Глава 2- Папа, ты меня слышишь?
Тревожные нотки в голосе Скорпиуса заставили меня очнуться от собственных невеселых мыслей. Того и гляди раскисну перед собственным сыном.
- Прости, я немного... задумался.
Как же, задумался я. Просто банально тяну время, пытаясь хоть ненадолго отложить неприятный разговор.
- Ты хотел со мной о чем-то поговорить?
Я молча кивнул, не в силах подобрать нужные слова. Такое со мной случилось впервые за много лет. Затем все же выдавил:
- Скорпиус, мы с твоей мамой... какое-то время решили пожить отдельно. Мама немного... устала от шумихи вокруг нашей семьи. У нее расстроены нервы, ей хочется побыть в тишине и спокойствии...
Мерлин, что я несу? У Астории вообще нет нервов. Это самое хладнокровное существо из всех, кого я знаю.
- Я в курсе, - ответил Скорпиус, и его голос прозвучал на удивление спокойно. Честно говоря, я опасался совсем другой реакции.
- Ты знаешь? – переспросил я.
Скорпиус усмехнулся:
- Крестный поговорил со мной еще две недели назад. И он совершенно не стеснялся в выражениях.
У меня внезапно возникло непреодолимое желание удавить Забини... Причем сделать это голыми руками.
- Что еще тебе рассказал... крестный?
- Что мама тебя больше не любит, что она устала жить, будучи лишь бледной тенью блистательной Нарциссы Малфой. Что ты никогда не был хорошим мужем и отцом, и что для тебя твоя работа всегда будет на первом месте... Много чего еще, не хочу повторять.
Пожелание Блейзу самой мучительной смерти стало попросту навязчивым.
- Ты этому веришь? – Почему-то мне стало страшно.
Скорпиус посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом.
- Нет, не верю, - тихо ответил он. – Иначе я бы с тобой сейчас не разговаривал.
Какое-то время мы молча ели мороженое. Скорпиус с детства обожал бывать в кафе Фортескью, и мы иногда приходили сюда вдвоем – правда, не так часто, как мне бы того хотелось. Наверное, можно посмеяться над моей наивностью, но мне казалось, что горькую правду можно хоть немного подсластить его любимым лакомством.
Я не знал, что мой мальчик уже две недели живет с этой правдой.
- Почему ты мне не написал? – неожиданно вырвалось у меня.
Сын отвел взгляд от вазочки с остатками мороженого, посмотрел на меня - и столько неприкрытой, недетской горечи было в его глазах, что у меня защемило сердце.
- А что бы это изменило? – ответил он вопросом на вопрос. И, не дожидаясь ответной реплики, продолжил: - Каждый день я читал между строчек в твоих записках, пытаясь выудить оттуда хоть какую-то информацию. Наверное, у тебя была веская причина для того, чтобы не сказать мне об уходе мамы сразу.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы найти подходящие слова.
- Я надеялся вернуть ее... надеялся, что ты ничего не узнаешь и тебе не придется чувствовать и переживать то, что чувствовал и пережил я. Я не знал, что твой... крестный расскажет тебе.
- Он всегда любил маму, ведь так?
От этого простого вопроса у меня перехватило дыхание, и Скорпиус, видя мое замешательство, повторил:
- Он всегда любил маму. Но он был твоим другом, и он видел, что мама счастлива с тобой. Вы были молоды, у вас вся жизнь была впереди. Потом родился я... А потом ты занялся карьерой, я подрос и пошел в школу, а мама стала скучать...
- Тебе Блейз об этом рассказал? – недоверчиво спросил я. Неужели у этого мерзавца нет совести?!
- Да, - ответил Скорпиус просто.
Вопрос о совести, похоже, был риторическим.
- Я его убью! – вырвалось у меня.
- Не надо, папа. Я уже большой мальчик, и смогу пережить это легче, чем ты думаешь, - произнес Скорпиус с иронией. – Фактически, я уже это пережил. Вот только...
- Что?
- Мама не написала мне ни разу с тех пор, как я узнал об ее уходе из семьи. Если ты увидишь маму, передай ей, что я люблю ее и не сержусь.
Я сглотнул подступивший к горлу ком и кивнул. Вряд ли я увижу Асторию в ближайшее время. Но я обязательно донесу до ее хорошенькой белокурой головки мысль, что избегать общения с сыном – это весьма и весьма неразумно с ее стороны.
Какое-то время мы сидели молча. Раза два мимо нас пробежала молоденькая официантка с подносом, уставленным вазочками с мороженым. Я кивнул в сторону прилавка:
- Будешь еще?
Скорпиус отрицательно качнул головой и ответил:
- Я уже давно не люблю мороженое.
Я ошарашено спросил:
- Почему же ты ничего мне не сказал?
- Не хотел тебя расстраивать. Ты ведь думал, что это доставит мне удовольствие...
Я взглянул на сына по-новому, помня его довольно капризным ребенком, избалованным непомерной любовью со стороны бабушек и дедушек. Дафна, сестра Астории, замуж вышла не так давно и своими детьми пока не обзавелась. Поэтому весь свой нерастраченный материнский потенциал она выливала на единственного племянника... Лет до девяти Скорпиус бывал просто невыносим.
- А что ты любишь?
Кажется, я впервые задал сыну подобный вопрос.
Скорпиус удивленно вздернул светлую бровь:
- Тебе правда интересно?
Я кивнул, проклиная себя за прежнее равнодушие.
Скорпиус вдруг улыбнулся открытой, совсем мальчишеской улыбкой и спросил:
- Обещаешь не смеяться?
Я кивнул:
- Обещаю.
- Знаешь, папа, я просто до дрожи обожаю... пиццу!
- Пиццу? – переспросил я и невольно рассмеялся. Мой сын обожает магловскую еду!
- Ты же обещал! – Скорпиус обиженно нахмурился, но в глазах у него плясали чертенята.
- Все, больше не буду, - пообещал я, подавляя очередной смешок. – Где же ты пробовал... пиццу?
- О-о, - сын мечтательно прищурился. – Мама Рыжика просто потрясающе готовит пиццу и время от времени передает ее нам.
Я заинтересовался:
- Кто такой Рыжик?
- Это мой школьный друг с Равенкло.
- С каких это пор слизеринец дружит с равенкловцем? – поддразнил я.
- Папа, ты же знаешь, что половина моих друзей при распределении попала на другие факультеты. Так что теперь, мне нужно перестать с ними дружить?
- Я шучу, Скорпиус. Конечно же, ты можешь дружить с теми, с кем посчитаешь нужным. Я рад, что у тебя много друзей, - произнес я примиряюще.
Меня очень удивила горячность, с которой сын ринулся защищать своих друзей. Я никогда не был таким, как Скорпиус. Да и друзей у меня никогда не было. Были приятели, с которыми я весело проводил время... и был Блейз, который, как выяснилось, не был, а всего лишь казался.
С Блейза мысли перескочили на Асторию. Я тоже считал ее своим другом... До недавнего времени.
Наш брак со стороны казался удачным. Любви особой никогда не было, но мы сделали то, чего от нас хотели наши родители. В самом начале семейной жизни мы разговаривали друг с другом, делились мыслями и строили планы на будущее. Когда родился Скорпиус, мы были по-настоящему счастливы. А потом... меня поглотила работа, я все реже стал бывать дома, мы все реже разговаривали и планами уже не делились... А теперь слишком поздно... Или нет?
Мелькнувшая мысль заставила меня замереть.
Я должен вернуть Асторию во что бы то ни стало! Пусть я был никудышным мужем и отцом, но все еще можно поправить!
Ради нашего сына.
Видимо, я встал излишне резко, потому что Скорпиус подпрыгнул от неожиданности.
- Пойдем, сын, я должен отправить тебя в школу.
- Но, папа! – воскликнул он разочарованно. – Разве мы не пойдем в музей естествознания? Ты же обещал!
- Прости, но я вспомнил, что меня ждет клиент. Мне нужно идти.
Скорпиус едва не плакал. Видя его расстроенное лицо, я сказал:
- Я заберу тебя из школы на следующие выходные, и мы целых два дня проведем вдвоем, только ты и я. Согласен?
- Два дня? – уточнил Скорпиус, и я кивнул. Вздохнув, сын вдруг улыбнулся и ответил: - Заметано!
Раньше меня бы весьма рассердило подобное словечко, но сейчас я ограничился всего лишь полушутливым замечанием:
- Где твои манеры?
- Прости, папа, - пробормотал Скорпиус, явно не испытывая раскаяния. Я пожал плечами и потрепал сына по взъерошенной макушке.
При выходе из кафе мы остановились у двери, пропуская какую-то женщину с огромной коробкой. Все это время мне не давали покоя два вопроса. Первый: как вернуть Асторию? И второй: смогу ли я простить Астории ее предательство, когда она к нам вернется?
Ответы пришли сами собой. Я смогу простить ее ради сына. И я уже знал, как ее вернуть...
У меня был план.
