический интерес. Решать Рону, как затейщику.
— Я согласен, — для храбрости отпив из бутылки сливочного пива, произнес Рон.
Джинни — второй судья — разбила крепко пожатые руки, и спорщики разошлись в разные стороны.
Когда Драко вошел в Большой Зал, здесь и яблоку было негде упасть… пусть это и преувеличение, зато не очень далекое от истины.
Хотя, откровенно говоря, скука была смертная. Бал как раз для малышей, только знакомившихся со светской жизнью. Слишком банально.
Так вот, делать было совершенно нечего, и Драко уже хотел вернуться в подземелья, как встретил в этой толпе Забини вместе со своей новой пассией. Как раз та светленькая шестикурсница, с которой он разговаривал за ужином. Надо же, а он и не подозревал, что это новая подружка Блейза. Какое неудачное — или наоборот, удачное — стечение обстоятельств.
— Ты не будешь возражать, если я приглашу твою девушку на танец? — с нахальной улыбкой на губах, поинтересовался Драко.
Блейз уже хотел что-то ответить, как его перебила блондиночка:
— Девушка сама в состоянии решать, с кем танцевать, — твердо произнесла она, подавая парню руку.
На мгновение Драко даже удивился: а девочка-то с характером. На ужине она произвела немного другое впечатление.
— Прошу прощения, дорогая, — уже с любезной улыбкой произнес Драко, поглядывая на Забини. Тот выражением лица мог посоперничать со статуей… — Так вы согласны?
— Один танец, — девушка ловко выскользнула из объятий темноволосого слизеринца. — Дорогой, отдохни пока.
Изабелла оказалась весьма неплохим партнером по танцу, и не менее плохим собеседником. Драко даже начал понимать, почему она приглянулась Забини. Неплохой экземпляр на фоне пустоголовых красоток.
После танца староста вернулся к Крэббу и Гойлу, которые сидели за неосвещенным столиком. Парни обсуждали какое-то нападение Упивающихся. Драко вполуха слушал их беседу, разглядывая присутствующих в зале. В глаза бросилась недалеко стоящая спиной девушка — обладательница весьма аппети… аккуратной по… эмм… пятой точки.
Тут к нему подошла запыхавшаяся Панси.
— Милый, идем танцевать, — сказала она, тяжело отдуваясь.
Драко криво улыбнулся: и это его будущая жена. Отец, вероятно, был не в себе, когда выбирал невестку.
Что ж, отказать прилюдно он своей будущей супруге не может, большинство слизеринцев было уже в курсе их помолвки. Слухи о неуважительном отношении могли дойти и до Люциуса, а этого сейчас нужно меньше всего.
Взгляд расчетливых серых глаз обратился к рядом стоящей девушке, чья… чей вид сзади раньше показался ему симпатичным. Выход нашелся моментально.
— Нет, Панси, я уже приглашен, — извиняюще улыбаясь произнес парень, вставая и устремляясь к только что запримеченной студентке. — Потанцуешь со мной, — предложил он.
Девушка резко обернулась. На него обратились потемневшие, возможно из-за удивления, карие глаза. Только тогда слизеринец понял, кому принадлежала — Мерлин с приличиями — аппетитная попка, что долго привлекала его внимание.
Ну почему мир так несправедлив? Четверть девушек в этом зале — обладательницы весьма привлекательного… вида сзади, а рядом стоит именно Грейнджер!
Нет, она не была удивлена. Это просто не то слово, как и не подойдет эпитет “очень удивлена”, так же не пойдет и “шок”. Это был как раз классический случай для обморока, полного и безоговорочного. Только вот желанная темнота так и не приходила.
Впрочем, удивленный вид был не только у нее одной. Кажется, Малфой и сам не понимал, что сейчас он сделал.
— Ну, так что? — спросил парень, который уже успел заметить, что к ним приближается Панси. Не то, что бы он ненавидел свою будущую жену, это дело принципа — все наперекор драгоценному родителю.
Теперь судьба Драко на будущие пять минут была в руках Гермионы, которая об этом и не подозревала. Что очень кстати, между прочим.
Мысли же девушки крутились вокруг спора, который она с легкостью выиграет, если скажет “да”. На мгновение, правда, мелькнула мысль, что это очередная шутка, но девушка тут же ее отогнала. Слишком уж Малфой удивленным выглядит.
— Я согласна, — просто произнесла она. Неважно, что Малфой там задумал, главное, что она будет мстительно наблюдать за Роном, обнимающим Паркинсон.
Повторного ответа Малфой и не требовал. Поспешно, даже слишком, он приобнял партнершу по танцу, и повел к танцующим парам. Все что угодно, лишь бы не угодить родителю. Как далеко это может его завести?..
Пока Драко вел девушку, то успел отметить настороженные, слегка удивленные взгляды Поттера и Уизли. Но удивительным было не это, а то, что смотрели они насторожено на свою подругу, будто она силой или магией заставила его пригласить ее на танец. Интересно.
— Почему ты согласилась? — как только они закружилась в танце, спросил Драко.
— А почему ты пригласил? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. Сама бестактность, но чего еще ожидать от магглорожденной.
— Тебя так учили отвечать на вопросы? — спокойно поинтересовался Драко.
— На твои?.. Я сама научилась, или жизнь научила, или ты. Выбирай, что больше нравится.
— Укоротить бы твой язычок, — поморщившись, едва слышно произнес слизеринец, впрочем, девушка все равно услышала.
Зло сузив глаза, Гермиона кинула быстрый взгляд в сторону друзей, а потом все так же зло посмотрела на него.
— Мой язычок тебя не касается, — как-то даже неумело огрызнулась она. — А моих знакомых он вполне устраивает.
— Да? — странно, но в его глазах замелькал смех. — Может в другой роли он и меня бы устроил. Пока не знаю.
Вот они, пошлые намеки! Все парни семнадцати лет этим страдают, неважно, маги они или магглы. Это у них такая натура — все превращать в пошлость. Девушка даже покраснела о досады — она наслушалась подобных намеков еще летом, и должна была привыкнуть.
Хм… кажется, слизеринец посчитал, что ее румянец вызван смущением. Ууух!
И как докажешь, что она вовсе не смущена? Ведь теперь любой отпор он посчитает открытым вызовом.
Тихий смех заставил ее покраснеть еще больше — от злости, — пришлось на время опустить взгляд к полу.
— Ты все обращаешь в пошлость? — глубоко вздохнув, чтобы прогнать нежеланный румянец, холодно поинтересовалась Гермиона.
— Нет. — Просто и понятно. — Только когда мне этого хочется.
— Так зачем ты меня пригласил? — решила она перевести разговор на более безопасную тему
— Быть может, потому что ты мне понравилась? Или потому, что я решил прекратить вражду между нашими факультетами? А мы являемся главными старостами.
— Как только сочинишь сказку получше — приходи в гости, — сухо прокомментировала Гермиона.
— А чем тебе не нравятся плохие сказки?
— Они у меня ассоциируются с тобой.
Драко все это стало даже забавлять. Ну еще бы, он танцует с подружкой Поттера, ведет светскую беседу, где иногда проскальзывают пошлые намеки. Впрочем, его собеседница — невинная душа — не все их поняла. Весьма неплохой оборот событий в этот скучный вечер.
— Тем не менее, эта плохая сказка является ответом, — наконец отозвался он. — Правду я сказал или нет — не имеет значения. Теперь ты ответь на мой вопрос.
Гермиона поморщилась — вот почему она не любила слизеринцев. От них даже под угрозой смерти правды не дождешься.
И что ей теперь сказать?.. Точно не правду. Это девушка решила сразу же. Но врать она тоже не будет. Гермиона давно заметила, что ложь всегда раскрывается, и только очень искусные в ней люди могут обмануть и при этом заставить человека верить в свои слова. Ну а так как до искусного лжеца ей было как до Луны пешком, она предпочитала полуправду, обычно это срабатывало. Главное верить в то, что ты говоришь.
— Мне надо было отомстить одному человеку.
— Ревность? — спросил Драко. — Грейнджер, неужели и ты выросла. Как это принято говорить: “и последняя крепость пала”?
— Не говори того, о чем не имеешь понятия, — безмятежно отозвалась девушка.
— Тогда что же?
— Это ответ, “правду я сказала или нет — не имеет значения”, — воспользовавшись ситуацией, ядовито передразнила Гермиона. — Не так ли?
И дальше начался стандартный обмен любезностей.
— Гадина, — констатировал Малфой.
— Жалкий ублюдок.
— Гриффиндорская энциклопедия, — Мерлин, как банально-то.
— Папочкин сыночек!
— А вот этого не надо… — он даже поморщился. — Грязнокровка.
— А вот это уже неправда.
— А все остальное правда? — ехидно переспросил он. — И что значит — это уже неправда?
— Танец, кажется, закончился. Я очень
приятно провела время, Малфой, — выскользнув из объятий, проговорила девушка, игнорируя предыдущие вопросы.
Она практически сбежала от него, не дав опомниться, оставив парня ловить лишь воздух, где только что было теплое тело. Обнимать которое, стоит признать, было весьма приятно. Выводы, к каким он пришел на перроне, лишь укрепились.
И все же, что значит — “а вот это уже неправда”?
— Что-нибудь не так? — спросил Гарри у только что подошедшей к нему и Рону Гермионы.
— Все. Но будет так, как только Рон пригласить Паркинсон на танец.
— О чем вы разговаривали? — поинтересовалась Джинни.
— Ни о чем достойном моего повторного внимания. Рон?..
Ответом ей был умоляющий взгляд с его стороны.
— Тянуть не стоит, — мило добавила девушка.
— Гермиона, я был о тебе лучшего мнения! — разочарованно воскликнул парень, с видом обреченного на смерть поднимаясь со стула.
Остальные пять минут мести прошли как в Раю. Измученное выражение Рона, когда он обнимал Панси, подняло девушке настроение, и танец с Малфоем казался лишь плохой сказкой… Ух, везде сказки!
Смотря на мучения Рона, Гермиона развеяла все оставшиеся сомнения насчет того, что зря она согласилась на эту авантюру.
После подвига… принужденного подвига Рона Уизли, который наверняка войдет в историю Хогвартса, девушка пробыла на вечере ровно столько, сколько требовали приличия, а затем отправилась спать.
